Всё прекрасно. Всё чудесно

Глава 2

— Ты уверена? — обеспокоенно произнесла Джинни. Гермиона мерила туалет шагами. Теперь рыжая тоже знала. И была взволнована. Грейнджер опустила голову и наблюдала за собственными ногами. Она боялась взглянуть на подругу.

— Да. Не полностью, но уверена, — произнесла Гермиона и остановилась.

— Мне кажется, стоит идти к МакГонагалл. Она поймет.

— Ты так думаешь? Я уверена, что в Хогвартсе такого случая не было, — твердо сказала Грейнджер и подняла глаза. Взгляд уткнулся в горящую свечу. Таких было несколько в туалете. Где-то в стороне кабинок послышался звук падающих капель. Вокруг стояла тишина. Она не знала, что делать. Но точно не идти к МакГонагалл.

— Если ты пойдешь в мадам Помфри, об этом узнают все. Может всё же лучше пойти к директору и с ней обсудить это?

— Думаешь, она предложит какой-то вариант, который поможет… Избавиться от этого? — Гермиона не отводила взгляда. Боялась, что, встреться она с глазами Джинни, быстро сдастся и побежит к директору.

— В любом случае, нужно сообщить ей. Я сомневаюсь, что она предложит дельный вариант, но… Скрывать такое не стоит.

— Джинни, я не знаю, — выдохнула Грейнджер и перевела взгляд на подругу. Та уже не ела. Полученная информация медленно переваривалась в её голове. Она боялась за подругу. Боялась о последствиях того, что происходит с Грейнджер. Гермиона опустила руки на лицо и закрыла пальцами глаза.

— Нужно в любом случае куда-то идти. Я не хочу, Джинни, я не хочу будущего. Я не хочу всего того, что меня ждет в ближайшее время.

— Тогда ты должна сказать ему.

— Что? — выкрикнула Грейнджер, убирая руки от лица. Она была зла. Рассказать ему об этом… Это же глупо! — Ты хоть представляешь, что это будет?

— Вдруг он воспримет это нормально? — пожав плечами, сказала Джинни. Она отвела взгляд и боялась посмотреть на рассерженную подругу. — Но об этом должен знать директор. По-другому нельзя, Гермиона. Иначе это всё скоро выплывет наружу.

— Я знаю, — простонала Грейнджер и опустилась рядом с ней. Она была вновь готова заплакать. Зарыдать и смеяться одновременно. Она хотела, чтобы ее поместили в больницу Святого Мунго и больше никто её не увидит. Никогда. Она останется там навсегда. И плевать на то будущее. Плевать. Там будет всё хорошо. Там будет всё чудесно.

Джинни решительно подняла подругу на ноги. Она готова отвести подругу к МакГонагалл. Она будет рядом с Грейнджер. Держать её за руку и поддерживать. Она знала, как ей сейчас тяжело. Хотя и не предполагала, что в будущем может быть ещё хуже.

Медленно они побрели к башне, где находился кабинет директора. Это был самый лучший исход событий. Она должна была признаться МакГонагалл во всём. От этого никуда не дется. Джинни и Грейнджер понимали это обе. Поэтому и брели к горгулье, что возвышалась в самом конце коридора. Сейчас всё и решится.

— Мисс Грейнджер? Мисс Уизли? Всё в порядке? — МакГонагалл стояла возле входа в кабинет. Она решила поменять пароль в тот момент, когда к ней подошли её две студентки. Уизли была слишком обеспокоена и придерживала за плечи поникшую Гермиону. Грейнджер же была слишком бледной.

— Да, нам нужна ваша помощь, директор, — пролепетала Джинни. МакГонагалл взглянула на Грейнджер.

— Вы уверены, что это моя прерогатива? Может вам лучше обратиться к Поппи?

— Нет, миссис МакГонагалл. Нам нужны именно вы.

Минерва отвернулась от студенток и махнула руками. Горгулья стала подниматься, обнажая белые ступеньки винтовой лестницы. Поменяет пароль потом. Сейчас есть дела поважнее.

Она пропустила студенток вперед. Грейнджер еле ступала на ступеньки, иногда подскальзывалась и оступалась. Но в кабинет они добрались без происшествий благодаря поддержке Джинни.

В кабинете было тихо. Только постукивали часы, отбивая время, и шелестели бумаги. Дамблдор просматривал какие-то пергаменты в своем портрете.

Уизли тут же усадила Грейнджер возле стола директора. Сама же она осталась стоять рядом с подругой и придерживала ее за плечо, словно боялась, что та подскочит и убежит.

— Вам лучше присесть, — посоветовала Джинни, обернувшись в сторону Минервы. МакГонагалл шагнула в сторону своего места и опустилась в кресло. Лицо Грейнджер она не видела до сих пор. Только кончик её бледного носа и лоб. На нем было несколько прядей, которые она не спешила убирать.

— Что у вас произошло? — серьезно спросила директор, стараясь выглядеть как можно строже. Что в этот раз натворили студенты её факультета?

— Гермиона, — сказала Джинни и слегка потрясла подругу за плечо. — Тебе следует рассказать.

Грейнджер неуверенно подняла голову. Теперь Минерва могла увидеть её покрасневшие глаза и слишком бледное лицо. Студентка заметно похудела за всё время её нахождения в школе. Что же с вами случилось, Грейнджер?

— Миссис МакГонагалл, — неуверенно начала она, сложив руки у себя на коленях. Она боялась. Взгляд бегал от одного предмета в кабинете к другому, но никак не падал на директора. — Мне нужна ваша помощь.

— Я это уже поняла, мисс Грейнджер. Но в чём именно? — Минерва положила руки на стол и слегка наклонилась вперед, чтобы лучше слышать студентку.

