Закат Железного города

Глава 12. Смерть-ветер

Утро, день, ночь… любое время суток в тоннелях всегда одинаково. Лишь часы в интерфейсе помогают не сбиться с привычного режима. Мы стояли у пропускного пункта, цифры показывали 5:46, а мою челюсть ломала зевота.

По новой общине и паукам так и не ответили?

— Нет, мне ничего не приходило. Думаю, Матери и Кардиналу не до этого. У одного переворот под боком намечается, а у второй эпидемия во всю людей косит.

В отличии от сонного меня, снайпер с утра был просто отвратительно энергичен и разговорчив.

Но награду за слепки памяти никто не отменял.

Скрипнул сигнал, загорелась лампа над входом, запорный механизм начал вращение. С этой стороны колесо было спилено, вращался лишь жалкий огрызок. Люк раскрылся через десяток секунд, один из крепких вояк Кардинала запустил нас в техническую ячейку.

— Будет нам награда. Сам знаешь, Голливуд не кидает, ему это самому не выгодно. В его деле репутация это всё.

За проведённое в общине время мы успели продать не только материальные предметы, добытые в рейде, но и информацию. А именно слепки памяти касательно паучьего логова и предположительное место дислокации наших «соседей».

Через тридцать секунд мои ноги уже касались канализационного хода:

— Хм, а дерьма-то ведь больше нет. Неужто почистить кто-то додумался?

Вертикальная лестница привела в нас в следующую техническую ячейку. Круг замкнулся, открылся очередной люк и нас выпустили в дикий тоннель.

С этой стороны мы ещё не выходили.

Волк был прав. Тоннель не был нам знаком. В этом направлении ходок у нас ещё не было.

— Желательно обернуться за световой день. Крайний срок — сутки.

Здесь, всего в шаге от общины, мою сонливость словно ветром сдуло. Мрачный синий свет омывал неясные очертания зубчатых развалин. Это перрон, изломанный трещинами и провалами, напоминал сгнившую челюсть гигантского великана.

Опустив на глаза прибор ночного виденья, я активировал устройство и подождал отмашки Волка.

Снайпер, осмотрев округу в контурный прицел, переустановленный на новое оружие, названное технарями «Сокол» скинул сообщение:

На всё воля Аллаха. В добрый путь.

Первые шаги по диким территориям всегда мне давались непросто. Возвращался страх, а на разум монолитной плитой давили неприятные воспоминания. Оскаленные рожи, вздрагивающие и всхрапывающие в темноте фигуры, призрачный поезд…

Ужасы подземелья снова распахивали свои объятия, и единственное чего я желал, так это хотя-бы не встретить новых.

Обучающие файлы и практика по тактической подготовке сделали своё дело. Прижав к плечу приклад своего Сокола, я двигался вслед за Борзом, контролируя направление по правую руку от снайпера.

Технари в общине хорошо постарались. Они не просто воспроизвели принесённый нами «гарпун» снятый с трупа одного из незнакомцев в последнем рейде. Они доработали эту кустарную поделку и теперь оружие в моих руках могло с силой метать не только металлические стержни, но и шары. Так что моя пневматическая винтовка и «Сокол» питались одним типом боеприпасов, что существенно облегчало мне жизнь.

Заказать ящик металлических шариков при нынешних реалиях оказалось легче и дешевле чем добыть десяток патронов к пистолету. А средних размеров батарея и две парамагнитных пластины чьё замыкание и вызывало импульс — практически не имели сноса.

Что и говорить, практичное получилось оружие. Лёгкое и смертоносное для всякого, кто не имеет должной защиты.

Низинный город дремал, но его дрёма была беспокойной. Слушая звенящую тишину, разбавленную лишь нашими шагами и шуршащим дыханием внутри маски, я не чувствовал себя в безопасности.

Почти три часа мы шли по центральному тоннелю, прежде чем проложенный нам маршрут потребовал корректировки. И как я сумел заметить, гнёзд изменённых рядом с общиной не было… а вот стандартные для низинного города разрушения никуда не делись.

Треугольного вида пролом, нависший над нашими головами, стал серьёзным препятствием. Обломки потолка полностью перекрыли центральную улицу, вынуждая нас обдумывать сразу два варианта. Пустится в обход? Или рвануть напрямки по поверхности?

За прошедшие месяцы что-то случилось с флорой и фауной нашего мира. Мы уже встречали уродливых пауков и странную плесень, а теперь моему взгляду предстали растения. Белоснежные листья на фоне окружающей нас грязи казались каким-то откровением. Заросли этого чуда спускались с краёв разлома почти до самой земли.

