Закат Железного города

Глава 8. Пленник

Дед, иди сюда, тебе нужно это увидеть.

Не желая оставлять оглушённого «языка» наедине с самим собой, я не стал выходить из помещения с банковскими ячейками. Лишь выглянул в пролом в соседней стене, за которым скрывался отмеченный на миникарте напарник.

Утлая комнатка неизвестного назначения скрывала в себе множество членистоногих, к нашему счастью — уже мёртвых.

Сотни пауков, самый большой из которых достигал размера двух моих кулаков, усеивали всё видимое пространство.

Ты как? Пришёл в себя?

Отвечая на вопрос Борза, я махнул рукой:

— Пойдёт. — А затем, обведя взглядом помещение, покачал головой. — Они выжгли всю эту заразу. Везде валяется многолапая гадость и сажа. Наверняка тут было полно горючей паутины, которую наши незнакомцы успешно подпалили.

Волк кивнул:

Ты прав, полыхнуло тут хорошо, но я позвал тебя не ради пауков. Взгляни вот сюда.

Оказалось, что в углу комнаты, невидимый с моей точки, зиял настоящий провал, окружённый целым слоем сажи, паучьих трупов и человеческих костей.

Снайпер поворошил ногой грязь и останки:

Бьюсь об заклад они пришли снизу и уже встречались с подобной напастью. Иначе бы не действовали так уверенно. Да и сажа вокруг пролома кем-то вытоптана.

Присев на корточки Волк без всякой брезгливости засунул руку в сажу и выудил оттуда костяк человеческой кисти:

Взгляни.

Снайпер перекинул кисть мне. В полёте от ней отлетело несколько «запчастей», но в конечном итоге мне удалось её поймать достаточно целой, чтобы увидеть костистые образования на крайних фалангах, нетипичные для людей.

— Изменённые?

Чеченец кивнул:

Да, а вон там почти целый труп, иссохший и с целой кучей мелких дырок в высохшей коже. — Волк указал мне на кучу сажи — Мне кажется, пауки утаскивали их к этой дыре.

Мои брови выгнулись дугой от догадки:

— Но ведь мелкие не могли утащить сюда труп. Думаешь, есть экземпляры солидней?

Волк поднялся и поравнявшись со мной, взглянул в глаза:

Не знаю, спросим у выжившего?

Я отступил в сторону от обвалившейся стены, уступая ему дорогу и попросил:

— Давай только без членовредительства. Люди, итак, дохнут как мухи.

Но чеченец был иного мнения:

Они первые стреляли, там, наверху. Тебе повезло, что металлический дротик не пробил твою голову. Они могли убить тебя Дед, и вряд ли бы стали мучиться угрызениями совести.

Волк был прав — да, но далеко не во всём:

— В наше время очень легко превратиться в зверя и не заметить. Оно нам надо Борз?

Чеченец остановился и вздохнув полной грудью, несколько секунд не отвечал. А затем, будто что-то для себя решив, повернулся и сказал:

Ты прав, убийство становится обыденностью. Мы не из тех, кто стреляет первым в незнакомцев. И не из тех, кто применяет силу без весомого повода. Я посмотрю за тылами, пока ты будешь с ним разговаривать. Без мухи контролировать округу сложно, но и бросать всё вот так как мы сейчас, бродя туда-сюда без страховки, очень плохо. Можем повторить судьбу этих парней.

Сказано было достаточно. Настала пора действовать.

Умом я понимал, что Волк не сможет нас нормально прикрыть, но альтернативы не имелось. Контролировать несколько направлений в одно «лицо» можно только с помощью соответствующей аппаратуры, которой у нас теперь не было.

Присев у пленника на корточки я перевернул его и нащупав пульс убедился, что немолодой уже (судя по седине в волосах) мужик, всё ещё жив.

Лишнего стимулятора у меня не было, а даже если бы и был, меня бы жаба задушила его тратить. Пришлось хорошенько растереть уши подранка, чтобы заставить его очнуться от забытья.

Заметив, что тот раскрыл шальные глаза и напрягся, я прогудел:

— Ну-Ну! Не балуй!

