Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

БЕСЕДА С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ЖУРНАЛИСТСКИХ И ИЗДАТЕЛЬСКИХ КРУГОВ

Сейчас [у них] нет уверенности, но, поработав, они могут обрести ее. В начале любого дела нет уверенности. Мы даже и не думали о партизанской войне, а когда нас вынудили уйти на свою гору Ляншань и начать партизанскую войну, нам пришлось вести серьезные бои. Война, конечно, не забава, но в ходе сражений мы постепенно освоились. У кого же есть уверенность в решении новых вопросов? У меня тоже нет уверенности.

Возьмем корейскую войну. Воевать с американскими империалистами не то, что воевать с японцами. В самом начале у нас тоже не было уверенности, но после одного–двух сражений уверенность появилась. В настоящее время мы должны разрешить вопрос о противоречиях внутри народа, а не как в прошлом вести классовую борьбу (конечно, и здесь примешивается классовая борьба). И неуверенность в данном случае вполне естественна. Но независимо от неуверенности мы можем хорошенько изучить вопрос. Хотя издана масса книг о социализме, но все еще нет книг, которые конкретно учили бы нас строить социализм, рассказывали бы о периоде строительства социализма в России, хотя в некоторых книгах социалистическое общество описано до мельчайших подробностей, тем не менее это утопический, а не научный социализм. Хотя можно заранее предвидеть возникновение тех или иных проблем, но это не означает, что существует возможность выработать конкретный курс и методы для их разрешения. Недостаточная марксистская подготовка — это общая проблема, чтобы ее разрешить, нужно лишь хорошенько учиться, и учеба, конечно, должна быть добровольной. Говорят, что некоторые литераторы не особенно жалуют марксизм, заявляя, что с ним хороших романов не напишешь. По-моему, это «условный рефлекс». Если надо всем довлеют старые привычки, то новое не может пробиться, так как ему препятствуют старые идеи. Говорят, что, изучив марксизм, романов не напишешь; вероятно, так думают потому, что марксизм вступает в конфликт со старыми идеями, которые разделяет автор, поэтому он не может ничего написать.

У нас в Китае около 5 миллионов интеллигентов. То, что интеллигенции много, это и плюс, и минус. Минус потому, что у интеллигентов масса недостатков. Именно такое положение сложилось в газете «Жэньминь жибао»: концентрация интеллигенции привела к увеличению недостатков. Но то, что интеллигенты собраны вместе, имеет и свой плюс — концентрацию знаний. Очень важно пропагандировать среди интеллигенции изучение марксизма, надо призывать всех 8–10 лет изучать марксизм. Длительное изучение марксизма может помочь избавиться от старой идеологии. Но нужно выработать свой стиль изучения марксизма, без чего нельзя добиться хороших результатов в учебе.

Сейчас имеются два идеологических уклона: один — догматический, у Чэнь Ци-туна, Ма Хань-бина и прочих, другой — правооппортунистический, у Чжун Дянь-пэя[157]. Особенностью правого оппортунизма является отрицание всего, в статьях Чжун Дянь-пэя отрицается все. А догматики одним махом возвращают на свое место все сомнительное, все одобряют. Говорят, что Чэнь Ци-тун человек неплохой, а Ма Хань-бин очень деспотичен. Когда он со статьей приехал в редакцию «Жэньминь жибао», Дэн То[158], услышав, что «сам» прибыл, упал на колени.

N. Тогда, войдя со статьей, он заявил, что есть кое-какие соображения, которые он намерен изложить, и надеется, что статью не будут переделывать.

Мао Цзэ-дун. Статья Ма Хань-бина — сплошной догматизм, я просто через силу дочитывал ее. Чжун Дянь-пэй — большой оригинал, но его статьи можно читать.

Скопление интеллигентов в одном месте и хорошо, и плохо. Они воздействуют друг на друга, дополняют друг друга. В методах мышления имеются два уклона, и оба метафизические: догматизм и сектантство. Таковы Чэнь Ци-тун и Чжун Дянь-пэй. Сейчас оппортунисты отрицают все, а догматики все утверждают.

