Закат Железного города

Глава 5. Поверхность

Возвращение на транспортный узел вышло не сладким. Гаспар погиб и его смерть была настолько необычной и шокирующей, что проняло буквально всех. Волк заперся у себя, сказав, что ему нужно многое обдумать. Голливуд загремел в лазарет, так как странная плесень, в которую он наступил во время ходки прямо на моих глазах, оказалась адски токсичной и сумела травануть его прямо через ботинок.

Борода с двумя, как оказалось хорошо знакомыми ему молодчиками из группы «живца» потерялся в направлении Кардинала с избытым и покалеченным, захваченным в плен отморозком.

Как вышло что бандит вдруг стал побитым и искалеченным? — можно сказать его настигло эхо расплаты.

Подле самой общины рыжебородый старатель остановил группу и бил бандюгана пока тот не начал мычать, жестоко и планомерно переломал ему все пальцы на руках и отбил почки. Наверняка бы забил насмерть, если бы не Волк и Голли, которые кое-как сумели прервать этот тошнотворный в своей жестокости процесс.

На душе было паскудно. А ещё — я был предоставлен сам себе. Волка трогать не хотелось, самому ничего путного в голову не лезло, только всякий деструктивный шлак о родных и прочая пагубная хренотень, от которой лучше абстрагироваться, если не хочешь залезть в петлю.

Я и абстрагировался.

Пользуясь открытым «кредитом» в баре Голливуда, которым в его отсутствие занималась пара-тройка людей из сотрудников старой забегаловки, брошенной на транспортном узле… я тупо забухал.

Три дня пронеслись как один, а потом мне просто перестали наливать. Я побуянил, с кем-то подрался (закономерно получив в тыкву и проиграв) и очнулся на четвёртый день во внутренних помещениях нового, еще толком не обустроенного бара.

Стремясь пережить тяжкий бадун и потихонечку разогнать кровь по жилам, спустился в бар и молча стал помогать двум парням и женщинам из сотрудников Голливуда. Ещё недавно этот «бар» был двухярусным гаражом-ангаром. Когда-то сюда загоняли отдельные вагоны пассажирских магнитных составов для мелкого ремонта, теперь же, как и все прочие помещения в округе, он спешно переделывался под текущие нужды.

Склад в нижних помещениях уже огородили сваренной из прутьев решёткой и возвели стены из блоков и быстро сохнущей пены. Благо строительных материалов на транспортном узле было хоть задницей жуй, а Кардинал, прибрав к рукам ресурсы, зная о роли Голливуда в обществе старателей щедро того одарил, дав добро брать со складов строительные материалы.

Мы и брали.

Натаскали всякого разного и приступили к ремонту. До конца недели я возился в баре, успешно сколотил им барную стойку и помог понимающему в электрике пацану завязать внутреннюю сеть ангара на быстро собранный здесь же щиток. Линии электропередач в тоннеле были перебиты, и сюда, ежедневные включения электричества с транспортного узла пока не добирались. С канализацией тоже было далеко не всё просто. Работы по слухам уже велись, бригады рабочих разгребали завалы и латали всё что можно, но нас подобный движняк обходил стороной.

На исходе недели на связь вышел Волк и предложил свалить из общины в хозяйственный рейд. Пока концентрация изменённых в ближайших тоннелях была невысока, а Кардинал не прибрал эти территории к рукам, следовало позаботиться о собственном благополучии.

Не мне, ни Волку, в очередях за пайкой пищи стоять не хотелось.

О странной смерти Гаспара не разговаривали. Ещё по возвращении в общину передали слепки памяти о рейде другим старателям и Кардиналу, так что странное событие изучалось кучей людей куда умнее нас. Краем уха я слышал сплетни, что Кардинал приказал сформировать информационную сеть общины и медицинский сектор, а кто-то из старателей притащил по его заказу рабочий ретранслятор. Слух был непроверенным, но, если окажется правдой, скоро с новостями станет куда проще.

Вообще старательская братия работала нон стоп. Серый и Ласка уже дважды выходили на охоту и притаскивали в общину трупы необычных изменённых. Смотря на скриншоты из слепков памяти, сделанные при хорошем освещении, я диву давался в какую образину может превратиться человек со съехавшим с катушек ИскИном у руля.