Прихватив за куртку, привалил его спиной к стене, а сам, подхватив колченогий офисный стул стоящий тут же, рядышком — уселся напротив.

— Я задаю вопрос, а ты отвечаешь, чётко, спокойно, без крика. Базар не по теме или ещё какой фокус обернётся неприятностями. Ясно?

Мужик несколько раз моргнул, облизал губы будто хотел что-то сказать, но передумал. Кинул взгляд на труп своего молодого напарника, что лежал в метре за моей спиной и кивнул.

Стало быть, из понятливых. Хорошо.

— Имя.

Ещё раз облизал губы, забегали глаза. Нервничает? Думает, как грамотней соврать и как избежать смерти? Наверняка. В его положении все об этом думают.

— Евген я.

Только сейчас я заметил, что ни на ком из незнакомцев не видел маски химической защиты. Зато простенькие универсальные очки были у двоих из трёх. Вон одни, в грязи валяются, сломанные точно по середке во время борьбы.

— Так вот Евген. У тебя есть шанс выжить. То, что тут произошло можно забыть к обоюдной выгоде. Ваши ребята… как там их? Ферзь и Балабол напали на нас этажом выше и лишили хорошего хабара. Но я не думаю, что они бандиты, сглупили просто, запаниковали и открыли пальбу. Так?

Мужик, стараясь не смотреть на меня, вдруг всё быстрее и быстрее затараторил:

— Может и так, они мне не друзья. Попёрлись в магазин из жадности, я сра…

Я улыбнулся и показав ладонь остановил говорливого пленника:

— Погоди не части. Вопрос сейчас перед нами стоит другой. Как мы замнём это происшествие? Убивать тебя мы не хотим. Да и расходится врагами как-то не с руки, кто готов поручится что эта спонтанная встреча последняя? Если не порешим вопрос сейчас, так и будем друг-другу кровушку пускать. А оно нам надо?

Мужик затряс головой:

— Нет! Мне точно не надо! Это всё Ферзь осёл! Молодые они все тупоголовые, оружие в руки получили и сразу силу почуяли! — В словах пленника прорезалась неприкрытая злоба. — Отпусти меня, не пожалеешь. Там в банковской ячейке, есть инъекции биотических клеток! Мы должны были их забрать, но если хочешь бери себе, я не в претензии! Если надо даже помогу её вскрыть, там работы-то осталось минут на двадцать, а я инструменту учёный. Семь лет резчиком отпахал!

Я молчал, глядя на мужика, который пялился в мою сторону. А он ведь в отличии от своего напарника без спец средств меня совсем не видит:

— Кто такой Священник?

От моего вопроса тот кто назвался Евгеном, дёрнулся, как от удара кнутом.

В мгновения ока произошла странная перемена в, казалось бы, напуганном и готовом пойти на всё ради спасения своей шкуры мужике. Его тонкие губы дрогнули и изогнулись в кривой улыбке, глаза уставились прямо на меня, а голос стал значительно грубее:

— Священник? О! Это пастырь наш и господин! Проводник великой трансформации и отсева павших да слабых. Вы сильные, вы понравитесь поводырю стада людского. А если служить верно будете, награждены будете. В новых церквях награда ждёт каждого или на столе, или в чреве, но обездоленных точно не будет.

Господи какая же галиматья! Но сказано всё с такой жуткой уверенностью и бесстрашием, с такой внутренней энергией, будто и нет пут на его руках, нет трупов напарников под боком, а голова не покрыта ссадинами и кровью. Словно это не он находится в опасном положении, а я, сидящий напротив во всеоружии.

— И как же выйти на этого твоего священника?

Улыбка сползла с лица Евгена. Что-то неуловимое покидало пленника. Я не мог объяснить, что именно, но был уверен — интуитивно чувствовал, как волна едва заметных изменений касается его от самых пят до макушки.

Если бы я дал волю своей интуиции, я бы сказал, что с первой секунды допроса сумел поговорить как минимум с двумя людьми.

— Я могу вас отвести, но путь небезопасен, шелкопряды наводняют каждую щель, большие двигаются очень быстро и тащат на себя целую свору малых.