Возможно, виной этим мутациям был импульс или изгаженная войной земля. Но гадать было не с руки.

Красиво.

С Волком было сложно не согласиться, но когда он протянул руку к листьям, я его по ней — ударил:

— Совсем сбрендил? Забыл, как Голливуд в лазарете после рейда валялся, наступив в какую-то срань? А ведь наступил он в неё ни хрена не голой ногой и обувь его не спасла.

Снайпер кивнул:

Ты прав брат, извини. За красивой внешностью тоже может скрываться яд.

Отпустив Сокол на ремень, я достал нож и открепил от пояса контейнер.

— Возьмём образец для научного отдела. Пусть изучают.

К удивительно чистым и белоснежным листьям я тоже не стал прикасаться. Открыл банку контейнера, провёл ножом с активированной плазменной дугой срезая лист и когда тот упал внутрь — защёлкнул крышку.

— Наверх или в боковые?

Волк, стоящий рядом на одном колене и осматривающий подходы в контурный прицел, ответил сразу:

Наверху опасно, нас может накрыть импульс.

Я взглянул на тёмное небо, сквозь которое просачивался скупой свет огороженного свинцовыми тучами солнца. Но даже такое небо, оставалось небом. Меня тянуло наверх и было бы глупо это отрицать. Мы не были рождены для того, чтобы жить под землёй.

— Чаще чем раз в месяц вроде как не бьёт. Я бы рискнул. Хочется посмотреть на город.

Волк поднялся и достал свёрнутый трос:

Я не против брат.

На поверхность выбирались по отработанной схеме. Первым на верхотуру полез Борз. Цепляясь за трещины и вывернутые бетонные блоки, чеченец взбирался налегке. Лишь перекинутое наискось через тело кольцо свёрнутого троса и тесак с пистолетом на поясе, выступали в роли дополнительного отягощения.

Я же — остался внизу. Контролировать подступы и сторожить вещи.

Через пятнадцать минут из пролома упал конец троса, а в интерфейс пришло сообщение:

Наверху чисто.

Закрепив наше имущество, я повторил путь напарника, с тем лишь исключением, что в отличии от Борза, был подстрахован парамагнитным креплением.

На поверхности было ветрено.

В первые мгновения мои глаза болели и слезились. Несмотря на затянутое тучами небо, световой фон здесь был гораздо ярче чем тот, к которому привыкли мои глаза.

Ещё десяток минут ушёл на то, чтобы вытянуть трос и достать вещи.

То, что являлось для нас проломом в потолке тоннеля и прилегающих к нему промежуточных ярусах, оказалось последствиями удара ракетным оружием. Хвостовик несущей смерть конструкции, искорёженным обломком застрял на шестом этаже соседнего здания.

— Маршрут скорректирован. Можно начинать движение.

Свернув интерфейс, я последовал за Борзом, который уже устремился к краю насыпи. Пробираться тут было непросто. Вездесущая арматура норовила уцепится за экипировку, а проклятые обломки укатывались прямо из-под наших ног в бездонный провал.

Повторить их путь, означало разбиться насмерть.

Чем выше мы поднимались, тем сильнее менялись показатели детектора химического анализа. Воздух на поверхности был отравлен гораздо сильнее чем в тоннелях. Усилившийся ветер разносил по городу бетонную пыль, пропитанную химикатами из тысяч гниющих химических двигателей.

В таких условиях, дыхание без маски было смерти подобно. Причём смерти не мгновенной, а болезненной и многодневной. Воздух нёс в себе отраву, и несмотря на то, что её концентрации не хватало чтобы убить человека сразу, дыхание подобной смесью непременно послужило бы провокацией для целого ряда болезней и привело к упадку всего организма.

Изменённых не видно. И следов тоже.

— Ветер и дожди заметают следы. А твари дремлют в темноте. Ты же знаешь сколько их в низинном городе.

Борз со мной согласился:

Готов побиться об заклад, что на поверхности, в тёмных щелях и руинах, этих отродий не меньше. Спят как в том торговом центре.

Перебравшись за насыпь, мы встали на направление, лавируя между высокими кучами обломков и откровенно непроходимыми участками.

Рисунок типичных для Приморьева разрушений, чётко прослеживался в окружающем нас ландшафте. Горы обломков были выше и больше под зданиями, а склоны этих нерукотворных холмов сходились по центру улицы, формируя зигзагообразный овраг.

По нему-то мы и двигались.

На дне «оврага» местами стояла вода и мы не рисковали ступать по ней. Ведь никогда не знаешь, что окажется под твоей подошвой, лужа в пару сантиметров… или бездонный колодец.

