Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

БЕСЕДА С ДЕЯТЕЛЯМИ МУЗЫКИ

Искусство всех наций на земле в основе своей сходно, но различается по форме и по манере. Искусство каждой социалистической страны по содержанию социалистическое, но обладает и своими национальными особенностями. Есть сходство и есть различия, есть общность и есть индивидуальность — такова естественная закономерность. Так обстоит дело со всеми явлениями в природе, в обществе и в идеологии. Это можно сравнить с листьями на дереве: на первый взгляд они в общем кажутся одинаковыми, а приглядишься повнимательней — каждый лист отличается от другого, и невозможно отыскать два совсем одинаковых листа.

Основные законы классовой борьбы, социальной революции, перехода от капитализма к коммунизму одинаковы для всех стран, но направляемые этими основными законами некоторые отдельные закономерности и формы проявления их в разных странах разные. Именно так обстоит дело с Октябрьской революцией и революцией в Китае. В смысле основных законов обе революции одинаковы, но формы проявления их во многом различны. Например, развитие революции в России шло от города к деревне, а в нашей стране — от деревни к городу, и в этом одно из многих различий между этими двумя революциями.

Искусство каждой нации имеет свою специфическую национальную форму и национальную манеру. Есть люди, которые не понимают этого, они отрицают национальные особенности, преклоняются перед западным искусством, считают, что все хорошее только на Западе, и даже стоят за «полную вестернизацию»; это ошибочная позиция. Идеям «полной вестернизации» не будет иметь успеха, простой народ в Китае ее не примет. Искусство не то что естественные науки. К примеру, такие способы лечения, как удаление аппендикса, принятие аспирина, не имеют никакой национальной специфики. Другое дело искусство, в искусстве существует проблема национальной формы. Искусство отражает жизнь, мысли и чувства народа, оно тесно связано с обычаями и языками нации. Исторически развиваясь, оно сохраняет преемственность в масштабах нации.

Китайское искусство, китайская музыка, живопись, театр, песни и пляски, литература имеют свою историю развития. Те, кто стоит за «полную вестернизацию», за отрицание всего китайского, утверждают, что китайское искусство не имеет своих закономерностей. Верно ли это утверждение? Нет, не верно. Китайская музыка, живопись, театр, песни и пляски, литература имеют свои закономерности. Если бы этих закономерностей не было, не могли бы сложиться национальная форма и национальная манера китайского искусства, радующие и слух и глаз китайского народа. Люди, отрицающие закономерности китайского искусства, просто-напросто не изучают их, не желают изучать и развивать все китайское. Это позиция национального нигилизма в отношении китайского искусства.

Каждая нация имеет свою историю, имеет свои достоинства и недостатки. В том, что нам оставила история, смешались воедино ценности и хлам, накапливавшиеся в течение очень долгого времени, и нужно навести тут порядок. Отделить ценности от хлама — трудная задача, но из-за трудностей нельзя отказываться от того, что нам оставила история. Обрубить историю, отбросить историческое наследие невозможно, народ этого не одобрил бы.

Конечно, это вовсе не означает, что нам не нужно учиться у заграницы. Мы должны учиться очень многому заграничному, и притом учиться усердно. Особенно тщательно следует изучить основы теории. Кое-кто утверждает, что, дескать, «китайскую науку следует взять за основу, а западную — использовать практически». Верен ли этот тезис? Нет, не верен. То, что именуется наукой, представляет собой теоретические основы, а теоретические основы едины для китайской науки и западной науки и не могут быть разделены на китайские и западные.

Такая основополагающая теория, как марксизм, родилась именно на Западе; так можно ли делить ее на китайскую и западную? Можем ли мы не воспринимать ее? Практика китайской революции подтвердила, что неприятие марксизма невыгодно нам самим. Да и нет оснований для неприятия. В прошлом II Интернационал пытался отрицать и ревизовать основные положения марксизма, приводя кое-какие доводы для отрицания и ревизии, но все они были полностью опровергнуты Лениным. Марксизм есть всеобщая истина, верная для любого уголка земли, и мы должны воспринять ее. Но эту всеобщую истину необходимо сочетать с конкретной практикой революции в разных странах. Китайский народ добился победы китайской революции именно потому, что он воспринял марксизм и сочетал его с практикой китайской революции.

