Второе пришествие в гневе

ЭПИЛОГ

Только маршал Жуков, благодаря своей повышенной агрессивности, сочетающейся с дремучей малограмотностью, никак не мог примириться с решением вождя всех народов. И даже осмелился выразить свое недовольство вслух.

До войны маршал, будучи начальником Генерального штаба Красной армии, усердно занимался разработкой операции «Гроза» и более других нес ответственность за то, что в июне 1941 года его кипучая деятельность привела к столь катастрофическим результатам.

Видимо, Жуков пылал от желания довести начатое дело до конца. А поэтому не понимал — чего испугался Сталин? Что это за атомная бомба? Маршал тоже видел фотографии Хиросимы, но они не произвели на него большого впечатления. От хорошего залпа гвардейских минометов «Катюша» по густонаселенному городу разрушения почти такие же. Или посмотрите на Дрезден. Там никакой атомной бомбы не применяли, а что осталось от города? Одни обугленные руины. Радиация? Что это еще такое? Покажите мне ее. Вполне можно было довоевать. Потери? Война не бывает без потерь.

Реакция Сталина на «маршальские капризы» была почти мгновенной. Его штабные офицеры во главе с генералом Телегиным, слушавшие крамольные речи своего шефа, были арестованы, а на даче самого Жукова был произведен обыск. Обыск дал интересные результаты. В течение нескольких дней грузовики Министерства Государственной Безопасности вывозили с территории маршальской дачи десятки ковров, мануфактуру в рулонах, картины в золоченых рамах, сотни серебряных ложек и прочие трофеи, вывезенные полководцем из Германии.

В объяснительной записке на имя Сталина Жуков написал, что складировал все это у себя на даче «исключительно для последующей передачи» в казну. Маршал также просил разрешения лично объясниться с вождем. Сталин удостоил его беседы. В результате беседы Жуков был обвинен в «бонапартизме» и отправлен за Урал командовать отдаленным военным округом. Но, несмотря на опалу, маршал оставался при своем мнении: война может идти и с применением атомного оружия. Ничего особенно страшного в нем нет. Проверить свои убеждения на практике Жукову удалось уже после смерти Сталина, когда в 1954 году на Тоцком полигоне он приказал испытать атомную бомбу, во много раз более мощную чем ту, которую американцы взорвали над Хиросимой, на собственных солдатах, одетых в одни гимнастерки, и жителях близлежащих деревень. Какое впечатление это испытание произвело на маршала — неизвестно. При жизни он ни словом не обмолвился о совершенном им чудовищном военном преступлении. Возможно, правда, не из-за угрызений совести, а из-за чрезвычайной секретности всего этого мероприятия. Но, видимо, впечатление было достаточным, поскольку Третья Мировая так и не началась.

Не началась она и позднее, когда, как казалось, для ее начала было достаточно поводов вроде Берлинского и Карибского кризисов, Корейской войны и многого другого.

Отныне весь свой неизрасходованный агрессивный инстинкт человечество вынуждено было удовлетворять в локальных войнах с ближними и дальними соседями по планете и даже на собственной территории, как это делает Россия. Россия — щедрая и широкая душа. Она и войнах на собственной территории вдохновенно применяет и вакуумные бомбы, и напалм, и установки залпового огня, и тактические ракеты, снося с лица земли собственные города и поселки, убивая и калеча тысячи мирных жителей. Еще, правда, не применяется ядерное оружие, но разговоры об этом уже ведутся. Но это все-таки лучше, чем Третья Мировая война — глобальный термоядерный конфликт.

В послевоенные годы по-разному сложилась судьба экипажей стратегических бомбардировщиков, впервые продемонстрировавших потрясенному миру весь ужас атомного оружия. Общей в их судьбе была лишь страшная обструкция, которой они подверглись со стороны общественного мнения прежде всего собственной страны. Их засыпали письмами, полными ненависти, грозили линчевать, травили их семьи. В нескольких случаях требовалось вмешательство полиции. Но в конце концов привыкаешь ко всему.

