Яхтсмен

Глава 24 Вечер участников

Остановившись возле одного из многочисленных фуршетных столиков, мы, подхватив немного еды, оперативно перешли к беседе. Как выяснилось, не только у меня были вопросы к Максу, но и он желал узнать как можно больше обо всем, что он пропустил.

Я все же не выдержал и рассказал о том, что произошло на пляже в отдаленной бухте.

— То есть, как это — взорвался? — нахмурился Макс и изобразил руками шар: — вот так что ли, бах, и все?

Дама в красном платье с декольте шарахнулась от моего напарника, едва не разлив шампанское из высокого бокала. Несмотря на вид и статус, она пробормотала что-то непечатное и тут же отошла подальше.

— Ну, да. Примерно так оно и получилось. Только я не понял, как это произошло. Даша тоже. Она высказала несколько предположений, но я думаю, что ее больше интересовала твоя ситуация в эти два дня.

— Вот как, — приподнял брови Макс. — Неожиданно.

— Сам удивился.

— Кстати, а почему она одна сейчас?

— Тот же вопрос я могу задать и тебе. Разве сегодня не твоя очередь? — заметив, как он напрягся, я произнес: — расслабься, я пошутил. Она с Оксаной.

— Объяснись, пожалуйста. Что твоя подруга делает рядом с ней?

— Она сказала, что присмотрит. Наш специалист постоянно что-то пишет, думаю, что за несколько часов ничего страшного не случится. Вряд ли она начнет махать тростью.

— Ты уверен на все сто в Оксане?

— Абсолютно. Она… — я запнулся, но продолжил: — уверен!

Секундная задержка не смутила Макса и он одобрительно кивнул. А я за этот короткий промежуток времени успел прикинуть, что несмотря на все, что случилось между нами, я не могу быть уверенным в человеке на все сто. И если бы она вдруг решила похитить трость, то никто не смог ей помешать.

Сохраняя спокойное выражение лица, я решил позвонить Дарье сразу же, как только будет возможность удалиться от Макса. Момент сомнений теперь не давал мне покоя. Напарник же тем временем продолжал, как ни в чем ни бывало, уплетать закуски и я решил сменить тему.

— Как тебя задержали? Только не говори, что ты не помнишь, как это происходило, — сразу же предупредил я его.

— Да все я помню, — пожал тот плечами и как будто немного уменьшился в росте. — Пришли двое в форме, уточнили мое имя и сказали, что задержали по подозрению в причинении тяжкого вреда. Забрали, а по пути выяснилось, что теперь меня обвиняют в убийстве. А откуда такой вопрос?

— Я же столкнулся с обоими парнями. Так вот если тот, взорванный, все прекрасно знал и был жив-здоров, то побитый мало того, что избит еще сильнее, так еще и не помнит ровным счетом ничего с момента, как его уволили из клуба.

— То есть, как ничего не помнит? Я его по голове не бил.

— Не помнит ничего, да еще и сердечник в придачу.

— Господа, — рядом с нами появился Камышин, в темно-сером костюме-тройке. — Рад видеть вас обоих живыми и невредимыми.

— Почти невредимыми, — поправил я и заставил себя отвести глаза от его спутницы. В этот раз волосы у нее были забраны на макушке и только пара локонов обрамляла знакомое лицо. Белое платье делало ее довольно привлекательной и на контрасте с Петром, к моему неудовольствию, она смотрелась очень даже неплохо. — Здравствуй, Полина.

— Здравствуйте, Виктор, — она жеманно улыбнулась и протянула ладонь. — Петр столько рассказывал о вас. Так неожиданно, что вы решили поучаствовать в регате.

Я слушал ее голос и в глубине души понимал — все это говорит не она. Эти слова словно вложили в нее. Кто-то другой, но никак не она сама говорила эти надменные и пафосные глупости. С трудом сглотнув, я неловко потряс ее руку, улыбнулся, хотя наверняка это была гримаса — настолько перекосило мое лицо и сказал:

— Для меня это тоже было неожиданно. Как и все здесь.

— Девочка моя, поговори с гостями, а я пока займусь делами, — мягко сказал Камышин.

Девушка нежно поцеловала его в щеку, высвободила руку из-под его локтя и ушла, даже не посмотрев в нашу сторону. Белое платье обтягивало ее изящный зад, за которым я проследил, пока Полина не скрылась за гостями.