Чтобы понять о каких «шелкопрядах» идёт речь не нужно быть семи пядей во лбу. Единственный многолапый источник паутины в округе, был мне уже знаком.

Пожав плечами, я сказал:

— Кто-то из нас может погибнуть… что ж, это не новость. Ты должен дать нам координаты своей общины, чтобы мы вышли к ней даже если ты умрёшь по дороге.

Тот, кто назвался Евгеном, вздрогнул:

— Не-не-не, так не пойдёт! Завалите меня и вся недолга! Мало ли что вы тут мне поёте, я жить хочу.

Я кивнул:

— Хорошо, но тогда пойдёшь сначала по нашему маршруту. Нам нужно кое-куда заглянуть.

Говоря последнюю фразу, я встал и достав нож шагнул к пленнику. Тот, не видя в темноте ножа не паниковал, лишь съёжился и напрягся. Ухватив его за руку, я откромсал большой кусок его рукава и не обращая на стоны и вопли, запихал его чужаку в рот, прихватив поверх ещё одной тряпицей.

Краткий обыск ничего не дал. Фляга с каким-то пойлом, заточка в берце, не считая поясного ножа, электронная сигарета и россыпь разномастных, грязных патронов, явно собранных в тоннелях. Рюкзаки всей тройки тоже были здесь. Внутри еда, пара бутылок с какой-то ужасно пахучей химией… судя про пропитанным этой химией тряпкам, торчащим из горлышек — химия обладала горючими свойствами и использовалась по типу коктейлей Молотова. Из ценного, лишь два контейнера плазмы, один початый в плазмарезе, вторая в рюкзаке одного из пришлых.

А вот питались подручные неизвестного нам святоши более чем ладно. Завёрнутое в чистые тряпки вяленое мясо было натёрто солью. Отломив кусочек, я размял его пальцами и хмыкнув понял, что передо мной натур продукт. Неужто где-то морозильная станция с мясом уцелела? По виду похоже на говядину, жестковатое, но в ПНВ толком не разобрать.

Подумывал понюхать (не пропавшее ли?) но сдержался и снимать маску не стал. В помещении труп, наверняка воняет гарью и нечистотами.

Позвал Волка. Не обращая внимания на притихшего пленника, разделили пожитки как его самого, так и почивших товарищей. Из оружия, кстати, у них совсем не было огнестрела. Парализатор, непонятный штыремёт, плазморез и два самодельных тесака, не считая ножей.

То ли группа из бедных, то ли община особо не обеспечена. С экипировкой у них кстати тоже был полный швах. Обычная грязная одежда, никакой военщины или хотя бы рабочих комбинезонов, по рациям полный минус, по средствам защиты у самого молодого в наличии была простенькая химическая маска.

Прямо сказать не густо.

По итогу возни Волк кивнул на пленника и спросил:

Что думаешь с ним делать?

Я пожал плечами:

Мутный тип. Возьмём с собой, поведём связанным. Если выживет отдадим Шило, пусть безопасник с ним разбирается.

Через пару секунд снайпер ткнул стволом автомата в сторону потолка:

В маркет за хабаром вернёмся?

Я кивнул:

С пустыми руками возвращаться не гоже, сам знаешь, поиздержались серьёзно, чего один стимулятор стоит. Но сначала вскроем ячейку, утырок говорит внутри инъекции биотических клеток. Посмотрим, вдруг рассказал правду.

Волк, стоящий в проёме и поглядывающий по сторонам, посмотрел на связанного и резонно возразил:

Они шумели, и как итог попали в переплёт… теперь мы будем шуметь?

Я ответил в ту же секунду:

Они шумели и не смотрели по сторонам, а у нас есть «глаза». Ты на коридоре, а пленник на сгоревшей комнате посидит. Если что-то стрёмное оттуда полезет, он нас предупредит. А если не предупредит… сам понимаешь, тяжело сохранить молчание, когда тебя жрут.

На том и порешали.

Был ещё вариант доверить узнику плазморез, а самому постоять в проходе наблюдая за ним и дырой, из которой может «всякое-разное». Но при таком раскладе возрастал риск получить по башке инструментом, который без труда может отрезать человеку конечность. И пойти на такой риск, я был мягко говоря — не готов.

