Я был в Ку-клукс-клане

Глава четырнадцатая Новые удары по ку-клукс-клану

Процесс колумбийцев знаменовал собой конец — по крайней мере, я так думал — моей деятельности подпольного агента внутри Ку-клукс-клана. Поэтому я отправился в лекторское турне по стране, чтобы рассказать людям, что я видел и слышал в клановских «кложах». Этим я надеялся расширить кампанию против Ку-клукс-клана.

Я выступал перед сотнями собраний, организованных профсоюзами, церквами и синагогами, Молодежной христианской ассоциацией, Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения, Лигой борьбы с диффамацией, Американским еврейским конгрессом и прогрессивными группами ветеранов войны.

Мне пришлось также читать лекции в Чикагском университете, Государственном университете штата Огайо, в Атлантском университете, в колледже Рузвельта, в Городском колледже в Нью-Йорке, в Антиоке, в Уилберфорсе и в «Новой школе социальных исследований».

Повсюду я видел, что люди с беспокойством относятся к угрозе, представляемой Ку-клукс-кланом, но мало кому было известно о размахе его деятельности в послевоенный период.

Познакомившись с фактами, люди С энтузиазмом включались в кампанию против попыток Клана набросить свою петлю на всю Америку.

А тем временем куклуксклановцы в Атланте все еще продолжали чувствовать, насколько было велико негодование, возникшее в связи с процессом колумбийцев. Клановцы знали, что близок день, когда им тоже придется предстать перед судом и ответить на обвинения, предъявленные мною и Дюком.

Вот уже больше года, как адвокату клановцев Моргану Бэлсеру удавалось под предлогом своей болезни добиваться отсрочки слушания дела о лишении Ку-клукс-клана прав юридического лица, хотя болезнь эта нисколько не мешала ему ежедневно появляться в суде по другим делам.

Но куклуксклановская тактика проволочек принесла им некоторый успех. Правда, они не смогли добиться рассмотрения дела в период дружественного им правления Толмэджа, но им все-таки удалось оттянуть суд до того времени, когда губернатор Арналл уже не стоял на их пути, а его преемник Томпсон не проявлял особого желания вести борьбу против Клана.

Не менее важным фактором в пользу клановцев было то, что их главный противник, энергичный Дан Дюк, был вынужден сойти с арены. Вместо него штат представлял Юджин Кук, довольно незначительная по сравнению с Дюком фигура. Хотя в свое время Кук, будучи единственным антитолмэджистом среди всех должностных лиц в Капитолии, смело выступал против черносотенного путча, перспективы возрождения толмэджизма были сейчас весьма реальны. И действительно, Рой Гаррис, главный стратег всех кампаний Толмэджа, бахвалился, что толмэджизм возрождается, чтобы навечно утвердиться в Джорджии.

Мое лекционное турне было в полном разгаре, когда однажды я с изумлением прочитал в газете сообщение из Атланты, озаглавленное «Исчезновение документов о Ку-клукс-клане».

Целая папка обвинительных документов против Клана, собранных мною и Дюком, исчезла ночью из кабинета генерального прокурора! Сообщая об этом, генеральный прокурор Кук намекнул, что исчезновение документов может испортить все шансы обвинения в деле лишения Клана прав юридического лица.

Нечего и говорить о том, как возмущен был «Великий Дракон».

— У Клана достаточно друзей в Капитолии, чтобы получить любые необходимые сведения, не прибегая к краже!.. — заявил он с подкупающей прямотой.

К счастью, я передал Дюку только фотокопии улик — оригиналы хранились у меня. Я немедленно телеграфировал Юджину Куку о том, что высылаю ему другой комплект фотокопий. Кроме того, я запросил Кука, не нужно ли мне самому приехать в Атланту, чтобы помочь ему в подготовке и ведении процесса.

Кук подтвердил получение всех документов и попросил меня быть готовым к вызову.

И вот я читаю в газетах, что все закончено — заключено неофициальное соглашение, по которому Ку-клукс-клан признал себя виновным в том, что он, получая от своей деятельности прибыли, нарушал зарегистрированный властями устав, а за это Кук отказался от предъявления Клану всех других обвинений, так тщательно собранных мною и Дюком! Все это было проделано втихомолку.

Что может быть невиннее признания в незаконном получении прибыли в Америке, где готовы оправдать любой способ получения долларов! А все остальные обвинения, которые при умелом использовании могли действительно повредить Клану перед судом общественного мнения, словно растаяли в воздухе.

Таким образом, воспитательная ценность процесса была почти сведена к нулю. Вместо подробных разоблачений преступной деятельности Ку-клукс-клана газеты поместили одну только коротенькую статью, в которой сообщалось о постановлении суда, лишающем Клан прав юридического лица. И даже эта статья была посвящена в основном тому, как адвокат Клана Бэлсер опровергал первоначальные обвинения.

«Лишение Клана прав юридического лица наносит последний и, я надеюсь, сокрушительный удар Ку-клукс-клану», — заявил Бэлсер, прекрасно понимая, что это вовсе не так. Просто Бэлсер прибег к традиционному куклуксклановскому трюку: всякий раз, когда Клану наносится удар, он пытается скрыть свои раны, уверяя, что ему удивительно повезло.

Письмо Кука, извещавшее меня о соглашении с Кланом, не улучшило моего настроения.

«Дорогой Стетсон, — писал Кук, — несколько дней назад Верховный суд Фултона аннулировал разрешительное свидетельство, выданное Ку-клукс-клану. Принимая во внимание тот факт, что Клан признал, что он нарушил свой устав, я решил взять обратно все остальные обвинения. Мы могли доказать их, но не сочли это необходимым. Я хочу выразить вам свою благодарность за ваше великодушное предложение помощи в деле ведения процесса».

Я, конечно, получил некоторое удовлетворение, поскольку основная организация клановцев — та, которая возродила Ку-клукс-клан в 1915 году и способствовала с тех пор его расцвету, — прекратила свое существование.