— Я беременна, — очень тихо прошептала Гермиона.

В кабинете повисла тишина. Было слышно только шелест бумаги и стук часов. Минерва была в ступоре. И даже дело не в том, какие слова она услышала. Важно было от кого. Умницы и победительницы войны. Гермионы Грейнджер.

Девушка выглядела очень подавлено. Видимо, ей тоже не нравилось положение, в котором она оказалась. Грейнджер то и дело поправляла подол юбки, неловко прикасалась к столу директора, ожидая ее ответа. Всё в ней говорило о том, что она этого не хотела.

— Вы уже знаете, кто отец? — как можно спокойнее произнесла МакГонагалл. Она не верила. Просто не верила. Если бы ей сказала это Парвати или та же самая Джинни, она бы поверила. Даже пожелала бы успехов и отправила домой. Но не Грейнджер. Это был не тот случай. Эта умная девушка подавала большие надежды. Она могла стать величайшей волшебницей. Она и стала после победы над Волдемортом, но… Сейчас, когда Грейнджер сидела перед ней и призналась в том, что она в интересном положении, МакГонагалл не знала, что ей делать и что посоветовать испуганной девушке. Она могла бы отправить её домой, поговорить с родителями юноши, который это сделал, подсобить, но… Не в случае с Грейнджер. Она не знала исходов беременности своей студентки.

— Догадываюсь, — произнесла Гермиона, потупив взгляд. Уизли все это время стояла рядом и гладила ее по плечу. Хорошо, что Джинни рядом с ней, иначе Минерва не знала бы, что делать с такой Грейнджер.

— Уизли? — поинтересовалась МакГонагалл, слегка улыбнувшись. Она знала, что между Гермионой и Рональдом были уже не детские отношения. Оно и очевидно, ведь они совершеннолетние и могут заниматься всем, что позволено во взрослой жизни.

— Нет, — ещё тише произнесла девушка. Шоковое состояние Минервы подходило к крайнему пределу. Умница и красавица Грейнджер. Такой она была раньше. Теперь перед ней сидела действительно напуганная школьница, которая похудела килограмм на пять из-за стресса.

МакГонагалл не представляла теперь, кто был отцом ребенка девушки, но и спрашивать у Грейнджер она не хотела. Видимо, она не желала этой беременности.

— Что планируешь делать? — Минерва не просто так перешла на «ты» со своей студенткой. Сейчас перед ней сидела та, которую она воспитывала на протяжении шести лет. Каждый студент для неё был, как собственный ребёнок. Она радовалась, тревожилась, скучала и переживала за каждого из них. Они были её маленькими одиннадцатилетними детьми, которым она надевала Распределяющую Шляпу. Она не стыдилась такого отношения к Грейнджер. Девушка всегда была смышленее всех на своем факультете.

— Я бы предпочла избавиться от него, — твердо произнесла Гермиона и потупила взгляд. Минерва узнала его. Она сомневалась. До последнего. Она хотела бы его оставить, но в то же время — убрать.

— Я даю тебе неделю на раздумья. Если ты решишь сделать так, как только что сказала, я отправлю тебя в больницу Святого Мунго. Об этом никто не узнает, кроме мисс Уизли и меня. Не считая Дамблдора, конечно, — сказала Минерва и встревоженно покосилась в сторону бывшего директора. Альбус тем временем продолжал делать вид, что разбирается со свитками. Но МакГонагалл знала, что он слушает и слышит абсолютно все. — Если же ты передумаешь — будем решать, что делать.

Гермиона слабо кивнула. На её лице наконец-то появилась слабая улыбка. Господи, она была так сломлена. И беззащитна. Её хотелось обнять, погладить по волосам и пообещать, что она сделает всё возможное, чтобы об этом инциденте никто не узнал. Но, как профессор и директор, она должна держать себя в руках. Студенты остаются студентами, неважно, что школа — это второй дом.

— Спасибо, директор, — пролепетала Джинни, поддерживая Грейнджер, которая стала медленно подниматься на ноги. Они уже хотели удалиться из кабинета, как вдруг Минерва подала голос.

— Лучше было бы сообщить будущему отцу о ребенке. Но если ты желаешь оставить это в тайне — начни лучше питаться и больше спать. Тебе будет полезнее. И ему.

Гермиона неуверенно кивнула и шагнула в сторону проёма, чтобы поскорее удалиться из кабинета. Джинни благодарно улыбнулась директору и шагнула за подругой.

— Я не ожидала, Альбус, — начала МакГонагалл, когда дверь за студентками закрылась. — Что Грейнджер сможет попасть в эти цепкие лапы судьбы.

— Что поделаешь, Минерва. Каждый из нас когда-то делает шаг ко взрослой жизни, — спокойно произнёс Дамблдор со своего портрета. Он уже отложил свитки и смотрел в сторону директора. Его очки-половинки лежали в его руках. — Просто кто-то делает это позже, а кто-то — намного раньше положенного.

— Как ты думаешь, она выберет избавиться от него или оставить? — вдруг спросила Минерва. Она была категорически против такого поворота событий в школе, но… Ничего не могла поделать.

Этот ребенок невинный. Он не виноват в том, что появился не вовремя и, возможно, не от того человека. Её студентка уже знает, что внутри неё теперь могут биться два сердца. Грейнджер ещё не знакома с малышом, но уже должна чувствовать. Пускай, она не скажет ему ни слова отцу ребенка. Но для себя, через неделю, она решит оставить малыша. Ей будет всё равно на того юношу, который подарил ребенка. Со временем она поймет, что это был правильный выбор — оставить ангела.

— Я не знаю. Это решать Гермионе. Всё зависит только от неё