Замороженные приливы (ЛП)

Глава 16 Клео Лимерос

— Дай мне шанс разобраться, — обратился к Клео ник. Они были в её покоях, а Нерисса разбиралась с её волосами. — Йонас Агеллон ворвался в дворцовые земли, прижал меч к горлу принца Магнуса, которому ты лгала о Йонасе несколько месяцев, и вместо того, чтобы убить вас, он возвращает вам двоим королевства?!

Клео посмотрела на отражение Ника в зеркале.

— Звучит неправдоподобно. Думаешь, он врёт?

— Прости, ты спрашиваешь, думаю ли я, что принц Магнус, сын Кровавого Короля и брат помешанной волшебницы, лжёт бывшей оранийской принцессе? Ты серьёзно?!

Самодовольство парня раздражало Клео без конца, особенно потому, что в этом самодовольстве и подозрительности он был прав. А сейчас она хотела бы убедиться в том, что Магнус былш искренен. Ведь если Магнус желает отцу смерти, ему нужна помощь Йонаса в этом. И если он заботится только о Лимеросе и не хочет проблем, что связаны с остальными царствами, это действительно имеет смысл.

К счастью, Ник был не единственным человеком, чьему мнению она доверяла.

Это было так замечательно, что Нерисса, хорошенькая девушка с короткими тёмными волосами и огромной мудростью в глазах, куда большей, чем у любого восемнадцатилетнего, что она когда-либо встречала, была с нею. Казалось бы, за небольшое желание привезти Нериссу из Ораноса на север Клео была безумно благодарна Магнусу. Он мог бы легко отвергнуть её просьбу.

Не то чтобы Клео приняла этот ответ…

Клео схватила девушку за руку.

— Нерисса, как ты думаешь?

Нерисса положила расчёску с опаловой ручкой на стол и посмотрела на отражение Клео.

— Вы говорите, что уже согласились с новым планом, — сказала она, — и я считаю, что должны остаться верными соглашению. На данном этапе вы ничего почти не должны принцу, должен Йонас. Ничего не изменилось. Кроме, пожалуй, того, что ваш вопрос о честности принца постоянно будет на повестке дня.

— Полагаю, ты права, — промолвила Клео.

— Вы говорили, он простил вас за сговор с Йонасом.

— Он говорит, что понимает, зачем я это сделала и что я совершила.

Ник раздражённо застонал.

— Как вы двое не понимаете, что это? Если принц говорит, значит, он лжёт!

В глазах Клео мелькнуло разочарование.

— А если он не лгал? Мы просто сдадимся при первой возможности за последние месяцы вернуть королевство?

— А если он опять вводит вас в заблуждение? Клео, чёрт возьми! — он выругался, — Я не могу потерять тебя! Понимаешь? — его тон был жестоким, но глаза какими-то глянцевыми. Он потёр их и отвернулся. — Мне нужен воздух, но даже он может превратить мои лёгкие в лёд.

Он вышел из комнаты, и Клео поднялась на ноги, чтобы последовать за ним.

— Пусть очистит разум, — промолвила Нерисса, положив руку на плечо принцессы. — И вам нужно время для этого.

— Нерисса… Я не знаю, чем верить. Когда-то всё было так ясно, а теперь… я запуталась, — её голос дрогнул. — У меня не было шанса поговорить с Йонасом наедине.

Магнус отправил бунтаря и его друзей куда-то в дальнюю часть замка, но Клео не знала, куда именно. И принц показал, что не собирается говорить ей.

— Конечно, вам стоит поговорить, — промолвила Нерисса. — Но сначала — с принцем. Если вы отбросите слои вражды, подозрительности, то путаница, что вы чувствуете, возможно, не будет так омрачать ваше чувство ясности.

Мысль о разговоре с Магнусом после всего случившегося в тронном зале вызвала у неё дрожь.

Нет, она не позволит себе бояться его. Ненавидеть? Не доверять? Да. Но не бояться. Она решила это уже давно.

Тем не менее, Клео покачала головой.

— Это лимерийский день тишины. Даже не знаю, где его искать, — Клео никогда не испытывала ни одного дня молчания в оранийском дворце, и, если сравнивать, ничто не было столь тихим, как эта северная крепость, больше, чем она могла представить.