Приходилось идти по нижней части склона. Здесь властвовал камень и искорёженное железо. Уверен, обладай я геологическим сканером, то смог бы наблюдать, что на многие метры вглубь завала сохраняется одна и та же картина: перекрученный металл, пластик и кости несчастных, что на момент катастрофы находились в многочисленных транспортных средствах. Как воздушных, так и наземных.

Мы прошагали под вой усиливающегося ветра почти двадцать минут. И шагали бы дальше если бы я не заприметил странное:

— Стоп! Ты это видишь?!

Борз не понял о чём я, но упал на колено и приложил приклад своего Сокола к плечу:

Направление?

— Да вот же… впереди, что-то не так с водой.

С водой в овраге и впрямь было что-то не так. Покрытая разноцветной, масляной плёнкой, мутная жижа мелко подрагивала. Так, словно под нами набирало обороты землетрясение…

В отличии от меня, Волк явно сразу понял, что к чему:

Ко мне! Быстрее! Нужно спрятаться!!!

Я уже привык сначала выполнять команды, а уже потом думать. Бросился к Борзу со всех ног, стремясь как можно быстрее покрыть разделяющие нас метры. А снайпер, тем временем зачем-то отпустил своё оружие на ремень и взялся за тесак…

Чеченец всадил клинок с полыхающей плазменной дугой, прямо в исцарапанный кузов искорёженной машины у себя под ногами. Схватившись обоими руками за рукоять, Борз с гудением и хрустом вскрыл крышу машины, не обращая внимания на то, что в спешке уродует свой клинок рискуя его поломать.

Капли раскалённого металла и искры брызнули в стороны, разрез замкнулся, а Волк, прочертив полный круг с силой ударил по центру вырезанной фигуры, выбивая кусок металла:

ВНИЗ!

Я не понимал, что происходит, но буквально кипящие дальше по оврагу лужи, вызывали странную тревогу. Такую, будто вот-вот должно было случиться нечто ужасное.

Сорвав с плеч рюкзак, я швырнул его в дыру и спрыгнул следом. Внутри оказалось тесно, но буквально прижав колени к груди, мне удалось забиться в угол, освобождая напарнику место.

Снайпер — не заставил себя ждать.

Так и затаились, поджав ноги и кое-как втискиваясь в свободное пространство искорёженного транспорта.

Через несколько секунд пропала связь с детекторами химического анализа. Я попытался спросить, что происходит, но понял, что рация тоже не работает, а мой тихий бубнёж из-под маски просто не разобрать.

А затем началось…

Склон вокруг зашуршал и шевельнулся. Сразу со всех направлений посыпались камни, заскрипел кузов и все металлические детали моей экипировки потянуло вверх. Сокол вырвался из моих рук и «прилип» к потолку машины. Вырезанный чеченцем кусок металла тоже метнулся вверх, со звоном прилипая к потолку.

Ставшая нам укрытием машина качнулась, вынуждая меня застонать и упереться руками в стенки.

У Борза дела были не лучше. Его тесак и пистолет сорвались с парамагнитных ножен и с дружным бум-бум прилипли к потолку. А вот закреплённый щит не сорвался, зато дёрнул напарника так, что тот охнул и был перевернут спиной кверху.

Моё неведенье развеял ослепительный луч сканера. Синий свет затопил округу, и я понял, что ничего мистического в происходящем нет. Окружённый странными звуками и не менее странными событиями я уже начинал впадать в панику, думая, что мы снова столкнулись с какой-нибудь ирреальной жутью.

Но разгадка была горазда проще — над нами проплывал корабль.

Через несколько секунд свет исчез. Затем мощнейшее магнитное поле отпустило металлические предметы и в самую крайнюю очередь постепенно затихли звуки.

Но выбраться из машины сразу, у нас не хватило духа. Так и сидели, пока не восстановилась связь с детекторами, а рация не перестала фонить.

— Как думаешь, это были наши?

Я вылез наружу, но кроме изменившегося под воздействием магнитного поля рельефа, не заметил ничего странного. Из-за пролетевшего над нами воздушного судна, все ближайшие железки сдвинулись, спровоцировав осыпи.

Не знаю брат и выяснять не хочу. Если империя всё ещё жива, про нас рано или поздно вспомнят. Но мы уже много месяцев предоставлены сами себе и владеть этим кораблём может кто угодно: иностранные армии, другие выжившие, наши, или… корпораты Аргентума.