Ороговевшая кожа, гипертрофированные мышцы, дистрофия и постепенный отвал конечностей с формированием на их месте чего-то ужасного. Так, например один из изменённых, которого приволокла парочка охотников, почти полностью утратил привычную двигательную функцию. Его руки и ноги постепенно атрофировались, истончались и переваривались собственным организмом, в то время как позвоночник и мышцы кора наоборот — росли, удлинялись, трансформировались.

Выродок выбрал своим местом обитания канализационные трубы и постепенно эволюционировал под среду обитания.

Мерзотная тварь с полупрозрачной кожей, сквозь которую просвечивались внутренние ткани вызывала не только брезгливость, но и страх. Не дай бог такое чудо встретить лоб в лоб.

Выходить собрались через три дня. Предшествующее рейду время потратив на подготовку. После последней ходки мы сильно поиздержались, у меня осталось восемь патронов к пистолету и сотня шариков к винтовке. У Волка к его автомату сохранился один полный магазин, который он берёг на самый крайний случай.

Изучив довоенную карту и данные о состоянии тоннелей постоянно обновляемые старателями, мы наметили наиболее короткий и безопасный маршрут к точке, на которой возможно, могли найти необходимые нам вещи.

До катастрофы на первом ярусе низинного города в завокзальном районе функционировал целый рынок, ориентированный в первую очередь на не самые богатые слои населения Приморьева и на работающих тут же под боком бесчисленных работяг. Он выглядел лакомой добычей, но именно в том направлении сейчас работал Кардинал. Три рабочих бригады разгребали завал — а значит шумели, поднимая на уши соседние улицы. Плюс последний рывок военных с изоляцией еще одного участка тоннелей аварийными переборками, и присоединение его к территории общины, был именно с той стороны. А значит ещё шум и выше концентрация тварей за охраняемой территорией.

В таких условиях мы решили двигаться в прямо противоположном направлении — на поверхность.

Да. То, что мы там в последний раз видели, не внушало оптимизма. Но помимо нашего опыта был и иной. Множество старателей уходили в рейды, которые сейчас было принято называть «дальними». Именно благодаря тому риску, на который они шли, на транспортном узле появилось медицинское оборудование, добытое из руин четвёртой городской больницы и многие другие жизненно необходимые вещи.

Но главным интересующим конкретно нас ресурсом, была информация.

Слепки памяти, слитые в общие банки данных, показали нам, что на поверхности всё вовсе не так безнадёжно. Крупные орды тварей всё меньше концентрировались на территории завокзального района и первых ярусах низинного города. Складывалось ощущение, что они уходят прочь из города или вглубь подземелий, вслед за многочисленными беженцами.

В Приморьеве было полно выживших, но с каждым днём их число сокращалось. Миллионы погибли в четырёхдневной войне, миллионы обратились в изменённых и пировали останками, выгребая их из-под завалов и искорёженной техники. Но сотни тысяч жили, в разных уголках города, большими и малыми группами они прятались и противостояли нечести. Едва ли найдётся хоть один старатель, который не встречал подобных выживших.

Даже мы с Волком, дважды столкнулись с подобными группами. Одна из них уже слилась с транспортным узлом и заполонила людьми все подконтрольные Кардиналу тоннели. Эта многотысячная толпа стимулировала целый ряд решений, принятых в самые сжатые сроки. Расширение территорий и создание медицинского сектора — в том числе.

Насчёт второй я слышал только-то, что к ним протоптали тропу жизни и снабжали предметами первой необходимости, готовясь совершить рывок по захвату новых территорий первого яруса.

Ещё две изолированные группы были обнаружены военными и старателями почти одновременно. Обладающие скудным запасом воды и пищи, замурованные под землёй и ещё живые благодаря чудом уцелевшим аварийным шахтам вентиляционных систем, они занимали всё внимание Кардинала и его офицеров, в то время как в общине во всю назревал конфликт.