И догматизм, и правый оппортунизм страдают односторонностью, и тот и другой при помощи метафизических методов мышления односторонне и изолированно рассматривают и уясняют вопросы. Конечно, полностью избавиться от односторонности трудно, но односторонность и изолированность в методах мышления связаны с отсутствием должного изучения марксизма. Нам нужно 8–10 лет для упорного изучения марксизма, чтобы постепенно избавляться от метафизических методов мышления, в результате чего в нашем идеологическом облике могут произойти очень большие изменения.

Надо одобрить статьи по кинематографии, большинство из которых за реформу в области кино. В основном они соответствуют фактам, и министерство культуры должно с ними согласиться. В противном случае надо утвердить все. Всегда надо утверждать правильное, а критиковать ошибочное.

Критика по адресу кино очень полезна, но двери Управления кинематографии открыты недостаточно широко, имеется тенденция утверждать все, и критика со стороны полезна. Я не люблю смотреть нынешние фильмы. Среди них, конечно, есть и хорошие, нельзя отвергать все. Всю критику, которая соответствует фактам, Управление кинематографии должно принимать, иначе нельзя улучшить дело. Статьи, публиковавшиеся в вашей газете [«Вэньхуэй бао». — Прим. в китайском тексте.], в первый период многое критиковали, во второй период многое одобряли. Сейчас статьи можно объединить, хорошие — утвердить, плохие — подвергнуть критике. Если Управление кинематографии оставляет все это без внимания, то это неправильно. Последняя дискуссия вскрыла проблемы, что очень полезно и для Управления кинематографии, и для авторов статей. Говорят, что Чжун Дянь-пэя снимают с работы?

N. Он сам захотел уйти с поста обозревателя «Вэньибао».

Мао Цзэ-дун. Я считаю, что не следует снимать с работы. Вопросов в кинематографии много, у старых артистов и режиссеров накопилось много желчи, которую надо дать им выпустить.

Реплика с места. Если чувствуешь руководство, то нет свободы в подборе газетных материалов, такую газету не любят читать, а если наоборот, то с удовольствием читают. Ван Юнь-шэн считает такое утверждение принципиальной ошибкой.

Мао Цзэ-дун. Это также требует конкретного анализа. Газетой надо руководить, но, руководя ею, надо учитывать объективную обстановку, марксизм учит действовать с учетом объективного положения, а положение включает в себя и объективные результаты. Если массы любят газету, значит, ею руководят хорошо; если массы не любят газету, значит, руководство не такое уж проницательное. Бывает правильное руководство, бывает и неправильное руководство. Правильное руководство исходит из обстановки, действует с учетом практики, и массы приветствуют это; неправильное руководство не принимает во внимание обстановку, действует в отрыве от практики, в отрыве от масс, а это не дает возможности газетным работникам чувствовать себя свободно и массы не любят читать такую газету. Это руководство наверняка догматическое.

Мы должны бороться против догматизма. Так же обстояло дело и с китайской революцией. Если бы не погиб III Интернационал, китайская революция не победила бы. Когда был жив Ленин, III Интернационал хорошо осуществлял руководство. После смерти Ленина руководство III Интернационала стало догматическим (его руководители N и Бухарин были не очень хорошими). Только при Димитрове руководство осуществлялось хорошо. Доклады Димитрова были очень аргументированными. Конечно, у III Интернационала имелись также и заслуги — он помог создать компартии в разных странах. Позднее догматики, не считаясь с особенностями стран, во всем копировали Россию, и Китаю был нанесен большой ущерб.

В течение более чем 10 лет мы с помощью кампании «за исправления стиля» критиковали догматизм, действовали самостоятельно и независимо с учетом духа и сути марксизма, и лишь тогда одержали победу в китайской революции. Ленин также не признавал II Интернационал, и в результате Октябрьская революция победила. По-моему, не следует вновь создавать Интернационал. Об этом я беседовал со многими советскими товарищами, говорил и с Юдиным, и с Микояном.

В международном коммунистическом движении издавна было три течения: истинный марксизм-ленинизм, ревизионизм и III Интернационал — догматизм. После создания Информационного бюро[159] было сделано лишь одно — раскритикована Югославия, порваны связи с Югославией.