Учиться иностранному нужно для того, чтобы изучать и развивать китайское. В этом смысле естественные науки и общественные науки одинаковы. Мы должны учиться всему хорошему, что есть за границей, а научившись, развивать в процессе применения на нашей почве. В области естественных наук мы должны приложить творческие усилия, должны также привести в порядок китайское научное наследие, использовав современные зарубежные научные знания и научные методы, разработанные за рубежом, и так следует поступать до тех пор, пока мы не создадим своей китайской научной школы. Например, кто скажет, что не надо учиться западной медицине и другим связанным с ней современным наукам: биологии, патологии, биохимии, микробиологии, анатомии? Всем этим современным наукам учиться необходимо. Но часть людей, изучающих западную медицину, должна учиться и китайской медицине с тем, чтобы сочетать познания в китайской медицине и китайской фармакологии с познаниями в западной медицине и западной фармакологии и создать единую для Китая новую медицину, новую фармакологию.

То же самое относится к социальным и естественным наукам и, конечно, в еще большей степени к искусству. Нужно учиться у заграницы, впитывать все хорошее, что есть за границей. Но, освоив достижения зарубежного искусства, нужно использовать их для изучения и развития искусства всех национальностей Китая, ибо не существует иного объекта изучения и развития. Мы осваиваем зарубежное искусство, его теоретические основы и основные технические приемы именно с целью создания собственного социалистического искусства различных национальностей Китая, искусства, обладающего специфической национальной формой и специфической национальной манерой.

Следует признать, что уровень современной культуры на Западе выше, чем у нас; мы отстали. А так ли обстоит дело в области искусства? В области искусства у нас есть достижения, есть и недостатки. Необходимо уметь перенимать у заграницы хорошее, с тем чтобы достижениями искусства зарубежных стран компенсировать наши недостатки. Нельзя замыкаться в своем углу, не изучать и не популяризировать иностранную литературу, не слушать и не исполнять иностранную музыку. Не нужно слепо отвергать все иностранное, подобно императрице Цы Си[48]. В равной степени ошибочны и вредны как слепой отказ от иностранного, так и слепое преклонение перед иностранным.

В вопросе учебы у заграницы нужно выступать как против консерватизма, так и против догматизма. В политике мы пострадали от догматизма — во всем копировали заграницу, насильно насаждали все заграничное и в итоге потерпели крупное поражение: партийные организации в белых районах потеряли 100 процентов состава, революционные базы и Красная армия потеряли 90 процентов, победа революции в Китае была задержана на многие годы. Причина же заключалась в том, что некоторые товарищи исходили не из практики, а из догм, не сочетали основные положения марксизма-ленинизма с конкретной практикой китайской революции. Если бы мы не преодолели, не побороли подобный догматизм, не было бы сегодняшней победы китайской революции.

Мы должны извлечь из этого урок и в области искусства, следить, чтобы наше искусство не пострадало от догматизма. Учиться иностранному не означает импортировать его оптом, насильно насаждать все иностранное; нужно воспринимать его критически. Учиться у древних нужно ради современников, учиться у иностранцев нужно ради китайцев.

Нужно учиться тому хорошему, что есть у иностранцев, нужно учиться и тому хорошему, что есть у китайцев. Полбутылки уксуса — это плохо, нужно из двух полбутылок сделать одну полную бутылку. Китайское и иностранное — и то и другое — нужно как следует изучить и органически соединить. Именно так делал Лу Синь, он прекрасно разбирался и в иностранном, и в китайском. Но самые блестящие его достижения лежат в первую очередь в области оригинального творчества, а не переводов. Его творения не похожи на иностранные, не похожи и на китайские древности, но он китайский писатель. Мы должны усвоить дух Лу Синя, в совершенстве знать китайское и иностранное, усваивать достоинства китайского и зарубежного искусства, превратить то и другое в прочный сплав, создать новое искусство, обладающее специфической национальной формой и национальной манерой.