Оппозиция, внезапно оказавшаяся в меньшинстве, саботировала рабочие отряды и агитировала вступать в их партию, противясь единоличной власти военных. Со стороны они казались докучливой занозой в заднице Кардинала, горлопанами, постоянно смущающими народ… но я всё ещё помнил бойцов, охраняющих представительницу оппозиции и на олухов они не походили.

Мне до всей этой политоты и прочего дерьма не было никакого дела. Но что-то во всём происходящем тревожило и делало сердце беспокойным. Какая-то деталь или ускользающая мысль бродила по самому краю сознания не позволяя абстрагироваться от творящейся в общине суеты.

Так и покинул безопасные тоннели не понимая, что именно упускаю.

Дальний переход — тяжёлый переход.

Мы вышли из безопасных тоннелей налегке. Запас еды и воды на пару дней, кое-что по медицине и экипировка, вот и весь скарб. Волк где-то надыбал прорезиненный рабочий комбинезон, схожий с тем, что был у меня, и заменил им порядком потрёпанную армейскую форму.

В резине даже ходить жарко, не то, что бегать, но это хоть какая-то защита от пропитанной химией пыли, воды и грязи, что встречалась нам повсеместно. Так что выбор снайпера я понимал и одобрял.

В вентиляционные шахты мы больше не лезли. Какое-то время назад эти артерии низинного города служили нам относительной верой и правдой, но последние сообщения старателей изобиловали встречами с изменёнными внутри узкого пространства искорёженных труб и буквально вопили о том, что там стало небезопасно.

Зараза пробиралась всюду, а игнорировать быстро меняющуюся ситуацию, не пытаясь подстроиться под неё, по нашему общему мнению было бы слишком глупо.

Под подошвами берцев снова тянулся очередной перрон. Побитый трещинами и покрытый мусором, он вёл нас к единственному с этого направления выходу на поверхность. Помня о беде, что настигла наступившего в странную плесень Голливуда, мы переступали покрытые маслянистой плёнкой лужи и залежи мусора, волосатые от укоренившейся на них гадости. Чего-то среднего между грибами и плесенью, серые волоски которой, дрожали при нашем приближении.

Обводя взглядом грязные стены и потрескавшийся потолок, я явственно чувствовал — с этим миром что-то не так. Руины, разрушения, кровь и останки — это ладно. Обычная картина войны. Но вся эта мерзость, которая сочится и нарастает буквально всюду… как это объяснить? Как смирится с существованием призрачного поезда способного своим присутствием смять человека в лепёшку и раскалить рельсы?

Я не знал и гнал эти мысли прочь. У меня не было на них ответов.

Единственной старой, знакомой жизнью, не выбитой из привычного русла, и кажется даже наоборот, нарастившей свой потенциал — были грызуны. Эти мелкие создания, изведённые почти под корень в низинном городе, которых за годы своей работы я не видел тут ни разу, вдруг начали встречаться повсеместно.

Наглые, деловито попискивающие, они совершенно нас не боялись. Лазили по мусору тут и там, что-то таскали в темноте и нехотя убирались с нашего пути возмущённо пища.

Наблюдая за ними, я не мог отделаться от ощущения, что мы в чём-то похожи.

Монстры тоже были здесь. Тоннельные ужасы никуда не делись. Там, где воздух прорезало уханье или гавкающие звуки, всякая жизнь замирала. В отличии от людей, изменённых — крысы боялись.

Да и мы тоже.

Помня о том, как быстро некоторые особи приспособились к темноте, мы больше не чувствовали себя защищёнными вне укрытий. Прятались вместе с грызунами, с тем лишь исключением, что не всякая щель для нас подходила. А возросшая опасность диктовала новые правила поведения.

Теперь мы двигались исключительно согнувшись, быстрым шагом или перебежками от одного укрытия к другому. На УШК едва ли не молились. Штурмовой дрон был единственным, что позволяло нам заглядывать за углы и препятствия без риска прямого контакта.

Не раз и не два на нашем пути оказывались ужасные выродки и тогда в зависимости от обстановки мы останавливались… или же искали обходной путь. Широкая сеть боковых улочек позволяла нам иногда пренебрегать основным маршрутом, но там, в темноте узких, не освещённых даже аварийным светом тоннелей, ужасов было не меньше.

