Я буду летать

Глава 2

— Твой брат был очень талантлив.

Эту фразу Софи слышала так часто, особенно после того, как Олег пропал без вести, что успела ее возненавидеть, но сейчас случай был особым. Она стояла в зале славы академии вместе с полковником Березиным. Со стены, в окружении звезд на них смотрели лица тех, кто учился здесь и отдал жизнь за родину.

Софи смотрела на родное лицо, на светящуюся алым подпись: «Серов Олег Евгеньевич» и едва сдерживалась, чтобы не подойти, сломать голограмму, крикнув: «Олег жив, ему не место среди мертвых».

— Знаю, ты поступала на летный, — в голосе полковника прозвучало сочувствие. — Я видел твои результаты. Чуть-чуть не хватило до проходного. Жаль.

Софи повернулась к нему, взглянула изумленно.

— Олег говорил, ты прирожденный пилот, — пояснил свой интерес полковник. — Почему, провалившись у нас, не пошла в гражданскую авиацию?

Софи нахмурилась и отвернулась, пряча лицо. Она уже устала слышать этот вопрос, но хуже было то, что ответ перестал казаться ей верным. Дома все было правильным: данное брату слово, поступление в Космическую, а потом сомнения принялись одолевать ее и становились все сильнее с каждой выходкой рыжего, с каждым вечером, проведенным в ангаре. Она ведь обещала Олегу летать, а не гайки крутить! Еще и рыжий этот… Словно специально послан, чтобы сделать ее жизнь невыносимой.

— Ясно, — хмыкнул мужчина, не дождавшись ответа. — Если я могу что-то для тебя сделать — дай знать.

Софи вздохнула… Она не собиралась ни о чем просить, но рыжий… Ей нужна разрядка, чтобы не сорваться и не прибить урода.

— Я могу получить доступ в зал симуляторов в любое время?

— Не хочешь пользовать вместе со всеми? Боишься, что засмеют? — нахмурился полковник.

Ну да… Извечное противостояние тех, кто летает и тех, кто крутит гайки. Но Софи боялась не этого… Сочувствие, жалость — вот, что было хуже пытки. Наслышалась уже от родных и знакомых. А тут… срезавшийся на вступительных экзаменах пилот пошел перебирать двигатели. Рыжий будет в восторге.

— Не хочу привлекать внимания, — призналась она честно.

— Хорошо, я подумаю, — не стал ничего обещать полковник.

Через пару дней какой-то старшекурсник передал ей конверт. В нем лежала карточка с допуском и записка: «Попадешься — отберут».

— А девчонка неплоха, — Владимир Сергеевич отвернулся от экрана, где блестящий черный истребитель, модель «ШИП», с белым силуэтом летучей мыши на борту с изящной наглостью проходил кольца Сатурна — самый опасный участок трассы, посмотрел на Березина. — Сестра Серова? Навыки у нее, конечно, отменные. Видно, что брат готовил. Самоуверенности много, но с этим мы бы справились. Знаешь, что она думает делать дальше? Отдавать такой талант инженерам… Только губить.

— Вот и я о том же, Володь, — вздохнул Березин, — однако правила не нами придуманы. Я уже запросил данные с сервера, где она проходила вступительные. Хочу внимательнее на них посмотреть. Если ничего подозрительного… Руководство не пойдет на перевод.

Владимир выругался. Откинулся на кресле.

— Тогда пусть не мается дурью и уходит. В гражданской ее с руками оторвут.

— А если не захочет? — задумчиво спросил Березин. Взгляд девчонки на голограмму брата не давал ему покоя. Столько тоски там было и злости… Упрямой такой злости.

— Тогда устрой так, чтоб отчислили. Не маленький, сам знаешь, что делать, — грубо отрезал коллега. — Ты запись с камер видел? Она так и продолжит путаться под ногами. Лезть в ангар. Еще истребитель угнать попробует, вот увидишь. Я таких знаю… Отчаянные. Да, что я говорю… — и он махнул рукой. — Феникс, только в юбке.

— Ничего о нем не слышал? — осторожно поинтересовался Березин, и Владимир покачал головой.

— Поисковую операцию свернули, он официально признан мертвым. Это все.

И они замолчали, каждый думая о своем. О тех, кого они учили. Учили ради будущего, ради счастливой жизни, но у кого-то эта жизнь получалась слишком короткой.

— Так, заучка, у нас сегодня практика.

Этими словами ее обрадовали, стоило появиться в классе. Софи стиснула зубы. Сдержаться. Ее специально провоцируют. Космос требует хладнокровия. Любой скандал, любая истерика будут отражены в личном деле, а после… беседа с психологом, тесты, и если она их не пройдет — ее вышвырнут из академии пинком под зад.

