Все Здесь Хорошие Люди

СЕМНАДЦАТАЯ Марго, 2019

" Люк?" сказала Марго. "Я думаю уехать из города на несколько дней".

Прошло несколько часов с тех пор, как Марго вернулась с кладбища, и они с дядей были на кухне. Он сидел за столом, а она за стойкой, готовя им бутерброды для раннего ужина. Меньше всего Марго сейчас хотелось оставлять дядю одного, но она продумала все другие варианты, и если она хотела, чтобы эта статья была успешной, если она хотела и дальше иметь возможность помогать ему, ей нужно было следовать за историей, куда она ее приведет. И прямо сейчас она вела ее к Джейсу.

"Куда ты собралась?" спросил Люк.

"В Чикаго". Марго выдавила горчицу на два ломтика хлеба. "По работе. Это… тебя устроит?" Она доела сэндвичи, затем разрезала оба на половинки и отнесла тарелки на стол.

"Конечно. Спасибо за…" Он сделал паузу, и она поняла, что он ищет слово "сэндвич". "Спасибо за еду".

Марго подошла к раковине, чтобы принести им стаканы с водой, ее грудь напряглась. "Нет проблем. В любом случае, меня, вероятно, не будет несколько дней, поэтому я подумала о том, чтобы попросить кого-нибудь приходить сюда". Она говорила нарочито спокойно, ее взгляд был устремлен на кран. "Только во второй половине дня. Чтобы помочь тебе с делами".

Когда она вернулась с кладбища, Марго посмотрела агентство по уходу за больными, которое нашла несколько дней назад, и ее кольнуло чувство вины, когда она ввела номер в телефон. Она не стала договариваться с женщиной на другом конце линии, просто спросила, есть ли у них сиделка, которая могла бы приехать на несколько дней, пока ее не будет дома. Его звали Матео, и, судя по всему, он отлично справлялся со своей работой. Марго знала, что Люку будет нелегко это объяснить, и правда заключалась в том, что большую часть времени он был в порядке. Он был забывчив, иногда раздражителен и путал вещи, но он все еще мог насыпать себе миску гранолы утром и уложить себя спать вечером. Но одно дело — оставить его одного на несколько часов, пока она проводила собеседования и выполняла поручения. Совсем другое дело — оставить его на ночь.

Марго украдкой взглянула на дядю, но с того места, где она стояла у раковины, ей была видна только его спина. "Дядя Люк?" Она подошла и поставила стаканы с водой на стол. "Ты слышал меня? Я думала попросить кого-нибудь приходить после обеда. Чтобы помочь тебе".

Она опустилась на стул, и когда она увидела его лицо, то чуть не сжалась от чувства вины. Он выглядел униженным, разъяренным. Через мгновение он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и Марго пришлось заставить себя выдержать его взгляд.

"Ты хочешь сказать, что хочешь нанять няню".

"Дядя Люк…"

Но он уже встал и шел к холодильнику. Он открыл дверцу и достал пиво.

"Мне жаль". Ее щеки горели. "Но, дядя Люк, ты болен. Это не твоя вина, но ты болен. И мне было бы спокойнее уезжать, если бы я знала, что у тебя есть кто-то, кто тебя проведает. Не нянчиться с тобой. Просто приехать на несколько часов и убедиться, что все в порядке. Вот и все".

"Послушай, малыш", — сказал Люк, закрывая дверцу холодильника слишком сильно. Он открыл стоящий рядом ящик, немного покопался в нем, затем грубо закрыл его и перешел к следующему. "Я рад, что ты здесь. И я понимаю, что ты хочешь помочь, потому что я уже не так сообразителен, как раньше. Я не слепой — я знаю, что ты приехала в Вакарусу не для "смены обстановки". И я ценю все, что ты делаешь. Правда. Правда."

Он осмотрел содержимое этого ящика, затем, не найдя того, что искал, перешел к шкафчику наверху, где хранились стаканы для напитков. Марго с замиранием сердца поняла, что он ищет открывалку для пива. Он находился не в той части кухни.

"Но это все еще мой дом", — продолжал он. "И я не собираюсь, чтобы какой-то незнакомец приходил сюда каждый день, чтобы стирать мое чертово белье". Он захлопнул дверцу шкафа, затем открыл следующую и захлопнул и ее. "Мне пятьдесят лет. Так что, пожалуйста, перестань инфантить".