Подав Борзу руку, я помог ему выбраться. Досмотр местности ничего не дал. Воздушный корабль прошёл на малой высоте и давно скрылся за окружающими нас руинами. Он не мог быть большого размера. На такой высоте, среди обгоревших останков домов, крупному судну не хватило бы места для манёвра. А значит, мы столкнулись с катером или неким его подобием.

На самом деле от его размеров нам было ни холодно, не жарко. На военном, даже малом корабле, хватит средств чтобы перемолоть кучу пехоты, причём с такой дистанции, что вероятность эффективного сопротивления будет минимальна.

Чего уж говорить про двух бродяг с самопальным оружием в руках.

Да и не в одном катере дело. Его присутствие могло привлечь к этой местности нездоровое внимание и при таких раскладах решение убраться подальше — выглядело самым разумным.

Порядка десяти минут мы бежали, не слишком быстро, ибо руины под нашими ногами не терпели спешки, но всё же бежали.

В прорезиненном костюме, с рюкзаком за спиной, оружием, боеприпасами и бронежилетом, я моментально взмок и к концу забега порядочно выдохся. Воздуха внутри маски не хватало, но благо, что погода на поверхности была пасмурная и ветренная. Холодный поток воздуха хоть как-то остужал экипировку.

Стоп. Пятиминутка.

Волк скомандовал привал не просто так. На нашем пути оказалась арка, сформированная из бетонной плиты, накрывшей два склона. Здесь можно было укрыться от чужих глаз и перевести дух.

Нырнув в её темноту, мы оказались по щиколотку в воде, но быстро сориентировались и заняли противоположные, сухие склоны.

— Как бы… — я ощерился, втягивая в себя очищенный воздух и борясь с желанием снять маску. — …ноги этой водой не побило.

Волк тоже запыхался, но для ответа дыхание ему никогда не требовалось:

От всего не убережёшься. Мне нужно помолиться брат, судя по времени солнце в зените. Пригляди за округой.

Чеченец достал коврик и отложив оружие расстелил его на склоне. Дальше я не смотрел, уже привык, что снайпер улучает момент и совершает несколько молитв на дню. Мне его религиозность не мешала, да и не был он фанатиком. Просто каждому из нас, даже в этом прогнившем мире — нужен «якорь», который не даст сорваться.

Мне кажется, религия для Борза была одним из таких якорей, помогала ему мыслить здраво и бороться с трудностями. При этом мы никогда не говорили на подобные темы, просто принимая друг друга со всеми гранями наших характеров и особенностей.

До катастрофы я не был особо религиозен, да и после не стал, хотя крестик носил на груди с самого рождения. Тем не менее я считал веру чем-то вроде костылей, в хорошем смысле этого слова.

Пока всё нормально, мало кто о ней вспоминает, как и о матери. А как прижмёт так сразу или «ой мамочки!» или «господи спаси!» — и я не осуждаю. О костылях тоже не вспоминают пока ногу не сломают, а как припрёт, шагу ступить без них не могут.

Нужны человеку такие «костыли»… ой как нужны. Потому что когда некому помочь, поможет мама. А когда надежды совсем нет, остаётся только вера.

Какую бы форму она не принимала.

— Это он.

Мы лежали на гребне каменистого холма. Внизу между двух разбитых в пух и прах зданий, в паре километров от вокзала, застрял на парамагнитных рельсах раскуроченный поезд. Ну как раскуроченный… вагонов пять из пятнадцати приказали долго жить, а остальные в полном порядке, разве что пылью покрылись.

С чего ты взял? Поездов в городе мало?

— По путевым листам время совпадает. Да — мы ожидали его найти ближе к вокзалу или даже в тоннеле, но как видишь, он не дотянул.

Волк поднялся:

Нужно проверить.

Я спорить не стал. Но привыкнув к подземелью неловко себя чувствовал на открытых пространствах. А нам нужно было спуститься по склону и пройти почти триста метров пространства у всех на виду.

Один единственный стрелок, засевший в ближайших руинах, быстро перечеркнёт наши жизни на открытой местности.

Волк будто прочитал мои мысли:

Обойдём по краю, выйдем к составу вон там. — Снайпер указал на самое узкое место между руинами и вагоном. — Перебежим по очереди.

Окидывая взглядом округу, я кивнул:

— Добро.

При более пристальном взгляде на вагоны поезда, я не нашёл среди них пассажирских. Лишь грузовые, и массивные стальные коробки для перегона техники. Но что за машины могут скрываться внутри — я понятия не имел.

Чтобы сократить риски пришлось солидно попотеть и знатно увеличить маршрут. Заложив широкий крюк по склону, а затем и по гребню пролегающего ниже холма, мы вышли к останкам наполовину заваленного здания.

