Всё прекрасно. Всё чудесно

Глава 18

С Малфоем Гермиона встретилась только на следующий день. Перед тем, как занять привычное для себя место на параллельном ряду, она встретилась с ним взглядом. Он словно молил сесть перед ним. Она понимала, что это было как-то связано с ответом его матери касательно всей ситуации.

Поэтому она послушно опустилась на парту перед Малфоем и Забини. Рядом с ней сел Гарри. Как бы там ни было, а он переживал за неё. Грейнджер это видела по его глазам и была не против такой компании. Рона ещё держали в больничном крыле, потому, что он решил не выходить оттуда из-за слишком массивной повязки на носу. Но Гарри сказал, что чувствует он себя намного лучше и спокойнее относится ко всей ситуации.

Прозвенел звонок и профессор Льюис даже не успел начать свою лекцию, как Малфой коснулся её спины. Она повернула голову и он протянул ей клочок пергамента. Гарри проследил за этим, поджав губы, но ничего не сказал.

Гермиона осторожно, чтобы не шуметь на весь класс, развернула пергамент.

«Мои родители „рады“. Не то, чтобы я тоже не рад этому, но меня беспокоит их радость».

Гермиона взяла в руки перо и макнула кончик инструмента в чернила. Наклонилась над пергаментом, текст которого Гарри уже успел прочесть. Она не собиралась больше хранить секреты от друга. Тем более, он хоть и опасался Малфоя, но поддерживал Грейнджер.

«Что ты под этим подозреваешь? Они догадались, о ком ты писал?»

Подождав пару секунд, пока последние буквы слов слегка подсохнут и, опустив пергамент сбоку парты, передала Малфою записку, которую юноша уже успел перехватить. Всё это время троица смотрела чисто на профессора Льюиса, который внимательно на них периодически поглядывал.

Что же думает Малфой? Этим вопросом Грейнджер терзала себя ежедневно. Если раньше, до этого года, она могла предугадать его слова по отношению к себе или Гарри с Роном, то сейчас он казался ей таким загадочным. Ей сложно было понять, почему он может холодно взглянуть на кого угодно, но стоит ему перевести взгляд на неё — серые глаза превращаются в бездонное спокойствие. А на лице может появиться едва заметная улыбка, чтобы её заметила только Грейнджер.

До сих пор ей было сложно узнать, как же точно Малфой относится к ней. Возможно, из-за того, что она носит его ребёнка под сердцем, что дает ему силы терпеть её. Возможно, отсюда и поцелуи, попытка прервать её от бездумного поступка во дворе Хогвартса. Все это так возможно, ведь она знала Малфоя шесть лет. И все шесть лет перечеркивает седьмой год. Всю его пренебрежительность к Гермионе, ненависть к Троице и много чего другого.

Малфой вновь коснулся её спины. И на этот раз по коже под формой пробежались мурашки. Она вновь обернулась и быстро вырвала у него записку, так как профессор Льюис в этот момент должен был посмотреть на них. Он переводил взгляд на слизеринцев и гриффиндорцев с определенной периодичностью. Если быть точнее, то каждые три минуты.

Она вновь развернула пергамент. Увидела, как сильно отличается её слегка странный почерк и почерк Драко. Её буквы наклонены влево, округлые, связанные и стилизованные. Иногда скачут вверх и теряют форму из-за слишком быстрого написания. Его — витиеватые буквы, слегка угловатые. Он делает небольшие расстояния между строками и словами. Особую резкость делает на словах с большой буквы после точки.

Они такие разные, даже по почерку. Но что-то их объединяет. И это вовсе не ребенок. Что-то другое.

«Моя мать никогда не писала мне „здравствуем“. И никогда не подписывала „твоя мама“. Мне кажется, что в Мэноре что-то происходит. Но я не могу домой отправиться до Рождества. Кроме того, я взял на себя смелость сообщить им, что ты приедешь со мной. Теперь я просто не знаю, что делать».

Она оперлась на соседнюю парту спиной. Он сообщил им, что я поеду с ним и даже не удосужился спросить меня перед этим? Сейчас её состояние приобретало монохромность. Все вокруг стало одного цвета. И это был кроваво-красный. Она боялась Мэнора, как огня. Но если Малфой будет рядом, возможно, она будет готова коснуться пламени рукой. Ведь всё ещё будет прекрасно, да? Всё будет чудесно, как и обещал Малфой?

— Прости, — шепнул сзади юноша и Грейнджер вздрогнула. Отпрянула от их парты и склонилась над пергаментом. Вновь прочла текст. И взялась за перо.

«Всё в порядке. Что-нибудь придумаем. Ехать сейчас в Мэнор не стоит. Дождемся того, что они решили подготовить нам на Рождество».