— Ты все еще уверен, что это — твоя жена? — Петр Григорьевич тоже следил за ней. Лицо его оставалось бесстрастным.

— Уверен, — если меня каждый встречный будет спрашивать про мою уверенность в чем-то, придется напиться. Но я, несмотря на все старания окружающих, продолжал изображать спокойного человека. — Я предлагаю, когда закончится официальная часть, потратить немного времени на беседу. Всем вместе.

— Хорошо, — Камышин немного помедлил. — Как продвигаются дела с тростью? Что это такое, удалось выяснить?

— Пусть рассказывает, — Макс махнул в мою сторону и отвернулся к одному из столиков, чтобы взять фужер шампанского. Залпом опустошил его и, точно ничего не произошло, вернулся к нам.

— Трость — своего рода артефакт, — покрутив головой по сторонам, начал объяснять я.

— Никто не будет здесь подслушивать, не переживай, — перебил меня владелец клуба. — Продолжай рассказывать.

— Артефакт, как мы выяснили, способный превращать энергию из одного вида в другой, — я помедлил, наблюдая, как воспримет эту информацию собеседник. Он кивнул и я продолжил. — В том числе и жизненные силы он тоже может восстанавливать.

— Ты проверял?

— На себе, — мрачно заметил я.

— Не очень-то помогает, раз ты хромаешь, — кивок в сторону моей ноги.

— Это было после. С тех пор я не брал трость в руки.

— Испугался?

Пришлось кратко рассказать о последних минутах одного из уволенных охранников. Сомневаюсь, что, как бывший работодатель, недовольный его успехами, Камышин решит меня сдать. Тот, услышав про исход нападения, перехватил свою новую тросточку и закивал головой.

— Хорошо. Он получил то, что заслужил. Его уже не найдут?

— Нет, — тихо ответил я. — Ничего не осталось. Нечего искать. Проблем тоже никаких. Его видели живым за день до этого. А еще несколькими часами ранее он уже лежал в морге.

— Что за историю ты мне рассказываешь? — закатил глаза Камышин. До него, кажется, только что дошло, что Макса выпустили, потому что «убитый» им парень оказался жив. — Черт! — Он подошел к столу и повторил фокус с бокалом шампанского. — Я знал, что здесь случается что-то сверхъестественное. Но чтобы такие штуки проворачивать — не подозревал. Получается, что кто-то охотится за тростью?

— Получается, что так, — пожал я плечами. — К сожалению, мне не удалось выяснить, кто это организовал.

— Послушай, парень, — Камышин подошел поближе. — Дело становится очень опасным. У нас не самые простые взаимоотношения, ты это и сам понимаешь. Но если что — ты можешь выйти из этого в любой момент.

— С чего вдруг такая забота? — нахмурился я.

— С того, что если приезжий погибнет через неделю и выяснят, что ты работал на меня, то мне придется возиться с кучей документов. А это траты на юристов.

— Я-то думал…

— Жизнь тоже важна, если ты об этом, — сухо добавил Камышин.

— Нет, я не хочу выходить. У меня по-прежнему есть личный интерес. И мне хочется узнать, что здесь происходит. Поэтому я намерен идти до конца.

Несмотря на то, что говорил я довольно жестко, Петр Григорьевич улыбнулся, схватил меня за руку и пожал ее. Тряс при этом довольно энергично, так что я невольно выдернул ладонь.

— Не хватало мне здесь людей напористых. Таких, как ты — Макс, да еще пара человек. И все. Остальные, — он щелкнул пальцами, широко растопырив их, — пустота. Пшик. Им скажи, что можно ничего не делать — а они и рады!

— Вот только проверок мне еще и не хватало, — в сердцах ответил я, сердито уставившись на владельца клуба. Интересно, кто еще из местных мог позволить себе такое?

— Сейчас вообще ситуация сложная. Видишь, ребят моих кто-то подкупил. Или уговорил. Или еще что-то. Поверь, я вынужден иногда устраивать такие маленькие проверки.

— Вы знали, что ваши ребята, скорее всего, приторговывали чем-то нелегальным? — решил я спросить в лоб.

— Нет, не знал, — покачал головой Камышин.

— А ты? — обратился я к Максу.

— Не знал ничего? — выглядел тот смущенным, но все же изумление он изобразил довольно искренне.