Пол Тиббетс ушел в отставку в 1966 году в чине бригадного генерала, убежденный в том, что его сознательно сделали «козлом отпущения». Газеты создали впечатление, что Тиббетс сбросил атомную бомбу по собственной инициативе и ради собственного удовольствия. Даже… вроде сам ее изобрел. Как-то совсем забылось, что шла война, а Тиббетс был офицером, которому кто-то что-то мог приказать. Тем не менее Тиббетс остался верным своей первой любви — самолетам. Он стал вице-президентом одной из авиакомпаний Северо-запада, продолжая летать уже на реактивных лайнерах. Тиббетс вторично женился, и этот брак получился более удачным. Бывший командир «Энолы Гей» составил завещание, по которому его прах после смерти должен быть развеян по небу. Бывший радиолокационный офицер Джек Безер до сих пор сожалеет, что «не смог сбросить атомную бомбу на Берлин в отместку за все то, что немцы сделали с евреями». Раз в три года Безер организовывал встречи ветеранов 509-го полка.

Боб Люис в 1971 году продал на аукционе свой бортжурнал за 37 000 долларов. На эти деньги он купил мрамор и принялся ваять скульптуры религиозного содержания.

Штурман ван Кирк вернулся в колледж, где с блеском защитил диссертацию в области химической инженерии, а затем поступил на работу в фирму Дюпона.

Бортрадист Нельсон живет в Калифорнии.

Хвостовой стрелок Кэрон начал коллекционировать все, имеющее отношение к атомной бомбардировке. Он хотел даже заработать денег, продавая цветные открытки с изображением «Энолы Гей», но из этого ничего не получилось.

Бортинженер Дазенбери и его помощник Стиборик жили тихо и незаметно, стараясь забыть все, что случилось.

Шумард умер в апреле 1967 года.

Пэрсонс стал контр-адмиралом. Он умер 5 декабря 1953 года. Его помощник при вылете на Хиросиму Моррис Джеппсон работает научным консультантом в одной из фирм.

Бомбардир Фирби еще долго служил в американских ВВС и ушел в отставку только после окончания войны во Вьетнаме. Сейчас он занимается продажей недвижимости, а в свободное время копается в собственном саду. Как первый в мире штурман-бомбардир, сбросивший атомную бомбу, Фирби не сожалеет о том, что сделал. Он считает, что «это была задача, которую необходимо было выполнить».

Фельдмаршал Хата, командовавший 2-й армией в Хиросиме, был после войны судим как один из двадцати пяти главных японских военных преступников и приговорен к пожизненному тюремному заключению. Он умер в 1962 году. Капитан 3-го ранга Хасимото, бывший командир японской подводной лодки, потопившей «Индианаполис», присутствовал в качества свидетеля на военном суде над командиром крейсера капитаном 1-го ранга Маквеем. По своему статусу Хасимото считался тогда военнопленным. Многое было еще свежо в памяти, и встретили японского моряка в Соединенных Штатах более чем холодно. Адвокаты Маквея пытались доказать, что при потоплении «Индианаполиса» Хасимото использовал «кайтены», что автоматически переводило его в разряд военных преступников со всеми вытекающими отсюда последствиями. Бывший японский подводник плохо говорил по-английски и давал показания на японском языке. Переводчики на суде были малоквалифицированными, и в итоге ничего толком доказать не удалось. После возвращения в Японию Хасимото стал капитаном торгового судна, которое совершало частые рейсы в американские и английский порты. Выйдя в отставку, Хасимото стал священником в одном из синтоистских храмов в Киото. Его сын впоследствии стал премьер-министром Японии.