Она быстро передала Малфою записку. Больше нечего было обсуждать. Возможно, все действительно образуется. Возможно, всё не так плохо пройдет.

Конечно, она волновалась. Боялась, что всё будет не так, как она запланирует. Не так, как продумают они с Малфоем.

На обеде к Грейнджер подошла МакГонагалл. Девушка подскочила из-за стола Гриффиндора и профессор нагнулась к ней, чтобы что-то сказать шепотом. Грейнджер выглядела очень изумленной и прямо кричала взглядом Малфою о том, что он должен сейчас тоже это услышать.

Юноша опустил кубок с тыквенным соком на стол. Он уже было собирался подниматься, поэтому убирал с колен салфетку, как на его плечо легла чья-то мясистая и горячая рука.

— Мальчик мой, — произнес Слизнорт очень тихо, слегка склонившись над ним. — Вас будет ожидать директор в своём кабинете через десять минут.

Малфой слабо кивнул и взглянул на Грейнджер. Она слабо улыбнулась и опустила свой взор в свою тарелку.

— Как думаешь, зачем тебе к директору? — спросил Забини, толкнув Малфоя в бок. Драко лишь пожал плечами. Ему самому было интересно. Хотя прекрасно понимал, что это связано с Грейнджер. Хм, только сейчас он стал замечать то, что всегда называл ее по фамилии, как и она его. Правильно ли это? Может быть. Пока что это позволительно и простительно. Но когда придёт время, они возможно попробуют называть друг друга по имени.

В кабинет к МакГонагалл они шли опять таки по отдельности. Разными путями, но, все дороги ведут в Рим, хотя в данном случае, в кабинет директора, поэтому они все равно пересекались.

Возле МакГонагалл стоял ещё какой-то мужчина. Статный, слегка полноват и с залысинами на голове, но такой знакомый Малфою. Он точно его где-то встречал, но припомнить — не мог. Грейнджер шла рядом с ним и слегка нервничала. Это можно было понять по тому, как она где-то раз десять поправляла волосы и раз пять точно чистила мантию от несуществующих пятен. Малфой же сохранял спокойствие. Рядом с ним и с директором этот человек не сможет сделать Грейнджер что-то плохое.

— День добрый, молодые люди, — басистым голосом произнес мужчина и лучезарно улыбнулся. Хотя в его случае, это означало обнажить слегка желтоватые зубы и скрыть тонкие губы где-то в районе дёсен.

— Здравствуйте, — деловито сказал Малфой и протянул мужчине руку в знак приветствия.

— О, Драко, поверь, это не стоит того, — мужчина рассмеялся, а МакГонагалл, что стояла рядом, неловко улыбнулась. — Мы знаем друг друга с твоих пеленок.

Малфой постарался напрячь чертоги своего разума, чтобы всё же вспомнить, кто перед ним стоит.

— Мистер Уилсон. Дэн Уилсон. Я ваш семейный врач и я наблюдал твою маму, когда она была в положении, — он вновь неловко хихикнул, прикрыв ладонью губы. Грейнджер всё это время стояла рядом с Малфоем и нервно теребила край рукава мантии.

Малфой вспомнил его. Ведь именно он помогал ему вырывать первый зуб с помощью волшебной палочки. Он тогда очень сильно боялся отца и матери, поэтому мистер Уилсон приехал в Мэнор и развлекал Драко обычной деревянной погремушкой. Пока мальчик отвлекался, врач незаметно взмахивал палочкой и Драко изумленно находил маленький молочный зуб у себя в руке. Он не плакал, его это веселило.

Было много разных случаев, когда приходилось вызывать мистера Уилсона. Однажды Драко угодил в сад Нарциссы и наступил на шипы роз, что росли около гербер. И тогда волшебные цветы, решив отомстить за сломанные ветки, связали его ноги лианами и безжалостно проткнули кожу шипами несколько раз. Было, конечно, больно, на некоторых местах до сих пор остались едва заметные шрамы, но мистер Уилсон тогда явился вовремя и всё исправил.

— Я приехал сюда по просьбе вашей матери, Драко, — уже спокойнее произнёс мистер Уилсон и внимательно посмотрел на Грейнджер, которая уже не знала куда себя деть из-за волнения. — Касательно вашей прелестной спутницы. Я осведомлен, что в Хогвартсе никто ничего не знает, поэтому нам необходимо сейчас пройти в кабинет директора.

И они вчетвером направились в кабинет МакГонгалл. Процессию возглавляла сама директор, затем шёл мистер Уилсон, Грейнджер и завершал цепочку Малфой.

Ему было приятно, что мать все же заботиться о Грейнджер. Пускай в Мэноре всё не слишком гладко, пускай Нарцисса видела её всего лишь раз и то, не в самое лучшее время. Но она пытается помочь Гермионе в первую очередь. И он рассчитывал, что всё вскоре наладится.