Но, с другой стороны, я знал, что заголовок статей и передовиц, появившихся во многих газетах: «Ку-клукс-клан вне закона», — сильно преувеличивал одержанную победу. Фактически газеты оказывали Клану немалую услугу, создавая впечатление, что ему вынесен смертельный приговор и что этот приговор уже якобы приведен в исполнение. Ничто так не способствует росту Ку-клукс-клана, как безразличие со стороны общественного мнения.

На деле же у Клана еще оставалось разрешение на существование двух организаций: «Федеративных кланов Алабамы» и «Рыцарей Ку-клукс-клана Флориды». Это давало Клану право создавать организации во всех сорока восьми штатах и во владениях, принадлежащих Соединенным Штатам.

— Неужели нельзя ничего сделать для роспуска и этих организаций? — спрашивали меня мои слушатели, когда я возобновил лекции.

— Юридически дело обстоит точно так же, как в свое время в Джорджии, Кентукки и Нью-Йорке, — отвечал я. — Губернаторы Алабамы и Флориды, если бы они захотели, могли бы таким же образом отделаться от Клана.

— Так почему же они этого не хотят?

— А это вам придется спросить у них самих, — отвечал я. — Я установил контакт с целым рядом организаций, и они направили губернаторам требования аннулировать разрешительные свидетельства, выданные Клану. Губернатор Флориды даже не счел нужным ответить на эти требования, а губернатор Алабамы заявил, что он «не видит в настоящее время причин для лишения Клана прав юридического лица». Несколько позже, когда банда алабамских куклуксклановцев ворвалась в лагерь девочек-скаутов и забралась в спальню их руководителей, губернатор Алабамы назначил специального следователя с целью выяснить, что можно сделать для отмены прав Клана как уставной организации. Но, как указывала газета «Монтгомери адвертайзер», «губернатор добился бы значительно больших результатов, если бы назначенный им прокурор не был сам отъявленным куклуксклановцем».

— Что вы думаете о рекламе, которую создают Ку-клукс-клану? — часто спрашивали меня во время моих поездок по стране.

— Мне приходилось слышать, как редакторы, пропагандирующие политику замалчивания по отношению к разжигающим расовую ненависть группам, говорили: «Спящего пса лучше не тревожить», — отвечал я. — Но тактика эта оправдана лишь в том случае, если пес действительно спит. Политика замалчивания хороша до поры до времени, а куклуксклановцы как раз удивительно невосприимчивы к ней. Всякий раз, когда Клану нужно заставить газеты говорить о себе, ему достаточно устроить процессию в масках и зажечь несколько крестов.

— Но как вы считаете, должны ли газеты и радио сообщать об этом?

— Нет сомнения, что газеты уже предоставили Ку-клукс-клану бесплатную рекламу, которая стоит миллионы долларов, — согласился я. — Без всякой на то причины газеты периодически помещают отчеты о деятельности Клана, словно она относится к области спорта, а не является кровавым террором. Большинство репортеров заинтересовано только в том, чтобы состряпать сенсационную статью, поэтому они подбирают побольше таких слов, как «наводящий ужас», «жуткий», «внушительный», добавляя к ним «драконов», «вампиров», «ужасов», и тем самым служат Клану в качестве печатных органов. Таким образом, безответственная пресса помогла распространению Клана больше, чем все его «клиглы». Неудивительно, что Ку-клукс-клан охотно раздает «корреспондентские билеты ККК», чтобы завлечь сочувствующих ему репортеров на свои собрания.

— Но ведь вы и сами немало писали о Клане, — усмехнулся один из моих слушателей.

— Разумеется, — улыбнулся я в ответ, — но вряд ли Клану нравилось видеть свое имя в печати, когда он был обязан этим мне. Реклама и разоблачение сильно отличаются друг от друга. Те репортеры и редакторы, которые разоблачали и осуждали Клан, сделали большое дело, лишая его поддержки своих слушателей и читателей.

[ФОТОx4]

— Какие меры могут быть приняты против Клана? — Неизменно спрашивали меня мои слушатели.

Я подчеркивал необходимость организованных действий, рассказывал о том, какой большой успех во многих местностях имели кампании профсоюзов, печати и церкви, направленные против Клана. Указывая на двойственную роль Клана в деле ограничения как заработной платы, так и демократии вообще, я говорил о том, что ему должны противостоять граждане, вооруженные профсоюзным билетом в одной руке и избирательным бюллетенем — в другой.

Чтобы преодолеть инертность властей, я призывал к оказанию давления на министерство юстиции и на районных прокуроров, понуждая их к неукоснительному осуждению действий Ку-клукс-клана, нарушающих федеральные законы. Я призывал также оказывать давление на сенаторов и конгрессменов в целях быстрейшего проведения закона, запрещающего суд Линча.

Одновременно я предлагал начать повсеместную кампанию за принятие мер, ставящих куклуксклановскую маску вне закона. Сотрудничая с правовыми отделами различных организаций, призванных защищать гражданские свободы, я внес свою лепту в составление проекта закона, исходившего из того принципа, что ношение маски уже само по себе является доказательством преступных намерений. Этот проект был поддержан судебными органами, которые подвергли осмеянию уверение Клана, что подобный закон явился бы дискриминационной мерой, поскольку никто не запрещает ношение масок во время маскарадов и в канун Дня всех святых.

— Удар бывает сильнее, если его наносить с близкого расстояния, — говорил я. — Если вам будет трудно побудить к действиям дядю Сэма, вам, возможно, удастся заставить законодательные власти своего штата или свой муниципалитет сорвать маску с Клана. В нескольких южных штатах и десятках городов уже приняты такие законы. Грамм такой профилактики стоит иногда тонны лекарств. Если бы такие законы могли быть приняты по всей Америке, Ку-клукс-клан оказался бы выгнанным из подполья и поставлен в условия, противопоказанные его существованию. Снимите с Ку-клукс-клана маску — и собственная трусость погубит его!