Суд признал капитана 1-го ранга Маквея виновным «в преступной халатности», приговорив его к разжалованию с увольнением со службы. Позднее приговор был пересмотрен. Маквея вернули на службу в том же чине и назначили начальником штаба командующего 8-м военно-морским районом в Новом Орлеане. 30 июня 1949 года бывший командир «Индианаполиса» был уволен в отставку в чине контр-адмирале и поселился на ферме в Лайтфилде, штат Коннектикут, где проживал в обществе экономки и садовника. По их словам, отставной адмирал вел очень замкнутый образ жизни, почти никого не принимал, иногда получая открытки от уцелевших моряков со своего погибшего крейсера. Маквей иногда признавался, что не понимает, почему так много молодых и сильных ребят не смогли спастись с «Индианаполиса». Каждую ночь перед сном он на коленях молился за их души.

6 ноября 1968 года, работая в саду, отставной контр-адмирал Маквей застрелился, став 881-й жертвой в экипаже «Индианаполиса».

Подполковник Ойя был допрошен американскими следователями по поводу его обращения с американскими военнопленными. Бывший офицер разведки попытался скрыть тот факт, что десять пленных были убиты уже после окончания войны. Ойя уверил, что все американские военнопленные погибли при взрыве атомной бомбы. Припертый к стене вопросами следователей, бывший подполковник показал на свою изуродованную шею и заявил, что атомным взрывом ему полностью отшибло память. В 1976 году Ойя был еще жив и здоров, часто наведываясь в Соединенные Штаты.

Капитан 1-го ранга Мицуо Футида, командовавший налетом на Перл-Харбор, после воины перешел из буддизма в христианство. Он совершил поездку по США с циклом лекций «Я командовал воздушным налетом на Перл-Харбор», позднее опубликовал брошюру под названием «Перл-Харборов больше не будет».

Правительство новой Японии пыталось сделать из него национального героя, награждая орденами и прославляя в печати, что вызывало у бывшего аса морской авиации только досаду и раздражение. В конце жизни Футида принял сан католического священника. Он умер 30 мая 1976 года.

Мацуо Ясудзава, который прилетел на своем «изогнутом» самолете из Хиросимы, рвался снова в небо, но до 1952 года американские оккупационные власти не давали на это разрешения. Затем у бывшего летчика начались проблемы со зрением и стал мучить постоянный кашель. О мечте стать летчиком гражданской авиации пришлось забыть и доживать свой век на скромную пенсии по инвалидности. Главстаршина Имаи, который более года скрывался в джунглях Тиниана, сдался в сентябре 1945 года, последним из своей группы. Теперь он президент крупной строительной компании в Токио.

На Тиниане, на месте штаба и мастерских 509-го полка, воздвигнута красивая католическая церковь, чей священник-капуцин удовлетворяет духовные нужды паствы примерно в 700 человек.

Сегодняшняя Хиросима большой, процветающий, оживленный город с населением примерно в миллион человек, втрое большим, чем в момент бомбардировки.

Его жители не любят говорить о том, что произошло 6 августа 1945 года.

Выжившие в катастрофе чувствуют какую-то вину перед теми, кто погиб или уже умер с той поры. Здание Промышленной выставки, единственное, которое уцелело в центре города при атомном взрыве, сохранено в качестве мемориала — грозного и зловещего напоминания и предостережения. «Ошибка не повторится», — начертано на Колоколе Памяти, звучащем раз в году — 6 августа.

В Нагасаки, в парке, на месте эпицентра взрыва, стоит ныне каменный обелиск — десятиметровая фигура человека, закрывшего глаза в беззвучной мольбе о мире. Памятник был открыт 9 августа 1955 года, ровно через 10 лет после взрыва атомной бомбы.

В конце семидесятых годов Министерство Обороны США передало бомбардировщик «Энола Гей» Смитсоновскому Институту.

В 1977 году «Энола Гей» была отправлена из города Силвер Спринг в штате Мэриленд в качестве одного из выдающихся экспонатов в новый Авиакосмический музеи в Вашингтоне.