Всё прекрасно. Всё чудесно

Глава 6

— Он знает?! — выкрикнула Джинни, когда Гермиона прибежала к ней к кабинету Зельеварения и всё рассказала. Девушка сбежала от Малфоя сразу же после того, как прозвенел звонок. Рядом с ним она чувствовала себя… Неуютно, что ли. Или даже дико. А когда он сказал ей о том, что осведомлен о беременности, она не знала, что думать или делать.

Поэтому, как только послышались первые звуки звонка, оповещающего окончание урока, Грейнджер откинула руку Малфоя и, подскочив на ноги, вылетела из кабинета. Сердце бешено стучало в ушах, а внутри все перевернулось. Она должна была рассказать всё Джинни. Теперь ситуация поменялась. Видимо, отныне не Грейнджер будет решать, оставлять ребенка или нет, а Малфой. Малфой будет требовать от неё родить малыша.

Гермиона быстро схватила Джинни за руку, когда та вышла из кабинета, и потащила её подальше от всех. Подруга была насторожена такому поведению девушки, но понимала, что ей нужна была поддержка рыжей. Грейнджер вкратце пересказала всё, что произошло на ЗОТИ, наблюдая, как быстро меняется выражение лица Уизли.

— И что теперь будешь делать? — неуверенно спросила Джинни.

Чёрт, да ведь именно ты и должна мне это сказать, Уизли, что мне делать?

— Я не знаю, Джинни. Я вообще больше ничего не знаю.

— От родителей приходил ответ? — спросила подруга у Гермионы, которая устало прислонилась к стене и прижалась к ней, словно не услышала этот вопрос. Господи, ей казалось, что она сходит с ума. Всё вокруг замыкалось на Малфое. Она хотела уйти куда-то подальше, отправиться далеко, чтобы больше с ним не встречаться.

После той одной и единственной ночи что-то изменилось в ней самой. Она видела изменения в Малфое, но ей кажется, что всё это делалось только отбеливания чёрного прошлого его семьи. А теперь ещё и эта беременность. Ну всё, теперь он точно вымолил прощение у Богов за всё, что он творил в прошлом, и скоро этой дойдет до Министерства. Он её просто использует.

— Куда ты? — спросила удивленная Джинни, когда Грейнджер отошла от стенки и устремилась выйти из подземелий. Девушка и сама не знала, куда идет. Сердце стучало умереннее, выбивая только три слова.

Он. Использовал. Тебя.

Она не обращала внимание на Уизли, которая кричала что-то ей вслед. Не обращала внимания на то, что сталкивалась с другими студентами, которые спешили на другой урок.

Она пришла в себя только тогда, когда стояла возле Больших дверей Хогвартса. Она хотела побыть одна. Она должна была много чего обдумать. В том числе и слова Малфоя.

Грейнджер видела, как в небе над школой собираются тучи. Сильный ветер разметал её волосы, которые и так были слабо закреплены заколкой, что ещё как-то держала пряди. Холод слабо, но отрезвлял её. Он её использовал. Он знал о последствиях. И сделал это намеренно. А теперь пытается сделать вид, что ничего не знал, что не специально тогда повёл её в комнату, а она согласилась пойти с ним.

Она отдалась ему. Просто за то, что он был с ней нежен. Господи, какая ты дура, Грейнджер, раз подумала, что Малфой может быть таким с тобой.

Гермиона ощутила, как на её лицо упало несколько капель. Ветер усилился, сильнее развивал её мантию и волосы, а она продолжала идти. Куда-то подальше от этого всего.

Я не смогу тебя оставить, малыш. Слышишь меня? Я не смогу это сделать. Я не смогу тебя родить и воспитать. Я не смогу. Ты не спасёшь меня. Я не хочу, чтобы ты стал очередным оружием Малфоя, как стала я. Я сойду с ума. Когда-нибудь. От бессонницы, ведь каждую ночь будут сны о том, как я убиваю тебя. Малыша, в котором течет её кровь. Но она не могла действовать по-другому. Малфой сам натолкнул её на сторону того, что она избавится от него.

