- Папа!
- Что?! Господи, чего ж ты так кричишь, я на себя чай пролил. Ё-моё, это были новые джинсы.
- Хе-хе. А мама не боится, когда я так кричу!
- Еще бы. Она привыкла к воплям умирающих тиранозавров, она у нас на радио работает.
- К воплям кого?
- Неважно. Директора своего. Ты чего прискакала? На градуснике... то есть на часах уже девять. Спать пора!
- Я знаю. Ты мне давно не рассказывал сказку.
- Сказку? Да, это мое упущение. Этот ветхий, я бы даже сказал - реликтовый вид усыпления детей все еще цепко приживается в нашем доме...
- Что?
- Проехали. Значит, сказку...
- Папа, а почему у тебя такой зловещий голос?
- Потому что я придумываю сюжет. Не мешай. Ложись... вот так, одеяло натяни и слушай. Жили-были...
- Старик со старухой?
- Вообще-то, они были молодые, им еще и пятидесяти на двоих не исполнилось. Но они жили около вредного производства, в закрытом городе...
- У изотопного комбината?
- Ага. Который в Горе. Гора была высокой, и посредине ее на цепях качался хрустальный гроб.
- А в гробу?
- А в гробу лежал основатель комбината. Вечно живой.
- Папа, я боюсь!
- Извини. Гроб был пуст, только временами в нем кто-нибудь спал. Не пропадать же такому хрустальному добру. Так вот. Жили-были эти двое, и был у них сын.
- Мальчик-с-пальчик?
- Со всеми двадцатью пальчиками, не сомневайся даже. Что само по себе удивительно в наши суровые времена... Итак, был у них сын, а еще - Серый Волк, Чудо Морское, Лягушка-путешественница и много разных мутировавших тварей.
- Мути...
- Стоп, стоп. Всяких разных животных. Старуха... точнее, молодуха пряла свою пряжу, а старик, он же молодец добрый - добывал руду, день и ночь в Горе ковырялся. На корпорацию Амбрелла.
- Урановую руду?
- Умница. И откуда ты только такая на мою шею?
- Из мамы! Сначала вы с мамой...
- Так. Этот вопрос мы пока обойдем молчанием, ясно? А потом я деликатно поинтересуюсь у твоей мамы, откуда дочка владеет такими обширными познаниями в таком нежном возрасте... Значит, добывал он урановую руду, а также оружейный плутоний, который по субботам на рынке продавал. Кстати, звали молодца Полоний Васильевич Двестидесятый. Вот такая интересная фамилия. И был он весь такой ликом светлый.
- Добрый потому что?
- Нет, просто светился. Работа такая.
- А его старуха... молодуха?
- А молодуха, которую звали Урания Сергеевна, не светилась, хотя в пряже тоже ничего особенно природного не было. Сплошной асбест. И приходит к ним однажды... блин, ну кто же приходит...
- Великан!
- Откуда они там, великаны-то? Всех извели в старые времена. Приходит к ним Старина Пень-с-дуплом.
- Кто-о?
- Помнишь, мы вчера в лесу гуляли и видели пень? Ты на него еще залезть пыталась?
- По-омню...
- Ну вот. Такой же, только живой. Борода из мха, все такое прочее. И говорит человеческим, только чуть-чуть деревянным голосом: "А вот кто со мной за тридевять земель?"
- Ура! Они отправились искать новые континенты? Как Крузенштерн и Лисянский?
- Как Васко и Гама... Не все. Только ненужные в хозяйстве животные, как-то: Панцирная Амёба, Кот-размером-с-Дом, Амбарный Подметала, Пингвин Валентин, Питон Харитон и еще трое-четверо. Там много было.
- А Кот правда был размером с дом?
- Конечно! Поэтому когда он протискивался через дверь, чтобы попить молока на кухне, все были страшно недовольны, половицы отскакивали, а потолок шатался. И когда они отплыли на поиски приключений, сразу стало тихо и спокойно, а в Горе на радостях даже заглушили реактор - один из четырех. А наш молодец Полоний Васильевич тем временем нашел Золотой Шар.
- Это что?
- Не что, а кто. Шар такой. Весь из золота, но только говорить умеет. И говорит ему Шар...
- Человеческим голосом?
- Нет, вовсе даже шарообразным голосом. Но понять тоже можно. Примерно как ты, когда за столом болтаешь с полным ртом. И говорит ему Шар шарообразным голосом: "Куда идешь ты, добрый молодец?"
А Полоний ему и отвечает: "Никуда я не иду, блин. Работаю я тут, не видишь что ли?" А Шар ему: "Конечно не вижу! Как я увижу, когда у меня и глаз-то нет? Короче, проси чего хочешь, но только один раз". Сел тут Полоний...
- На Шар?
- На Шар. Проявил, так сказать. неуважение к дарителю и меценату. Сел он и задумался. Думал, думал Полоний, уж солнце зашло...
- Откуда в Горе солнце?
- Тьфу на тебя! Уж и вода в замкнутом контуре охлаждения заглушенного реактора окончательно остыла, а он все думает. Потом встал и говорит...
- "Хочу коня богатырского!"
- Это он хотел сказать, но не стал. Подумал, что если он еще и коня домой приведет, жена ему такое устроит... Нет, сказал он другое. Сказал он...
- "Хочу девицу-красавицу"?
- А лицо у него не треснет, с девицей-то? Боюсь, что если бы он девицу домой привел, то лучше бы уж коня. Не мешай! На самом деле сказал он: "Хочу счастья всем даром, и пусть ни один обиженный не уйдёт!" Вот что сказал. И сразу всё вокруг совсем затихло. И понял тут молодец, что счастье пришло.
Вышел он из Горы, и видит...
- Счастье кругом!
- Ага. И все мёртвые лежат. Вповалку.
- Почему-у?
- Не хнычь. Потому что каждый на другого обиделся - мол, как так, мне счастья меньше, чем ему? Глаза-то завидущие. Вот и получилось, что ни один обиженный не ушёл. Просто кучи трупов, груды тел! Ужас!
- А-а-а!
- Ну тихо, тихо, тихо... Наш-то молодец и его жена ни на кого не обижались. И стали они жить поживать и добра наживать. Тем более, что при таком остроумном решении демографической проблемы особенно заботиться о добре не пришлось. Тут добро, там добро... А потом и звери из-за моря вернулись, полные короба гостинцев привезли- торговать хотели товарами заморскими. Ну, с торговлей, правда, у них как-то не получилось. Потому что не с кем. Тогда они тоже стали жить-поживать. И всё стало замечательно. А Шар молодец снова под Горой закопал, на всякий случай.
- А-а... м-м-м...
- Ну вот и заснула. Так. Теперь тихо-тихо... уходим.
* * *
- Я всё слышала. Ты что ей за ужасы рассказываешь такие?
- Вот, кстати, хорошо, что напомнила про ужасы. Дошкольного воспитания по проблемам пола. А поясни-ка мне, радость моя...