Коннор сидел на холодном металлическом полу, глядя на запертую дверь. Он ударял ручку, пытался разбить замок, толкал дверь всем телом. Но она не поддалась. Он искал другой выход, но в кладовой их не было, как не было и иллюминатора.
Он трясся от злости, шока и смятения. Он все еще не мог поверить, что Эмили заперла его в комнате. И сделала это не под давлением. Она спокойно ушла одна. А потом встретила пирата по кличке Копьеголовый и, судя по виду, добровольно ему сдалась.
«Что-то переключилось в голове Эмили от стресса, что она снова в заложниках? Или виноваты ее лекарства?».
При обсуждении операции Шарли указывала на лекарства Эмили, что могли влиять на работу головы. Так ее поведение можно было объяснить логически. А иначе было бы просто невероятно, что Эмили как-то оказалась заодно с пиратами.
«Зачем? Какая ей выгода?».
Коннор пытался найти подсказки. «Орхидея» плыла далеко от опасных зон. Пиратов не было в пятистах милях от них.
«Как они нашли яхту?».
И хотя Линг предупреждала, Эмили все равно отправляла фотографии и записи в социальную сеть, когда они прибывали в новое место.
«Так она в тайне общалась с пиратами? Передавала координаты, отмечая положение на фото?».
Тем утром, когда он увидел вспышку, Эмили могла быть виновата больше, чем Кали? Она подала сигнал пиратам? Коннор пытался вспомнить ее лицо, когда он столкнулся с ней на палубе. Эмили была удивленной, даже потрясенной… или это было чувство вины?
Если она была заодно с пиратами, тогда было понятно, почему она встала на защиту Кали.
«Они – сообщники?».
Радио в убежище было сломано. Это сделал Кали или Эмили приложила руку?
Но в ее глазах был неподдельный страх, она молила отца заплатить выкуп, она обняла Коннора с радостью, когда он спас ее. И лидер пиратов приставлял пистолет к ее голове.
«Если Эмили с ними, зачем бы он так поступал?».
Вопросов было слишком много. Возможностей тоже, но они исключали друг друга.
Он знал точно лишь то, что Эмили привела его в ловушку. И что теперь он тоже был заложником.