Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА СОВЕЩАНИИ ПО ВОПРОСУ ОБ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ, СОЗВАННОМ ЦК КПК

Совещание проходит очень хорошо. Я с удовольствием выслушал выступления. Из многих выступлений видно, что у товарищей далеко не низкий, а очень высокий уровень. Многие выступления очень хороши.

То, о чем я сейчас собираюсь говорить, — это проблема методов руководства.

Существуют два метода руководства: один метод ведет к тому, что дело движется медленнее и хуже, второй — к тому, что дело движется быстрее и лучше. Если взять кооперирование в сельском хозяйстве за последний год, преобразование капиталистической промышленности и торговли, проблему интеллигенции и другие дела, то их можно делать и так и этак. Можно медленнее и хуже, можно быстрее и лучше.

Будучи в Яньани, мы организовали комитет содействия конституционному правлению, которого теперь уже нет. Теперь некоторые говорят, что ЦК — это всекитайский комитет содействия социализму. Данное совещание — это тоже комитет содействия, провинциальные и городские комитеты, разные ведомства — это тоже комитеты содействия прогрессу. Руководящий орган может содействовать прогрессу, может также содействовать регрессу, может быть и прогрессивным и регрессивным. Гоминьдановское правительстве Чан Кай-ши — это правительство, содействовавшее регрессу нации, оно толкало общество назад. Наши руководящие органы должны содействовать развитию дела, однако это тоже не всегда так. Например, отдел [ЦК КПК] по работе в деревне одно время был отделом, содействующим регрессу деревни, ибо он хотел частично ликвидировать кооперативы. Министерство здравоохранения одно время тоже было министерством содействия регрессу — завалило дело. Существуют ли подобные явления на местах и в разных ведомствах? Если надстройка не соответствует экономическому базису, не способствует развитию экономики, то она утрачивает ту роль, которую должна играть.

В производительных силах и производственных отношениях последние составляют базис. Над ним есть правительство, партия, различные ведомства — все это надстройка, она должна играть роль стимулятора развития производительных сил. Если она не содействует прогрессу, она утрачивает свои функции. Борьба с правоуклонистской консервативной идеологией и направлена на разрешение этого вопроса, на то, чтобы надстройка соответствовала базису, чтобы она могла содействовать развитию общества.

Какой из двух методов руководства необходимо применять, если налицо правоуклонистская консервативная идеология во всех областях? Мы уделяем недостаточно внимания развитию объективной обстановки, недостаточно хорошо ее учитываем. Всем явлениям присуща двойственность, которая будет и через 10 тысяч лет. Однако двойственность в текущем году не то, что в будущем году; если этот двойственный характер ничуть не изменится, то не останется и марксизма. Однако сегодня он марксистский. С точки зрения марксизма крестьяне за несколько лет в значительной степени покончили с отсталостью, в последние месяцы крестьяне особенно оживились, всего за несколько месяцев реорганизовали единоличные хозяйства. То же самое происходит и с буржуазией. Мы всегда говорили, что она занята «погоней за наживой». Сейчас она уже отдала свои предприятия (они стали смешанными, государственно-частными). Так как же она может «гоняться только за наживой»?

Интеллигентов мы тоже называли плохими. Однако на этом совещании товарищи говорили, что среди интеллигенции прогрессивные элементы составляют около 40 процентов. промежуточные элементы тоже составляют около 40 процентов, отсталые, конечно, все еще есть, но они могут измениться, и следует содействовать такому изменению. Некоторые товарищи не видят этих перемен и хотят ринуться в решительный бой там, где нет объекта борьбы. А продолжать сражаться, когда объекта борьбы уже нет, — значит превратиться в Дон-Кихота. Конечно, объекты еще есть, но и они претерпевают изменения. Поэтому мы должны приветствовать такие изменения. Мы обязаны видеть новую обстановку, складывающуюся вслед за изменениями в производственных отношениях. Как было трудно в прошлом году, в первой половине года; повсюду нас ругали — и в партии и вне партии все говорили, что мы ни на что не годимся, а все из-за нескольких тонн зерна. Во второй половине года ругать нас перестали. Во второй половине года произошло несколько радостных событий. Богатый урожай и кооперирование — это два больших радостных события. Да еще искоренение контрреволюции это тоже радостное явление. За последние 2–3 года в китайском обществе произошли бурные изменения. Эти обстоятельства находят отражение среди присутствующих товарищей, среди народа и среди интеллигенции. Мы должны уметь видеть эти обстоятельства и откликаться на них.