— Допустим, так, — я снова ощутил себя в шкуре опытного следователя. На худой конец — Касла. — Еще у меня…

В этот момент заиграла громкая и бодрая музыка — где-то явно прятался целый оркестр. Свет стал ярче, а Камышин, спохватившись, куда-то исчез. Я лишь заметил, как его костюм мелькает среди других, более ярких нарядов.

Воспользовавшись его отсутствием, я наконец обратил внимание на гостей. И не заметил среди них ничего особенного. Самые обычные люди. Ничего особенного. Все разодетые так, словно Армани для них — повседневные шмотки.

Я встал по другую сторону от Макса, поближе к столу, и тоже залпом махнул шампанского. И поймал на себе неодобрительный взгляд напарника:

— Ты же за рулем?

— Выветрится. Нет сил смотреть на гостей.

— Мне они тоже не нравятся, — пожал плечами Макс. — Здесь почти все такие. У кого-то денег на десятки миллиардов. Кто-то акционер в ритейле. И у каждого замашки, каждый воображает себя царем.

— И это с ними мне предстоит тягаться на регате?

— Тебе — что? Я думал, что ты здесь по основной нашей работе.

— Нет, я решил поучаствовать. Силы попробовать.

— Ты вообще рисковый, — мне показалось, что неодобрения в его голосе было больше, чем радости. — Кто-то тебя уговорил?

— В этом городе за чем угодно стоит кто-то еще. Но я решил сам.

— А второго ты нашел?

— Второго? Думаю пока что об этом. Но если ты кого-то сможешь мне подсказать — с удовольствием воспользуюсь твоим предложением. Может, это будешь ты?

— Нет-нет, — Макс даже отшатнулся. — От воды я стараюсь держаться подальше.

— Жаль.

Тем временем Камышин поднялся на некое подобие сцены, что расположилась на противоположной от входа стороне зала. Он не очень отличался от прочих гостей, но в нем чувствовалось влияние. Чувство собственности.

Как и полагалось, он начал толкать речь, которую я практически не слушал. Что-то о возрождении и величии, традициях и долге. По пафосности его слова могли сравниться только с обликом присутствующих в зале. Но мое дело здесь еще не было закончено, поэтому я продолжал стоять рядом с Максом, стараясь не заказывать глаза слишком часто.

— Кто пишет ему эти речи? — спросил я.

— Он сам, — последовал ответ.

— Неудивительно…

Речь продолжалась, но стала менее пафосной. Формальные перечисления участников, позор тем, кого поймали на нарушениях — таких было уже четверо. Всего же осталось около пятнадцати участников. Шансы на победу быстро увеличивались.

— Мне кажется, что победить в этом соревновании будет не так уж сложно, — произнес я, когда закончился список участников.

— Некоторые нанимают профессиональных спортсменов и платят им такие деньги, которые нам с тобой даже не снились. Победа тебе даже не светит.

Я еще раз посмотрел на снобов, которые стояли, внимательно слушая финал речи. Камышин пожелал всем удачи, взмахнул руками. Из-под сцены стрельнула пиротехника и на этой веселой ноте он закончил свою продолжительную речь. Затем спустился к нам в зал.

Люди снова занялись своими делами. Кто-то перехватил Петра Григорьевича, чтобы пожать ему руку и поговорить, но он быстро отделался от посторонних и вернулся к нам.

— Как речь? — бодро спросил он Макса. Тот поднял в ответ большой палец:

— Очень…

— Закручено, но в целом по делу, — закончил я за него.

— Спасибо. На чем мы остановились?

Я уже собирался напомнить про важный вопрос, но в этот момент подошла Полина. Прошло так много времени с тех пор, как я называл ее другим именем, что ее новый вариант уже практически укоренился в моей голове.

— Милый, это было прекрасно, — промурчала она и прильнула к его плечу.

Камышин густо покраснел и прокашлялся.

— Давайте сядем вон туда, — пригласил он нас за один из многочисленных круглых столиков.

Его столик был персональным, поэтому нам не пришлось даже никого разгонять. Я сел напротив Полины, Макс же смотрел в лицо своему шефу. Какое-то время мы сидели в молчании. Мне было до жути приятно, что скучное мероприятие проходит где-то мимо меня. И хотя играла хорошая мелодичная музыка, все остальное меня не интересовало.

— Итак, — Камышин хлопнул обеими руками по столу. — Предлагаю продолжить нашу светскую беседу!