Но кое-чем с Евгеном всё же пришлось поделиться.

Универсальные очки, единственные уцелевшие из принадлежащих чужакам до схватки, заняли своё законное место на переносице мужика, когда я оттащил его в «пепельную» комнату.

Вынув кляп, я напоследок предупредил:

— С некоторой периодичностью буду к тебе заглядывать. Если увижу, что ты пытался чем-то перетереть путы или иным способом развязаться… если увижу, что ползал по комнате желая свалить или найти что-то с помощью чего можно перерезать ремень на руках или шнурки на ногах… пообрубаю все пальцы и прижгу культи плазмой, чего делать совсем не желаю. Мы друг друга поняли?

Ответом мне стало сиплое «понял!». Нахмурившись, Евген двигал затёкшей челюстью, пытаясь её размять. Что тут скажешь, тряпичный комок, туго засунутый в пасть, здоровья не прибавляет.

Своё обещание я выполнил.

Взявшись за плазмарез и активировав плазменный стержень, я битую половину часа углублял уже намеченный паз в банковской ячейке. Естественно, управился бы раньше, если бы не приходилось периодически отключать подачу плазмы и заглядывать к выжившему мужику, иной раз вовсе откладывая инструмент и проверяя путы — мало ли.

Когда устойчивая к взлому и внешним воздействиям ромбообразная крышка ячейки свалилась к моим ногам, по моему лбу катались капли пота, а маска была полна влаги. Близкий жар раскалённого стержня поднял температуру в комнате и сделал моё прибывание в ней мучительным.

Вскрыв контейнер и отмахнувшись от пара, какой бывает от резких перепадов температур, я заглянул внутрь.

Контейнер всё ещё работал. Специальная аппаратура поддерживала внутри нужную температуру, запитываясь от встроенной батареи. Шесть овальных зарядов для инъектора с маркировкой корпорации A.R.G.E.N.T.U.M. были целы и невредимы.

Награда того стоила. Пленник не соврал.

Каждая из этих инъекций до войны стоила столько что мне вряд ли бы хватило моей зарплаты за половину года чтобы купить хотя бы одну. Очень дорогое удовольствие, но в то же время очень крутое. Каждая, по сути, это одна характеристика к параметрам организма. Можно стать сильнее, быстрее, поднять иммунитет, расширить зону охвата биотического блока и количество синхронизируемых объектов. А у нас теперь их целых шесть! Сказка, а не рейд. Вернуться бы теперь.

Волк, можно сваливать, контейнер полон инъекций.

Находящийся в соседнем коридоре Борз, тут же ответил:

Хорошо, у меня тихо. Развяжи пленному ноги и выдвигаемся к лифту.

Оставив предварительно дезактивированный плазморез у банковских ячеек, удерживая у плеча винтовку я заглянул в пролом, ведущий в соседнюю «чёрную» комнату.

Пленника на месте не оказалось.

Следы вели прямиком к дыре в полу промеж обрушившихся бетонных плит. Бегство Евгена не стало для меня удивительной новостью, я лишь с опаской проверил ближайшие углы каждую секунду ожидая, что хитрожопай чужак кинется на меня специально заманив на близкую дистанцию.

Но нет, не кинулся — ушёл.

Волк, наш приятель рванул когти.

Напарник примчался очень быстро, десяток секунд и вот он тоже пялится на отверстие в полу, заваленное сажей:

Оставлять его тут было не лучшей идеей, но он хотя бы выполнил свою задачу и закрыл это направление. Хочешь его догнать? Уйти далеко он не мог.

Я нахмурился и присел на корточки разглядывая отпечатки в пепле и мусоре:

— Совру если скажу, что не ожидал чего-то подобного. Думаю, это нам на руку. Пепел хорошо сохраняет следы, пусть уйдёт как можно дальше. Выйдем к его общине по его же следам.

Чеченец повернулся ко мне:

Биотические клетки дорогого стоят, зачем нам лишний риск?