Сбор. Двойка.

В «поле» мы держали дистанцию, в помещениях же — ситуация менялась с точностью до наоборот. Получив команду от укрывшегося за иззубренными остатками стен Борза, я немедленно его догнал и занял позицию рядом, держа под наблюдением уходящую вниз лестницу.

Снайпер отложил «Сокол», прикрепив тот к рюкзаку, перевооружаясь щитом и пистолетом. Я же, дождавшись, когда напарник сменит оружие, уступил ему место у лестницы и укрывшись под останками стены скинул с себя разгрузку.

Торопиться нам было некуда. Мы укладывались в график с запасом и потому в лишнем риске не было смысла. Вытащив из рюкзака «Кольчугу-М» и пластины к ней, я за двадцать секунд полностью собрал бронежилет и водрузил его себе на плечи. В самом конце проверил петли экстренного сброса на рюкзаке и экипировке — всё работало штатно. Если вдруг я решу, что лишний вес мне не к лицу, или посчитаю защиту лишней… всё это добро немедленно полетит на пол. Жизнь она всё же важнее, а драпать в бронежилете иногда совсем не в масть.

— Готов.

Тренировки не прошли даром. Каждый был на своём месте и знал, что делать. Не имея больше преимущества в виде штурмового дрона и не смея использовать шар-сканер из опасения пробудить изменённых, мы целиком полагались на собственную собранность и внимательность.

Слаженность в таком деле — была на вес золота.

Лестница оказалась крепкой, несмотря на зияющие в её ступенях дыры, в которых было видно обломанную арматуру. Спустившись в темноту, мы немедленно активировали свои средства наблюдения и после двухсекундной остановки двинулись дальше.

На опалённом старыми пожарами этаже нас встретил гул ветра. Несмотря на то, что двумя своими стенами здание примыкало к горам обломков, все остальные её стороны — продувались насквозь. Звук здесь вибрировал и давил на уши, практически сводя на нет усилия расслышать хоть что-то.

Сами собой напрашивались мысли об нормальных наушниках с подавителями стороннего шума и позиционированием. Но такого добра, у нас, к сожалению, не было.

Через некоторое время исследуя этаж за этажом мы спустились к подножью руин. Изменённых в доме не оказалось, по крайней мере в наземной его части. Здесь обитали лишь наглые крысы, которые, кажется, стали крупнее и совершенно точно — вдвое наглей.

Чтобы заставить убраться одну из таких тварей сидящую у нас прямо на пути, Волку пришлось её пнуть. Удар не достиг цели, плешивая образина увернулась и быстро ретировалась в одну из здешних трещин, избегая гнева чеченца.

Совсем наглые. И непонятно чем живут. Где берут еду?

Укрывшись за стенами первого этажа, мы снова перевооружились. Так как Борз являлся гораздо лучшим стрелком чем я, а его пристрелянный «Сокол» был оснащён контурным прицелом, рвать спринт к поезду первым — выпало мне.

Снайпер остался на прикрытии.

Бряцая экипировкой, я рванулся вперёд так, словно за мной гналась орава изменённых. Забег казался мне дико медленным, а толкающий в грудь ветер лишь усиливал это ложное впечатление. Пока мы исследовали здание, его напор увеличился и уже оказывал серьёзное сопротивление всякому, кто пытался пойти напролом.

Парамагнитные рельсы оказались не тронуты. При ближайшем рассмотрении поезд был цел и невредим, царапины и вскипевшая на бортах краска не в счёт. Бросив взгляд на хвост этой металлической «змеи», я понял, что при нужде состав может поехать дальше. Причиной того, что часть вагонов потерпела крушение скорее всего было попадание крупных обломков, докатившихся до парамагнитной ветки.

Это они отделили от поезда третью его часть, раскидав искорёженные вагоны по округе. Но основная часть уцелела. Если вагон машиниста не повреждён, когда-нибудь эта бандура ещё сможет послужить человечеству. Ведь отсюда до въезда в низинный город расстояние всего-ничего. А плотность застройки у парамагнитных веток всегда была ниже, соответственно и склоны бетонных гор, что формировались у обвалившихся зданий до сюда не доставали.

Размышляя, я не забывал о возложенной на меня задаче. Нырнул под вагон, осмотрел сокрытое от Борза пространство, заглянул на другую сторону и не разглядев признаков опасности, дал отмашку:

— Чисто!