Кости и черепа, обрывки одежды и странные, мёртвые, но почему-то нетронутые тела попадались нам в глубине этих улиц. Спящие изменённые всхрапывали и иногда бормотали во сне, стоя во внутренних помещениях, мимо которые мы проходили.

Заброшенные станции встречали нас пылью и мусором. Следами мародёрства и трагедий. Застрявшие на парамагнитных рельсах составы, осуждающие глазели разбитыми окнами грязных вагонов.

Я знал, что внутри, нас не ждёт ничего хорошего и невольно ускорял в такие моменты свой шаг.

Но иногда, рука об руку со страхом — шла удача.

Незнамо как оказавшийся на одной из станций пулемётный расчёт порадовал целой лентой плазменного боеприпаса. Крупнокалиберный пулемёт был приведён в негодность несколькими попаданиями стрелковых энергетических пуль, что наделали в нём аккуратных дырок, но это не помешало нам скрутить с него уцелевший, пусть и грязный ствол, а так же ряд других деталей.

Комплектующие подобных штук, были сейчас на вес золота.

На станции когда-то разгорелся бой. По оставшимся следам Волк предположил, что неизвестное, Российское подразделение, билось здесь с азиатами. Но всё оружие, как и прочие трофеи кто-то уже собрал, а трупы прибрали себе изменённые. Да так прибрали, что даже целых костяков не осталось.

Обрывки перекрученной одежды, гильзы, остатки экипировки и разбросанная тут и там, раскисшая обувь, стали теми страницами, на которых Борз прочитал историю этого места.

Трагичную и ужасную, как и все прочие истории тех дней.

За заброшенной станцией нас ждал новый тоннель и арка выхода на поверхность. Наполовину заваленная бетонными обломками, но всё ещё проходимая. Она встретила нас гулом сердитого ветра и пасмурным, рассеянным светом.

Экономя батарею, я отключил прибор ночного виденья и задвинул его окуляры на лоб.

Щуря глаза от уже непривычного, дневного света, мы на несколько минут остановились на границе подземелий. Пришлось подождать пока зрение адаптируются к смене освещения.

Утерев выступившие слёзы, я потянулся за маской химической защиты, что болталась всю дорогу на моей шее. Подключённый к общему интерфейсу детектор химического анализа Борза, выдал значительное превышение вредных примесей в окружающем нас воздухе.

Прорезиненный капюшон костюма отсёк большинство звуков, а конструкция надетой маски на лице заставила слушать собственное дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох…

…бесконечная симфония новой жизни под запах резины и кислого пота.

Не желая тащиться по щиколотку в грязи, мы забрались на обломки и перепрыгивая с камня на камень последовали за штурмовой камерой.

Наша цель была уже близко.

Магазин электротехники, расположенный на первых этажах стоящей прямо над входом в низинный город высотки, был нашей целью. Строительные материалы, мебель, бытовую химию и прочие ништяки в рюкзаке не утащишь в достойных количествах. А вот компактный персональный комп, видеокарты, процессоры и всё-то, что цениться разнообразными технарями — запросто. К тому же, судя по известной нам информации, старатели тут ещё не бывали.

До выхода на поверхность мы добирались окружными путями несколько часов и были безумно рады удостовериться в том, что здание торгового центра уцелело. Ну как уцелело…

Облик города безвозвратно изменился. На месте высотки торчал жалкий двадцати трёхэтажный огрызок, чья нижняя часть то ли до второго, то ли до третьего этажа, была завалена обломками снесённой напрочь вершины.

Соседи торгового центра — выглядели ещё хуже.

Весь завокзальный район был завален обломками и искорёженным железом. Топча берцами эту огромную братскую могилу, мы взбирались по склону пока на самом гребне, что упирался в лишённые стекла стены высотки, не проникли в торговый центр.

Внутри нас встретила пыль и тишина.

— Следов совсем нет.

Пересохшее горло, отвыкшее за последние часы от болтовни, заставило меня сглотнуть слюну.