Со временем моя деятельность против Клана привела меня в Вашингтон. Я ехал в такси вниз по Пенсильвания-авеню по направлению к горе Капитолия. Рядом на сиденье лежал объемистый портфель с моим клановским балахоном и разоблачительными документами. Я намеревался нанести официальный визит — правда, в качестве незваного гостя — Комиссии палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности.

Это решение не было внезапным, оно созревало в моем уме уже давно. С первых дней своего вступления в Ку-клукс-клан я делал все от меня зависящее, чтобы привлечь внимание этой комиссии к антиамериканской деятельности Клана. Я подозревал, что расшевелить комиссию будет делом довольно трудным, но оказалось, что расшевелить ее совершенно невозможно. Впрочем, зная о дружественных отношениях между комиссией и Кланом, я не был особенно удивлен.

Еще в 1934 году, когда во главе комиссии стоял Мартин Дайс, член палаты представителей от штата Техас, он пригласил «Мага Империи» Джеймса А. Коулскотта для «дачи показаний». «Маг» явился, но комиссия не задавала ему существенных вопросов, а позволила использовать заседание в качестве трибуны для куклуксклановской пропаганды.

Вскоре Мартин Дайс нанес ответный визит «Магу» Коулскотту, посетив Капитолий штата Джорджия и выступив в нем. Среди материалов, находившихся в моем портфеле, была копия номера клановской газетенки «Файр-кросс»[14], посвященного этому событию. Вот что писала эта газетенка:

«Представительный блондин мистер Дайс, который любит рубить с плеча, выступил с речью в Атланте, имперском городе Клана, по приглашению масонской Ложи № 73. Устроителями этого торжества, кроме Ложи № 73, были свыше ста патриотических и гражданских организаций и братств, включая Рыцарей Ку-клукс-клана.

В президиуме среди других почетных гостей выделялся «Маг Империи» Джеймс А. Коулскотт. Кроме того, в президиуме находилось еще около десяти лидеров Клана. Один из них, окинув взглядом громадную аудиторию, заявил, что не менее половины присутствующих мужчин и женщин являются членами Клана.

«Как верно следовал он доктрине, выработанной Кланом за последние двадцать лет! — прокомментировал выступление Дайса «Маг Империи» Коулскотт во время интервью, последовавшего после торжества. — Его программа, которая, без сомнения, является сегодня программой всех подлинных американцев, так похожа на программу Ку-клукс-клана, что никакой существенной разницы между ними нет».

Несколько дней спустя «Маг Империи» телеграфировал конгрессмену Дайсу:

«Каждый настоящий американец, а следовательно, каждый член Ку-клукс-клана, поддерживает вас и вашу комиссию в ваших усилиях вернуть страну честному, свободолюбивому и богобоязненному американцу, которому она по праву принадлежит».

Когда закончилась вторая мировая война, председательское место в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности перешло к Джону Рэнкину, члену палаты представителей от штата Миссисипи. Возрождение Ку-клукс-клана, его публичные бесчинства и внутренние интриги, разоблаченные с моей помощью, привели к тому, что широкая общественность потребовала, чтобы комиссия всерьез занялась расследованием дел Клана.

«Нет никакого смысла посылать в Джорджию ревизоров, — ораторствовал Рэнкин. — Если вы желаете ознакомиться с деятельностью Клана, то следует вызвать Великого Дракона сюда и пригласить его на заседание комиссии».

Члены комиссии разошлись во мнениях, и при голосовании было решено отказаться от рассмотрения этого вопроса.

— Комиссия пришла к заключению, что в ее распоряжении не имеется достаточного количества данных, чтобы начать расследование, — заявил Эрнест Адамсон, главный советник комиссии.

— В конце концов, — заметил Рэнкин, — Ку-клукс-клан является старинной американской организацией.

— Куклуксклановские угрозы и запугивания — такая же старая американская традиция, как и незаконное самогоноварение, — добавил член комиссии конгрессмен Джон С. Вуд.

Впоследствии председателем этой комиссии стал республиканец Дж. Парнелл Томас.

— Я обещаю, что это будет самый деятельный год за все время существования комиссии. Пусть щепки летят во все стороны — на колумбийцев, на куклуксклановцев и на коммунистов, — объявил он.

Томас учредил подкомитет по расследованию фашистской деятельности, состоящий из трех человек: конгрессменов Джона С. Вуда, Джона Макдауэлла, республиканца от штата Пенсильвания, и Ричарда Б. Вейла, республиканца от штата Иллинойс. Последний, между прочим, является сталепромышленником, имя которого занесено в списки Национального управления по, трудовым отношениям за отказ воздержаться от антипрофсоюзной борьбы.

Этот подкомитет совещался в течение пятнадцати минут, пригласив на свое заседание в качестве «антикоммунистического эксперта» профашиста Джеральда Л. К. Смита, вожака черносотенцев. После закрытия заседания было объявлено, что «Америке фашизм не угрожает».

Это и понудило меня вновь обратиться в комиссию. Я письменно сообщил комиссии о своей готовности прибыть в Вашингтон, оплатив все свои дорожные расходы, и передать ей чемодан с документальными материалами об антиамериканской деятельности Ку-клукс-клана. В частности, я предлагал доказательства нарушений Кланом четырнадцатой и пятнадцатой поправок к Конституции (гарантирующих неграм гражданские и избирательные права), нарушений им федеральных избирательных законов и его предательского заговора против проведения в жизнь других государственных законов.

Шли дни, месяцы, а комиссия даже не подтвердила получение моего предложения о передаче ей на блюдечке с голубой каемочкой данных расследования деятельности Ку-клукс-клана.

Эта каменная стена и заставила меня решиться на личную явку в комиссию с целью заставить ее или бороться с Кланом, или публично признать свое полное нежелание предпринимать что-либо против него.

Такси мчалось по серым железобетонным ущельям вдоль зданий, принадлежащих федеральным учреждениям, приближаясь к горе Капитолия. Я вытащил из портфеля свой балахон и стал надевать его.