Говоря о содействии прогрессу и о борьбе с правоуклонистской консервативной идеологией, необходимо в то же время следить за тем, чтобы не браться за нереальные и невыполнимые дела. Бить в гонги и барабаны, сообщать о радостных событиях — это хорошо, это поистине содействует прогрессу, поистине подтверждает, что ЦК — это комитет содействия социализму! Но и сейчас уже видно, что некоторые обстоятельства должны привлечь наше внимание. Об этом стоит поговорить.

Из программы развития сельского хозяйства уже исключены многие показатели увеличения сельскохозяйственного производства, поскольку некоторые из них еще не изучены, надостаточно обоснованны. Например, целину по-прежнему надо поднимать, однако можно ли поднять ее так много, как мы хотим, — это еще нужно тщательно обдумать. Планы непременно должны быть реальными, непременно должны быть обоснованными, в противном случае это будет тоже безрассудство. Сейчас у некоторых товарищей уже разгорячились головы.

Кооперирование это хорошо, но не следует без нужды торопиться. Это надо иметь в виду товарищам из всех провинций. Переход к более высоким формам необходимо совершать в условиях, когда подавляющее большинство людей будет довольно переходом к более высоким формам. А сейчас, говорят, около 30 процентов людей все еще не могут отказаться от прибыли за земельный пай. Если это так, то лучше подождать несколько месяцев. На севере можно снова вернуться к этому осенью–зимой нынешнего года или весной будущего года, лучше будущей весной. Предлагая поразмыслить над этим. Товарищ Чэнь Юнь[30] говорит, что людям навязывают создание государственно-частных смешанных предприятий, а это нехорошо. Вопрос в том, осознали ли они необходимость этого. Если не осознали, то нужно подождать несколько месяцев, это небольшой срок. Не надо мои слова воспринимать так, будто это новая попытка помешать вам, будто это опять правый оппортунизм. При любом начинании надо, чтобы его поддерживало более 90 процентов людей; если число недовольных им превышает несколько процентов, это уже вызывает сомнение.

Планирование показателей по отдельным отраслям нужно поставить на реальную основу. Не делать того, что действительно выполнимо, — того, что действительно должно быть сделано, — это называется правым уклонизмом и консерватизмом. А вот если делать и то, на что нет достаточных оснований, что неосуществимо, — это уже называется безрассудством, называется «левым» авантюризмом.

Я думаю, что в настоящее время в партии, пожалуй, есть не один основной уклон, уже заметен и такой уклон: у некоторых товарищей головы уже не так-то трезвы, они не способны реалистически подходить к делам, поскольку им неприятно слушать о таких вещах, как правый консерватизм и оппортунизм. Если после обдумывания, после изучения что-то действительно кажется невыполнимым, то нужно утверждать, что это невыполнимо, нужно решиться сказать, что это невыполнимо, осмелиться отказаться от этого, чтобы поставить наши планы на полностью аргументированную, абсолютно надежную основу.

Пекин уже вступил в социализм. Вступить-то вступил, но еще не построил его. Не нужно говорить, что уже построил. Для завершения строительства социализма нужно работать еще несколько лет (к примеру, нужно еще 3–4 года). В каком году мы обрубим такой хвост, как выплату буржуазии твердого процента? Это будет зависеть от развития обстановки. Пекинская буржуазия при оценке своих доходов использует метод самооценки, его можно рекомендовать. В дальнейшем в деревне помещики и кулаки будут вступать в кооперативы. Можно ли допустить, чтобы они сами оценили, кто из них хороший, кто плохой, кого считать членом кооператива, кого считать кандидатом в члены кооператива и кто должен руководить производством? Мы усилили руководство. Я предлагаю провести такие эксперименты на местах, чтобы борьба возникла среди них самих.

Еще один момент. Некоторые товарищи цитируют фразу, сказанную мною в предисловии к статье «Социалистический подъем в китайской деревне»: «Уже нельзя действовать совершенно так, как это было первоначально задумано». Я сказал: «Нельзя действовать совершенно так». Это значит, что в основном еще надо действовать так, в противном случае разве не будет сведен на нет пятилетний план? Однако некоторые товарищи, переделав эту фразу, превратили ее в «уже нельзя так» или «уже совершенно нельзя так». Видно, что головы их разгорячились.

Очень хорошо выступал товарищ У Юй-чжан[31]. С его мнением по поводу реформы письменности я целиком согласен. Согласны ли вы? За простым народом дело не станет, он очень легко освоит грамоту. Некоторые товарищи высказываются в том духе, что использование латинского алфавита для транскрибирования, конечно, дело хорошее, но, к сожалению, латинский алфавит изобретен не китайцами. Когда изобретают китайцы и это перенимают иностранцы, то есть «китайское превращается в иностранное», то вопросов не возникает. А вот когда изобретают иностранцы и перенимают китайцы, «иностранное превращается в китайское», тут появляются сомнения.