Мы стояли в освещённой арке выбитых ростовых окон. Огромный этаж перед нами, был забит пропылённой офисной мебелью и разнообразным разбитым хламом. Рассеянный свет укрытого свинцовым небом солнца, отталкивал мрак лишь у многочисленных проёмов, но не мог справиться с тьмой, поселившейся в глубине помещений.

Не успев выбраться из подземелий, мы вновь готовились шагнуть в темноту.

Точная планировка здания неизвестна. Торговый центр где-то на первых этажах.

Волк повёл автоматом используя контурный прицел, и осмотрев всё видимое пространство, повернулся ко мне:

Разделимся или вместе?

Я глянул на грязный, непотревоженный чужими ботинками и лапами пол. На залежи бетонной пыли и куски стёкол. На обломки мебели, что торчали там и сям у стен из прочего мусора. Какие-то пластиковые ножки, вывороченный кожаный чехол солидного, офисного кресла и перевёрнутый тут же стол, были покрыты таким слоем песка и пыли, что любое касание наверняка бы оставило на их поверхности метку.

Но меток не было.

— Разделимся. Быстрее найдём лестницу. А если насторожит что, или след какой попалим, сразу стоп и дальше только вместе. Добро?

Снайпер кивнул:

Добро брат.

Не перекинувшись больше и словом, мы разошлись в стороны.

Удерживая в руках пневматическую винтовку, я думал о том, что во всех фильмах ужасов неприятности начинаются именно тогда, когда кто-то отбивается от группы.

Хотелось надеяться, что подобная лабуда — не наш случай.

Дистанция позволяла не разрывать связь биотических блоков, импланты работали штатно и спокойно транслировали наши метки в групповой интерфейс. Высотное здание было обширным и каждый этаж включал в себя сотни помещений. Тут тебе и жилые корпуса и магазины, но, чтобы найти здесь что-то стоящее потребуется уйма времени, уж слишком обширны разрушения.

Ударная волна прошла через здание, и пусть несущие стены уцелели, внутри всё было разбито и снесено в углы. Смотря на эти следы давней трагедии, я даже думать не хотел о том, сколько костей сокрыто под слоем бетонной пыли.

Быстрое движение рукой вернуло окуляры ПНВ в рабочую плоскость, а короткий запрос к ИскИну включил дезактивированное устройство. Тьма, заступившая мне дорогу, была немедленно отброшена прочь.

В пыли оказалось немало осколков стекла и камней, хрустящих под подошвами армейских ботинок. Пришлось серьёзно замедлиться, чтобы не выдавать себя этими зубодробительными звуками.

Проходя зал за залом, комнату за комнатой и коридор за коридором, ни в одном из них я не нашёл даже следов прибывания чудовищ. Это было более чем странно с учётом их концентрации внизу и той толпы, что мы видели на поверхности.

Дед, я нашёл. Двигайся ко мне.

Борз и в самом деле нашёл. Но там, где моё воображение рисовало лестницу или шахту лифта, оказался обычный пролом. Потолочная плита треснула и обвалилась, став крутым склоном. На неё то и наткнулся снайпер.

Проверил «мухой» насколько позволил радиус отрыва. Идём?

Я кивнул, и мы двинулись вниз. Волк сбежал по плите первым. Задержавшись, я бросил последний взгляд в коридор и не обнаружив ничего подозрительного, спустился следом. Наши шаги заставили пыль подняться и достать до колен. Тонкая серая взвесь дымными струями заклубилась вокруг и заставила нас остановиться у подножья плиты.

В разрушенной высотке обитали призраки.

Невидимые для невооружённого взгляда (да и для вооружённого тоже) безликие фигуры проступали в пыли. Я бы сказал, что они бесплотны, если бы не мельчайшая бетонная крупа, что оседала на их «телах» и раздавалась в стороны от движений.

Двое безликих появились прямо между нами и не обращая внимания на наш испуганный рывок к стенам и повёрнутые к ним стволы оружия, прошли дальше, скрывшись в проёме.

Ты видел? Во имя бога, что это?!

Я сглотнул появившийся в горле ком:

— Не знаю, но я едва не выстрелил.

