Юный Скрудж: очень страшная рождественская история

23

А затем холод просочился внутрь. Я открыл глаза. Снеговик передо мной менялся. Большая круглая голова начала провисать.

Он таял?

Нет. Огромное снежное существо сделало шаг назад. Кажется, оно дрожало и тряслось, с шумом вибрируя. Гладкий белый снег внезапно покрыли чёрные пятна. И, пока я изумлённо таращился на него, чёрные пятна стали клетчатым костюмом. Пиджаком и брюками.

Лицо снеговика растаяло, обнажая круглый розовый нос, тёмные глаза, сердцевидный рот. Вьющиеся оранжевые волосы проросли на голове.

Моя челюсть отвисла. Я не мог вздохнуть. Я смотрел на Дух Рождества настоящего.

Другой снеговик, позади меня, застыл на месте, и его угольные глаза не предвещали ничего хорошего.

Призрак двумя руками смахнул с костюма последние хлопья снега, затем расправил цветок в петлице. Он холодно глядел на меня и качал головой.

— Я разочарован тобою, Скруджман.

— Я… я… я… — Я так и застыл на месте, заикаясь. Я лишился дара речи. Похоже, мой мозг окончательно замёрз.

— Эшли сказала тебе, что снеговики — стражи, — произнёс призрак. — Стражи, стерегущие тебя от побега. Или ты думал, что она пошутила?

— Нет, — сказал я. — Просто я хотел…

— Ты хотел пойти домой. Я знаю, — кивнул призрак. — Но ты должен был узнать кое-что о любви и заботе от этой семьи. Ты должен был узнать кое-что важное об этом празднике. — Он вздохнул. — Вместо этого, ты попытался смыться.

— Я… Я думал, что будет куда лучше, если я узнаю все эти вещи со своей настоящей семьёй, — сказал я. — Я здорово скучаю по ним.

Я не врал ему. Это действительно было так.

— Мне придётся привести тебя обратно в твой район, Скруджман, — сказал призрак, стряхивая рассыпчатый снег с плеча.

— Обратно в моей район? Так я могу идти домой? — вскричал я.

Он покачал головой.

— Ты ещё не готов идти домой. Я доставлю тебя в твой район для ещё одного урока. Возможно, на сей раз до тебя дойдёт, и ты поймёшь, чем обернулось для тебя твоё плохое поведение.

— Куда? — потребовал я. — Куда ты меня перенесёшь?

— На вечеринку, — сказал он. — Твоя подруга, Люси Копперфильд, устраивает рождественскую вечеринку.

— Мне нравятся вечеринки, — произнёс я. — На них я просто зверь. Спроси кого угодно.

— Не думаю, что тебе понравится эта вечеринка, Скруджман. Думаю, тебя на ней ждёт несколько довольно печальных сюрпризов.

Затем, безо всякого предупреждения, я почувствовал, что отрываюсь от земли. Ахнув, я поднял обе руки, пролетая над утлым маленьким домиком, над верхушками деревьев. Я увидел снеговика, задравшего голову, его угольные глаза смотрели мне вслед, пока я взмывал всё выше и выше.

Дух Рождества настоящего парил возле меня. Полы пиджака хлопали на лету, будто крылья. Рыжие волосы развевались над головой, будто вымпел.

На нас обрушился ветер, такой сильный и холодный, что я не мог дышать. Мы плыли сквозь тяжёлые тучи. Я уже не мог видеть ни зданий внизу, ни деревьев, ни земли. Меня окружала крутящаяся на ветру, ревущая серая масса, замораживающая моё лицо.

Закрыв глаза, я слушал свист и рёв нашего полёта.

Открыв их снова, я обнаружил, что низко парю над покрытым снегом жилым кварталом. Призрак плыл сбоку от меня, мы замедлялись и снижались. Внезапно я узнал дом внизу. Дом Люси Копперфильд.

Моё сердце заколотилось. Дом Люси Копперфильд находился в одном квартале от моего. Я снова поднял руки и попытался оттолкнуться вперёд. Я хотел продолжить полёт, чтобы увидеть свой дом, увидеть маму и Чарли.

Но мы с призраком приземлились на ноги перед домом Люси. Все окна были освещены. На двери висел рождественский венок; окно гостиной украшали Санта и олень Рудольф.

— Пожалуйста… отпусти меня домой. — Слова выходили у меня сдавленным шёпотом.

Дух Рождества Настоящего не ответил. Но легонько подтолкнул меня — и мы проплыли в дом сквозь переднюю стену.

Моргая от яркого света, я стоял в гостиной Люси. Щёки все еще жёг леденящий холод ветра. Обеими руками я пригладил волосы.