Конечно, достичь хорошего сочетания китайского с иностранным нелегко. Для этого надо пройти определенный путь. Может быть и так, что к китайскому примешается что-то иностранное. Например, в романе язык, персонажи и обстановка должны быть китайские, но необязательно использовать «многоглавную» форму[49]. Можно немножко заняться не китайскими, но и не западными вещами; не осел, не лошадь, а мул — и то неплохо. При сочетании китайского и иностранного придется менять и образы, полностью избежать этого невозможно. Нужно менять китайское — облик Китая сейчас претерпевает большие перемены как в политическом, так и в экономическом и культурном отношениях. Но, как бы они ни менялись, произведения китайской литературы и китайского искусства все-таки должны обладать своими особенностями. Иностранная литература и искусство тоже меняются. После Октябрьской революции облик мира претерпел коренные изменения. После второй мировой войны подобные перемены стали еще резче. Мы должны не упускать из виду критическое восприятие иностранного, особенно того, что принадлежит социалистическому миру, и прогрессивного, народного из капиталистического мира.

Одним словом, в искусстве необходимо оригинальное творческое начало, в нем должны отчетливо проявляться особенности эпохи и национальные особенности. В дальнейшем китайское искусство не может идти ни по пути возрождения древности, ни по пути вестернизации, в нем должны чем дальше, тем больше проявляться особенности эпохи и национальные особенности. Не следует бояться «выдвигать новое и утверждать необычное»; в таком государстве, как Китай, с его длительной историей и многочисленным населением, особенно необходимо «выдвигать новое и утверждать необычное» согласно потребностям национальностей Китая. Чем больше будет такого «выдвижения нового и утверждения необычного», которое приветствует народ всех национальностей, тем лучше; не нужно однообразия, однообразие превращается в шаблоны. Свои ли шаблоны, заморские ли — все они безжизненны, все они не нравятся китайскому народу.

Здесь возникает вопрос об отношении к буржуазной интеллигенции, получившей образование на Западе. Неправильное решение этого вопроса будет невыгодно не только делу искусства, но и всему делу революции. Китайская национальная буржуазия и ее интеллигенция насчитывают несколько миллионов человек. Численность их невелика, но они обладают современной культурой, и мы должны сплачиваться с ними, воспитывать и переделывать их. У класса компрадоров есть культура. Это культура рабов. У класса помещиков тоже есть культура. Это феодальная культура. У китайских рабочих и крестьян, подвергавшихся длительному гнету, культуры и знаний пока немного. Если говорить о сравнении, то до тех пор, пока не завершатся культурная революция и техническая революция, буржуазная интеллигенция будет обладать более высоким уровнем знаний и навыков в области современной культуры и техники.

Если только мы будем вести правильную политику, воспитаем буржуазную интеллигенцию и преобразуем ее сознание, ее можно привлечь к служению делу социализма. Можно ли воспитать и преобразовать ее? Можно; многие из сидящих здесь среди нас в прошлом были буржуазными интеллигентами и перешли на сторону пролетариата. Так почему же другие не смогут перейти? Фактически многие уже перешли. Поэтому непременно нужно сплачивать их, воспитывать и перестраивать их сознание. Только такой образ действий принесет пользу революционному делу рабочего класса, принесет пользу нынешней социалистической революции и социалистическому строительству.

Присутствующие здесь музыкальные деятели, изучающие западную музыку, несут весьма серьезную ответственность. При решении вопросов совершенствования и развития китайской музыки необходимо опираться на вас, специалистов по западной музыке, точно так же как при совершенствовании и развитии китайской медицины необходимо опираться на достижения западной медицины. Все западное, чему вы научились, полезно, нужно лишь, чтобы вы как следует изучили и западное и китайское, а не занимались «сплошной вестернизацией». Вы должны бережно относиться к китайскому, стараться исследовать и развивать китайское, считая целью своих усилий создание собственной китайской специфической национальной формы и национальной манеры. Если вы овладеете этим основным направлением, перспективы вашей работы будут огромны.

Мы должны пропагандировать китайскую музыку; нельзя, будучи китайцем, не пропагандировать китайской музыки. Однако для военной музыки никак не подходят ни сона, ни хуцинь[50], нужны духовые и струнные оркестры. Мы должны пропагандировать национальную музыку, но нам все же нужны и симфонические оркестры, такие, как на Западе, потому что они популярны во всем мире. Точно так же. если мы носим военную форму, мы надеваем обмундирование современного образца, но никак не куртки, на груди и на спине которых изображен иероглиф «мужество»[51], ибо таким путем развивать национальные черты нельзя. Разумеется, наша военная форма не совсем похожа на советскую, в ней есть колорит китайской военной формы.