Волк повторил мой путь. Перебежал от руин к поезду борясь с продолжающим набирать силу ветром. Мелкие каменные крупицы уже вовсю носились в воздухе стучась в забрало моей новой маски. Стало темнее, над нами собиралась гроза.

— Ветер штормовой! Вот-вот начнёт с ног сбивать! Нужно укрыться!

Снайпер хлопнул меня по плечу и махнул в сторону головы поезда. Его посыл был ясен без слов.

Гора обломков, что возвышалась по правую руку и примыкала к исследованному зданию, теперь напоминала песчаную дюну. Ветер сменил направление, и каменистая гряда вовсю «дымила» бетонной пылью, выдуваемой потоками воздуха из многочисленных трещин.

Встроенный в маску детектор сигнализировал о повышении радиационного фона. Пыль, что попадала в фильтры была непригодна для дыхания.

Нас окружала невидимая смерть.

К тому моменту, когда, укрываясь от ветра за вагонами мы добежали до головы поезда, мелкие камни уже вовсю били о металл, с пугающими щелчками стучались в маску, и жалили наши тела сквозь прорезиненные костюмы.

Здесь нас поджидали трупы.

Первый, старым костяком висел на поручне, что окружал кабину машиниста с внешней стороны. У него не доставало конечностей, на пропылённых, хлопающих на ветру тряпках что остались от одежды мертвеца были видны следы подпалин, а кости кто-то основательно погрыз.

Потянув в сторону металлическую дверь, я обнаружил второго.

Этот умер в своём кресле. Обруч PC модуля реакционной синхронизации до сих пор болтался на его мумифицированной голове. А руки мумии оставались лежать на кистевых захватах.

Я ошибся. Поезд остановился не из-за того, что обломки попали в хвостовые вагоны. Это случилось позже. Остановка была вызвана смертью машиниста, который до самого конца вёл состав к въезду в низинный город.

Закрыв входную дверь-задвижку, Волк отрезал от нас большую часть шума. Внутри не было заражённой пыли, детектор тут же отметил снижение всех агрессивных примесей.

Он сгорел. Посмотри на одежду, руки и лицо.

Борз был прав. Машинист умер от ожогов. Вся его одежда, обращённая к узкому лобовому стеклу, выгорела до тла. Контуры кресла оплавились, но тело погибшего в массе своей уцелело. Превратилось в высохшую мумию за время пребывания в неподвижности.

— Я думаю дело в высокотемпературной вспышке, посмотри на стёкла, они целы. Яркий свет накрыл поезд, заставил краску вскипеть на его бортах и сжёг машиниста. Второй, запаниковав попытался выбраться наружу, но тоже погиб. Что за оружие способно на это? Отсталое ядерное?

Снайпер покачал головой:

Нет, это был спутниковый удар. То, что такие обрушились на Приморьев — не новость. Направленный поток энергии по мощности сравним со взрывом станции маятникового преломления и работает по тому же принципу. В точке входа испаряются облака.

Станции маятникового преломления составляли основу мировой энергетики, так что я примерно понимал о чём говорит мой напарник. Без них не обходился ни один город, а золотой век кибернетики был известен несколькими техногенными катастрофами, записи о которых я смотрел, будучи ещё школьником.

Несмотря на то, что нам удалось добраться до головного вагона и перевести дух, набирающая обороты буря решила не отпускать нас так просто. Ветер уже не выл, а оглушительно ревел за обожжёнными стенами. Поднятые в воздух камни всё чаще стучали по бортам, а узкое лобовое стекло хоть и являлось очень крепким, продолжительнее время от такого града защищать не могло.

Перекрикивая шум, я махнул в неопределённом направлении:

— Нужно выбираться! — Такого разгула стихии я не видел никогда в своей жизни и чего уж греха таить, буря меня пугала до чёртиков. — Нужно попытаться уйти к руинам, там мы сможем выжить!

Борз забившись в самый угол помещения и смотрящий на лобовое, в которое прилетел особо крупный камень, оставивший после себя трещину, ответил незамедлительно:

Не добежим! Когда заходили ветер уже почти сбивал с ног! Зря сюда сунулись! Остаётся положиться на Аллаха и молиться брат, на всё его воля!

Мой взгляд упал на мертвеца в кресле и обруч реакционной синхронизации. Я водил технический вагон много лет и сам работал машинистом. Всё, внутри этого места было мне знакомо… так какого собственно чёрта?

— У нас говорят: на бога надейся, а порох держи сухим!

Положившись на удачу, я скинул неожиданно лёгкого мертвеца с оплавленного кресла. Сбросил под ноги рюкзак и отложил оружие. Снял маску нырнув головой в ужасный химический запах, что заполонял всё вокруг. По последним данным детектора, несмотря на вонь, дышать тут можно.