Не решаясь пуститься в дальнейший путь, мы простояли у плиты несколько минут, безмолвно ожидая развития событий и готовясь к самому худшему. Моментально ускорившее свой бег сердце выбивало настойчивый ритм разгоняя по организму насыщенную адреналином кровь.

Но на нас так никто и не напал.

— Нужно идти, вечно стоять мы тут не сможем.

Волк взглянул на меня и кивнул:

Ты прав брат, сейчас не угадаешь, где тебя ждёт конец. Ин ша Аллах.

Я кивнул в ответ и уже двигаясь в темноту единственного прохода, ответил:

— У нас на этот счёт есть одна поговорка. Перед смертью не надышишься.

Этот короткий обмен фразами почему-то меня успокоил. Страх ушёл от осознания того, что рядом есть человек схожих взглядов. Тот, кто тоже боится, но делает.

Определённо, в этом мире всё ещё оставалось что-то хорошее.

Безликие призраки исчезли бесследно. Если бы не слепок памяти ИскИна, записавший всю ситуацию от и до, я бы подумал, что у меня была галлюцинация.

Узкий коридор привёл нас к останкам бизнес-форума. Полуразрушенная трибуна возвышалась по левую руку и отнюдь не пустовала. Крадучись пробираясь между искорёженными креслами, мы видели изменённых, что тесной кучкой дремали, окружённые свисающими с потолка проводами.

Семь особей стояли на трибуне, прямо на фоне огромной, нависающей над их головами надписи по центру стены:

«Сегодня, здесь будут рождены Атланты»

Прямо скажем, рождённые после войны и занимающие сейчас трибуну чудовища, на Атлантов способных удержать на своих плечах небесный свод — не походили.

Пройдя весь форум насквозь, мы вышли через дальний его проход и оказались по другую сторону здания. Проёмы ростовых окон здесь были завалены обломками и ни единого луча света не пробивалось на этаж, который волей катастрофы оказался ниже уровня земли.

Обратив внимание на состояние пыли под нашими ногами, я отправил Борзу сообщение:

Я бы не рискнул здесь разделяться.

Напарник ответил немедля:

Это место обитаемо, если напоремся на неспящих, аккуратно уходим.

Многочисленные следы заставили нас насторожиться. Пробираясь по плавно изгибающемуся коридору, мы обнаружили массу изменённых, что стояли в темноте боковых помещений тесными пачками.

Три особи…

Семь…

Четыре…

В каждом помещении, в каждом отнорке, спали местные жители. И почему-то несмотря на свою человеческую природу, они все как один делали это стоя.

Торгового центра на этаже не оказалось. Зато мы нашли лестницу и лифт, вот только потихоньку спуститься по первой, не вышло. К нам спиной, прямо на ступеньках стоял изменённый, а за ним на пролёте — ещё двое.

Целых три твари, убивать которых мы не рискнули.

Пока я стоял на углу держа мушку дополнительного прицела винтовки, наведённой прямо на затылок ближайшего выродка, Борз достав свой тесак вскрывал створку лифта. Разжигать плазменную дугу и резать ей метал не было никакого резона. Запах, дым и звук, наверняка бы переполошили всю округу.

Чеченцу приходилось использовать крепкий, армейский клинок, в качестве фомки.

Долго простоявшая без дела, сжатая многочисленными смещениями в структуре стен разбитой высотки, створка не хотела сдаваться без боя.

Почти сорок минут пришлось потратить на простейшую задачу, но Волк справился. Створка потихоньку была отжата, лезвие проникло между ней и косяком и позволило по миллиметрам отодвинуть преграду в сторону, достаточно далеко, чтобы в щель пролезли пальцы.

Ну а дальше, дело было только в терпении и аккуратности.

Снайпер быстро понял, что без резких движений створку не открыть, а каждый такой рывок сопровождается скрипом. Беря между каждым новым усилием большую паузу, он в едином ритме, по сантиметру в минуту, сумел отодвинуть преграду достаточно, чтобы в проём мог протиснуться любой из нас.

