120

С тех пор как Окиотодо стал министром, прошли годы, а Бива-но отодо, [его старший брат], все никак не получал назначения. И вот наконец его пожаловали чином министра. На великом торжестве по этому случаю министр сорвал ветку сливы, украсил ею головной убор и сложил так:

Осоку току

Цуви-ни сакикэру

Мумэ-но хана

Та-га увэокиси

Танэ ни ка аруран

Поздно или рано,

Но все же расцвели

Сливовые цветы.

Кто же посадил

Семена?[321]

О его назначении в тот день приказано было слагать танка и приносить сайгу[322], и дочь Сандзё-но миги-но оидоно тут же написала:

Икадэ каку

Тоси кири мо сэну

Танэ могана

Арэюку нива-но

Кагэ-то таномаму

Ах, если бы и мне

[Добыть] эти времени не боящиеся

Семена!

В моем заброшенном саду

Стала бы [слива] моим укрытием[323]

так было сложено. Ответ был от сайгу. Он забыт.

А просьба эта оказалась не напрасной. Левый министр, когда он был в чине тюнагона[324], навещал эту даму, семена разрослись, стали ей укрытием[325]. И тогда от сайгу:

Ханадзакари

Хару ва ми ни кому

Тосигири мо

Сэдзу то ифу танэ ва

Оину то ка кику

Пышно цветущую

Весну смотреть прибуду.

Времени неподвластные

Семена, о которых вы говорили,

Уже проросли, слышала я[326].

Загрузка...