Под барабанную дробь каменного града ветер взревел не зверем, но чудищем гораздо более страшным чем толпа изменённых. Снаружи стало совсем темно, сверкнула молния и в её вспышке новая трещина прочертила лобовое стекло.

Смерть-ветер словно знал о нашем присутствии и вознамерился вырвать наши мягкие тела из-под металлических стен. А я — пытался ему помешать.

Обруч PC — лёг поверх моей головы словно влитой.

Заводить химический двигатель пришлось в ручном режиме, но техника не подвела. Стоило только надавить на кистевые захваты и подержать их в таком положении как машина дрогнула. Спящий в глубине головного вагона трудяга оказался цел и невредим.

Я опасался, что обруч реакционной синхронизации, попавший под тепловую вспышку, откажется работать, но и он меня не подвёл. Уже через несколько секунд я получил ответ на отправляемые в пространство запросы:

ИИ 201797

Ваш запрос на управление отклонён, причины:

Отсутствует разрешение доступа. Отсутствует нужная категория вождения. Состав повреждён.

Подобный ответ был ожидаем, но такие случаи были предусмотрены в аварийных ситуациях:

Обжалую решение ИИ 201797. Красный код. Люди в поезде находятся в смертельной опасности, требуется немедленная эвакуация, причина — природный катаклизм. Штатный механик-водитель мёртв, а я, несмотря на просроченную категорию вождения, обладаю всеми необходимыми навыками.

Несмотря на низкий уровень, искусственный интеллект поезда не был туп и подобен кибернетическим аналогам доимперской эпохи. Он за секунды проанализировал всю доступную ему информацию, в том числе записи расположенных в кабине камер.

ИИ 201797

Ваш запрос на управление одобрен, причины:

Подтверждённый красный код.

Синтез и последующий распад химических элементов в двигателе запитали машину энергией. Я целиком погрузился в интерфейс готовясь войти в полную синхронизацию и лишь отстранённо слышал рёв бури и барабанную дробь каменного града. Где-то на границе восприятия появилось сообщение от Борза, но я не успел его прочитать. Реакционный аппарат требовал максимального внимания на входе.

Через мгновенье — привычный мир исчез.

Человеческие чувства гибкий инструмент, отлично подходящий для синхронизации с машиной. Я чувствовал, как порывы ветра пихают меня в стальные бока, как что-то с силой бьёт в обшивку и норовит добить остатки средств внешнего наблюдения.

Модуль синхронизации без каких-либо проблем пропускал через себя информационный поток и воспроизводил его понятными моему телу чувствами.

В оставшиеся целыми камеры наружного наблюдения я видел, что за внешней обшивкой и без того пасмурный день обернулся ночью. Расчерченная редкими вспышками молний, ревущая темнота крутила над землёй тучу пыли и поднимая своими порывами мелкие камни, с бешеной скоростью швыряла их обратно.

Но поезд не собирался сдаваться.

Слыша человеческим слухом как хрустит на последнем издыхании лобовое стекло я дал команду к максимальному ускорению и отстыковке транспортных вагонов. Сознание кольнула боль ошибки. Стыковочная система не разомкнулась, заклиненная или приведённая в негодность долгим бездействием, а вот парамагнитные ячейки сработали как надо.

Состав тронулся, медленно набирая ход.

Пять километров в час…

Десять…

Пятнадцать…

С каждой секундой энергоёмкость импульсов увеличивалась, сбивая с парамагнитны рельс пыль и отшвыривая прочь валяющийся там мусор. Ещё одна камера была выбита, ослепляя меня с правого борта, но главное уже произошло.

Мы двигаемся, а значит — живы.

Даже без внешнего наблюдения я без проблем заведу поезд в тоннель, главное беспокойство у меня вызывали возможные завалы и лобовое стекло. Я больше не мог его видеть, но понимал, что как только падёт эта преграда, моя смерть станет делом времени.

На скорости в семьдесят километров в час, головной вагон наткнулся на крупный обломок. Мои зубы заныли от прошедшей по корпусу вибрации, состав тряхнуло, где-то под ногами послышался визг, но железная махина справилась, успешно наехав и перемолов парамагнитными импульсами попавший под неё обломок.

На выведенной в интерфейс карте я видел, как быстро приближается тоннель, а вместе с ним и первая низинная станция. Но скорость снижать не собирался. В любую секунду наш забег мог прерваться и тогда спасёт лишь инерция, способная затащить нас под прикрытие стен.