Марго встала и открыла ящик, где ее дядя хранил открывалку для бутылок последние тридцать лет. В ее груди всколыхнулся огромный колодец эмоций. Ей стало жаль, что дядя, всегда обладавший большим словарным запасом и острым умом, не помнит слова "инфантилизировать", и ей стало стыдно за то, что она поступила с ним именно так в тот момент, когда он просил ее не делать этого. Она чувствовала глубокую печаль от того, что эта немилосердная болезнь лишает ее дядю самостоятельности, в то время как это было самым важным, чему он ее когда-либо учил. И в довершение всего она почувствовала гнев, сырой и яростный, на несправедливость всего этого.

"Пожалуйста, перестань быть инфантильной", — снова попытался он, заглядывая в очередной неправильный ящик, но его рот запнулся на слове. "Черт побери! Почему я не могу найти эту чертову…"

"Вот", — сказала Марго, протягивая открывалку.

Люк замер. Он стоял так, глядя на открывалку в ее руке, а потом швырнул свою бутылку пива через всю кухню, где она разбилась о стену.

Марго вздрогнула. Потом она стояла очень тихо, опустив глаза, сердце колотилось в груди. Впервые в жизни Люк напомнил ей отца.

Они так и стояли друг напротив друга в течение долгого, ничего не выражающего мгновения. Пиво плескалось и пенилось на полу, среди него поблескивали осколки стекла. Люк дышал рваными глотками.

"Черт", — сказал он наконец, его плечи опустились. "Прости меня, малыш. Я не знаю, почему я это сделал".

Марго покачала головой. "Все в порядке. Все в порядке".

Из заднего кармана Люк достал красную бандану, которую она подарила ему на Рождество много лет назад, и протер ею лицо, внезапно став выглядеть на двадцать лет старше. "Нет, не в порядке. Прости меня. Я не должен был этого делать. Дело в этом", — он стукнул пяткой ладони по лбу, — "в этой чертовой штуке".

"Я знаю", — сказала она, потому что знала. Болезнь была как ленточный червь в его мозгу, разъедающий все, что делало его тем, кем он был. "Все в порядке".

Люк опустил руку на бок, и его лицо опустилось. "Мне правда жаль, малыш".

"Я знаю".

Он устало вздохнул, затем положил руку ей на голову и дважды быстро сжал. "Ты заслуживаешь гораздо большего, чем такие, как я".

"Разве я не знаю", — сказала она с небольшой, язвительной усмешкой. Люк выдохнул смех, и тогда Марго поняла, что ее дядя — настоящий — вернулся.

Они вдвоем убрали пиво и стакан, затем взяли две свежие бутылки из холодильника и выпили их, закусывая бутербродами. Алкоголь, вероятно, не был хорошей идеей, но Марго чувствовала, что они оба заслужили его. После того как они закончили есть, она привела себя в порядок, а затем удалилась в свою комнату, где, сидя на краю футона, набрала номер Пита.

"Алло?" — ответил он.

"Пит, привет. Это Марго Дэвис".

"О, Марго, привет". Он был приятно удивлен. "Как ты узнала мой номер?"

"Я позвонила на станцию, и Деб на ресепшене дала мне его. Не пришлось долго уговаривать, на самом деле".

Пит засмеялся. "Ах, да, Деб не совсем стальной капкан. В чем дело?"

"Я прошу об одолжении". Марго скривила лицо. Просить о помощи ей было нелегко

"Хорошо… В чем дело?"

"Я уезжаю из города на несколько дней, и мне интересно… Как ты думаешь, ты сможешь пару раз заскочить в дом моего дяди? Просто, например, раз в день, чтобы проведать его? Прости, что спрашиваю, но я предложила сиделку на неполный рабочий день, и это не очень понравилось, и я не знаю, что еще можно сделать".

"О. Конечно", — сказал он. "Без проблем".

Марго выдохнула, не понимая, что сдерживала дыхание. "Правда?"

"Да, конечно. Как я уже сказал, я прошел через это со своим дедушкой, и это тяжело. Я понимаю". От доброты в его голосе у Марго сжалось горло. "В любом случае", — сказал он. "Следующие несколько дней я буду в патруле, так что заехать к вам не составит труда. Просто дайте мне адрес".

"Спасибо", — сказала она после того, как назвала ему название улицы и номер. "Это… спасибо. И если это возможно… не мог бы ты постараться быть как бы деликатным в том, что ты там делаешь? Может, скажешь, что ищешь меня или что-то в этом роде? Я не хочу, чтобы он…"

"Эй", — сказал он, прежде чем она успела подумать, как закончить. "Я понял. Нет проблем".

Она закрыла глаза. "Спасибо, Пит. Я у тебя в долгу".

"Ты молодец. В любом случае, куда ты направляешься?"

"В Чикаго. Я почти уверена, что Джейс отправился именно туда. Я попытаюсь найти его для интервью".

Наступило короткое молчание, затем: "Вау. Хорошо… Ты уверена, что хочешь это сделать?".