Кан Шэн. Еще критиковали Францию и Японию, но также не завершили дело.

Мао Цзэ-дун. Мы не против международной солидарности, но хотим, чтобы все было, как в начальный период существования III Интернационала, когда все страны были независимыми и самостоятельными и действовали исходя из обстановки. Не надо мешать другим и вмешиваться в их дела.

Некоторые упоминают о том, что сейчас газеты взяли слишком жесткий тон, а другие выдвигают лозунг «мягче, мягче и еще раз мягче».

Газеты в социалистическом государстве всегда лучше, чем в капиталистическом государстве. Газеты в Гонконге хотя не обладают той идейностью, о которой мы говорим, но и они неинтересны, они говорят неправду, преувеличивают и распространяют яд. В наших газетах яда мало, они приносят пользу народу.

Призыв в отношении газетных статей — «короче, короче еще раз короче» — правилен, а над лозунгом «мягче, мягче и еще раз мягче» следует подумать. Слишком жесткий тон не нужен, если тон будет слишком жестким, люди не станут читать газеты; следует соединить «жесткость» с «мягкостью». Если статьи будут писать доходчиво, сердечно, переходить от малого к большому, от близкого к дальнему и вести людей к победе, то это очень хорошо. Вы одобряете Лу Синя? Статьи Лу Синя не слишком мягкие, но также и не слишком жесткие. Читать их нетрудно. Некоторые говорят, что писать публицистические статьи трудно. Вся трудность именно в этом. Некоторые спрашивают, как поступил бы Лу Синь, если бы он был жив. По-моему, если бы Лу Синь был жив, то он и осмелился бы писать, и нет. В необычной атмосфере, возможно, он не стал бы писать. Но еще более вероятно, что он стал бы писать. Пословица гласит: «Не боясь плахи палача, отважиться стащить императора с коня». Лу Синь — истинный марксист, последовательный материалист. Истинного марксиста и последовательного материалиста ничто не испугает, поэтому Лу Синь стал бы писать.

Сейчас некоторые писатели не решаются писать в силу двух обстоятельств: во-первых, мы не создали условия, что бы писатели могли смело писать, они опасаются проработки; во-вторых, сами они не изучили материалистическую теорию. Последовательный материалист осмелился бы писать. Во времена Лу Синя проработка означала тюрьму и казнь, и тем не менее Лу Синь не боялся. Нет опыта в написании современных публицистических статей. По-моему, надо вспомнить Лу Синя и всем у него учиться, хорошенько поразмыслить. Его публицистика затрагивает много сторон: и политику, и литературу, и искусство; он больше всего писал о политике, особенно в последний период [своей жизни]. У него мало работ лишь по экономике.

Все работы Лу Синя выстраданы. Марксизм он также изучил поневоле. Он происходил из интеллигентной среды, его называли феодальным последышем и не верили ему. Мой земляк Чэн Фан-у и другие плохо относились к нему, Гоминьдан давил на него, наши шанхайские «коммунисты» также прорабатывали его, на него нападали с двух сторон. А Лу Синь все-таки писал. Сейчас можно писать публицистические статьи и по экономике. Ценность статей надо определять в зависимости от результатов. С древних времен обо всем судят по результатам. (Обращается к представителю агентства Синьхуа товарищу Чжу Му-чжи.) Как воспринимать сообщения агентства? Говорят, что у вас есть люди, которые ставят вопрос о том, не носят ли классовый характер сообщения телеграфного агентства. (Товарищ Чжу Мучжи отвечает.)

