Юный Скрудж: очень страшная рождественская история

30

Ничего не происходило примерно десять минут.

А затем я ощутил дуновение холодного ветра. Открыв глаза, я увидел, как чулан заполняется лиловым светом. Он становился ярче… и ярче… пока мне не пришлось прикрыть глаза.

Чулан начал трястись. Полки загремели. Бутылки и коробки накренились и посыпались вниз. Как во время землетрясения, пол загудел, а потом затрясся. Я рухнул на живот.

И когда я начал вставать, пол подо мной исчез. Весь чулан исчез. Я парил на толстой лиловой воздушной подушке.

Падая и падая, я летел, валясь то в одну, то в другую сторону, будто угодил в невидимый закручивающийся торнадо.

Это что, мой крик?

Да. Рот мой был открыт в бесконечном вое ужаса. Я летел, крутясь и поворачиваясь, взмывая и падая. Мои руки беспомощно болтались по бокам. Мои ноги лупили воздух. И всё, что я мог видеть — насыщенный лиловый цвет, такой густой, что я почти что чувствовал его на вкус.

Как долго я так летел? Как долго я так кричал? Горло саднило и пульсировало. Лицо горело от ветра.

Я тяжело приземлился. Мои локти врезались в твёрдый деревянный пол, голова ударилась о стену, и боль охватила всё тело.

Я заставил себя встать. У меня отвисла челюсть. В ушах до сих пор стоял рёв лилового вихря. Глотая воздух, я огляделся вокруг — и тут же понял, где я.

Я был дома.

Передо мной была стопка рождественских подарков, упаковки все разорваны и разломаны.

— Я вернулся в чулан на чердаке! — сказал я себе. Да. Здесь всё так, как я оставил. Развороченные подарки Чарли. Мои подарки, разбросанные по полу там, где я их кинул.

— Я вернулся! Сработало! Сработало! — закричал я, молотя воздух кулаком.

Опустив плечо, я распахнул дверь чулана и вырвался на чердак. Я помчался вниз по ступенькам, перепрыгивая через две за раз.

Был ли это самый счастливый момент в моей жизни? Можете и не спрашивать.

Дома. Снова дома. Я был там. Даже пахнет как дома.

У подножия лестницы я споткнулся и чуть не упал. Мне так не терпелось увидеть маму и Чарли. Я чувствовал, что вот-вот лопну — как воздушный шар.

— Мама! Я дома! — закричал я во всю мощь лёгких. — Мама? Чарли?

Мои стучали ботинки по коридору, когда я бежал, крича. Я влетел на кухню и увидел на столе блюдо с недоеденной жареной индейкой. И еще несколько аппетитно выглядящих блюд.

— Мама? Чарли?

Их не было на кухне. Я развернулся и бросился в прихожую. Да! Я увидел их. Увидел в гостиной. Чарли распластался на полу, лёжа на животе с книжкой в руках. Мама сидела в высоком зелёном кресле, постукивая пальцами по подлокотникам, с кучей вязания на коленях.

— Эй, это я! — завопил я. — Вы волновались обо мне? Мама? Чарли? А вот и я!

Почему они не оборачиваются ко мне? Я ведь орал во всю глотку.

Почему они не слышат меня?

Чарли перевернул страницу книги, которую он читал. Он не поднял головы.

Мама подхватила вязальные спицы и сказала ему что-то. Я не мог слышать её. Чарли кивнул.

— Эй, я тут! — вскричал я. — Мама! Чарли! Я дома!

Они не обернулись.

Крик застрял у меня в горле. Это было так странно.

Стоя у входа в гостиную, я поднял руки, желая обнять маму. Я сделал шаг в её сторону — и изумлённо ахнул.

Что-то удерживало меня.

Я снова попытался двинуться вперёд. Но что-то — какая-то невидимая стена — не пускало меня к маме и Чарли. Что-то отталкивало меня назад, преграждая мне путь в гостиную.

— Мама? Чарли? — Мой крик вышел пронзительным и дрожащим. — Помогите мне. Пожалуйста. Я здесь. Разве вы не видите меня?

Чарли зевнул и перевернул ещё одну страницу. Мама откинулась на спинку кресла и начала вязать.