В кабинете было тихо. Малфой был здесь только раз после войны. Когда пришёл к МакГонагалл, чтобы попросить её принять его в Хогвартс, чтобы он мог доучиться. Это была уже не прихоть Люциуса, а желание самого Драко. Он понимал, что так он сможет получить полноценное образование и… Будет рядом с Грейнджер. Он знал, что она тоже вернётся. Ведь такие, как она, не могут не думать о будущем и не доучиться. Грейнджер и ей подобные не меняются. Хотя можно ли считать, что есть кто-то такой же, как и она? Нет. Таких, как она больше не существует не только во всей Великобритании, но и во всем мире.

— Итак, — по кабинету МакГонагалл раздался басистый голос мистера Уилсона. — Мне нужно осмотреть нашу юную мамочку, чтобы удостовериться в том, что с ней всё в порядке и беременность протекает, как по маслу.

Он улыбался, а Грейнджер аж тряслась рядом с Малфоем. МакГонагалл лишь стояла поодаль, наблюдая за всей этой ситуацией. Драко понимал, что она недовольна из-за того, что семейный врач Малфоев сделал из её кабинета помещение для гинекологического осмотра. Драко понимал, что он был бы тоже недоволен.

— Здесь? — боязно спросила Грейнджер, подойдя к Малфою чуть ближе.

— Нет-нет, что вы. Профессор МакГонагалл любезно предоставила нам отдельное помещение, где я смогу с вами поговорить и осмотреть вас, — мистер Уилсон вновь улыбнулся, считая, что это придает ему шарма. Малфой слегка повел бровью и взглянул на девушку. Она тоже посмотрела на него глазами полными растерянности и страха. Но Драко лишь слегка кивнул, словно произнёс, что всё в порядке. И Гермиона послушно шагнула в сторону мистера Уилсона.

Когда Малфой и МакГонагалл оказались одни в кабинете директора, юноша ощутил себя не в своей тарелке. Если бы не Грейнджер, он бы уже давно сбежал отсюда. Но ему было важно знать, что с ней и ребенком всё в порядке.

— Я так понимаю, — прокашлявшись, начала директор, сложив руки перед собой. — Что ваши родители благосклонно отнеслись к положению Гермионы.

— Да, как видите, — с легкой улыбкой произнёс Драко. Разговаривать с профессором МакГонагалл ему было странно и чуждо.

— Меня это радует, — сухо произнесла директор. Логично, как бы, что она до сих пор испытывала к Малфоям неприязнь. Ещё бы. Ведь Драко предал всех находящихся в Хогвартсе, когда едва было не убил Дамблдора и впустил Пожирателей Смерти в стены школы. Юноша понимал всё это. Но от судьбы не уйдешь. Ведь Грейнджер носит под сердцем именно ребёнка Малфоя. Также он прекрасно осознавал, что декан Гриффиндора переживает за свою студентку. Но ведь и Драко тоже переживает за состояние той, кого он любил уже очень давно. Если бы он родился в совершенно другой семье, он бы доказал ещё на первом курсе, что он достоин стоять рядом с ней. Но можно ли верить бывшему Пожирателю Смерти, который не хотел того исхода событий? Конечно же, нет.

Время тянулось долго, как патока. Малфой уже достаточно долго стоял возле окна, пытаясь понять, что могло пойти не так, ведь Грейнджер слишком много времени находилась в соседнем помещении с мистером Уилсоном. МакГонагалл была занята своими делами, но юноша замечал, как она нервно постукивает кончиком пера по столу от волнения. Она ведь тоже человек и тоже переживает за студентку, которая была у неё под крылом столько лет.

Наконец дверь соседнего помещения отворилась. Грейнджер выглядела очень даже счастливой и довольной. Следом за ней шёл мистер Уилсон со своей привычно «ослепительной» улыбкой.

— Профессор МакГонагалл, — произнёс медик, когда директор вскочила на ноги и посмотрела на обоих. — Можете не переживать. С вашей студенткой всё в порядке. Если не считать, что она действительно в положении и уже идёт шестая неделя. Спешу заверить вас, что здоровье у мисс Грейнджер отменное. Конечно, я ещё составил анамнез и взял некоторые материалы для анализа. Они будут готовы через несколько недель. Я сообщу результаты, если вдруг всё будет плохо.

Драко улыбнулся при виде Грейнджер и даже не слышал, что там болтал его лечащий врач. Она была счастлива и это было самым важным для него сейчас. Кроме того, ребенок в порядке, а значит — нет никакого повода для волнения.

— Можете идти, молодые люди, — произнесла МакГонагалл и Грейнджер, подбежав к Драко, потащила его за рукав мантии к выходу. Она определённо хотела что-то рассказать ему.

А он как-то бестолково улыбался просто потому, что она была счастлива. И это было для него главным.