Пока не ликвидированы классы, сообщения как телеграфного агентства, так и газет носят классовый характер. Заявляю, что «свобода печати» — обман. Полностью объективной информации не бывает. Американские телеграфные агентства и газеты сейчас тоже стали сообщать об экономическом строительстве в новом Китае. Они хотят на этом сделать бизнес и поэтому намеренно кокетничают с людьми, так как экономический кризис давит на них. В случае необходимости Чан Кай-ши тоже мог кокетничать, он тоже разглагольствует о мирных переговорах. Так как США оказывают на него давление и хотят заменить его более проамерикански настроенным деятелем, вроде Ху Ши, он стал разглагольствовать о мирных переговорах, чтобы США не оказывали на него слишком сильное давление. Теперь США усвоили тот метод, который мы применяли раньше, когда мы объединялись с демократическими партиями, чтобы изолировать Чан Кай-ши. Сейчас США объединяются с Ху Ши и другими, чтобы изолировать Чан Кай-ши, подорвать позиции Чан Кай-ши и свергнуть его. Тем не менее мы станем «защищать» Чан Кай-ши. Лучше, если Чан Кай-ши не потерпит крах, если же потерпит, то на сцену выйдут еще более проамерикански настроенные Ху Ши и компания, что будет еще хуже. Чан Кай-ши разглагольствует о мирных переговорах для того, чтобы сдержать нажим со стороны США. Мы не должны разоблачать и критиковать его. Если он делает послабление нам, то и мы отвечаем ему тем же. Разумеется, Чан Кай-ши останется антикоммунистом и будет продолжать поносить нас. Если он не будет так поступать, то лишится капитала.

Во время критики для человека надо подготовить лестницу, иначе массы окружат его и он не сможет выбраться. Так же надо действовать и в борьбе против бюрократизма.

В период борьбы «против трех злоупотреблений» многие министры подхватили лестницу, которую подал им Центральный Комитет. В начальный период кампании говорили, что обложили так много «тигров», а позднее, когда проверили, заявили, что их только 2–3 процента. Во время подавления контрреволюции была аналогичная ситуация.

Борьба «против трех злоупотреблений» фактически явилась проработкой коммунистов, и только борьба «против пяти злоупотреблений»[160] означала проработку капиталистов. Раньше проведение таких кампаний было необходимо, без них нельзя было обойтись, но в результате оказывалось слишком много пострадавших. Мы должны извлечь из этого урок. Осуществление большой демократии в настоящее время не отвечает интересам абсолютного большинства народа. Если ты свергнешь народное правительство, то вернется Чан Кай-ши. Некоторые хотели бы использовать большую демократию в отношении других, думали прорабатывать других, а в конце концов их самих проработали. Чем меньше демократии, тем лучше. По-моему, в области литературы, журналистики и т. д. при решении вопросов нужна мизерно малая демократия, похожая на мелкий дождик, который моросит не переставая. Официально движение за упорядочение стиля начнется в будущем году, а соответствующая директива будет разослана в текущем году, чтобы все могли подготовиться и имели неофициальное время для этого. В течение этого неофициального периода вы сами выявите у себя такие недостатки, как субъективизм, бюрократизм и сектантство, исправите их, и в дальнейшем в отношении вас не будет проводиться расследование. Именно так поступил недавно товарищ Чэнь Бо-да[161], когда ездил на свою родину в провинцию Фуцзянь для проведения выборов в низших звеньях. Некоторые кадровые работники оказались нечисты на руку, их заставили вернуть деньги и признать ошибки перед массами. В результате, после того как массы покритиковали их, кадровых работников избрали вновь. Это ценный опыт.

Упорядочение стиля в компартии не может не затронуть демократических деятелей, но ни в коем случае нельзя прорабатывать насмерть. Сперва надо при помощи мизерно малой демократии провести упорядочение стиля в компартии. Сейчас некоторые наши товарищи напускают на себя грозный вид. У них нет «капитала», а они хотят стать чиновниками и считают, что без позерства ничего не получится. После упорядочения стиля в компартии все станут скромными.