Моя зимняя куртка пропала. Я обнаружил, что теперь одет в красную толстовку поверх выцветших джинсов. Когда мои глаза, наконец-то, привыкли, я увидел высокую рождественскую ёлку. Подарки в ярких обёртках с красными и зелёными лентами горой лежали под ней. В широком камине плясал огонь, а по краям каминной полки стояли красные свечи.

Я отвернулся от камина и ёлки и увидел своих друзей. Люси Копперфильд вручала красную гирлянду Дэви Питтману. Оба были одеты в красно-зелёные рождественские свитера. В волосы Люси был заплетён серебристый бант. Дэви повернулся, чтобы повесить гирлянду на ветки дерева.

Моё сердце заколотилось так, будто оно было басовым барабаном. Я был так счастлив вернуться назад, снова увидеть моих добрых друзей.

— Эй, ребята! Я вернулся! — закричал я, подбегая к ним. — Я вернулся! Эй, я вернулся!

Они не повернулись и не посмотрели на меня. Люси взяла игрушку в виде Санты и, привстав на цыпочки, прицепила её на высокую ветку.

— Эй, ребята! — я попытался ещё раз. — Привет! Вы не поверите, где я был! Но я вернулся как раз к началу вашей вечеринки!

Дух Рождества Настоящего шагнул ко мне.

— Они не могут слышать тебя, Скруджман, — сказал он.

— Чего?! — вырвался у меня изумлённый крик.

— Они не могут видеть или слышать тебя, — повторил он. — Я привёл тебя сюда не для того, чтобы ты присоединился к вечеринке.

— Но… Но… Это мои друзья! — забормотал я. — Я знаю, что они скучают по мне. Почему мне нельзя побыть на вечеринке?

Призрак сощурился, глядя на меня.

— Они правда твои друзья? А Люси пригласила тебя на свою вечеринку?

Я задумался.

— Ну… нет. Она, наверное, забыла. Но… все знают, что я — душа любой компании. Как кто-то может устроить вечеринку без Рика Скруджмана? Никак.

Затренькал дверной звонок. Люси поспешила открыть дверь.

— Ты здесь, чтобы наблюдать за ними, Скруджман, — сказал призрак. — Ты здесь, чтобы наблюдать и мотать на ус. И, возможно, ты узнаешь правду о себе.

Он исчез в облаке холодного воздуха.

— Эй, Дэви! — закричал я. — Ты можешь видеть меня — или нет? Дэви? Как дела? Что происходит?

Дэви Питтман поднял сверкающий серебряный рождественский колокольчик из коробки с украшениями и застыл, пытаясь выбрать для него на дереве местечко получше.

Покачав головой, я промчался мимо него и последовал на Люси к входной двери. Она встречала Джоша Крэтчета.

— Привет, Дж-ж-жош! — позвал я.

Он отряхнул снег с ботинок и вручил Люси завёрнутый подарок. Я понял, что он не слышит меня. Он сделал несколько шагов в сторону гостиной, а затем остановился и поглядел по сторонам.

Он помахал Дэви. Затем повернулся к Люси:

— К-кто придёт на в-в-вечеринку?

— Ну, Билли О'Брайан и ещё пара ребят из нашего класса, — сказала она ему.

— Скруджмана не будет?

— Скруджмана? Конечно, нет! — ответила Люси, скорчив гримасу отвращения. — С какой стати мне приглашать Скруджмана?

Чего?

Почему Люси так сказала? Мы же друзья навеки!

Джош вылез из своей куртки и повесил её на крючок в коридоре.

— Х-х-хорошо. А то я в-в-волновался.

Я поглядел на него с открытым ртом. Это было вне моего понимания.

— Эй, Джош, я думал, мы добрые приятели! — сказал я.

— Скруджман портит любую вечеринку, — сказал Дэви, вешая на дерево красный шар. — Устраивает веселье для себя — и портит его для всех остальных.

— Он такой придурок, — сказала Люси. — А самое грустное — что он и сам этого не знает. Даже не догадывается.

Эй, вау.

Что случилось с моими друзьями? Они поливают меня грязью потому, что знают, что я стою здесь?

— Ребята! Ребята! Полегче! — сказал я. Подойдя к Дэви Питтману, я крепко врезал ему по плечу.

Ох, ничего себе. Моя рука прошла прямо сквозь него. Он ничего не ощутил.

Я прижался лицом к его щеке и заорал ему на ухо изо всех сил своих лёгких:

— ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ДЭВИ?!!

Он не дрогнул и не отодвинулся. Он вручил ёлочную игрушку Джошу.