Неожиданно машина сделала резкий поворот и почти въехала на тротуар. Глянув в смотровое зеркальце, я увидел, что шофер заметил мой куклуксклановский балахон. В глазах его было столько ужаса, что я понял: он боится, что эта поездка будет последней в его жизни.

— Не волнуйся, — сказал я шоферу. — Я просто хочу подшутить кое над кем из конгрессменов. Вези меня до бокового входа здания палаты.

Утром я успел произвести «рекогносцировку местности» и установил, что только один боковой вход не охранялся вооруженной полицией Капитолия. Вход этот вел в подвальное помещение, но там, как я знал, есть лестница, по которой можно было подняться на второй этаж, где размещались кабинеты комиссии.

Шофер неусыпно следил за мной в зеркальце, и только тогда, когда мы остановились у здания палаты, он вздохнул с явным облегчением.

— Вот, получай! — сказал я, передавая ему деньги. Как только тротуар опустел, я надвинул капюшон, выскочил из машины и шагнул через тротуар к боковому входу.

Все это мне удалось проделать незаметно. С удовольствием убедившись, что на лестнице никого нет, я стал подниматься по ступеням с портфелем в руке. Поднявшись на второй этаж, я бросил взгляд вдоль коридора — и здесь никого. Слева, возле одной из дверей, спиной ко мне сидел полицейский. Я быстро пересек коридор и поднялся на третий этаж. В коридоре стояло несколько человек, но, завидев меня, они мигом скрылись в свои кабинеты. Сжимая ручку портфеля, я не спеша зашагал по коридору, пока, не увидел на одной из дверей табличку с надписью:

Дверь была широко раскрыта. В комнате две девушки сосредоточенно печатали на машинках, а за столом сидел мужчина. Стоя в дверях, я постучал.

Девушки с визгом кинулись вон. Мужчина, увидев меня краем глаза, продолжал сидеть как ни в чем не бывало и перебирать какие-то бумаги. «Повидимому, — решил я, — он обдумывает, как себя вести со мной».

Я вошел и молча остановился перед ним.

— Хэлло! — произнес он наконец довольно неуверенно.

— Хэлло! — ответствовал я.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил он все так же неуверенно.

— Много месяцев назад, — начал я, — я писал в комиссию о своем предложении представить ей данные об антиамериканской деятельности Ку-клукс-клана. Поскольку я не получил письменного ответа, я явился за устным.

— Да, конечно! — воскликнул он с явным облегчением, удостоверившись, что перед ним вовсе не настоящий куклуксклановец. — Я проведу вас сейчас к мистеру Роберту Стриплингу — он наш главный расследователь. Присядьте. Я сообщу ему о вашем приходе. Ваша фамилия, мистер?

— Кеннеди, — ответил я, усаживаясь на предложенный стул. — Я уверен, что он получил мое письмо — оно было заказное.

— Прекрасно, мистер Кеннеди. Посидите, я сейчас вернусь.

С этими словами он вышел в смежное помещение, боязливо оглянувшись, прежде чем закрыть дверь.

Я сидел в своей маске и ждал…

Шли минуты. Никто не появлялся. Взяв портфель, я открыл его, поправил на маске прорези для глаз и стал перебирать бумаги.

Вскоре за дверью стала собираться толпа. Люди заглядывали в комнату, но ни один человек не отважился войти.

И вдруг — взрыв, вспышка! Усилием воли я заставил себя усидеть на месте. Потом я сообразил, что в дверях вспыхнула магниевая лампа. Судя по всему, На место происшествия уже явились представители прессы Капитолия. Но никто из них не спешил снять меня крупным планом.

Я разбирал свои бумаги и размышлял над тем, какого рода прием готовит мне Стриплинг. В дверях замелькал знакомый мне цвет формы полицейских Капитолия. Но и они держались на расстоянии.

Прошло не менее четверти часа, прежде чем двое из них, сержант и рядовой, расправив плечи, вошли военным шагом в комнату.

— Вам придется последовать за нами, — заявил сержант. Я видел, что при первом неверном движении они бросятся на меня.

— Хорошо, — ответил я. — Только я сначала приведу в порядок свои бумаги.

В это время документы были разложены у меня на коленях. Пока я медленно складывал бумаги обратно в портфель, полицейские нерешительно переминались, и вид у них был довольно глупый. Защелкнув портфель, я поднялся на ноги.

— Я готов.

Мы вышли из комнаты. Я шел посредине, слева и справа шагали полицейские. Толпа в дверях расступилась, и четверо других полицейских пошли следом за нами по коридору.

— Как вы смеете со мной обращаться подобным образом, — запротестовал я, оборачиваясь к сержанту. — Я лично знаю мистера ЯК'а!

— Это еще что за птица? — спросил сержант, полагая, без сомнения, что речь шла о каком-нибудь новом боссе в Вашингтоне.

— Он хочет «спасти Америку», — сказал я.

— Не понимаю, — коротко заявил сержант.

По лицу его я видел, что он и впрямь не понимает меня.

— Я пробовал на тебе куклуксклановские пароли, — объяснил я ему. — Думал, может, ты тоже брат-клановец.

— Вот оно что! — рассмеялся сержант. — Ну нет… Хотя, пожалуй, кое-кто из парней в городской полиции мог бы тебе ответить на твои пароли.

— Куда же мы идем? — спросил я.

— В караульную. Лейтенант Марион Уилсон намерен задать тебе парочку вопросов. Конгрессмен Рэнкин приказал увести тебя — он сидел там в комнате со Стриплингом. И возблагодари бога, что Рэнкин не пожелал побеседовать с тобой: он носит пистолет длиной с руку от плеча до кончиков пальцев и легко выходит из себя!

Меня слегка покоробило от этого сообщения.

Я вошел в караульное помещение. Оно оказалось на первом этаже, неподалеку от бокового входа.

Лейтенант Уилсон разговаривал по телефону. Он сделал знак сержанту, и тот пробежал руками по моему балахону, чтобы удостовериться, что я безоружен.

— Ничего не поделаешь, — сказал сержант с виноватой ноткой в голосе. — Всякое бывает. На прошлой неделе мы задержали горца из штата Теннесси. Он шатался тут с двумя револьверами и заявил нам, что хотел угрохать президента!

Теперь я понял, чем была вызвана осторожность, с какой обращались со мной репортеры и даже полицейские. Решив, что настало время снять маску, я откинул капюшон и вытер платком потный лоб. Полицейские, казалось, были довольны, что видят, наконец, с кем им приходится иметь дело.

Лейтенант Уилсон, стройный молодой человек лет тридцати, положил телефонную трубку и повернулся ко мне.

— Документы! — сказал он без лишних слов.

Я подал ему свои шоферские права и страховой билет. Он сделал какие-то пометки в блокноте и снова взглянул на меня.

— Так что же все это значит? — спросил он.

Я посвятил его в свои намерения. Он слушал меня внимательно, а под конец даже слегка улыбнулся. Не задавая больше вопросов, он снова поднял трубку и набрал по коммутатору номер.

— Умственные способности, повидимому, в норме, — вежливо сообщил он кому-то — по всей вероятности, Рэнкину — на другом конце провода.

После долгого молчания лейтенант сказал: «Есть, сэр!» — и повесил трубку.

— Можешь идти! — сказал он мне. — Но не советую тебе носить эту штуку на улице. Городская полиция может оказаться не столь понятливой.

Поблагодарив лейтенанта за участие, я снял свою «робу», запихнул ее в портфель и направился к выходу.

— И смотри не возвращайся сюда! — крикнул мне вслед лейтенант.

На улице меня поджидали репортеры Капитолия. Всем им не терпелось узнать, что это за куклуксклановец нанес визит Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и с какой целью. Я удовлетворил их любопытство, и на следующее утро печать разнесла сообщения репортеров по всей стране. Главный расследователь комиссии Стриплинг пытался спасти положение, заявив, что он «не хотел вести переговоры с человеком, одетым в балахон Ку-клукс-клана».

Это вынудило меня нанести комиссии повторный визит, прежде чем я покинул столицу. На этот раз я оставил свой балахон в гостинице, взяв с собой лишь портфель. Когда я постучался в дверь приемной, девушки-секретарши, увидев меня и узнав мой портфель, приглушенно взвизгнули и замерли на месте. Человек за столом состроил удивленную физиономию. Мне пришлось ждать довольно долго, прежде чем меня ввели к Стриплингу.

— Известно ли вам, что комиссия занималась расследованием деятельности Ку-клукс-клана еще в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, когда ее председателем был конгрессмен Дайс? — с возмущением взревел Стриплинг.

— А вам известно, что после вашего так называемого расследования «Маг Империи» заявил репортерам, что программа этой комиссии так похожа на программу Ку-клукс-клана, что никакой существенной разницы между ними нет? — возразил я.

— Чепуха! — вскричал Стриплинг.

— Если так, то чем вы объясняете тот факт, что в нынешнем году комиссия решила не заниматься расследованием деятельности Клана?

— То была комиссия Вуда, а эта — комиссия Томаса, — заявил Стриплинг. — Мы самым определенным образом заинтересованы в информации относительно Клана.

— Несколько месяцев тому назад я предложил Томасу целый чемодан информации, а он даже не ответил мне.

— Ваше письмо было передано нашему подкомитету по расследованию фашистской деятельности, — отрезал Стриплинг, выказывая явное намерение закончить разговор. — Вы, несомненно, будете оповещены о ходе дела его председателем, конгрессменом Макдауэллом, когда он возвратится в Капитолий.

На том я и распростился с Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности.

Дрожжи, мною замешанные, начали бродить. По всей стране различные организации и передовицы газет и журналов призывали Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности заняться Ку-клукс-кланом. Дошло до того, что в Конгрессе был поставлен вопрос: делает ли что-либо подкомитет по расследованию фашистской деятельности и если да, то что именно?

— У нас работают расследователи на Среднем Юге, на Дальнем Западе, в Техасе, в Детройте и в Филадельфии, — отвечал конгрессмен Макдауэлл. — Мы наметили недели через две провести публичное дознание по делу, связанному с кое-какими важными персонами.

Спустя десять дней я прочитал в газетах, что Макдауэлл передумал: подкомитет по расследованию фашистской деятельности прекратил свое бесславное существование!

— Наши расследователи, — успокоительно объявил Макдауэлл, — довели свою работу до конца, пользуясь всеми указаниями, из какого бы источника они ни поступали, и установили, что в Америке нет ни малейшего признака организованного активного фашизма.

Спустя некоторое время председатель комиссии Дж. Парнелл Томас был посажен в федеральную тюрьму за то, что принуждал подчиненных ему служащих Конгресса выплачивать ему, Томасу, определенный процент своего месячного жалованья. Меня это несколько огорчило, так как я надеялся уговорить то или иное федеральное агентство потребовать у Томаса под присягой ответа на вопрос: не является ли он тем самым Дж. Парнеллом Томасом, который в 1925 году был принят в Ку-клукс-клан в заброшенном доме на Фер-стрит в городе Паттерсон, штат Нью-Джерси? Один из моих свидетелей, по имени Талботт, клянется, что видел, как Томас платил членские езносы куклуксклановца. Еще один свидетель, Ральф, божится, что был принят в Клан в одну ночь с Томасом. А Рой и Арч, два других свидетеля, могли бы многое рассказать под присягой, если бы только кто-либо заинтересовался их показаниями.

Комиссия палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности, ныне несколько захиревшая в связи с расцветом деятельности Постоянного комитета расследований, возглавляемого сенатором Маккарти, все еще ведет свою инквизиторскую работу, проникая всюду, от парт колледжа до церковной кафедры. Но эта комиссия ни разу не пыталась заглянуть в нутро Ку-клукс-клана.