— Этот день поклонения лишь упростит возможность найти его и поговорить, — рассуждала Нерисса. — Все в Лимеросе собрались в храмах и сельских центрах для поклонения богине. И я знаю, куда отправился принц.

— Куда?

— Он во дворце, проведёт день в королевском храме, — Клео посмотрела на неё удивлённо — она и не знала, что на территории дворца был храм, — и Нерисса улыбнулась. — Я подружилась с Энцо, молодым дворцовым стражником. У него полно информации. И он рад сообщить нам кое-что, принцесса.

— Хорошие друзья, да? — Клео знала о том, как Нерисса манипулировала доверчивыми людьми, но это позабавило её. — Я рада, что ты так хорошо освоилась.

— Лимерос более заманчив, чем мне казалось. И Энцо.

— Рада, что ты счастлива!

Улыбка Нериссы стала шире.

— Идите и поговорите с принцем. Я верю, что вы — больше, чем кто-либо другой, — можете вызвать принца сегодня на откровенный разговор.

Клео направилась к западной части замка, скрытого высокими скалами. Она подошла к концу коридора и толкнула огромные дверные створки из чёрного дерева с выгравированным извилистым змеиным лабиринтом. Она задержалась, чтобы подобрать реплику, у центрального храма Чёрного Шрама — тёмного, в отличи от храмов, посвящённый богине-тёзке Клео, что были украшены мозаикой, золотом и драгоценными камнями.

Вместо этого в небольшом храме были чёрные каменные полы и жёсткие деревянные скамейки перед обсидиановым алтарём. И у него была ещё одна удивительная особенность, что Клео не смогла сдержать вздох. Напротив входа было три окна от пола до потолка, через которые виднелось Серебряное море, давая возможность видеть закат солнца, небо с живыми цветами — красным, оранжевым, синим…

Ей удалось оторвать взгляд от потрясающего зрелища и осмотреться в комнате. Она увидела только одну фигуру, принца Магнуса, сидевшего возле окон, спиной к ней.

Она медленно прошла по проходу и села на скамье прямо за принцем.

— Это прекрасное зрелище, — спустя мгновение промолвила Клео. — Понимаю, почему ты решил провести день здесь. Так красиво — и, должна сказать, неожиданно для этого места.

Он не ответил, но Клео не унывала. Она быстро наклонилась и вновь откинулась на спинку своей скамьи. Его тёмные волосы отрасли за последние месяцы, и он не укоротил их. Он не пахнул тёплой кожей, как тогда, когда катался верхом. Сегодня она чувствовала лишь сандаловое дерево, как обычно, и цитрусовые. Она уловила лимон?

Лимоны были деликатесом в хладном Лимеросе, очень дорогим.

— Вы положили сахар на свои лимоны? — спросила она. — Никогда не могла есть их просто так. Всегда предпочитала, чтобы мои лимоны выжимали в сладкий напиток.

Магнус опять промолчал, но это было приятнее, чем спорить.

Её взгляд остановился на шраме — зубчатые линии, что простирались от правого уха до уголка рта. Король сделал это, ранил его за попытку украсть кинжал в оранийском дворце.

Ему было семь. Слишком мало для такого наказания.

— Зачем ты здесь? — спросил наконец-то он, и его глубокий голос почти шептал.

Звук сломленного молчания оторвал её от мыслей.

— Поговорить.

— Я спрашиваю, почему ты прервала меня в совершенно неподходящее время.

— Я знаю о традициях дня, но ты проводишь слишком много времени в одиночестве и раздумьях. Так много одиночества плохо для души, — она посмотрела вниз и увидела книгу в кожаном переплёте, что лежала на его коленях. — Ты всё ещ1 исследуешь магию?

— Как прекрасно, что именно сегодня ты столь разговорчива, — он схватился за книгу, чья обложка была с отметиной золотого имени «Лукас» и наброска в виде маленькой страны или острова.

— Лукас. Твоё второе имя, — сказала она.

— Очень хорошо, принцесса, ты заметила, — он провёл кончиками пальцев по буквам. — И вот откуда название. Остров Лукас.

Верно. Она знала остров — в пятидесяти милях езды от юго-запада Ораноса, но не думала об этом. — Я слышала. Хотела посетить несколько лет назад, но мой отец слишком злился на меня за друзей на королевском балу и отказался отпустить меня в наказание, — она нахмурилась. — Там учат рисовать, да?