Говоря об издании газет, следует учитывать, что компартия в этом отношении уступает беспартийным деятелям. В Яньани газеты издавались недолго. Опыта издания газет в масштабе всей страны нет. Такое же положение сложилось в образовании, издательском деле и науке. Среди 5 миллионов интеллигентов, имеющихся в стране, членов компартии ничтожно мало. Наш коронный номер — это война, диктатура; в литературе и искусстве у нас есть кое-какие навыки, но и здесь людей немного. Говорят, что компартия не может руководить наукой. Это правильно наполовину. В настоящее время мы — профаны, которые руководят специалистами. Мы осуществляем административное и политическое руководство, а что касается конкретных отраслей науки, например геологии, то коммунисты в них не разбираются. Однако гоминдановцы тоже не разбирались. Гоминьдан правил 20 лет, и было подготовлено лишь 200 специалистов в области геологии. Мы же за 7 лет после освобождения подготовили 10 тысяч, административное руководство — это «один Ли Сянь-нянь плюс один Ли Фу-чунь»[162], один занимается продовольствием, другой планированием. Сейчас переходный период, и другого выхода нет, но в дальнейшем положение надо изменить. Надо добиться, чтобы более 80 процентов интеллигенции, занимающие промежуточное положение, изучали марксизм, чтобы они получили первоначальное представление о марксизме, но не требовать, чтобы они сразу овладели им. Сам основоположник марксизма Маркс тоже не сразу овладел всем. Издание в 1848 году «Коммунистического манифеста» лишь положило начало марксизму как системе, но не было его завершением. Требование, чтобы интеллигенция сразу восприняла марксизм, нереально. Когда кто-либо говорит, что он понимает марксизм, то надо учесть, что степень понимания марксизма также различна. Я тоже прочитал немного книг основоположников марксизма, не знаю, сколько они написали, но в Китае переведено, вероятно, менее половины (товарищ Цзэн Янь-сю из издательства «Жэньминь чубаньшэ» говорит, что переведено около 47 процентов). Специалист должен прочитать больше; у нас немного свободного времени, можно прочитать и поменьше. Главное — надо обращать внимание на методы исследования. В настоящее время многие кадровые работники не имеют привычки читать, свою избыточную энергию они отдают картам, театру и танцам. Никто не должен транжирить время.

В этот раз вы выдвинули много вопросов. Вернувшись домой, изучите их и попробуйте сами найти ответы. Во время совещаний члены партии и беспартийные должны находиться вместе. Компартия не должна проводить совещаний при закрытых дверях, в объединении преимущество. Это — диалектика. Можно объединить мнения двух сторон.

Кан Шэн. К такой форме совещаний еще никто не привык. У беспартийных деятелей имеются некоторые сомнения, у членов партии — некоторые неясности. Председатель предлагает хороший метод.

Мао Цзэ-дун. Вернувшись на свои места, попробуйте сделать так; если не выйдет, я отдам строгий приказ. В отношении количества участников таких совещаний я считаю, что беспартийные деятели могут составлять треть, а члены партии — две трети.

В статьях Ма Хань-бина и других взят неправильный курс, методы также неправильные. Их курс противоречит курсу ЦК, используемые ими методы давления не могут убедить людей.

Кан Шэн. В отношении курса ЦК в настоящее время имеются три группировки. Чэнь Ци-тун, Ма Хань-бин и другие в своих статьях представляют «левую» группировку, которой кажется, что этот курс плохой, и которая полагает, что в дальнейшем не следует пропагандировать этот курс. Правая группировка, не вдаваясь в подробности, считает полезным поднять шумиху в газетах. Шумиха в печати имеет свои плюсы. Но надо знать, как шуметь. Имеется еще промежуточная группировка, которая считает курс хорошим, но не очень уверена в себе и боится осложнений.

Мао Цзэ-дун. А чего бояться? Если критикуют молодежь, то тем самым помогают молодежи, если критикуют старых кадровых работников, то тем самым помогают старым кадровым работникам, если критикуют демократических деятелей, то тем самым укрепляют Единый фронт, разве это не очень хорошо?

Кан Шэн. Сейчас у армейских кадровых работников царит идейная неразбериха в отношении этого курса. Они считают, что в армии должно проводиться позитивное воспитание, что там могут распускаться только ароматные цветы, а не ядовитые травы.

Мао Цзэ-дун. В действительности же там есть и ядовитые травы, только они появляются там не под названием ядовитых трав, так как каждый человек считает свое мнение ароматным цветком. Конечно, в армии должно быть отличие от других ведомств, в армии действуют по приказу. Но в наших войсках уже давно практикуются демократические обсуждения; солдаты могут критиковать офицеров, а если ответ их не удовлетворяет, то могут вновь критиковать. Разве в армии нет также коррупции, расточительства и милитаризма? Значит, в армии тоже надо проводить упорядочение стиля. Но нельзя делать это беспорядочно, надо развертывать его при наличии руководства.