Я встал и поправив ремень винтовки пожал плечами:

— Чтобы вернутся нам нужно попасть в низинный город и не факт, что путь лежащий прямо перед нами, рискованней того, который мы уже прошли. Плюс ты забываешь, что именно люди сейчас главный ресурс, гораздо более крутой ресурс чем инъекции биотических клеток или ППК. Но если ты против, я туда не полезу. Хрен бы с ним, с этим Евгеном. Да и двинутые они какие-то все. Базарят странное.

Для принятия решения Волку потребовались секунды:

Заберём плазморез?

Я кивнул:

— Я скрутил с него початый контейнер с плазмой и запасной нашёл. Оба у меня в рюкзаке, тяжёлые гады. Килограмма четыре каждый, не меньше.

Тогда я заберу инструмент и можно двигаться.

На том и остановились. Прибарахлившись хабаром и оставив за спиной несколько трупов, мы поочередно спрыгнули в чёрный пролом полный сгоревшей паутины и костей.

Наша охота — началась.

Вытоптанная в пепле тропа тянулась сквозь тишину и уже привычную тьму.

Пепел и кости, мумифицированные, высосанные до донышка трупы изменённых и людей, встречались повсеместно. Покрытый сажей проход адской, многоярусной лестницей уходил вниз. И каждая ступень в этой лестнице была ровна подземному этажу здания.

Если в первые минуты, спрыгнув на гору обломков мы оказались на относительно целой парковке, то когда ещё один разлом привёл нас в технические, соседствующие с низинным городом области, местность изменилась кардинально.

Убитая нами группа хорошо постаралась.

Выжженный ими маршрут дорогой жизни тянулся сквозь лабиринт завалов и соседствовал с многочисленными щелями, затянутыми паутиной. В некоторые из них можно было просунуть руку, в другие — заползти на четвереньках, а третьи — превосходили наш лаз по размерам.

Простор той же парковки быстро сменился узостью полуразрушенных коридоров. А затянутые паутиной щели приблизились достаточно, чтобы вызывать здоровые опасения. Некоторые из них выглядели так, будто были созданы совсем недавно, но мне не хотелось об этом думать.

Ещё одной бедой стал сопровождающий нас хруст.

Останки убитых пауками людей и нелюдей были удивительно хрупки. Уж я-то знал о чём говорю, ибо такими же костяками были завалены целые станции низинного города. Привык уже, насмотрелся вдоволь.

Под пеплом скрывались тысячи этих костей, что наталкивало меня на мысли об естественном конкуренте изменённых. Хищнике, для которого охочие до людской плоти твари — всего лишь добыча.

В таких условиях, как бы мы не хотели двигаться тихо, у нас ничего не выходило. Хруст странных останков, словно скрип свежего снега, сопровождал каждый наш шаг и выдавал с головой присутствие двуногих чужаков в лабиринте охотничьих угодий.

Мы шли парой, почти плечом к плечу, везде, где это позволяла ширина прохода. Так было легче контролировать появляющиеся на нашем пути отнорки и трещины в завалах.

До этой поры я почти не встречал такого массива разрушений. На мой дилетантский взгляд казалось, что промежуточный пласт земли, между нижним городом и поверхностью оказался наименее устойчив к ударам, которые обрушились на Приморьев.

Только так можно было объяснить почему пол под нашими ногами относительно ровный, высотка чей фундамент поддерживался массивными парамагнитными платформами и огромными опорами всё ещё стоит, но при этом здесь — между подземельем и поверхностью, всё завалено обломками.

Дед, взгляни.

То, что я принял за очередную кучу камней и пыли чьи очертания смягчил осевший пепел, оказалось останками паука. Огромного паука.

Животина вымахала до размеров крупного кабана. В холке — мне по колено. Вид отвратный, лапы словно мягкие плети, совсем не видно углов суставных соединений. Тело овальное, одна сплошная жопа, башки или иных выпуклостей не видать. Лежит как налитый чернотой пузырь, если бы не лапы, которые я изначально принял за валяющиеся в грязи провода, так бы и не углядел.

— Вот же мерзота. Как думаешь, нам стоит его вскрыть, заснять, и взять пробы для общины? Говорят, что Серый и Ласка уже во всю берут заказы на образцы для изучения.