Слабым в космосе нет места. Тем более в военной академии.

— Результат войдет в общий зачет, — продолжал давить рыжий. Он даже соизволил подняться с места, подойти и нависнуть, словно специально давая понять, какая она мелкая и ничтожная по сравнению с ребятами в группе. — Если ты нас опозоришь, пеняй на себя.

Технарей, в отличии, от пилотов, всегда учили работать в группе.

«Ваша работа — командная. Невозможно провести оперативный ремонт системы водоохлаждения на крейсере. И даже на истребителях следует использовать принцип «двойного глаза». К тому же одиночке проще совершить ошибку, а ваша ошибка — это жизнь пилота и его машины. Учитесь проверять себя и других», — часто повторяли им преподы.

Их группы назывались «бригадами», а результаты зачета были не просто баллами. Отстающие не получали увольнительных, им назначались дополнительные занятия, даже стипендия в Космической зависела напрямую от позиции бригады в общем рейтинге. А что такое стипендия? Это возможность посидеть в безалкогольном, но все же баре «Астронавт». Поиграть в разные симуляторы. Посмотреть кино в объемном кинотеатре. Купить пирожных в кафе. За все развлечения на базе академии курсанты расплачивались баллами.

Когда Софи запорола первый из практических тестов, и группе прилетел общий штраф, ее чуть не побили. Так что теперь она считалась балластом.

А ведь она так привыкла быть лучшей. Всегда и везде. Ну кроме дисциплины. Тут характер давал о себе знать. И если бы не ее дерзость, привычка водиться с пацанами, ее бы смяли в первый же месяц. А так… куратор бригады посмотрел на ее перепалки с рыжим и сказал: «Знаешь, я не буду тебя снимать с довольствия на следующий год».

Софи, потом вдохновленная его словами, ходила. Ровно до следующего зачета.

Теория давалась ей легко. Математика, механика, физика, термодинамика… Тесты она писала лучше некоторых в группе. Но вот практика… Пальцы в толстых перчатках — на ее ладонь не было нужного размера — ощущались чужими. И она решительно не понимала указания мастеров:

«Вот ту загогулину требушни. Слегни чуток. А потом вперед, до щелчка».

Но парни-то понимали! И это было обидно.

Был бы рядом брат — он бы поддержал. Но рядом никого не было. Ее семья лишь обрадуется, услышав о неудачах и будет настаивать на уходе. Друзья… Даже они ее не поддержали, многие покрутили пальцем у виска, сказав, что Софи с жиру бесится. Если не удалось поймать журавля в небе, так надо держаться за синицу в руке. Конечно, истребитель — не гражданский лайнер, но лайнеры тоже летают в космосе.

— Не хочешь, чтобы я вас опозорила, — Софи постаралась вложить во взгляд все свое негодование, — лучше помоги.

Да. Она дошла до того, чтобы наступить на гордость и попросить помощи. Позор. Но и подводить парней из бригады не хотелось. Они не виноваты в ее выборе пути.

Макс ответил презрительным фырканьем.

— Тебе бесполезно помогать! У тебя же руки-крюки.

Софи задохнулась от гнева. Эти «руки-крюки» мастерски держали штурвал симулятора, тонко чувствуя ход полета машины, мгновенно реагируя на возникающие препятствия.

А гайки крутить особого ума не надо.

— Значит, справлюсь без тебя.

Софи шагнула в сторону, обходя живое препятствие. Парни недовольно загудели, но открыто выступать не стали. Преподаватели жестко пресекали любые конфликты в группе. Причем, наказанию подвергались все: и виноватые, и невиновные.

«Привыкайте, — повторял им куратор, — бригада несет общую ответственность за проделанную работу. Никто не станет разбираться, кто именно не докрутил болт или не поставил правильно фильтр. Потому проверка друг за другом и взаимопомощь должны стать вашей второй натурой. И это прекрасно, что именно в вашу бригаду попала София».

Софи не разделяла восторга куратора, как и парни в группе. Будь ее воля, она бы предпочла индивидуальное обучение, как у пилотов. Конечно, их учили летать вместе, выполнять групповые задания, но каждый в полете отвечал сам за себя.

А у них?

«Без разницы, кто запорол свой участок работы. Не смогли собрать двигатель? Незачет всем».

И главное, даже если Софи справлялась, ее все равно винили во всех неудачах. Репутация, чтоб ее…

Первый курс был самым нудным и бесполезным с точки зрения будущей работы. До абсурда. Их не допускали до «живых» машин. Заставляли практиковаться на старье. Перебирать двигатели вековой давности, как будто они когда-нибудь им встретятся?! Практиковаться на древних системах. Без нормальных зондов, диагностов и датчиков. Еще и специально выбирали настолько заржавевшее оборудование, что у Софи не хватало силы пальцев раскрутить зажим.