— Семья Люси всегда наряжает ёлку в сочельник, — сказал он ему. — Это их семейная традиция.

Я помахал руками у Люси перед лицом. Она даже не моргнула.

Я попытался разлохматить её идеальную причёску. Но я мог увидеть сквозь свою руку. И совсем не мог ощутить её волосы.

Я сделал шаг назад. Ничего не мог поделать. Я был ошарашен. В смысле, я должен был стать душой вечеринки, так? Я был здесь, готовый веселиться со всеми. Но… меня будто не было тут.

Рядом появился Билли О'Брайан, затем ещё несколько ребят из школы. Я глядел, как они расхватывают бокалы с рождественским пуншем и печенье. Мой желудок заурчал. Всё, что я ел — слива и несколько виноградин.

Я потянулся к стопке рождественского печенья, но моя рука не смогла взять его.

Ого, ничего себе, подумал я, это нечестно.

Перед камином, Шина Прайс, девочка, с которой я никогда не дружил, сказала что-то обо мне. Я не расслышал, что именно, но двое пацанов, с которыми она говорила, громко рассмеялись.

— Шикарная вечеринка, Люси, особенно без Скруджмана, — сказал Билли О'Брайан.

— Эй, Блинни — ты задеваешь мои чувства! — закричал я, хватая его за нос и закручивая его. Вот только моя рука прошла сквозь его голову. Он ничего не почувствовал.

Я тяжело сглотнул. Неожиданно я понял, как это ранит мои чувства. Я чувствовал огромную печаль, будто тяжёлая волна грусти накатила на меня.

— Я думал, что вы, ребята, мои друзья, — произнес я высоким, срывающимся голосом.

Люси сказала что-то ещё обо мне, и они все рассмеялись.

Они не любят меня. Это правда. Они в самом деле не любят меня.

— Со С-с-скруджманом я чувствую себя так неуютно, — сказал Джош, качая головой. — Я н-н-ненавижу своё заикание. Я п-п-пытаюсь избавиться от него. Н-н-но Скруджман получает от него удовольствие к-к-каждый раз, когда видит меня. И мисс Д-д-доррит позволяет ему уйти безнаказанным.

У бедняги в глазах стояли слёзы. Из-за меня? Я не хотел его обижать. Я лишь хотел немного подшутить над ним.

— Прости, Джош! — закричал я. — Я не знал, что тебе от этого так худо. Обещаю, я никогда так больше не буду.

Он не слышал меня.

Я огляделся вокруг.

— Призрак, где ты? Я хочу извиниться перед Джошем, но он не слышит меня!

Никаких следов призрака.

Билли О'Брайан налил себе ещё бокал пунша.

— Рождественская пьеса была такой весёлой, — сказал он. — Я дождаться не мог, когда же сыграю Санту. Но теперь у нас нет костюмов, и мистеру Пиквику пришлось отменить пьесу.

— Как будто Рик-Фрик разрушил Рождество каждому, — сказала Люси.

Рик-Фрик? Разве Люси тоже называет меня так?

Я ощутил тяжесть внизу живота. Мои друзья ненавидели меня. Все они начали рассказывать о том, какая я паскуда. Даже у ребят, которых я не слишком хорошо знал, было что рассказать обо мне нехорошего.

Я отступил в угол и, скрестив ноги, грохнулся на пол. У меня было что-то вроде головокружения. Кажется, я был в шоке. Будто меня поразила молния, или типа того.

Я не знал, как справиться с мыслью о том, что все до одного так сильно меня ненавидят. Все забавные штуки, что я откалывал с ними — уроки танцев, шутка с питьевым фонтанчиком, разлохмачивание идеальной причёски Люси… Я думал, что всё это было смешно.

И теперь, сидя здесь невидимым, слушая их жалобы на меня, слушая, как меня называют Риком-Фриком и другими, ещё худшими, прозвищами, я действительно чувствовал себя уродом.

— У меня нет друзей, — сказал я себе. — Вообще нет. Никто не любит меня.

Думаю, я должен был произнести это вслух, чтобы поверить.

Я никогда в жизни не плакал. Плач — для малышни. Вот как я всегда считал. Всякий раз, видя, как кто-то плачет, я не мог удержаться от смеха.

Но теперь мой подбородок задрожал. Всё моё лицо затряслось. Я почувствовал, как на глаза набегают слёзы.

Нет! Я вытер их. Скрестив руки на груди, я наблюдал за вечеринкой. Они устроили конкурс на Самый Уродливый Рождественский Свитер, и Дэви со своим ужасным свитером (с оленем Рудольфом) выиграл.