Раньше во время кампании «против трех злоупотреблений», когда «охотились на тигров», в театрах можно было вывешивать объявление за объявлением, по нескольку дней отменять спектакли; в газетах же так нельзя. Если есть недостатки, можно созвать собрание для обсуждения их, но нельзя на следующий день не выпустить газету.

Кан Шэн. Если говорить об армии, то надо «дать дорогу слову, обсуждать результаты».

Мао Цзэ-дун. Очень хорошо, везде надо так делать.

Конкретные вопросы надо конкретно анализировать. То же самое относится и к вопросу о срочности информации. Например, для нас не составляло вопроса, когда публиковать сообщение о кампании за запрещение опиума, вопрос ставился только в одной плоскости — не публиковать. Но так как США в ООН чернили нас, обвиняя в продаже опиума, мы опубликовали это сообщение. Разве тем самым мы не дали им пропагандистский материал? Так же обстояло дело и с корреспонденциями об аграрной реформе. Чтобы не распространять незрелый, ошибочный опыт, мы не вели пропаганду в газетах. В конце позапрошлого года за несколько дней в Пекине было проведено преобразование частных предприятий в смешанные государственно-частные предприятия, было объявлено о вступлении в социализм. Собственно говоря, такого рода сообщение надо было хорошенько обдумать. Но затем, едва агентство Синьхуа передало его (Чжу Му-чжи из агентства Синьхуа. Первым сообщило радио), как эти мероприятия сразу же начали проводить повсюду, без учета местных условий, что серьезно затормозило движение. Или приход к власти Надя во время венгерских событий. Мы не разобрались в обстановке и, не удержавшись, опубликовали сообщение на три дня раньше. В результате в первый день в информации не говорилось, хороший он или плохой, во второй день сообщалось, что он хороший, а на третий день было заявлено, что он плохой. Массы были изумлены. Поэтому, если обстановка неясна, можно вовсе ничего не публиковать. В этом отношении Французская компартия проницательнее нас, ее газета «Юманите» издается в Париже, где полно буржуазных газет. Если положение для нее неясно, она ничего не публикует.

Непременно надо найти людей, которые могут писать статьи, и сейчас кое-кого уже нашли.

Критика внутри народа также может быть острой. Я тоже думаю написать несколько статей для газет, но без указания должности «председатель». Я могу открыть рубрику в газете, выступать в качестве ее автора. Статьи должны быть острыми, только острым ножом можно резать бумагу. Но острота должна помогать людям, а не ранить их.

В этот раз вопросы лишь поставлены, спустя немного времени надо еще созвать совещание и обсудить их. Об этом совещании узнают во всех уголках страны, но посмотрим, каковы будут его результаты.

Статья Чэнь Ци-туна написана в стиле безрассудного приказа; «Жэньминь жибао» велели опубликовать ее; [редакция] «Жэньминь жибао» оказалась очень уступчивой, и статья была опубликована. В статье Чэнь Ци-туна предлагаются совершенно ошибочные формы и методы. Она направлена против курса «пусть соперничают сто школ», пропагандирует методы грубые и неубедительные. Курс «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ» применяется главным образом в науке и искусстве, где очень трудно провести разграничительную линию. В прошлом в ходе классовой борьбы сформировался литературный стиль. Этот литературный стиль был плох и раньше, отличаясь сухостью и бездоказательностью.

Те вопросы, которые я затронул в выступлении на Верховном государственном совещании, долго накапливались в моей душе. Высказал я их в прошлом году, а затем, ознакомившись с некоторыми делами и прочитав статьи Чэнь Ци-туна и Ма Хань-бина, я подумал, что кое-кто может принять их статьи за мнение ЦК. Поэтому потом я почувствовал необходимость хорошенько обсудить их. Дело в том, что в работе «Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата» разрешены лишь международные вопросы. В настоящее время бурная классовая борьба в Китае в основном завершена, на первый план выступили противоречия внутри народа. В связи с этим возникло целое поветрие; стали говорить, что критики многовато, что народные волнения нельзя унять; другим казалось, что положение еще не стабилизировалось. Одни стремились к свертыванию, другие — к развертыванию критики. Всем хотелось разобраться, каков же в конце концов курс ЦК. Между тем у ЦК нет какой-либо новой позиции. Курс тот же, только появились новые вопросы.