Но угроза пришла откуда не ждали.

По левому борту сверкнула вспышка энергетического щита коих на поездах отродясь не бывало. Нечто невидимое, держащее путь туда же куда и мы, вынырнуло из темноты и по касательной столкнулось с поездом вызывая частое мерцание своей защиты.

Через мгновенье, в этих вспышках, я разглядел искривляющие пространство имитаторы гравитации и мешающие пыльный воздух парамагнитные лопасти. А от надписи, что пятнала борт малого воздушного судна, так похожего на большущую муху, по моей спине пробежали мурашки.

На чёрной краске, крупными белыми буквами, пролегла аббревиатура — A.R.G.E.N.T.U.M.

Нам повезло, что машина корпоратов была небольшой. С тем катером, чьё магнитное поле выворачивало из склона железяки, подобное столкновение стало бы концом для всего поезда.

Состав влетел в тоннель первым.

Я знал, что авария это дело времени и уже бы замедлил бег огромной махины, если бы не появление страшной угрозы, которая и не думала отступать. Вынырнув и пылевой завесы поезд оказался в темноте тоннеля, разрубленной на части синим светом аварийных ламп.

Воздушная машина едва не погибла в первые секунды нашей странной гонки. То появляясь в поле зрения уцелевших камер наружного наблюдения, то исчезая, она пронеслась над перроном и чудом увернувшись от завала, ускользнула наверх, заняв единственно возможное место.

Между потолком тоннеля и крышами вагонов.

Пользуясь высотой низинных улиц, пилот стабилизировал машину и замедлил её полёт пропуская поезд дальше. Компактный аппарат, несущий в своём чреве максимум десяток бойцов вскоре завис и лишь углядев в камеру заднего вида хищные очертания его корпуса я понял, что ничего так просто не закончиться.

Нас не отпустят.

Последним моим приказом, отданным через модуль PC, стало постепенное снижение скорости. Реальный мир вернулся, раздвинул свои границы и пустил меня в моё человеческое тело. Сеанс синхронизации был прерван и настала пора сваливать.

Нащупав руками обруч, я сдвинул его с головы и упираясь руками в подлокотники — поднялся.

Тело слушалось меня скверно, но чувствительность быстро возвращалась. Такова была цена отказа от пилотирования прямо во время движения.

Дед? Ты цел?

Волк поддержал меня не дав оступиться и упасть.

— Цел, но у нас на хвосте собиратели плоти. Нужно валить и валить быстро.

Снайпер меня понял не сразу:

Кто?

Я охнул, нагибаясь за рюкзаком и оружием, свободной рукой держась за кресло:

— Бойцы корпорации кто же ещё. Ублюдки Аргентума. Ты ролик Кардинала не видел? Где эти уроды в своих машинах людей как скот перевозили?

До Борза дошло, ролик все видели, он облетел общину. Другое дело, что никто не знал, чего ждать от корпорации и подконтрольных ей сил.

Сколько их? Где?

Снайпер сместился к выходу из центра управления поездом. Прижался к стене, держа оружие направленным вверх — готов к бою и собран.

— Без понятия сколько. В тоннель вместе с нами зашла воздушная техника. Не крупная, явно военная. Держи картинку.

Скинув Борзу совсем короткий отрезок слепка памяти, я закинул на плечи рюкзак. Взгляд напарника на несколько секунд расфокусировался, а когда пришёл в норму — он ответил:

Это рекоптер. Для скрытной высадки разведчиков, снайперских групп и диверсантов. Ты прав, нужно валить.

Натянув на лицо маску и водрузив поверх неё окуляры прибора ночного виденья, я взял в руки оружие. Поезд тряхнуло, головной вагон наехал на обломки, но справился, не слетел с парамагнитной ветки. Меня качнуло к стене, и я шваркнулся об неё плечом:

— Вот лядь! Я дал команду к замедлению движения, нужно прыгать пока м…

Следующий удар подбросил нас к потолку.

Страшный скрежет и треск оглушил, а столкновение с потолком чудом не лишило сознания. То, о чём я пытался сказать — случилось. Я лишь увидел пролетающие мимо осколки стекла и искры, а затем мир закрутился с такой скоростью что я потерял всякую надежду выжить.

Удары, грохот, боль… всё смешалось. Прямо перед лицом треснуло забрало маски, локоть напоролся на что-то твёрдое, затем приложило спиной, да так, что содержимое рюкзака захрустело.

В голове проскочило глупое «вот и отбегался» и именно в этот миг всё закончилось.

Сошедший с рельс вагон — остановился.