— И многому другому.

Она видела, что книга не библиотечная, а скорее этюдник, похожий на тот, что использовала её сестра. Эмилия принимала участие в художественных уроках на острове, в то лето она обнаружила, что её навыки стрельбы куда больше таланта рисования деревьев и цветов. Мать Клео тоже училась там давно. Этюдник Элены Беллос был одним из немногих памятных подарков, что у Клео были от матери, что умерла при родах.

— Тебя назвали в честь острова? — спросила Клео.

— Королева хотела использовать имя моего деда, Дадивуса, а она считала, что в один прекрасный день стать великим царём, как он. Но мой отец настоял на Лукасе. Он провёл сезон на острове в молодости, как и я три года назад. Полагаю, тот факт, что он назвал меня в честь этого места, предполагает, что он ценил своё время там. Или, возможно, ненавидел и мечтал о напоминании. Он не потрудился пояснить мне причины.

Клео не смогла сдержать смех.

— Ты говоришь, что ты и король Гай — бывшие ученики изобразительных искусств? Лимерийцы не осуждают легкомысленные занятия?!

— Там в подобном есть что-то почётное — это заставило моего отца подумать, что искусство иногда может быть достойным времяпровождением.

— Прекрасно, как ты говоришь. Позволь увидеть, как хорошо у тебя получалось, — он всё ещё сидел на месте, а руки держали этюдник, так что она наклонилась ближе. — Давай, не стесняйся!

Почувствовав смелость, она протянула руку и взяла книгу, и он не остановил её.

Клео ожидала, что пролистнёт журнал и не найдёт ничего, кроме наполовину заполненных листов скучных эскизов скучного лета Магнуса на Лукасе. Вместо этого она обнаружила, что весь этюдник был полон десятков красивых рисунков, и каждый казался другим и ещё более впечатляющим, чем предыдущий.

— Невероятно, — прошептала она, не в силах отвести взгляд от этого удивительного открытия.

Первая половина этюдника была полна рисунков, что изображали различные отражения острова Лукас — начиная с ландшафтов с мельчайшими подробностями в виде мелких грызунов с пушистыми хвостами, заканчивая портретами молодых людей, как предполагала Клео, одноклассниками Магнуса. Но когда Клео дошла до второй половины, она поняла, как всё переменилось. Только портреты. Только Люция.

Люция смотрит в окно. Люция гуляет в саду. Люция улыбается, вдыхая аромат цветов. Люция смеётся.

Каждое её изображение было идеальным подобием, и ни одной утерянной детали. Только портрет на последней странице не был завершён. Единственное, что сделал Магнус — это дорисовал глаза, что сияли у Люции так ярко, будто собирались пронзить Клео насквозь.

«Он всегда будет моим, — казалось, Люция говорила с нею. — Это то доказательство, что нужно тебе».

Магнус отобрал книгу и посмотрел на последнюю картину со своей приёмной сестрой.

Во рту у Клео пересохло.

— Поэтому ты сюда пришёл, поэтому хочешь побыть один! Не в честь этого дня поклонения, а чтобы смотреть на рисунки. Ты беспокоишься о ней, да?

Магнус не ответил, но его челюсть напряглась. Она пересела ближе к нему и положила свою ладонь поверх его. Он напрягся, но не отстранился.

— Ты любишь её, — сказала она.

— Больше, чем когда-либо.

Она знала, что это правда, независимо от того, что случилось между нею и Магнус. Тем не менее, что-то внутри Клео сжалось с новой силой. Она попыталась говорить спокойно.

— И она тоже тебя любит, — прошептала она. — Но это не она сейчас. Этот Каян манипулирует ею.

— Огненный человек. Я слышал о нём многое в последние месяцы. Раньше я думал, что это слухи, — он посмотрел на руку Клео. — Знаешь, кажется, что мы словно не сидели в другом храме с более серьёзной беседой.

Она вспомнила ту ночь в Золотом Городе слишком ясно. Ей надо было поговорить с ним настолько сильно, что она даже считала это возможным.

«Вместо того, чтобы бороться, — сказала она, — мы могли бы найти способ помочь друг другу!»

С тех пор Клео узнала много о том, как вредно прямо говорить свои мысли. Эти мысли могут быть использованы против неё в качестве оружия.