Забастовки рабочих и учащихся относятся к внутринародным проблемам. Забастовки в учебных заведениях вызваны тем, что в прошлом году был слишком большой набор; испугались, что будет недобор, и пошли на обман. Конечно, обман вызвал недовольство студентов Вопросы накапливались и заметно усложнялись. Такие случаи могут быть и в будущем. Абсолютное большинство внутри народа составляет мелкая буржуазия, часть приходится на национальную буржуазию, много членов демократических партий, имеются также беспартийные демократические деятели. В настоящее время в обществе происходит большой сдвиг. Этот сдвиг отразился в идейной неразберихе; если бы он не отразился, то нельзя было бы его понять.

Бюрократизм — непосредственный фактор беспорядков, ибо народ волнуется, поскольку бюрократы не желают ничего изменить. Китайский народ — самый дисциплинированный народ. В Шанхае одно время создалось крайне напряженное положение со снабжением второстепенными продуктами питания, но мы изложили обстановку, четко объяснили причины и призвали всех искать выход. И как результат этого праздник весны в этом году прошел очень хорошо. Разве не так? Сейчас переходный период еще не завершен, и в любой день могут возникнуть большие и малые вопросы.

N. Раньше у нас связь с журналистскими кругами была недостаточной.

Мао Цзэ-дун. А может быть, вообще не было связи? В дальнейшем нам ежегодно следует проводить совещания. Этот год мы прожили сравнительно хорошо. В Советском Союзе после Октябрьской революции 1917 года и до 1927 года еще было много беспорядков, а еще больше в литературе и искусстве, народ там был беднее, а интеллигенция крикливее. С тех пор прошло уже 39 лет, а не видно, чтобы товаров там было больше, чем у нас.

В Советском Союзе, конечно, имеются недостатки, но мы не должны публиковать сообщений о них, как не сообщаем и о недостатках в Индии. Сейчас именно западные капиталистические страны переживают трудности, в отношении которых мы и должны быть односторонними. Некоторые говорят, что производство в Западной Германии развивается быстрее, чем в Восточной Германии. Почему же вы по-прежнему утверждаете, что Западная Германия хуже Восточной? Но в своей пропаганде мы не должны говорить, что Западная Германия лучше Восточной, как не должны говорить и о том, что в Восточной Германии все лучше, чем в Западной. У некоторых наших социалистических государств также есть недостатки, но ведь у нас немноголетняя история. Марксизм в первую очередь прорывает слабое звено в цепи капитализма и добивается победы революции.

Я уже говорил немецким товарищам, что сейчас у Маркса много дел на Востоке, он пока не может вернуться на Запад, и поэтому революция у них не может успешно завершиться. Сейчас в политическом отношении Азия более прогрессивна, чем Англия и Америка, так как азиаты живут намного хуже, чем англичане и американцы. Раньше нас эксплуатировали, мы были очень бедны, а бедные хотят революции. У кого жизненный и культурный уровень высок, тому не до революции. Разумеется, и у Америки есть преимущества: короткая история, нет бремени истории; американцы, изучая историю, не должны затрачивать так много усилий, как мы, им не нужно обсуждать и вопрос о периодизации истории. Иногда плохое дело может превратиться в хорошее дело. Сейчас именно Восток прогрессивный, а Запад отсталый. Пройдет еще несколько десятилетий — и восточные государства начисто выгонят западных империалистов. К тому времени у них не будет колоний, которые они могли бы эксплуатировать, останется мало и нефти. Наши восточные государства разбогатеют, а жизненный уровень западных стран понизится — народ станет прогрессивным. Сейчас забурлила Азия, забурлила Африка, если забурлит и Латинская Америка, будет совсем хорошо.