Я не горю желанием прикасаться к этому зверю. Если ты брат не против, я уступлю это дело тебе.

Мне оставалось лишь пожать плечами:

— Я постараюсь быстро Борз.

Закинув винтовку за спину до щелчка парамагнитного крепления, я вытащил из ножен клинок и шагнул к трупу. Именно в этот миг у меня под ногой особенно громко хрустнула кость, что повлекло за собой немедленную реакцию.

Труп дёрнулся.

Сказать, что я обосрался, это ничего не сказать. Я и обычных-то пауков никогда не любил, хоть и не брезговал, а тут такая «лошадь» вдруг дёргается всем телом.

Охнув, я неловко отскочил и только тогда понял, что ошибся в оценке угрозы.

Мертвый оставался мёртвым. Другое дело, что я не сразу разглядел его мелких «товарищей».

Целая масса чёрных недомерков, присосавшихся к трупу опалённого паука, слаженно рванулась в сторону и тёмной волной исчезла в глубинах паутины, соседствующей с трупом.

Всё произошло так быстро, что мы только и успели отскочить да похвататься за оружие, направляя его в сторону скрывшихся пауков.

Ты заметил Дед? Они очень быстро двигаются по паутине, но ни один из них не бросился в нашу или в любую другую сторону. Только туда, где паутина вплотную прилегает к трупу.

— Меня эта хрень не обнадёживает. К тому же поведение крупных особей может отличаться от мелких.

Желание брать образцы поугасло. Одна мысль о том, что так же шустро из щелей полезут многолапые полчища и облепят моё тело — пугала до дрожи.

Поспешив покинуть пугающее место мы вскоре вышли к огромной бетонной балке, что нависала над узким коридором в завалах. След беглеца тянулся на другую её сторону, но свежая паутина непроницаемым облаком занимала всё место между высоким потолком и самой балкой.

Прямо на наших глазах, единственный оставшийся относительно свободным проход, споро заплетался чёрной мелочью, которая висела среди паутины подобно антрацитовым каплям нефти.

В окулярах прибора ночного виденья, не было видно их тонких лап, лишь разноразмерные тела, что медленно двигались по стенам, балке и полу, плавно увеличивая объём сероватых нитей.

Мы всё ещё можем отступить, место совсем нехорошее.

В словах Волка был свой резон, но мы шли по следам несколько часов. Тратить ещё столько же на обратный путь с неясной перспективой рисков я не собирался.

— У меня есть идея получше.

Сбросив рюкзак и открыв его боковой клапан, я достал одну из трофейных бутылок. Настала пора понять, насколько эффективно оружие пришлых.

Касание плазменной дуги моего ножа моментально воспламенило пропитанную химией тряпку и примерившись так чтобы попасть в балку, я совершил бросок.

Шшшрроккк!!!

Звон разбитого стекла был поглощён громким шорохом пламени, полыхнувшим так сильно, что окуляры прибора ночного виденья на секунду затопило зелёное сияние перегруженной аппаратуры.

Мой бросок вышел не самым точным, бутылка ударила по краю бетонной балки, что кривой линией толщиной в добрый квадратный метр, нависала над заплетающими проход пауками.

Одного движения руки мне хватило, чтобы задрать визоры ПНВ, ибо близкий источник света делал их бесполезными и порядочно меня слепил. И это быстрое движение, позволило мне стать очевидцем разгула стихии.

Мелочь внизу сгорела моментально, как и сплетённая ими паутина. А вот наверху…

… пространство непроницаемого облака нитей, как оказалось — совсем не пустовало.

Когда языки пламени разбежались по паутине чарующим рисунком, наверху обозначилась три чёрные тени, и стоило хрупкой опоре начать распадаться, как все три грузных тела полетели к земле.

Выхватывая винтовку, я надеялся лишь на то, что многолапые отродья окажутся не живучее изменённых и как выяснилось — ошибался.

Одна чёрная туша, самая большая из трёх таившихся в паутине, упала прямиком на балку. Горящая химия не оставила ей шансов и в коридоре тут же повис странный свист. Лапы-плети замелькали в воздухе, каплеобразное тело забилось в огне, а вниз, подобно быстро истлевающим искрам, посыпались орды сгорающих заживо пауков, что усеивали тёмную шкуру своего большого «товарища».