Иностранная письменность сравнительно удобна. Товарищ У Юй-чжан говорил очень верно: в ней мало знаков, строки располагаются в определенном порядке, китайскую письменность с ней не сравнить. Некоторые профессора говорят: «Китайская письменность — самая лучшая письменность в мире». Я этого не вижу. Поэтому мы обращаемся к латинской письменности. Например, арабская письменность[32] тоже изобретена за границей, а разве сейчас не все стали ею пользоваться? Латинская письменность появилась в Риме, а разве Англия, Америка, Россия и другие страны не пользуются ею? Я не изучал историю литературы. У всех в прошлом тоже была своя письменность. Говорят, что наша китайская иероглифика изобретена Цан Цзе[33]. Я не вижу в этом ее преимуществ. Социализм возник не в России. Россия его тоже переняла. Все хорошее в иностранном мы должны воспринимать, превращать в наше, должны за 10–15 лет достичь уровня передовых стран мира. Именно так было в Ханьскую эпоху и в Танскую эпоху[34]. В Танскую эпоху было 7 видов музыкально-танцевальных представлений, из них 6 видов были иностранными, в ту эпоху они получили очень большую известность и постепенно, с течением времени стали китайскими.

В речи товарища У Юн-чжана есть кое-что, с чем я не согласен. К примеру, он говорит: «Это результат того, что товарищ Мао Цзэ-дун 31 июля прошлого года сделал доклад по вопросу о кооперировании в деревне, серьезно раскритиковал правоуклонистскую консервативную идеологию, а также с помощью нового общественного мировоззрения и теории мобилизовал массы и организовал их». «Такое новое мировоззрение и теория рождаются только после того, как развитие материальной жизни общества поставит перед обществом новые задачи. После рождения нового мировоззрения и теории они становятся самой серьезной силой, которая может способствовать решению новых задач, выдвинутых в процессе развития материальной жизни общества, может способствовать движению общества вперед».

Таким образом, получается, будто бы кооперирование сельского хозяйства является новым делом, новым общественным мировоззрением и новой теорией. Однако это отнюдь не ново. В истории КПСС записано, что она впервые на земном шаре осуществила это дело. Маркс говорил об этом еще 100 с лишним лет назад, в России сделали это уже 30 с лишним лет назад. То, о чем мы сейчас говорим, отнюдь не новое мировоззрение и не новая теория. Ничего нового у нас нет. Есть значит есть, нет — значит нет. Прежде в Европе уже перед Марксом и Энгельсом встали новые задачи, и родилось новое мировоззрение и теория, то есть марксизм, а потом Ленин развил его.

Есть ли у нас что-то новое? Есть, оно заключается в формах и деталях. Например, повсеместное развитие бригад трудовой взаимопомощи, создание государственно-частных предприятий во всех отраслях и тому подобное — это новое. О переходном периоде и союзе с буржуазией Ленин уже говорил. А мы осуществили этот союз более полно и последовательно. Это очень хорошо, есть необходимость развивать его и далее. При построении социализма нельзя делать невкусной баранину, нельзя также делать невкусными утку по-нанкински и окорок по-юньнаньски (или теперь в Юньнани нет окороков?). Нельзя делать так, чтобы сокращалось разнообразие материальных благ, уменьшалось количество мануфактуры, да и баранину не обязательно готовить по рецептам марксизма. В социалистическом обществе и баранина и утка должны быть еще вкуснее, еще лучше. Только так можно выявить более прогрессивный характер социализма по сравнению с капитализмом. В противном случае мы и перед бараниной потеряем престиж. Социализм непременно должен быть лучше капитализма, прогрессивнее его. Нужно учитывать сложность обстановки, уметь анализировать ее, чтобы поступать с учетом сложных обстоятельств. Во многих видах работы также имеются резервы для развития. Например [кампанию] по искоренению контрреволюции тоже надо развивать. Сейчас она проходит подготовительный этап, и очень многое надо сделать. Не начинать сражения без подготовки — это хорошо. Если подготовительная работа будет проведена как следует, можно будет сделать все быстрее и лучше, чем в Яньани, и даже лучше, чем в прошлом году. Если подготовительная работа будет проведена неважно, а суть дела останется невыясненной, то можно упустить время, может появиться слишком много врагов.