Всё это время я потел и смотрел как от едва слышимого у лестницы скрипа, вздрагивает ближайший изменённый. Почти час я простоял на углу, временами перенося вес тела с одной ноги на другую, чтобы сильно не застаиваться, прежде чем Борз отправил в интерфейс сообщение:

Я закончил.

Спускались по тросу, закрепив его внутри шахты. Первым вниз ушуршал чеченец, я ушёл вторым, дождавшись его отмашки. Этажом ниже под наши подошвы легла крыша остановившегося лифта…

…именно в нём нас ждало первое, серьёзное испытание.

Сразу два ублюдка решили уснуть прямо под нами, словно по закону подлости блокируя последний отрезок пути, отделяющий нас от торгового центра.

Подниматься обратно рискуя потратить ещё несколько часов с неясной перспективой пробраться в магазин, было слишком опасно. Бодрее мы не становились, отдыхать тут было негде, а в любой момент как от банальной неосторожности, так и от независящего от нас фактора, могла начаться беспросветная жопа и мы оба прекрасно это понимали.

Будем убирать?

Вопрос Борза застал меня за размышлениями. Штурмовой дрон, пролетевший через аккуратно приоткрытый верхний люк лифта, транслировал нам жутковатую картинку из смежного с лифтом коридора. Туда его направил снайпер чтобы, во-первых, случайно не пробудить спящих, а во-вторых, проверить перспективность дальнейшего прохода.

Кроме двух упырей разведанное пространство пустовало.

Может не будем убивать? Пройдём между?

Идея прямо скажем нетривиальная, но почему, собственно, нет? Закусится с изменёнными мы успеем в любой момент, другое дело что стоят они по обе стенки от входа. Шанс просочиться незамеченными всё же есть.

Я пойду первым, придержи люк.

В нынешних условиях была своя, странная атмосфера. Два человека на крыше лифта это слишком много, тем более что шли мы не с пустыми руками. Каждое движение делается с оглядкой на товарища и окружающие предметы, причём гораздо медленнее чем обычно. Не дай бог чем-то скрипнуть или зашуршать. Не дай бог помешать товарищу резким или неосторожным движением.

Вот и сейчас мы занимались тем же самым — старались не шуметь.

Аккуратно наклонившись и перехватив чуть-чуть приоткрытый люк, я позволил Борзу разжать пальцы и сняв рюкзак медленно уложить тот рядом. Следом за ним туда-же отправился автомат.

Смотря прямо в маску снайпера, я спросил:

Открываю?

Чеченец кивнул, а я почувствовал, как по моему носу прокатилась капля пота.

Придерживая люк обоими руками, я открыл его настежь, но опирать на стену не стал. А ну как посыплется чего со стены или стукнет? Пылищи бетонной, итак туча, она двумя ручейками потекла вниз и теперь искрилась, мерцая в воздухе.

Не дай бог упыри очнуться раньше времени.

Борз опёрся на края проёма обоими руками, сунул в лифт одну ногу, затем перенёс вес на руки и аккуратно распрямил туда вторую. Изменённый под нами всхрапнул, и мы оба замерли, напряжённо всматриваясь в трансляцию с «мухи».

Но на видео не происходило ровным счётом ничего. Оба монстра продолжали, ссутулившись, дремать у стен лифта. Один опущенным рылом к Борзу, второй к стене.

Напряжённый как струна чеченец аккуратно переставил руки опускаясь на локти, а затем быстро ушёл вниз, повиснув на кистях.

В этот самый опасный момент, я поймал себя на том, что сжимаю пальцы на люке изо всех сил. Гораздо сильнее, чем этого требовала ситуация.

Смотреть на Борза сверху, как он становиться на пол, едва не касаясь уродов своей одеждой и вытягивает руки к люку, чтобы принять оружие и рюкзак, было очень странно. Сердце колотилось в груди как бешенное, все инстинкты орали «БЕЙ ИЛИ БЕГИ!» а я вопреки всем чувствам был вынужден всё так же медленно приставить люк к стене и вытащив из-под металла пальцы, дожать его, молясь, чтобы он не загремел.

Через десяток секунд, Борз принял сначала наше оружие, а затем и мешки. Настала моя очередь спускаться.