С неба хлынул дождь. Он стучал по её голове, плечам, попадал за ворот блузки. Она остановилась и рухнула на колени, пряча лицо в руках. Мелкие камешки врезались в её колени, отдаваясь легкой болью в ногах. Она хотела закричать, но изо рта вырывался только лишь стон. Протяжный, вымученный, натужный. Она пыталась выпустить то, что скопилось в ней за последние недели.

Нет, ты не достанешься ему, малыш. Ты либо мой, либо ничей. Я не позволю тебя использовать. Я спасу тебя. Бредовые мысли заполняли её голову. Она промокла уже до нитки, но не чувствовала холода. Только лишь боль внутри себя.

Убрав руки от лица, Грейнджер посмотрела на них. Светлые ладони хватали большие капли дождя, которые разбивались о её кожу. Невыносимо. Невыносимо об этом думать. Я не могу так.

Она занесла руку за голову и со всей силы ударила в живот. С глаз словно посыпались искры от боли. Она стала бить быстрее, но уже не так сильно, как в первый раз. Она плакала и завывала, как истеричная психопатка, которая сбежала с больницы, ощущая каждый собственный удар. Она не может. Она не оставит ребенка. Она избавится от него.

Четыре мысли, которые заставляли её бить себя по животу, в том самом месте, где могло биться маленькое сердечко. Всё будет прекрасно. Всё будет чудесно.

— Как всё прошло? — спросил Забини, когда улыбающийся Драко подошёл к нему. Он и так знал, что всё вроде в порядке, но Грейнджер, которая так стремительно выбежала из кабинета, почему-то встревожила его.

— Я сказал ей, что знаю, — ответил ему Малфой. Он потрогал её. Позволил себе прикоснуться. Это было сложнее, чем пройтись по лезвию ножа. Но ему так хотелось прикоснуться к ней. Он не знал, куда отправилась Гермиона, но понимал, что рано или поздно встретится с ней. Ведь следующий урок у них тоже совместный.

Они с Блейзом вышли из кабинета. Драко был вне себя от радости. Теперь Грейнджер не посмеет избавиться от их ребенка, ведь Малфой ей просто не позволит этого. Теперь всё будет по-другому. Он сообщит своим родителям. Просто поставит в известность их о том, что Гермиона ждет от него ребенка. Пускай они будут ругаться с ним, называть последними словами, ему было плевать. Пусть хоть отец на нём применит Круциатус. Она. Не. Избавится. От. Их. Ребенка. Он не позволит.

Забини и Малфой вошли в кабинет трансфигурации отметив, что внутри уже все сидели. Звонок давно прозвенел. Гриффиндорцы и слизеринцы были на месте, кроме… Самой Грейнджер. Надеюсь, с ней всё в порядке. А если ей было плохо, то она просто отправилась к Уизли. Она всегда к ней идет, если что-то случится. А то, что произошло в кабинете по Защите от Тёмных искусств было действительно происшествием, которым она была просто обязана поделиться с рыжей.

Блейз и Драко присели возле окна и МакГонагалл начала лекцию. Малфой отметил, что за окном уже пошёл дождь. Ему нравилась эта погода. Ведь тогда можно просто сидеть в замке или наблюдать за Грейнджер. Интересно, как быстро у неё вырастет живот? Знает ли Поттер с Уизли, что их лучшая подруга забеременела от него? Нет, конечно, нет. Она не сказала бы им об этом.

На улице дождь усиливался. Малфой отвернулся в сторону окна и решил рассматривать то, что происходит там. Ветер гнул несколько деревьев, что росли рядом с замком. Дождь барабанил по козырькам школы. Кто-то стоял на дорожке. Драко заметил эту маленькую и незаметную фигуру только сейчас. Кто-то рухнул на колени и закрыл лицо руками. Тёмные волосы скрывали лицо человека. И не просто человека.

Малфой резко подскочил из-за парты и, под аккомпанемент криков Блейза и МакГонагалл, вылетел из замка. Чёртова дура! Какого хрена ты попёрлась на улицу в такую погоду? Не смогла дождаться, пока дождь кончится и попросить Уизли, чтобы она отвела тебя на прогулку?