Сбоку щёлкнул трофейный «гарпун» и выпущенный Борзом металлический стержень, ушёл в тело второго пузатого ужаса. Толком не успев ничего обдумать я рванул из кобуры пистолет и немедленно открыл огонь.

Вот только цели у нас с напарником — были разные.

Пятясь и стреляя с вытянутой руки, я выбрал своим оппонентом третьего из отродий. Этот, самый везучий из опалённых, не упал наземь как его менее удачливые братья. Пламя зацепило хищную тварь лишь краем и свалившись на несколько метров ниже, она теперь ползла по стене прямиком к нам.

Семь выстрелов, семь хлопков глушителя, семь пуль и почти полное отсутствие эффекта.

Враг лишь запутался в лапах и свалился, увлекая за собой солидный кусок уцелевшей паутины, но умирать не спешил, как и его маленькие дети, что волной чёрных капель засуетились вокруг подранка после падения.

У Борза тем временем что-то не задалось.

Мы оба отступали и происходящее, как это зачастую бывает в бою, проносилось мимо молниеносной чередой отдельных кадров. Вот напарник отбрасывает от себя трофейный гарпун и рвёт из-за спины автомат, вот липкая струя прямо на моих глазах, в полёте, оборачивается плёночной субстанцией и рвётся к телу чеченца.

На принятие решения не было даже секунды, лишь нож в руках и опустевший пистолет, да собственное тело, которое я инстинктивно бросил наперерез летящей прямо в напарника гадости.

Струя неизвестной субстанции, которую в чеченца запустил «его» паук, оказалась странно тяжёлой, я никак не рассчитывал, что столкновение с ней выйдет болезненным и собьёт меня с ног.

Я покатился по земле, почему-то потеряв контроль над рукой с пистолетом и ногами. Дёрнулся встать, но не вышло, и тут же был оглушён автоматическим огнём, раздавшимся над самой головой…

Голубые росчерки энергетических пуль, прошили жирное, чёрное тело и заставили паука обиженно засвистеть. Борз работал короткими очередями, и каждая такая очередь заставляла обе туши падать на брюхо и свистеть, нахлёстывая пол лапами.

Кое-как сев на задницу, я увидел, что липкая субстанция ограничила подвижность моей руки и ног. Тягучая словно резина, упругая мерзость, была слишком плотной чтобы я мог отодрать её мышечным усилием.

Бросив нож, под звуки автоматных очередей я сумел сбросить с себя лямку рюкзака и расстегнув клапан вытянуть оттуда ещё одну бутылку.

Волк выиграл для меня время…

Когда тряпица занялась огнём, а мои пальцы сомкнулись на округлых, стеклянных боках, оба паука были мертвы. Снайпер, стоя на колене бросил автомат на ремень и вытащив парализатор бесполезно разряжал его в волну чёрных «капель», что спешила к нам по стене запятнанной паутиной.

Маленькие детишки пузатых хищниц торопились сбежать от огня, и мы загораживали им единственный путь к бегству.

Второй бросок вышел неуклюжим. Чтобы придать ему достаточно силы пришлось размахнуться и завалить неуклюжее тело обратно на пол. Бутылка ударила о стену, и я почувствовал, как Волк упал на меня сверху, чтобы прикрыть от волны обжигающего жара.

Рядом сверкнуло и мне показалось, что сработал энергетический щит, с которым никогда не расставался мой напарник.

Схватка была закончена, огненный рисунок сгорающих нитей поглотил стену и взметнувшись к потолку угас, оставив после себя лишь копоть и пепел. Внизу, ревела и трещала языками пламени химическая жижа, но не находя для себя корма оставалась запертой в пределах изгаженной стены и пола, где всё ещё полыхали потёки и лужи горючей жидкости.

Много шума дон. Нужно торопиться.

Чеченец помог мне встать и срезать почти затвердевшую субстанцию, что прилепила одну из моих рук к туловищу и связала ноги.

В свете покрытой пламенем бетонной балки, мы поспешили покинуть место схватки.