— Тогда ты был пьян, — она пыталась говорить пренебрежительно.

— Да. Слишком пьян. Даже пустил Амару к себе в постель. Мне казалось, что я должен быть с кем-то менее… воинственным, чем ты. Это временно было приятно.

Она старалась не реагировать недовольством на это.

— Все мы делаем ошибки, которые не заслуживают строгого суда.

— В самом деле, — впервые с того момента, как она вошла в храм, они встретились взглядами. — Это слишком плохо. Невероятное совпадение. Амара. Она несравнима, кстати, даже с самыми желанными куртизанками. Может быть, если б она признала свою истинную причину визита ко мне, я бы поделился с нею Родичами.

Клео одёрнула свою руку, почувствовав во рту привкус крови.

— Я тебе не верю.

— В самом деле? Это менее правдоподобно, чем твой тайный союз с Йонасом Агеллоном?

Она ошибалась. Его глаза не были без эмоциональными, они были полны возмущения.

— Я думала, ты понял, почему я это сделала.

— Понимаю? Да. Согласен? Нет. У тебя потрясающий талант скрывать правду. Редко встретишь таких опытных лжецов, как ты. Поздравляю, принцесса.

Казалось, она даже принимала и понимала, но… он был в ярости?

— И что? — протянула она, отказавшись от всякой надежды на дипломатию и увиливание. — А ты не лгал? О новом союзе? О том, что будет после?

— Наконец-то принцесса показывает свои истинные намерения, реальную причину отрывания меня от дел в день поклонения. Тебе ведь плевать на все детали моего прошлого.

— Почему не совместить? Почему я не могу узнать о своём будущем, интересуясь о прошлом?

— Мы закончили, — он встал и направился к выходу, и она поспешила за ним. Чтобы преградить путь.

— Нет, мы не закончили, — прошипела она.

— Ответь, принцесса. Что между тобой и Агеллоном? Что-то большее, чем союз между принцессой и мятежником?

— Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел на неё, словно она была ребёнком, избегающим ответа.

— Ты влюблена в него?

Она открыла рот.

— Что?!

— В любой другой ситуации меня бы это не волновало, конечно. Но если вы влюблены, это труднее — работать втроём.

— Ты сумасшедший.

— Да или нет, неважно. Мне нужен ответ… вероятный. Хорошо, принцесса. Спасибо.

Она схватила его за руку и сильно сжала.

Он посмотрел на неё сверху вниз.

— Отпусти меня.

— Нет. Мне нужно, чтобы ты услышал то, что я должна сказать.

Клео пыталась выдержать его взгляд, пытаясь увидеть прошлый гнев и неуверенность в его глазах. Было ли там ещё что-то? Новая маска, чудесная, толще и сильнее, чем все прежние, охватывающую все его эмоции, даже гнев.

Но каждую маску можно сломать.

— Что ты должна сказать мне? — наконец-то спросил он.

Она сделала глубокий вдох и стояла, столь высокая, как могла.

— Я любила кое-кого. Кого-то, кто, как скажут многие, не подходил мне. Но меня это не волновало.

Теперь он смотрел на неё долгий, тяжёлый момент.

— Да, принцесса? И кто же это?

Она положила руку на сердце, чтобы почувствовать его биение.

Он посмотрел на неё, его брови сдвинулись в одну линию, когда они встретились взглядами.

— Ты правда хочешь знать? — спросила она, и голос был мягок.

Он молчал так долго, что она засомневалась, что он умеет говорить. Затем он наконец-то кивнул.

— Да.

Он посмотрел на неё потемневшим взглядом, когда она прикусила нижнюю губу. Она видела тьму в его глазах и знала, что это не из-за гнева.

— Принцесса, — потребовал он, — скажи мне.

Она заглянула ему в глаза.

— Его звали Теон Ранус, — сказала она. — И ты убил его.

Магнус отшатнулся от неё, растущая нежность в его взгляде закрылась за железной дверью.

— Иногда я забываю о том дне, — она пыталась игнорировать боль в сердце, пока говорила. — Но что-то всегда напоминает мне. Доброго вечера, Магнус.

Клео покинула храм и не оглядывалась назад.

Сообщение ждало Клео. Когда она вернулась в свои покои.

«Встретимся в моих покоях. Нерисса».

Клео бросилась к крылу слуг и постучала в дверь Нериссы.

— