Я был в Ку-клукс-клане

Глава шестнадцатая Ку-клукс-клан в белом доме

— Послушай, ты читал эту заметку? — спросила моя жена взволнованным голосом.

Мы сидели за завтраком в своей квартире в Гарлеме (Нью-Йорк) после моего возвращения из Мейкона. Жена деловито орудовала ножницами, вырезая нужные мне статьи из газет, вышедших за последнюю неделю.

— Какую? — спросил я.

— Я тебе ее прочитаю: «Джерси-Сити. Преподобный Алтон М. Янг, который свыше тридцати лет был национальным капелланом антикатолической организации Ку-клукс-клан и священником ультрапротестантского Столпа Огненной Церкви, сегодня окрещен в католическую веру отцом Майклом Салливэном в церкви Благочестивого Пастыря. Оба они отказались комментировать это беспрецедентное событие».

— Да, чорт побери! — воскликнул я. — От какого числа эта газета?

— Это случилось пять дней назад.

— Дай ее мне, — сказал я. Засунув газету в карман пальто, я ринулся к двери.

— Желаю удачи! — крикнула мне вслед жена, не спрашивая, куда я побежал, и вернулась к своим газетным вырезкам.

Вскочив в машину, я направился Голландским туннелем через Гудзон в Джерси-Сити. Я отыскал нужную мне церковь, но не застал отца Салливэна.

— А зачем вам нужен мистер Янг? — подозрительно спросил меня служка.

— Я пишу книгу, разоблачающую Ку-клукс-клан, и мне казалось, что история обращения мистера Янга может подойти для этой цели, — ответил я и добавил как бы в раздумье: — Такая история пойдет на пользу церкви.

Служка многозначительно задумался.

— Простите, как вы назвали ваше имя?

— Кеннеди.

— Ах да, мистер Кеннеди. Вы понимаете, мы должны оберегать мистера Янга от репортеров и куклуксклановцев. Но вам я скажу, где он живет.

Впервые мое настоящее имя сослужило мне добрую службу. В районе Нью-Йорка почти все Кеннеди являются ирландскими католиками. У меня мелькнула мысль, что этот служитель навряд ли предложил бы мне свою помощь, если бы знал, что я ирландец из Джорджии, населенной племенем воинствующих протестантов.

Отправившись по указанному адресу, я постучался в дверь скромного дома с меблированными комнатами.

— Кто вас прислал? — спросила открывшая мне дверь женщина с пронзительным взглядом.

— Я прибыл прямо из церкви, — ответил я.

— Ну, тогда, я думаю, все в порядке, — сказала, она. — Входите.

Она повела меня по коридору. Подойдя к одной из дверей, она постучала и открыла ее. В постели лежал седовласый человек в очках. Вид у него был усталый, но добродушный.

— Доктор Янг, этот молодой человек говорит, что он приехал к нам из церкви.

— Входите, входите, — сказал Янг, — если вы не репортер и не куклуксклановец! Ведь вы не тот и не другой, не так ли?

— Разумеется, нет, — ответил я усаживаясь.

Женщина вышла.

— Большую часть своей жизни я провел в борьбе с Ку-клукс-кланом, — сказал я.

— Было времечко, когда я мог скрестить с вами шпаги на этом поприще, — хмыкнул Янг. — Во всей Невидимой Империи я был известен под именем «Драчливого Священника». Но теперь с этим покончено, благодарение богу! Вас прислал отец Салливэн?

— Нет, я прочитал в газетах о вашем обращении в католичество и подумал, что вы, возможно, поможете мне написать книгу, разоблачающую Клан.

— А что именно вы хотели бы знать о Клане? — осторожно спросил он.

— Все!

— Ну что ж, вы пришли по правильному адресу, — рассмеялся Янг. — Я в Клане занимал самое высокое положение после Мага Империи. Но если вы окажетесь газетным писакой, ищущим дешевой сенсации, это меня не заинтересует. Они меня чуть было не замучили до смерти, когда узнали о моем обращении.

— Я хочу сокрушить Клан, — заверил я его.

— Тогда я помогу вам, — с жаром сказал Янг. — Жить мне осталось недолго. Мое сердце никуда не годится. Я неделями лежал в больнице, будучи на грани смерти. А знаете ли вы, что единственным клановцем, навестившим меня во время болезни, был человек, который пришел для того, чтобы занять у меня пять долларов?!

— И вы дали ему?

— Нет, не дал! — глаза Янга горели возмущением. — Но потом пришел отец Салливэн… Теперь же, до того как наступит мой конец, мне ничего так не хотелось бы, как иметь возможность обратиться с посланием к молодежи Америки, чтобы она держалась подальше от Клана. Клан пагубно влияет на все и вся, чего только ни коснется. Он прогнил насквозь! Я не знаю, что меня дернуло вообще связаться с ним. Если бы я мог хоть в какой-то степени искупить свой грех, мне было бы легче умирать!

— А что вы скажете, если я привезу к вам диктофон, чтобы вы могли продиктовать всю эту историю? — спросил я.

— Никогда не страдал боязнью перед микрофоном, — ответил он. — Я ежедневно выступал по радио для Клана. Но вы должны быть осторожны.

— Что вы имеете в виду?

— А вот что… кто-нибудь видел, что вы вошли сюда?

— Я не заметил, — должен был признаться я.

— Гляньте в оконную щелочку, нет ли там кого-нибудь, — попросил Янг. — Глядите через улицу на вход в большой жилой дом.

— Там стоит какой-то тип, — доложил я.

— Клавалеры! — с горечью промолвил Янг. — Они поставили своего часового с того самого момента, когда эта история попала в газеты, и следят за всеми, кто заходит сюда. Клан боится, что я буду говорить, называть имена, что я разглашу многие их преступления. Я получил тысячи писем со всех концов Невидимой Империи, в которых они то угрожают мне, то умоляют меня молчать. В одном письме мне даже предложили пять тысяч долларов за молчание. То же самое мне говорили и по телефону. Телефон звонил, звонил без конца, днем и ночью, пока я его не выключил. Клановцы пристально наблюдают за мной, надеясь на мою скорую смерть.

— Может быть, мне лучше приехать завтра вечером с диктофоном? — предложил я. — Хотя он слишком велик и его не пронесешь незаметно.

— Будьте очень осторожны, — сказал Янг. — Клановцы — трусливая шайка, но я знаю хорошо эту братию, и вид диктофона приведет их в неистовство. Они могут решиться на что угодно.

— Если вы согласны, я готов рискнуть, — ответил я. — Я считаю, что это очень важно — записать такую историю, как ваша, чтобы никто не смог отрицать ее подлинность.

— Приезжайте в семь часов, я буду ждать вас, — ответил Янг.

На следующий день вечером я снова мчался через Голландский туннель. Рядом со мной сидела жена, а диктофон лежал на заднем сиденье. В Джерси-Сити я остановился у дома, на котором значилось: «Сэлвин Бойд, нотариус».

— Я заплачу вам вдвойне, — предложил я ему. Нотариус был нужен мне не только как свидетель, но и для того, чтобы он заверил нотариально, в письменной форме заявление Янга.

Нотариус поместился рядом с диктофоном, и мы покатили к дому Янга. Я решил, что оставлять машину на некотором расстоянии от его дома не было никакого смысла: могло случиться так, что нам понадобится сесть в машину как можно быстрее. В окне Янга горел свет. В плохо освещенном подъезде жилого дома напротив я заметил не одного, а двух «клавалеров». Однако я ничего не сказал, боясь встревожить нотариуса Бойда. Вдвоем с ним мы внесли диктофон в дом. Сначала Янг был несколько обескуражен численностью моей делегации, но вскоре успокоился и с довольным видом откинулся на подушки.

— Быть может, вам следовало бы опустить штору на окне, — сказал он. — Сегодня вечером на своем обычном посту стоят два куклуксклановца, и если они увидят, что я говорю в микрофон, им ничего не стоит пустить в меня пулю.

Когда я бросился опускать штору, Бойд взволнованно оглядывал комнату.

— Теперь я понимаю! — воскликнул он. — Вы тот самый человек, который убежал из Клана. Я бы не сказал, что мне нравится эта работа. Я предпочитаю остаться в живых даже в том случае, если это означает остаться без гонорара!

— Не уходите, — убеждал я его. — Я увеличу ваше вознаграждение с пяти до десяти долларов.

— О'кэй, — ответил Бойд после недолгого раздумья. — Но давайте начнем поскорее.

Включив записывающий аппарат, я обождал, пока он не нагрелся. Жена вынула тетрадь, чтобы одновременно с записью на пленку застенографировать заявление Янга.

— Готово? — спросил Янг.

— Я полагаю, что теперь мы можем начать, — сказал я, держа микрофон между собой и Янгом.

— С чего начинать?

— Ну, сообщите ваше имя, адрес, сегодняшнюю дату, а потом расскажите что-нибудь о своей деятельности в Клане.

Янг назвал, все эти данные, а затем начал свой рассказ…

— Я вступил в Ку-клукс-клан сразу же после первой мировой войны и с тех пор почти все свое время посвящал делам Клана. Я занимал все посты в Клане Нью-Джерси и в Клоролевстве, куда дополнительно входят штаты Нью-Йорк, Огайо, Пенсильвания и округ Вашингтон. В конце концов я стал клапелланом Империи, или национальным пастырем Клана. Каждый год я покупал новый лимузин и, снабженный Имперским Паспортом, отправлялся в турне по Невидимой Империи, занимаясь строительством Клана. Железные дороги также предоставляли мне право бесплатного проезда, которым я и пользовался, наездив десятки тысяч миль по делам Клана. У меня был знаменосец, носивший перед мной мой личный вышитый штандарт, и я могу сказать вам, что в каждой кложе страны я был известен под именем Драчливого Священника.

— А почему вы получили такое прозвище? — спросил я.

— Это началось с Имперской клонференции, которую мы проводили в Вашингтоне, — ответил Янг. — Мне кажется, это было в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. В то время Ку-клукс-клан насчитывал почти девять миллионов членов во всех сорока восьми штатах. Я называю вам не ту цифру, которая могла быть сообщена Кланом, а данные, опубликованные в «Уорлд алманак».

— Расскажите нам что-нибудь об этой клонференции! — подсказал я.

— Мы маршировали по десять человек в ряд с зари до сумерек по Пенсильвания-авеню, перед Магом Империи, сидевшим на троне у подножия памятника Вашингтону, — продолжал Янг. — Зрелище это производило чрезвычайно сильное впечатление: насколько мог охватить взор — море белых балахонов. И, как мы говорили в то время, Америка была окуклукскланена.

— А что это значит? — спросил я, хотя достаточно хорошо понимал этот термин.

— Это означает, что Клан держал Америку в своих лапах. Мы контролировали или, по крайней мере, почти контролировали ее! На тайных совещаниях, которые мы проводили после этого парада, присутствовали семнадцать американских сенаторов и несколько министров, которые сидели на трибуне как братья-клансмены. Один из сенаторов сказал мне: «Янг, Клан будет править Америкой, если только ему удастся не запачкать свои одежды».

— А каким образом Клан пытался влиять на правительство? — невиньо спросил я.

— Мы не пытались влиять, мы влияли! К примеру, могу сказать, что в том же году мы затратили свыше миллиона долларов на обработку кулуаров сената, чтобы утвердить иммиграционный закон Джонсона. Поэтому вы вправе сказать, что именно Клан определял иммиграционную политику страны, воспрещая въезд в нее цветным людям и способствуя въезду североевропейцев. Эта же политика проводится и сегодня.

— А что творилось в штатах?

— В те дни около полудюжины клановцев сидели в губернаторских креслах; что же касается законодательной власти, то она находилась под еще большим контролем Клана. Но я хотел вам рассказать, как случилось, что меня прозвали Драчливым Священником. Это произошло на той самой клонференции, о которой я вам рассказывал вначале. Док Хайрам Эванс, в то время Маг Империи, призвал меня как клапеллана для прочтения молитвы. Когда молитва была закончена, он сказал: «Брат клапеллан! Если судить по тому, как ты орешь, ты, видимо, думаешь, что господь туговат на ухо!» Это настолько меня разозлило, что я швырнул в него кувшином с ледяной водой. «Вам лучше знать, Ваше Величество, — крикнул я, — вы ведь живете с ним рядом!» Все братья захохотали, и Магу не оставалось ничего другого, как рассмеяться вместе с ними.

Пока экс — «клапеллан» рассказывал нам свою захватывающую историю, я попросил жену и нотариуса задавать Янгу вопросы и делать замечания, чтобы их роль как свидетелей была твердо зафиксирована на пленке.

— Остановитесь! — наконец сказал я. — Этот рулон сейчас кончится. Подождите, пока я не вставлю новый…

Моя жена вышла в коридор, захватив портативную пишущую машинку, чтобы отпечатать наиболее важные сообщения в форме письменных показаний, данных под присягой. Нотариус пошел к входной двери понаблюдать за шпионами Клана.

— Там теперь только один, — сообщил он вернувшись.

Янг лежал в постели и вертел пальцами; довольная улыбка играла на его лице.

— Полагаю, что я мог бы рассказать вам об одном посвящении в рыцари Клана, которое я помогал организовать в Зеленой комнате Белого дома, — небрежно сказал он.

Я чуть было не свалился со стула.

— Вы шутите!

— Нет, сэр, это святая правда, — заверил меня Янг.

— Мы начинаем, — крикнул я жене. Я был настолько возбужден, что нажал не ту кнопку диктофона: «Перемотка» вместо «Запись».

— Итак, вы что-то говорили о посвящении в рыцари Клана, которое проводилось в Зеленой комнате Белого дома? — спросил я Янга, когда все было налажено.

— Нас было пятеро высших сановников Империи, — начал Янг, — и мы были так возбуждены, что забыли принести присягу в сохранении тайны. Поэтому я могу свободно вам об этом рассказать. Док Эванс как Маг Империи возглавлял нашу «бригаду», его помощником был клалиф Империи судья Комер из Алабамы. Я присутствовал в качестве клапеллана. Были еще два человека, имена которых я забыл.

— Да, но кто же был посвящающимся? — прервал я Янга, не в силах сдержать свое любопытство.

— Президент Уоррен К. Гардинг, — ответил он. — Мы, как я уже говорил, были так взволнованы, так нервничали, что забыли взять из автомобиля свою церемониальную Библию и саблю. Но президент Гардинг выручил нас, послав за Библией и саблей Белого дома, и церемония началась.

— В балахонах и масках? — недоверчиво спросил я, пытаясь представить себе эту сценку.

— Ну конечно же! На нас были цветные атласные балахоны имперских сановников. Док Эванс прежде всего распорядился, чтобы из Зеленой комнаты была вынесена вся мебель, кроме стола. Ковры, картины — буквально все было убрано. Да, вот таким образом все это было устроено. Мы привели Гардинга к присяге, и президент Соединенных Штатов Америки на коленях поклялся, что он будет беспрекословно выполнять все указания Мага Невидимой Империи!

— И Гардинг дал полную клятву Клана — всегда бороться за превосходство белых и все такое?

— Да, до последнего словечка, точно так же, как любой другой куклуксклановец. Единственная поблажка, которая была сделана Гардингу, заключалась в том, что, когда во время принесения присяги он устал держать поднятую руку, Маг позволил ему опустить локоть на край стола. Впоследствии я поднял страшный крик из-за этого, обвиняя Мага в осквернении Священного Алтаря, но тот только смеялся.

— Можете ли вы вспомнить еще что-либо об этой церемонии? — подсказал я.

— Да она на этом, собственно, и кончилась. Мы стали пожимать друг другу руки, а президент Гардинг, повернувшись к Магу Эвансу, спросил: «Ваше Величество, не мог бы я что-нибудь сделать для вас?»

«Кое-что могли бы, мистер президент, — ответил Док Эванс. — Я сталкиваюсь с некоторыми трудностями при езде на автомобиле. Не могли бы вы мне выдать какой-нибудь особый номер на машину, который помог бы мне преодолевать эти трудности?»

«С удовольствием! — заявил Гардинг. — Я разрешу выдать вам жетон военного министерства с номером два. Первый номер принадлежит генералу Джону Дж. Першингу».

«Ох, сэр», — едва вымолвил Эванс, сраженный любезностью Гардинга.

— С тех пор он никогда не останавливался перед красными светофорами, — заключил Янг.

— Подходящее событие для учебника по истории! — заметил я.

— Если нужны еще какие-нибудь доказательства, вы только взгляните на могилу Гардинга, — вы увидите там каменный крест из белых камелий. Он поставлен Кланом и является эмблемой нашего рыцарского ордена — Рыцарей Камелии. Но это были особые посмертные почести, а фактически Гардинг никогда не пошел дальше простого членства в первичном ордене Клана — Союзе клансменов. Уж я‑то знаю это, поскольку сам являюсь Рыцарем Камелии.

— Рассказывайте, рассказывайте, — торопил я, поглядывая на разматывающийся рулон пленки диктофона.

— Конечно, это было не единственное посвящение, имевшее место в Белом доме, — поддразнивал меня Янг.

— Не единственное? — нетерпеливо спросил я. — Кто же был еще посвящен?

— Об этом я не хочу говорить.

— Это касается президентов или?..

— Об этом я не собираюсь говорить, потому что бывают некоторые обязательства, которые человек должен выполнять. Просто так случилось, что с меня не взяли клятвы не раскрывать того, что мистер Гардинг был куклуксклановцем.

— Ну, а Трумэн? — спросил я наудачу.

— Да, он был членом Клана, — тотчас «ответил Янг.

И опять я едва не упал со стула.

— Трумэн был членом Ку-клукс-клана?

— Да, конечно! В этом нет ни малейших сомнений, уверяю вас. Я своими глазами убедился в этом.

— В чем?

— Я видел запись о его вступлении в Клан! Неужели вам надо двадцать раз повторять?!

— А в какой же форме все это было проделано: была ли это членская карточка или еще что-нибудь?

— Его подлинное заявление с просьбой о приеме в члены Клана, подписанное «Гарри С. Трумэн».

— Как вам удалось увидеть это заявление?

— Я был членом Национального политического комитета Клана, который занимается вопросами приема всех кандидатов — от президента США до сенаторов.

— Вы хотите оказать, что Ку-клукс-клан дает деньги некоторым политическим кандидатам с целью помочь их избранию? — перебил я.

— Клан никогда и никому не дает денег, — фыркнул Янг. — Клан заставляет кандидатов платить за ту политическую поддержку, которую он им оказывает во время выборов. Все Кланы штатов, так же как и местные отделения Клана, имеют свои собственные политические комитеты, но им запрещается «вытряхивать» карманы кандидатов до тех пор, пока наш Национальный комитет не высосет из них все, что сможет. Очень часто мы одновременно обращались прямо в национальные комитеты Республиканской и Демократической партий. И если дело не касалось основных принципов деятельности Клана, мы продавали нашу поддержку тому, кто платил за нее дороже.

— Очень интересно, — сказал я, — но прошу вас рассказать побольше о Трумэне.

— Хорошо. В то время Трумэн был судьей графства Джэксон, штат Миссури, и именно тогда он выставил свою кандидатуру в сенаторы США. Мы решили не поддерживать его, так как нам нужен был другой человек.

— Не вспомните ли вы, какие нелады были у Клана с Трумэном, из-за чего Клан хотел предложить свою поддержку другому человеку?

— Я вам уже сказал, что Трумэн был не нужен Клану, он хотел провести в сенат другого человека. Трумэн был лишь частью политической машины босса Пендергаста, а Клан никогда не любил Пендергаста. Они его просто ненавидели за то, что тот обманул их. Они ненавидели его, несмотря на то, что Пендергаст передал Клану кучу денег.

— А в Клане говорили о том, как воспрепятствовать избранию Трумэна?

— Я и сам хотел узнать об этом. В то время я находился в Атланте, Док Эванс все еще был Магом и жил в Имперском дворце. Я спросил его: «Док, где заявление этого судьи Трумэна? Ты получил его?»

Эванс ответил: «Ведь ты же знаешь, что я не могу показывать тебе такие вещи!» При этих словах он как-то по-особому подмигнул своей секретарше: пойди, мол, и принеси это заявление!

Она вышла. Минут через двадцать я увидел, что это заявление лежит на моем столе. «Гарри С. Трумэн, проживает…» Как же называлось это маленькое местечко? Ах, да — «Индепенденс, Миссури».

— А вы не знаете, выступал когда-нибудь Трумэн с речами о Клане? — продолжал я спрашивать Янга.

— О да, он выступал как судья на закрытых пропагандистских собраниях. Он читал лекции. Сам я никогда не слышал его выступлений, но мне говорили, что он был самым плохим оратором в Клане.

— Когда вы говорили о пропагандистских собраниях, вы имели в виду открытые для публики собрания с целью вовлечения в Клан новых членов? — Я знал, что скажет Янг, но мне хотелось, чтобы его ответ был записан на пленку.

— Нет, на этих собраниях присутствовала только специально подобранная группа людей, дававших клятву никогда не раскрывать… Но у вас же есть все записи об этой клятве! Вам не нужно мое свидетельство!

— Я только хотел уточнить, какой характер носят эти пропагандистские собрания, — поторопился я его успокоить.

— Эти собрания ставили своей целью просветить будущих членов Клана, когда они уже прошли проверку. Будущие клансмены должны были подписать заявление, заполнить большую анкету и передать их Великому Циклопу, а Великий Циклоп передавал эти документы Кломитету по расследованию. И только после того как будущие члены Клана проходили проверку, им разрешали посещать пропагандистские собрания. Так бывало всегда, кроме тех случаев, когда Великий Циклоп крайне нуждался в деньгах и пускал их на эти собрания, невзирая на возражения Кломитета.

— А вы не знаете, получал ли Трумэн деньги за свои выступления на пропагандистских собраниях Клана?

— Нет, нет, он выступал бесплатно! Лишь очень немногие выступали за деньги, например сенатор Том Хэфлин от штата Алабама, который требовал деньги за каждое свое выступление, иначе он и близко не подходил к Клану. Кроме того, Том Хэфлин еще устраивал денежные сборы. Он наверняка заработал не менее четверти миллиона на Клане. Я это твердо знаю, а не понаслышке. Хэфлин вставал и начинал нести такую ахинею, которой вы никогда в жизни не слыхали. Он умел возбуждать всех. О, он был великий актер, этот Том!..

— Как вы думаете, существует опасность, что Америка снова попадет в лапы Клана? — спросил я.

— Вы знаете лозунг Клана: «Став клансменом, ты клансмен навсегда», — ответил Янг. — Как правило, человек, однажды воспринявший доктрину Клана, остается клановцем до конца своих дней. Вы не можете сбросить со счета ни те девять миллионов членов Клана, которые входили в него в двадцатых годах, ни их сыновей или дочерей. У Мага в Имперском дворце имеется передвижная картотека с именами и адресами тех, кто когда-либо входил в Клан. Поэтому не следует упускать из виду, что влияние Клана распространяется значительно дальше круга его активных членов.

— А каковы нынешние масштабы деятельности Ку-клукс-клана? Мне удалось установить, что со времени окончания второй мировой войны отделения Клана организованы в двадцати семи из сорока двух штатов.

— Примерно так оно и есть, — улыбнулся Янг. — Вы знаете, мне иногда кажется, что вы сами должны быть членом Клана.

— Но, конечно, теперешнее влияние Клана на правительство не идет ни в какое сравнение с тем, какое он имел в свое время? — спросил я, игнорируя его замечание.

— Вы будете удивлены, услыхав то, что я вам скажу, — заметил Янг с гримасой. — Клан и теперь имеет множество друзей в Конгрессе, как в одной, так и в другой партии, а также во всех частях страны. Уже давно дела идут так, как надо Клану. Ведь не зря же Великий Дракон хвастался недавно, что «наконец-то доктрина Ку-клукс-клана стала доктриной Трумэна».

— Ну, а каким же образом люди, занимающие столь высокие политические посты, могут позволить себе общаться с Кланом? — спросил я.

— Да ведь Клан всячески им помогает! — ответил Янг. — Любой клановец, выставляющий свою кандидатуру на какой-нибудь государственный пост, временно, на период избирательной кампании, автоматически выбывает из членов Клана. Это дает ему возможность со спокойной душой отрицать тот факт, что он является членом Клана. Но как только клановец избирается на тот или иной пост, его членство в Клане так же автоматически восстанавливается.

— Есть ли еще что-нибудь? — спросил я Янга, ибо за те десять лет, которые я пробыл в Клане, я часто улавливал признаки существования какого-то сверхтайного круга для крупных «шишек» — представителей правительства и большого бизнеса, — и я надеялся, что Янг расскажет мне о нем.

— Да, есть, — признался Янг. — Я всю эту ночь думал над этим вопросом и решил рассказать вам все, что знаю. В самом Ку-клукс-клане есть организация, которая называется Великий Клан. Это один из самых главных секретов Клана. Членами Великого Клана являются могущественные лица, которые по деловым или политическим соображениям не могут рисковать тем, что их связи с Кланом будут раскрыты. Члены Великого Клана платят по пятьдесят долларов в год за свои пожизненные золотые членские карточки. Великий Клан собирается лишь раз в год, его председателем является Великий Клалиф. Все его члены приходят в масках, и, таким образом, даже они сами не знают друг друга.

— Теперь мне многое становится ясным, — заметил я. — Но не кажется ли вам, что мы говорили достаточно много для одного вечера? Вам нельзя слишком сильно перегружать свое сердце.

— Пожалуй, вы правы, — сказал Янг.

Я выключил диктофон, а моя жена снова вышла, чтобы отпечатать текст показаний.

— Завтра я собираюсь поехать вверх по Гудзону, чтобы немного отдохнуть, но через десять дней вернусь, — добавил Янг. — Если вы пожелаете приехать ко мне снова, мы продолжим нашу беседу.

— Это будет замечательно, — согласился я, осторожно убирая кассеты с пленкой и накрывая диктофон чехлом.

— Прежде чем вы уйдете, мне хотелось бы сделать вам маленький подарок, — продолжал Янг. — Если вы откроете вон тот чуланчик, вы найдете там мой атласный балахон и штандарт. Возьмите их себе, ибо я хочу избавиться от этих вещей. Затем, если вы заглянете на верхнюю полку, вы увидите там старую коробку из-под ботинок. В ней лежат членские карточки Великого Клана.

Я ринулся к чулану, но в этот момент в кустах под окном раздался какой-то шум.

— Они подслушивали! — воскликнул Янг. — Погасите свет.

Как только комната погрузилась в темноту, я подошел к окну и осторожно выглянул. Действительно, на ту сторону улицы перебегал человек. Вскоре он присоединился ко второму часовому.

— Я должен был это предвидеть, — сказал Янг, когда я сообщил ему о виденном. — Боюсь, что я поставил вас в трудное положение. Вам грозит настоящая опасность, когда вы будете выходить отсюда со списком членов Великого Клана.

— Мне не нравится вся эта чертовщина! — заявил нотариус. — Я попробую сейчас же выбраться через черный ход.

— Не стоит так торопиться, — остановил я его. — Я вам не заплачу ни цента, пока эти показания не будут засвидетельствованы.

— Ну так давайте их поскорее! — огрызнулся нотариус.

— Вы знаете, вчера вечером, когда я спал, они залезли в мою комнату, — продолжал Янг, — но, к счастью, я отдал коробку из-под ботинок на хранение своей хозяйке…

Забравшись на стул, я снял с полки коробку. Подняв крышку, я увидел, что она забита регистрационными алфавитными карточками. Наскоро перебрав их, как колоду карт, я увидел имена, адреса, номера телефонов членов Великого Клана, а также даты вступления их в это общество. Карточки были заполнены рукой самого Янга, на многих были пометки «правительственный чиновник», «начальник полиции», «промышленник» и т. д.

— Это ужасающая вещь! — воскликнул я и, надорвав карман своего пальто, стал запихивать карточки под подкладку.

— Если они схватят меня на улице, я бы не хотел потерять ни одной из этих карточек. Доктор Янг, сегодня вы сделали большое дело! Я никак не могу понять, что вообще заставило вас вступить в Клан…

— Внешняя помпа и ложные претензии на христианскую миссию, — просто ответил Янг. — За последние годы у меня начали появляться сомнения, и поэтому я постепенно отдалялся от Клана. Я не боюсь сказать, что одна проповедь, прочитанная преподобным Луи Д. Ньютоном, проповедником южных баптистов, сыграла очень большую роль в деле моего разрыва с Кланом.

Я мысленно улыбнулся, ибо знал эту проповедь, о которой упомянул Янг. Более того, я сам проводил работу через своих друзей в профсоюзах с целью побудить членов Пастырского союза Атланты, Майами и других городов Юга поддержать «антиклановские воскресенья», которые посвящались чтению проповедей, разоблачающих лживые утверждения Клана будто бы он является борцом за протестантство.

— Это было довольно забавно, — вспоминал Янг. — Когда это произошло, я председательствовал в одной из клож графства Юнион. Поднялся один из присутствовавших на собрании клановцев и стал читать вырезку из газеты. Газета сообщала, что в своей проповеди доктор Ньютон заявил, что крест христианства надо нести, а не зажигать, что на него надо взирать в свете любви, а не в пламени ненависти. Я был глубоко потрясен, но клансмен, читавший эту вырезку, вдруг громко обратился ко мне: «Брат клапеллан, я требую объяснений!» Я же был настолько ошеломлен услышанным, что не нашел ничего лучше, как заявить: «Это, несомненно, результат коммунистического влияния среди южных баптистов». Это было настолько абсурдно, что даже тупые клановцы расхохотались.

— Должен вам сказать, что и мне эти проповеди принесли очень много пользы, но я не знал, что они оказали свое влияние на таком большом расстоянии от тех городов, где читались, — сказал я.

— О, это был страшный удар по Клану, — улыбнулся Янг. — Просто ужасный! Многие клановцы по всей Невидимой Империи стали покидать общество, и с того времени Клан испытывает большой недостаток в клапелланах. Он не может найти людей, которые молились бы за него.

— Ну, с меня довольно! — нервно выкрикнул нотариус.

— А вот и показания, — сказала моя жена, входя с пачкой бумаг. Янг проставил свои инициалы на каждой странице и подписался в конце под присягой, которая гласила, что все изложенные здесь факты являются подлинными. Нотариус скрепил показания своей подписью и печатью, и я вручил ему десять долларов.

— Спасибо и до свиданья! — сказал он, выбегая из комнаты.

Я сунул показания туда же, где уже лежали карточки Великого Клана: под подкладку пальто. Жена тем временем скатала балахон и штандарт Янга и взяла в руки машинку, а я взвалил на себя диктофон.

— Постарайтесь выехать отсюда как можно скорее и держитесь главных улиц, — посоветовал нам Янг, когда мы прощались с ним.

— Благословляю вас за все то, что вы сделали в этот вечер! — произнес я, не зная что бы еще сказать Янгу.

У выходной двери мы глянули на другую сторону улицы. Там стоял лишь один часовой.

— А ну-ка давай быстро в машину, — сказал я жене. — Как только сядешь, сразу же закрой дверцу на защелку.

Мы кинулись к автомобилю и через несколько секунд уже мчались по улице. Глянув назад в смотровое зеркальце, я увидел, что стоявший позади нас автомобиль подъехал к дому, подхватил стоявшего в подъезде часового и ринулся вслед за нами.

— Засунь руку за подкладку моего пальто, вытащи карточки и показания и положи их под сиденье машины, — сказал я жене. — И кассеты тоже. Брось две густые кассеты на заднее сиденье. Если клановцы нас перехватят, быть может, нам удастся их одурачить.

Мы бешено неслись к въезду в Голландский туннель, петляя из одной улицы в другую. На поворотах наша машина каким-то чудом удерживалась на двух колесах. Однако автомобиль клановцев был меньше нашего и легче брал повороты. Не успел я сообразить, что произошло, как машина клановцев поравнялась с нашей и двинулась наискосок, с тем чтобы прижать нас к тротуару.

Тогда я прибегнул к одному трюку, которому выучился еще в школе. Намеренно повернул голову вправо, чтобы водителю-клановцу стало ясно, что я его не вижу, я изо всех сил нажал на акселератор. Машина рванулась вперед. Ожидая столкновения, я затаил дыхание. Когда же ничего не произошло, я оглянулся и увидел, что нервы шофера-клановца сдали: он освободил нам дорогу и отчаянно ругался со своим спутником. После этого я просто бросал машину вправо и влево всякий раз, когда клановец пытался поравняться с нами. Наконец где-то у въезда в туннель мне удалось от них оторваться.

— Тонкая работа, — улыбнулась моя жена, — в один вечер пригвоздить к клановскому кресту двух президентов! Но я надеюсь, что это твое последнее дело, или я раньше времени поседею.

Недели через две я позвонил по телефону в дом Янга.

— Могу ли я поговорить с доктором Янгом? — спросил я хозяйку.

— С доктором Янгом? — медленно произнесла она. — Несколько дней назад доктор Янг тихо скончался во сне, там, на Гудзоне.