Все это относится к искусству руководить, и все это таит большие возможности для развития. Начиная с прошлого лета улучшилось руководство работой в нескольких областях, например в борьбе с Ху Фыном, в кооперировании сельского хозяйства, преобразовании промышленности и торговли и т. д. На основе этого можно продвинуться еще дальше вперед. Мы должны также сделать вклад и в теорию, развить то, что говорили предшественники. Однако со времени Октябрьской революции до сих пор все еще нет ничего несомненно нового.

Вопрос о мире очень волнует всех. Возможно ли, что нам дадут 12 лет на то, чтобы в основном завершить индустриализацию? По-видимому, такая возможность существует. Между первой мировой войной и второй мировой войной в общей сложности прошло 20 лет. После второй мировой войны уже прошло 10 лет, даже немного больше. Сейчас обстановка уже не та, что была после первой мировой войне, главное в том, что Германия и Япония уже не те, что были раньше, возможность спровоцировать войну не так уж велика. Америка стремится получить прибыли, зря расходовать капитал она не станет; если никто не понесет паланкин, она не пожелает идти пешком. Сейчас размещение американских войск не похоже на подготовку к военным действием. Америка повсюду создала свои базы и напоминает коровий хвост, привязанный к столбу: как же им махать? Но все же следует принимать во внимание и возможность внезапного нападения. В мире может объявиться маньяк, и это необходимо учитывать. Поэтому, чем раньше нам удастся выполнить нашу работу, тем лучше, тем полезнее.

Сейчас наша инициатива с каждым днем все более возрастает, например в отношении сельского хозяйства, преобразования капиталистической промышленности и торговли и т. д. В вопросе об интеллигенции сейчас инициатива пока еще не в наших руках, мы ею овладеем только по прошествии некоторого времени. Нам не принадлежит инициатива и в области промышленности; большую часть машин мы все еще получаем из-за границы. Ни крупных, ни миниатюрных (точных) машин мы пока не можем производить, можем делать только средние, «на обоих концах не умеем, а посередине можем»; нам и похвастаться-то нечем. В области промышленности мы не самостоятельны, в области науки не самостоятельны, не можем производить ни важнейшего промышленного оборудования, ни точных машин. Территория у нас большая, людей много, а сколько у нас автомашин, танков, самолетов собственного производства? Один автомобиль да один самолет. Не слишком ли это мало? Отчего же можно задирать нос? Некоторые товарищи говорят неумные вещи, дескать, без них тоже можно обойтись, «ведь мы революционеры». Это неправильно. Техническая революция, культурная революция в наше время означает уничтожение невежества и темноты, без машин не обойтись, нельзя нам жить дураками. Эти слова — умные слова, смысл их надо четко объяснить широким массам кадровых работников.

При современной войне самолеты должны подниматься на высоту 18 тысяч метров, летать со сверхзвуковой скоростью. Это не то что раньше — ездили на лошадях. Без высшей интеллигенции не обойтись. Сейчас, когда мы это поняли, можно начинать действовать. Чтобы иметь много высшей интеллигенции, нужно иметь еще больше рядовых интеллигентов. В будущем надо сделать так, чтобы каждый имел такое образование, как у математика Хуа Ло-гэна[35], чтобы все могли читать «Капитал». И это возможно. Если за 20 лет этого не сделать, так можно за 30, самое большее за 100 лет; этого срока, пожалуй, достаточно. В противном случае о каком коммунизме может идти речь?

Вы, товарищи, вернувшись на места, должны повсюду четко разъяснять это положение. У Китая должен быть большой отряд интеллигенции. Сначала мы приблизимся к мировому уровню, потом достигнем мирового уровня. Территория нашей родины огромна, население велико, расположена она тоже неплохо, береговая линия очень длинна (только вот нет пароходов). Мы должны стать первой страной в мире по развитию культуры, науки, техники и промышленности. У нас социалистический строй, надо приложить еще немного усилий — и этого можно достичь. Иначе к чему «трудолюбие и мужество» 600-миллионного народа? Не должно случиться так, что спустя несколько десятилетий мы все еще не станем первой державой мира. Сейчас Америка имеет всего немногим больше десятка водородных бомб, 100 миллионов тонн стали. Я не считаю это чем-то особенным. Китай должен превзойти Америку на несколько сот миллионов тонн стали.

У Китая есть одно достоинство: он бедный и отсталый (безграмотный). Это тоже двойственность. Беден — значит стремится к революции, а грамоты мало — это нехорошо. Но, скажем, вот лист белой бумаги, одна сторона которого исписана, хорошей статьи на ней уже не напишешь, а на другой стороне еще не писали, она чистая, и на ней удобно писать любые статьи. И спустя несколько десятилетий можно догнать зарубежные страны.