Вскоре после того как мне удалось сорвать маску с покровительствующей Ку-клукс-клану Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, мне вновь довелось посетить Атланту — столицу «Невидимой Империи». Моя подготовка к этому разведывательному поиску в самом сердце клановской территории ограничилась тем, что я отрастил бородку и надел темные очки.

К этому времени Гаммон Толмэдж благодаря демагогии, столь же искусной, как и демагогия его отца, а также с помощью королей текстиля и «кока-кола» снова стал губернатором Джорджии. Одним из первых актов его управления было восстановление прав Клана как освобожденной от уплаты налогов благотворительной организации, узаконенной во всех сорока восьми штатах. Судья Т. Хикс Форт, благословляя Ку-клукс-клан, легализированный под названием «Подлинные южные кланы», заявил, что он «не усмотрел в нем никаких нелегальных поползновений». По прибытии в Атланту я узнал, что Сэм Роупер, возглавивший Клан после кончины Сэмюэла Грина (последний, по выражению Клана, отправился из «Невидимой Империи в Империю Невидимых»), перевел штаб Ку-клукс-клана в новое помещение в районе Вест-Энда, расположенное близ кафе «Уинго», где «клавалеры» провели свой первый «клонгресс». Я решил, что новый штаб вполне достоин моего внимания.

Я вышел из такси в районе Вест-Энда, в двух–трех кварталах от нового штаба Ку-клукс-клана. Я двигался к нему по противоположной стороне улицы и вскоре увидел, что он размещается в здании сомнительного вида. Дойдя до угла, я пересек улицу и на обратном пути осмотрел вход в здание.

Висевшие у дверей таблички оповещали прохожих, что здесь размещаются фотостудия, фирма по продаже недвижимости и… «С. У. Роупер, АКД»! Я без труда расшифровал это бесхитростное сокращение: «Ассоциация кланов Джорджии». Контора Роупера находилась вместе с другими конторами на втором этаже. Мое любопытство взяло верх над осторожностью, и после минутного колебания я стал подниматься вверх по лестнице.

Поднявшись на второй этаж, я услыхал знакомый голос «Мага». Я остановился, прислушался и понял, что «Маг» диктовал письмо. Перегнувшись через перила, я увидел, что дверь в контору Роупера — первая на площадке — закрыта.

Войдя в коридор, я едва не упал, споткнувшись о большую корзину, доверху наполненную бумагами.

Неужто это корзина «Мага»? Неужели он так неосторожен?

«Я давно расстался с Кланом, — подумал я. — Роупер, очевидно, чувствует себя в полной безопасности». Сдвинув на лоб свои темные очки, я посмотрел на бумаги. Взгляд мой немедленно приковал к себе красный печатный заголовок конторы «Мага»! Я вспомнил, какие богатства мне удалось обнаружить среди «ненужных» бумаг колумбийцев, и загорелся желанием наложить руки на корзинку «Мага».

Но как?

По костюму я мало походил на уборщика. Стоило «Магу» выглянуть из конторы, и мне пришлось бы довольно туго. У меня не было никакой охоты связываться с бывшим полицейским, вес которого, как мне было известно, равнялся девяноста килограммам.

Моя задача осложнялась тем, что мне некуда было положить эту уйму бумаги, а корзина мне была не нужна.

Я прошелся по коридору, поглядывая на двери контор. На последней двери в конце коридора я увидел табличку: «Туалет». Войдя туда, я увидел, что туалетная комната рассчитана на одного человека. Я проверил замок — действует! Быть может, мне удастся перенести корзинку сюда, набить карманы бумагами, а затем выбраться на улицу?

Но что я окажу «Магу», если он или его секретарша выйдут из конторы в тот самый момент, когда я направлюсь с корзинкой в туалетную комнату? Если даже допустить, что «Маг» не узнает меня, то как объясню я свой странный поступок? И вдруг меня осенило… Я выкинул рулон туалетной бумаги в окно!

К несчастью, контора «Мага» и туалет помещались в противоположных концах коридора. Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, я решил выяснить, есть ли в помещении черный ход или пожарная лестница. Таковых не оказалось.

Подкрадываясь к корзинке, я слышал, что Роупер все еще диктует:

«А ты, брат клиграпп, очень хорошо знаешь, что я не могу содержать Имперский дворец, если каждая из наших организаций не будет ежемесячно и своевременно присылать мне членские взносы».

Я решил, что, поскольку Роупер занимается вопросом сбора взносов, он будет, возможно, занят еще долго — ведь в одной только Джорджии насчитывалось 159 «клож»! Но стоит ли игра свеч?.. Что за бумаги находятся в корзинке? Я схватил верхнюю кипу и сунул за пазуху.

Снова запершись в туалете, я извлек бумаги и стал изучать их.

Первый обрывок оказался верхней половинкой банковского документа вест-эндского отделения Национального банка: куклуксклановский счет «Ассоциации посмертных пособий». Если бы мне удалось заполучить и вторую половину документа, я мог бы на основании конкретного факта потребовать от министерства финансов США наложить арест на имущество Клана за неуплату налогов!

Просматривая другие бумаги, я обнаружил клочки писем, адресованных казначеям различных «клож» со ссылками на их финансовое положение. «И это, — подумал я, — должно заинтересовать служащих министерства. Если они узнают, кто распоряжается расходами местных клановских групп, и будут иметь эти письма в качестве доказательства, они смогут разобраться в делах многих «клож»!

Мне стало ясно, что я должен довести начатое дело до конца. Навострив уши, я снова подобрался к корзинке. Роупер все еще диктовал. Глубоко вздохнув, я поднял корзинку и, держа ее прямо перед собой, зашагал быстро, но с развязным видом к туалету.

Я был уже шагах в десяти от него, как вдруг из конторы по продаже недвижимости вынырнул какой-то человек. По его виду я сразу определил, что это местный служащий, а не посетитель. Увидев меня с корзинкой, он остановился и уставился на меня.

— В уборной нет ни клочка бумаги, — проговорил я ухмыляясь.