Она выпустила небольшой вздох смеха. "Я буду в порядке, Пит. Это не первый раз, когда я опрашиваю кого-то о преступлении".

"Нет, я знаю. Но это нечто большее. Я помню Джейса со школы. Он был… не очень хорошим парнем".

Марго вспомнила свой разговор с Илаем. Он нарисовал картину Джейса как обычного раздражительного подростка, который засиживается допоздна, курит травку и, вероятно, делает кучу других глупостей, которые делают подростки. Это было не больше того, что делала она сама. "Мы не можем быть идеальными, Пит".

"Нет, Марго, ты не понимаешь. Ты уехала, когда нам было… сколько? Восемь?"

"Одиннадцать."

"Одиннадцать. Хорошо. Значит, никто из нас еще не вырос. Ты не видела, каким был Джейс. Он был в полной заднице".

Марго нахмурилась. "В каком смысле?"

"Например, его арестовали в седьмом классе за то, что он устроил пожар в одном из мусорных баков в туалете. Я не думаю, что он пытался сжечь школу или что-то в этом роде, но пожар вышел из-под контроля, и нам всем пришлось эвакуироваться. У него было много неприятностей из-за этого".

"Что?"

"Да. А в девятом классе он избил Трея Вагнера так сильно, что парню пришлось лечь в больницу".

Она закрыла глаза, думая о том, как Билли описывал своего сына в годы после смерти Януарии. Что он говорил? Что Джейс был склонен попадать в неприятности. Ничего страшного, просто мальчишеские штучки. У нее было ощущение, что он защищал Джейса, когда говорил это, но между небольшими неприятностями и помещением ребенка в больницу была довольно большая пропасть. "Господи".

"А те улики, о которых я тебе говорил? Кровь Януарии на его пижаме? Многие старшие ребята здесь считают, что это означает, что он убил свою сестру". К этому моменту Марго уже предполагала, что кто-то из полицейских Вакарусы должен придерживаться этой теории, но услышать ее вслух все равно было тревожно. "Я понятия не имею, что произошло той ночью", — сказал Пит. "Но если они правы, и Джейс в возрасте шести лет убил кого-то, случайно или нет, подумай, на что он может быть способен сейчас".

"Да. Хорошо." Марго ущипнула себя за переносицу. "Слушай, мне пора идти. Еще раз спасибо, что проведаешь моего дядю".

Она повесила трубку, чувствуя себя неловко. Дело было не столько в том, что Пит нарисовал такой жестокий портрет Джейса, сколько в том, что она об этом даже не подозревала. Казалось, существует бесконечное множество версий мальчика с другой стороны улицы. Наряду с воспоминанием о мертвой птице, Марго могла вызвать смутные, нечеткие воспоминания о том, как они втроем — она, Джейс и Януария — бегали по полям за их домом, играли в прятки на ферме. В этих воспоминаниях Джейс был обычным ребенком, просто мальчиком. А для всех, кого Марго опрашивала у Shorty's, он был нарушителем спокойствия, продуктом плохого воспитания матери, но не плохим по своей сути. Для Илая он был просто изгоем.

Собирая чемодан, Марго поняла, что предупреждение Пита не оправдалось. Вместо того чтобы удержать ее от поисков Джейса, оно лишь усилило ее потребность понять его. Ведь она не знала, какова его роль во всем этом. Все, что она знала, это то, что он был недостающей частью головоломки, и она не могла увидеть всю картину, пока не поймет, где он находится.

На следующее утро она наполнила чашку кофе, бросила сумку в машину и попрощалась с дядей, отгоняя чувство вины, нарастающее внутри нее. Затем она отправилась в двухчасовую поездку при свете раннего утра, радио с новостями тихо журчало на заднем плане, а в голове крутились мысли о Джейсе. Она была так занята, что, выехав на шоссе US-20, чуть не пропустила, как в динамиках прозвучало имя Натали Кларк.

Когда она поняла, что сказал диктор, Марго задохнулась и потянулась, чтобы повернуть ручку громкости до упора вправо.

"Тело пятилетней девочки было найдено сегодня рано утром, — прокричал голос, — в лесу неподалеку от детской площадки, где она пропала, и ее смерть констатировали на месте. Хотя полиция еще не получила результатов вскрытия, они считают, что, скорее всего, она подверглась сексуальному насилию, а причиной смерти стала тупая травма затылка".

Дикторша продолжала свой доклад, но Марго уже не слушала. Все, что мог делать ее мозг, это вызывать в памяти образы мертвой молодой девушки. В них Натали Кларк лежала на земляном полу, убитая точно так же, как и Януария, ее глаза все еще были расширены от страха, голова проломлена.