Эдакая система отбора для технарей.

Если пилотов гоняли физически, выматывали эмоционально, то их испытывали грязью, ржавчиной и прочим старьем.

Мозоли, порезы, не отмывающиеся пятна и въевшаяся вонь… Мир техники был по-мужски суров.

Софи заподозрила неладное, когда их повели на зачет в новый зал. «Выклянчили», — с мрачным удовлетворением подумала она, оглядывая муляж системы жизнеобеспечения. Парни уже давно ныли, прося мастера дать им что-то новенькое, а то три месяца разбирать двигатели им порядком надоело. Вот Софи с удовольствием бы вернулась к знакомому двигателю, чем лезла в эту громадную страхолюдину.

Целиком система в зале не поместилась бы, но и та ее часть, которую они лицезрели, внушала трепетное уважение.

— Итак, господа курсанты, — голос мастера был полон нездорового энтузиазма, — перед вами центральная часть системы обеспечения крейсера «Незабудка» второго класса.

Он еще не закончил фразу, а мозг Софи уже выдавал справку: «Крейсер второго класса. Численность экипажа: двадцать человек. Грузоподъемность… Максимальная дальность полета… Скорость… Оружие…». Брат в свое время неплохо натаскал ее, но толку-то от ее знаний, если придется, как обычно, работать руками.

Она нервно поправила перчатки.

— Вводная: «Незабудка» получил пробоину по правому борту в результате попадания в метеоритный поток и столкновения.

Вводная была так себе… Нормальный пилот не допустит попадания в поток, облетит. Проще изменить курс, чем получить такой «подарок». Защита выдержит пару попаданий, но и ее резерв не бесконечен.

— Была повреждена система жизнеобеспечения.

В подтверждении свет выключился, раздался скрежет, в центре, под потолком рванул, ослепляя, сноп искр. Потом заискрилось уже в нескольких местах.

— У вас час на ликвидацию последствий. Дальше весь экипаж будет считаться мертвым. Вы, соответственно, тоже.

Включился красный аварийный свет, завыла сирена, из-под пола вырвался, заставив всех дружно подпрыгнуть, столб пара.

ПКА готовила специалистов высокого уровня, используя способ обучения максимально приближенный к реальности.

Софи ощутила, как у нее мурашки побежали по коже. Сирена била по ушам, в глазах все прыгало от мерцающего красного света. Пол под ногами затрясся, имитируя теряющий управление корабль. Если не знать, что за стенкой — станция, полное ощущение, что они терпят бедствие.

— Так, парни, собрались. Работаем.

Максим первым, как и положено бригадиру, включился в работу, распределяя задания.

— А ты, — взгляд в сторону Софи, — просто постой в сторонке.

— Не получится, — мрачно ответила девушка, — нам не засчитают работу, если я просто постою.

— Черт с тобой! — махнул рукой парень.

Договорились быстро — надо было заменить пару труб. Да и сложно было ошибиться — пробоину подсвечивали снопы искр. На самом деле починка подобной системы была заданием третьего курса, сейчас их проверяли на слаженность и умение работать в экстремальных условиях.

— Нужна сто двадцатка! — донеслось с правого края пробоя.

— Сейчас! — Софи спрыгнула с помоста и понеслась к углу, где еще раньше приметила сваленные в кучу — чтоб курсантам жизнь медом не казалась — коробки с запчастями. Нужную — не зря она изучала маркировки — нашла быстро. Вытянула, вытряхнула трубки, начала свинчивать, но парни отобрали.

Трое вырезали поврежденную часть, ловко орудуя лазерными резаками, остальные начали прилаживать замену. В зале, заглушая вой сирены, стояла рабочая обстановка. Кто-то ругался, кто-то требовал инструменты, жужжала сварка, щелкали пневматические кусачки, шипели резаки.

— Время! — подгонял всех Макс. — Монтируем.

Труба была длинной, поврежденный участок большой — мастер хорошо рассчитал, всем досталось, где подержать.

Софи оказалась на левом краю, парень, стоявший там, неожиданно подвинулся, а потом и вовсе ушел за каким-то инструментом. Так что ей ничего не оставалось, как вставить трубу в соединитель и держать, пока прикручивали правый фланг. Фиксировать одновременно не получалось — гибкую трубу и так вело от остаточного давления, она просто не встала бы плотно везде, если начать прикручивать оба конца разом. Это называлось менять «на живую», встраивая в действующую систему. Опасная вещь. Мастер точно сошел с ума, устроив им подобный тест.

Воздух в зале стал липким, тяжелым, и девушка прокляла наставника, решившего повысить ставки и добавить достоверности. Воздух в зале потихоньку откачивали, точно они и вправду теряли кислород.