Он остановился только тогда, когда оказался возле выхода из Хогвартса. Она сидела недалеко от него. Рыдала в голос. Он никогда не слышал от неё такого. И вдруг. Она поднимает руку. Замахивается и бьёт себя по животу. Сердце Драко пропустило удар. Замерло. Она закричала. Внутри всё просто кипело от злости. И от отчаяния. Как ты могла ударить его? Как ты посмела, Грейнджер, коснуться его?

Он двинулся в её сторону, когда она нанесла себе очередной удар. Снова и снова, в такт её ударам и крикам, он приближался к ней. Ноги просто не хотели его слушаться. Он мог бы сейчас подбежать к ней, схватить за руки, прижать к себе и успокоить. Ему было плевать, что это всё увидит вся школа. Она сейчас может убить твоего ребенка, Малфой, проснись ты наконец-то.

Он опустился на колени рядом с ней, за её спиной. Капли дождя проникали ему за ворот рубашки. Он уже был весь мокрый, как и она.

Грейнджер вновь занесла руку над собой и он схватил её. Остановил. Она развернулась в его сторону. Красивое личико девушки исказилось злобой и отчаянием. Она не могла себя остановить. Рыдала, закрывая глаза, сжимала кулаки, пыталась выдернуть свою руку из его ладони. Что-то кричала невпопад. Господи, что ты с нами делаешь, Грейнджер? Что ты делаешь со мной? Я убью тебя когда-то, наверное. И воскрешу.

Он потянул её за руку к себе и Грейнджер, не удержавшись, рухнула к нему в объятия. Господи, пускай делает что угодно — царапает мои вены, умоляет отпустить, кусается, бьется, но только пусть не трогает себя. Она рыдала, уже не скрывая своего состояния, кричала, словно умирала. А он прижимал её к себе, прикрывал от дождя. Прятал спиной от лишних глаз с замка.

Просто пусть побудет ещё чуть-чуть в его объятиях. Она била его по рукам, а он прижимал её к себе ещё ближе. Сцепив зубы от боли, когда она царапнула его шею. Прикрыв глаза, когда она ударила его в грудь.

Он схватил её руки и сжал их на запястьях. Притянул ближе, словно хотел усадить на себя. Отпустить руки он смог только тогда, когда её голова коснулась его груди, а руки безвольно ослабли. Он опустил ладонь ей на спину. Вторую на голову. Коснулся губами её волос. Не отпустит. Не позволит. Не сейчас. Тогда он позволил Беллатрисе сделать с ней то, что произошло. Сейчас он поможет. Только пусть побудет рядом со мной ещё чуть-чуть.

Рядом с тобой, Грейнджер, я проваливаюсь под лёд. Когда ты где-то рядом и даже не знаешь о том, что я возле тебя, я понимаю, что инстинктивно становлюсь зависимым от тебя. В ту ночь, когда ты поцеловала меня, ты оставила в моей душе большие ожоги. Они не видны никому, но я чувствую их каждый раз, когда ты проходишь мимо. И вот сейчас, боль становится отчётливее. Потому, что рядом ты. И я готов её терпеть, лишь бы ты осталась в моих руках навечно.

Он слышал её сдавленный крик вперемешку со стоном. Она была очень горячей. Возможно, из-за истерики, а возможно — из-за будущей простуды. Она обжигала его кожу через рубашку. Он прижимал её к себе сильнее. Рядом с ней он забывал, кто он и зачем здесь. И тогда тоненький голосок где-то внутри напоминал ему о том, что он чувствует по отношению к ней. Малфой не станет кричать о любви, что-то доказывать ей своими поступками. Он просто будет рядом. Всегда. Несмотря ни на что.

Драко слышал её бредовое бормотание о том, что он использует её. О том, что она нужна ему, чтобы отбелить свою репутацию. О том, что специально переспал с ней, чтобы она забеременела и тогда весь магический мир простит его грехи. Эти слова смешили его.

Из его уст сорвался истерический смех. Она сводит его с ума. Он рехнется с её выходками. Поедет крышей из-за того, что она придумает у себя в голове. Он хотел посмеяться и прошептать ей слова любви, а по итогу — он смеялся от боли. И не мог остановиться.