— Расскажите о своей подруге, — как будто и не было того разговора в его кабинете, предложил я. — Я здесь недавно и, сколько девушек я ни встречал — таких не находил, — пересилив себя, я улыбнулся.

— Ой, а я вас вспомнила, — Полина вдруг сделала серьезное личико. — Вы были в кабинете Пети несколько дней назад и меня жутко напугали.

— Я и сам был до жути напуган, — я развел руками. — Простите, что так получилось.

— В обморок даже упала! — укоризненно добавила она.

— Приношу свои самые искренние извинения, — продолжил улыбаться я. — Но вы меня очень удивили.

— Чем же?

— Своим видом. Вы очень похожи на… — я вытащил смартфон и быстро отлистал до нужной фотографии, — одну мою хорошую знакомую.

Язык чесался сказать снова все в лоб, но раз эта фишка не прокатила в первый раз, скорее всего, не прокатит и во второй. Девушка взяла телефон в руки и наморщила лоб.

— Да, она очень похожа на меня. Но у меня никогда не было сестры и тем более близнеца.

Что бы с ней не сделали, мозги у нее остались теми же. Со вздохом я забрал телефон обратно.

— Теперь вы понимаете, что я испытал, увидев вас. Просто принял за другую.

— Да, так бывает. Ничего страшного, — залепетала Полина. Камышин довольно улыбнулся, но ничего не сказал.

— А откуда вы приехали? — продолжал я. — Не сочтите за допрос, просто любопытствую. Я ведь и сам не местный.

— Я из Москвы, — ни на секунду не задумавшись, ответила девушка.

— Как и я, мечтали о море? — бесполезная книжка по психологии внезапно оказалась действенной — поставь себя в пример и человек точно ответит.

— Нет, что вы, я хотела не море. Я хотела его! — она потянулась через стол и коснулась Петра, а тот снова покраснел.

— Должно быть, вы, как и я, видели его в какой-нибудь газете или журнале. Петр Григорьевич — известный человек. Так я устроился к нему, — безостановочно врал я, хотя Макс уже пару раз пнул меня под столом.

— Нет, я не видела его ни в газете, ни в журнале.

— Вы познакомились лично? — повернулся я к Камышину и тот озадаченно помотал головой. — Как же вы тогда нашли его? — спросил я девушку.

Та вдруг наклонила голову и мелко задрожала. В глазах стояли слезы:

— Я не помню… — прошептала она. — Я только знаю, что я люблю его и должна быть с ним.

— А как вы добрались сюда? Самолет, должно быть?

— Не помню. Совсем не помню. Не спрашивайте больше ничего! — всхлипнула она.

— Девочка моя, — сказал Камышин. Голос его дрожал ничуть не хуже, чем сама Полина. — Сходи, возьми себе шампанского.

Девушка встала из-за стола, едва не уронив стул с высокой спинкой и, слегка пошатываясь, направилась к фуршетной зоне.

— Может, Макс поможет ей дойти? — спросил я, глядя вслед Полине.

— Не стоит, — Камышин побарабанил пальцами. — Интересные вопросы вы задавали, молодой человек. С ее ответами я действительно готов усомниться в ее личности, хотя на все типовые вопросы мы получили более чем вразумительные ответы. А теперь она не помнит, как сюда добиралась, как узнала про меня и прочее. Почему вы решили спрашивать ее именно об этом?

— Потому что сегодня у меня уже состоялся похожий разговор с одним из ваших работников. Тем самым, который лежит в больнице. Вроде бы как в вашей. И он на схожие вопросы тоже давал такие же ответы. Что он ничего не помнит после увольнения. Объясните, как два разных, не связанных между собой ничем, кроме вашей персоны, могут иметь такие странные эффекты памяти?

— У меня нет никаких догадок, — хрипло ответил Камышин, дослушав меня очень внимательно. — А у тебя?

— У меня их тоже нет. Все очень запутано, но мне кажется, что конечная цель — вы. Или ваша трость. Но кто ведет охоту, я сказать не могу. Кто-то из недругов? Арам?

— В этом месте слишком много завистников, — поджал губы Петр Григорьевич. — Это может быть кто угодно. Но вот так издеваться над людьми и их памятью… Круг меньше, но их все равно много.

— Тогда позвольте последний вопрос, Петр Григорьевич. Как часто некий Коста посещает пациентов в вашей больнице?