Она постаралась дышать реже, экономя то, что осталось. Парни рядом работали в мокрых спецовках, да и у нее пот тек по спине.

Труба вдруг запрыгала в руках, точно живая, в лицо ударила струя пара.

— Прорыв системы охлаждения! — раздался истошный вопль.

— Всем держать! — заорал Макс. — Не дадим кислород — подохнем.

Не подохнем, конечно, — Софи вцепилась в извивающийся, точно змея, гибкий шланг, — но баллов никто не получит, еще и вычтут.

Она плюнула на правила, зубами стянула одну перчатку, вторую. В полумраке авось мастер не заметит, что она нарушила технику безопасности.

Пальцы сжались на гладкой поверхности, и Софи сразу почувствовала себя уверенней.

— Пошло давление!

Новая напасть. Труба под пальцами начала ощутимо нагреваться.

— Серый переключай на резерв. Надо снизить температуру. Парни, держим. Чуть-чуть осталось!

Софи сцепила зубы. Кожу пекло, пальцы ныли от напряжения, воздуха категорически не хватало, кружилась голова, в легких горело.

— Все, мы близко! Отпускай, я перехвачу, — прозвучало властное над ухом.

Софи вздрогнула и попыталась разжать сведенные от напряжения пальцы.

— Не могу, — просипела она.

Макс придвинулся, заглянул через плечо.

— Твою же… Черт. Не дергайся.

На ее ладони сверху легли широкие, мужские. Надавили, заставляя разжать пальцы.

— Федор, какого ты оставил ей самый сложный участок? Жить надоело?

За спиной что-то невнятно пробурчали.

— Сильно обожгла? — уточнил Макс.

Софи пожала плечами. Во рту было так сухо, что слова застревали в горле.

— Я тебе вечером мазь принесу и таблетки. Справишься?

Его дыхание раздражающе касалось шеи, рыжий был слишком близко, и эта близость вызывала злость.

Софи откашлялась, злость придала сил. Ответ вышел едким:

— Справлюсь, не бойся. В медпункт не пойду.

И она, морщась, натянула перчатки. Вынырнула из-под рыжего, оставив его фиксировать последний остаток трубы. А потом зажмурилась от ярко полыхнувшего света и сразу пошел живительный кислород, от которого приятно закружилась голова. Они успели.

— Пять минут до срока, — мастер шагнул в зал, — я впечатлен. Молодцы.

Софи подавила желание спрятать обожженные ладони за спину.

— На сегодня свободны. В душ и отдыхать. Завтра разбор.

Уф-ф-ф. Неужели никто не заметил ее хитрости? Повезло.

Рыжий пришел, когда она успела принять душ, переодеться в пижаму и перестать плакать. Рукам не помогла даже холодная вода, они продолжали гореть, точно она держала в каждой по горсти углей.

— Дай посмотрю, — парень, не дожидаясь, грубо схватил ее за запястье, и Софи не сдержала вскрик. — Черт! Заучка! Прости, — мгновенно извинился он, и хватка стала нежнее.

— Не дергайся, — попросил Макс, принявшись аккуратно наносить прохладный гель на кожу. — Будь я мастером, честно, выпорол бы тебя. Слушай, если ты решила испортить себе жизнь, то давай без подстав. Парни-то в чем виноваты?

Софи опустила голову. Рыжий прав. Если бы ее поймали на нарушение техники безопасности, выписали бы штраф всей группе, а если бы установили, что она пострадала… Месяц все сидели бы без стипендии. Она сглупила, конечно.

— Зачем ты сняла защитные перчатки?

Софи молча достала одну, положила сверху свою ладонь, спросила зло:

— Думаешь, в таких можно что-то сделать?

— Почему раньше не попросила? — нахмурился рыжий.

— Мастер и так самую маленькую пару нашел, — пожала плечами девушка.

— Разберемся, — кивнул Макс, забирая перчатки и закрывая тюбик мази. — Наноси два раза в день. Это таблетки. Одну сейчас, вторую завтра.

На кровать легли две капсулы. Софи даже не стала спрашивать, откуда они у Макса — проносить лекарства, кроме согласованных с врачами, на территорию академии было запрещено.

— И Софи, — девушка посмотрела на него удивленно. Кажется, это был первый раз, когда рыжий назвал ее по имени, — я не знаю, что ты здесь делаешь, но если решила свести счеты с жизнью, придумай способ попроще. Я запрещаю тебе рисковать, когда ты работаешь под моим руководством.

И рыжий глянул так, что стало ясно: он здесь на своем месте. И если Софи всем сердцем мечтала стать пилотом, то Макс так же страстно желал стать тем, кто обеспечивает летунам исправность их машин, и никто ему в этом не помешает.