— Странно! — сказал он удивленно. — Утром там было ее сколько угодно. Какой-нибудь сопляк, наверно, стянул ее, чтобы вытирать свой нос.

Однако он стал спускаться вниз по лестнице, а я вошел в туалет и сразу же заперся.

Не теряя времени на просмотр бумаг, я стал рассовывать их по карманам. Я заполнил ими сначала карманы пальто, затем карманы пиджака, но половина бумаг все еще оставалась в корзине. Я набил бумагами карманы брюк — в корзине оставался еще целый ворох! Выбрав листы побольше, я распустил ремень и засунул их в трусы. Я уже добрался до дна корзины, когда в коридоре послышались шаги.

Слишком часто я слышал эту грузную поступь во время клановских церемоний, чтобы не узнать ее и теперь: по коридору шествовал «Маг»!

Может быть, он уже обнаружил пропажу корзинки? Неужели я попался в западню?

Шаги замерли у входа в туалет, повернулась ручка двери… «Маг» потряс дверь и убедился, что она закрыта. Еще несколько секунд, и судьба моя будет решена! Я затаил дыхание — хороша западня!

Затем я услышал, как «Маг» зашагал обратно по коридору. Если он еще не заметил исчезновения корзинки, не обнаружит ли он пропажу на обратном пути? Как поступит он, если это случится? Возвратится ли он сюда или устроит засаду?

Прошло еще несколько минут. Все было спокойно…

Поставить корзину на прежнее место? Ведь через каких-нибудь несколько минут «Маг» увидит ее в туалете и кинется за похитителем! С другой стороны, если он уже все знает и увидит меня с корзиной — я пропал!

Я осмотрел себя со всех сторон — было похоже на то, что я на последнем месяце беременности.

Я решил оставить корзину в туалете и довериться быстроте своих ног. Бесшумно повернув замок, я приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Он был пуст. Дверь в контору «Мага» — закрыта.

Я вышел и направился к лестнице, решив, что если «Маг» появится, то выражение его лица подскажет мне, какую взять скорость.

Не успел я дойти до лестничной площадки, как дверь «Мага» в самом деле открылась. Но вместо самого Роупера из конторы вышла представительная высокая блондинка. Я шел с засунутыми в карманы пальто руками, отставив их от бедер, чтобы скрыть неестественную полноту некоторых частей своей фигуры. Блондинка уставилась на меня с таким любопытством, что не заметила отсутствия корзинки. Спускаясь по лестнице, я слышал, как она шагала к туалету…

Как только блондинка скрылась из виду, я ринулся вниз, ожидая, что вот-вот услышу ее вопль при виде пустой корзины. Выскочив на тротуар, я стал рыскать глазами в поисках такси. Напрасно!..

Я юркнул за ближайший угол, все еще надеясь найти такси. И там пусто! Трижды огибал я углы кварталов, то и дело оглядываясь, прежде чем вскочил в троллейбус. Я прекрасно понимал, что это не лучший способ бегства, но выбираться пешком из опасного района было куда более рискованно.

Чем больше кварталов оставалось позади меня, тем спокойнее билось мое сердце. Завидев стоянку такси, я соскочил с троллейбуса и влетел в одну из машин.

— Отель «Джефферсон»! — скомандовал я шоферу.

Но как только я откинулся на спинку сиденья, мне пришло на ум, что «Маг», может быть, уже дал сигнал тревоги «Главному Палачу клавалеров» Картеру, а тот — чем чорт не шутит! — мог через радиостанцию таксомоторов привести в состояние боевой готовности и шоферов такси.

Я стал изучать лицо шофера и с облегчением отметил, что никогда прежде не встречался с ним на сборищах куклуксклановцев. Однако я понимал, что в девяноста девяти случаях из ста шоферы такси — члены Клана.

«Если дело примет неприятный оборот, — подумал я, — мне лучше всего выпрыгнуть из машины, как только она сбавит ход или остановится перед светофором». Мне вовсе не улыбалась перспектива быть доставленным прямым сообщением в богатырские руки Картера. Сердце мое больно отзывалось на каждый звук радиоприемника такси… Однако через двадцать минут шофер благополучно доставил меня в отель.

Я заперся в своей комнате, выпотрошил карманы и, ползая на четвереньках, стал рассматривать свои трофеи.

Прежде всего я обращал внимание на цифры и финансовые документы. Мне удалось найти недостававшую половину прочитанного в туалете документа и еще три не менее ценные бумаги.

Они содержали весьма интересные сведения, расшифровывая фиктивные имена, на которые были записаны куклуксклановские счета, номера этих счетов, отделения банков, наличный актив и другие подобного рода данные.

Я обнаружил даже большой лист бумаги, на котором Роупер подводил итог своей финансовой деятельности и отмечал кое-какие суммы, переведенные Кланом на подставные счета!

Потом я принялся за письма. Я нашел много оригинальных писем, которые «Маг» почему-то счел нужным переписать заново. Затем я без особого труда составил из кусков десятки разорванных писем от главарей Клана, живших в разных концах страны. Вдобавок ко всему я обнаружил свыше полусотни конвертов с обратными адресами и фамилиями куклуксклановцев, пересылавших штабу Клана денежные взносы для «Ассоциации посмертных пособий». Некоторые из конвертов содержали короткие сопроводительные записки, другие, по старому обычаю южан, были просто помечены знаком доллара.

Вооружившись этими документами, работники министерства финансов свободно могли наложить арест на финансовое хозяйство Ку-клукс-клана!

Я стал обдумывать свой следующий шаг: должен ли я отнести эти документы Аллену, сборщику налогов в Атланте, или лучше переправить их непосредственно министерству финансов в Вашингтоне?

В конце концов я решил, что в моих руках была слишком реальная возможность нанести смертельный удар Клану, чтобы идти на риск. Позвонив в аэропорт, я заказал на имя Лестера Харрингтона билет на самолет, летевший вечером в Вашингтон.

Остаток дня я провел, склеивая документы пластырем и клеем. Когда я кончил, в моих руках оказался материал, подобный связке динамита.