Они перекусили пиццей и хот-догами. Они спели несколько рождественских гимнов.

— Люси, открой мой подарок, — настаивал Дэви.

Это была большая коробка. Все собрались вокруг, чтобы посмотреть, как Люси срывает обёртку и открывает его. Она достала большую, похожую на воздушный шарик, штуку. Нет. Это была боксёрская груша. Надувная боксёрская груша. Ну, вы знаете. Её бьёшь, а она отскакивает обратно.

Люси подняла её, и на её лице отразилось удивление.

— Дэви? Ты купил мне боксёрскую грушу?

— Погляди на это лицо, — сказал Дэви. — Разве ты не видишь, почему я купил её? Она так похожа на Скруджмана!

Я вскочил на ноги и подошёл ближе. Ну… у груши были мои тёмные волосы, и лицо слегка похоже на моё.

— Давай. Выбей дурь из Скруджмана, — крикнул Билли О'Брайан.

Люси с силой ударила грушу. Та согнулась почти до пола, а потом распрямилась снова. Она ударила ещё раз. Сильнее.

— Получай-ка, Скруджман!

— Я т-т-тоже хочу попробовать, — сказал Джош Крэтчет. Он начал пинать грушу через всю комнату.

Пока я в шоке глазел, другие ребята тоже охотно воспользовались шансом пнуть меня. Они лупили грушу всё сильнее и сильнее. И смеялись. Все они смеялись, избивая меня.

Поверьте, я ощущал каждый удар. Я чувствовал их внизу живота.

Бах. Бах. Бах.

Я согнулся от боли. На самом деле, я чувствовал не их удары. Я чувствовал их гнев и их ненависть.

Бах. Бах-бах-бах!

Комната наполнилась криками и смехом. Так весело им было избивать Скруджмана!

— Лучший подарок на свете! — крикнула Люси, заглушая другие голоса.

— Но я могу измениться! — завопил я. — Я могу измениться! Правда!

Я знал, что они не слышат меня, но всё равно кричал.

— Я могу измениться! Я могу быть хорошим другом! Вы слышите меня? Пожалуйста — услышьте меня. Я могу измениться!

Кто-то ударил грушу так сильно, что она взлетела в воздух и врезалась в рождественскую ёлку. Украшения полетели в стороны. Все моментально притихли.

Я сделал шаг назад, вспомнив, где я нахожусь. В одном квартале от моего дома. Я могу уйти с этой ужасной вечеринки. Я могу побежать домой и увидеть маму и Чарли, людей, которые любят меня… Людей, которые меня не ненавидят.

Я повернулся и сделал два шага к дверям. И застыл.

Вау. Где все?

Они исчезли. Комната была пуста. Ни ребят. Никого.

А затем и комната тоже исчезла. Я был окружён ничем. Бледно-голубым ничем. На чём я стоял? На небе?

Я обернулся. Поглядел наверх, затем вниз. Комната пропала. Весь дом пропал. Если я бы плыл в небе, то здесь не было ни облаков, ни солнца, ни луны, лишь эта сплошная синева вокруг.

Подняв обе руки, я попытался взлететь. Но не тут-то было. Я ощутил, что будто подвешен здесь, как марионетка, висящая на невидимых нитях.

Взрыв холодного воздуха, и ко мне подплыла серебристая фигура. Робот. Железный робот.

— Ты кто? — закричал я.

Робот загудел, оживая.

— Я — Дух Рождества грядущего, — объявил он металлическим голосом.

— Ещё один призрак? — сказал я. — А можно мне просто пойти домой? Думаю, я усвоил свой урок. Кроме шуток.

— Пойдём со мной, — произнёс робот жестяным, металлическим голосом. — Тебе ещё есть чему поучиться, Скруджман. Ты только начал узнавать правду о себе.

— Но мой дом всего в одном квартале отсюда, — запротестовал я. — Пожалуйста — отпусти меня домой. Я действительно получил урок на этой вечеринке. Я знаю, что должен делать теперь. Я должен стать самым лучшим другом.

— Я не уверен, — прогудел он. Металлическая клешня сомкнулась на моей руке. Она была сильной и холодной. — Тебе нужно увидеть своё будущее, Скруджман. Тогда, возможно, ты действительно станешь таким, как говоришь.

Мы начали двигаться, взмывая всё выше в сплошной синеве.

— Погоди. Стоп. Куда ты ведёшь меня? — воскликнул я.

— В твоё будущее, как я и сказал, — крикнул он, взлетая всё выше. — В место, которого ты заслуживаешь. Туда, где ты проведёшь остаток своих дней…

Звучао это не очень хорошо.

— Мы можем обсудить это? — спросил я.