Добравшись до аэродрома, я решил позвонить Аллену. Мне вовсе не хотелось восстановить его против себя, и в то же время я получал возможность сообщить начальству Аллена в Вашингтоне, что действовал не через его голову, а посвятил его в свои планы.

Как только было передано сообщение о начале посадки на самолет, я набрал номер Аллена.

[ФОТОx4]

— Мистер Аллен? — Я отрекомендовался и продолжал: — Вы, вероятно, помните, что за последние годы я несколько раз сносился с вами относительно наложения ареста на денежные ресурсы Ку-клукс-клана за неуплату им налогов?

— Разумеется, мистер Кеннеди. Что задумали вы на этот раз?

— Все то же, — ответил я. — Мне только что удалось заполучить весьма любопытные документы: я взял их в корзине для ненужных бумаг Мага Роупера…

Говоря это, я слышал, как на другом конце провода шептались двое мужчин: голос одного из них принадлежал Аллену, голос другого — Роуперу!

— Какое совпадение! — воскликнул я. — Мистер Роупер, оказывается, у вас…

— Да-а, э-э-э, да, он здесь, — ответил Аллен. — Мы как раз занимались вопросом налогов Клана. Вы принесете мне документы, о которых говорили?

— Я, видите ли, должен сию минуту отбыть на Север, — сказал ему я. — Впрочем, я буду в Вашингтоне и, пожалуй, передам, документы министерству. Они, конечно, направят вам копии.

— А-а-а, да, гм-гм!.. Ну что ж, я буду ждать с нетерпением… Очень благодарен вам за сообщение.

Утром следующего дня я сидел за закрытой дверью в кабинете Джорджа Дж. Шенемана, начальника Бюро внутренних доходов. На столе я разложил документы Роупера.

— Я считаю, что у нас теперь есть все необходимые улики, — сказал я. — Клановцы теперь уже не могут отговариваться тем, что они-де недействующее или обанкротившееся предприятие.

Шенеман вызвал, несколько своих помощников, которые принялись за изучение документов.

Директору отдела расследований уголовных дел они показались особенно важными.

— Очень интересно! — сказал он. — Вы передаете их нам?

— Я желал бы оставить у себя оригиналы для своей собственной картотеки, — ответил я, памятуя о том, что документы, изобличающие Ку-клукс-клан, нередко исчезают из государственных учреждений. — Но вы можете снять с них копию.

— Прекрасно! Мы составим две копий — одну для нашего юридического отдела, а другую для Аллена, сборщика налогов в Атланте.

Вслед за этим наступил период долгого ожидания. Я чувствовал себя так, словно заложенная мною мина должна была взорваться от шнура неимоверной длины.

Спустя несколько месяцев, будучи не в силах совладать со своим нетерпением, я сел и написал Аллену. Смысл моего послания сводился к короткому вопросу: «Ну как?»

«Данные, представленные вами Бюро внутренних доходов в Вашингтоне, были направлены мне, — писал мне Аллен. — Поскольку эти данные относятся к финансовой деятельности Ку-клукс-клана в текущем году, вы можете быть уверены, что в будущем году, когда будут подсчитаны налоги текущего года, этим данным будет оказано должное внимание».

Попросту говоря, это было неправдой. Я снова написал Аллену, указывая, что банковский баланс Ку-клукс-клана накапливался в течение многих лет и что поэтому он может быть и должен быть конфискован в качестве частичного погашения налогового долга Клана, исчислявшегося уже тогда в сумме 685 305 долларов 8 центов.

Но Аллен не ответил мне. И не взыскал налога с Клана ни в текущем году, ни в последующие годы.

(Спустя некоторое время, когда Наньен, бывший начальник Бюро внутренних доходов, предстал перед Комиссией палаты представителей по расследованию налоговых скандалов, история усилий, направленных к тому, чтобы принудить Ку-клукс-клан уплатить свой долг Соединенным Штатам, дополнилась еще одной любопытной главой. У Наньена потребовали ответа на вопрос: каким образом четыре гигантские корпорации, которые он представлял в качестве юридического советника после того, как был освобожден от должности начальника Бюро внутренних доходов, полностью избежали уплаты налога в сумме 2 миллионов долларов? Еще один клиент Наньена был должен государству 812 тысяч долларов, но уплатил всего 4500, а получил компенсацию в сумме 35 тысяч долларов!)

Печальным является тот факт, что единственное лицо, одно слово которого может ликвидировать Ку-клукс-клан, до сих пор отказывается произнести это слово. Это лицо — дядя Сэм, а слово — «уплати!»

Я расстался с Ку-клукс-кланом в счастливой уверенности, что собранных мною улик более чем достаточно, чтобы власти уничтожили его. Но неизменный отказ государственных служащих всех инстанций принять на основе этих улик меры против Клана вдохнул в него новую жизнь.

Поэтому даже те клановцы, которых угроза разоблачения отпугнула было от Ку-клукс-клана, вновь вернулись в его ряды, так как они понимали, что я не могу уже снова вступить в их «кложи»; кроме того, они были уверены, что власти не станут их преследовать даже в том случае, если меня в их рядах заменит кто-либо другой. Теперь Клан начал новую широкую кампанию за увеличение своих рядов, снизив вступительный взнос. «Клубы клавалеров» опять ожили, представ в виде «Черных налетчиков», «Белого круга» и породив эпоху нового террора…

Неудивительно, что такой оборот событий сильно разочаровал меня, хотя я и понимал, что моя борьба с Ку-клукс-кланом не была напрасной. Передав секреты Клана демократическим силам, я вложил в их руки оружие, при помощи которого они значительно ограничили послевоенный рост Клана. Вместо того чтобы завербовать в свои ряды почти девять миллионов членов из всех сорока восьми штатов, как это было после первой мировой войны, Ку-клукс-клан сумел набрать лишь несколько сот тысяч в двадцати семи штатах.

Но именно — потому, что власти отказываются принимать действенные меры против Клана, борьба против него должна продолжаться…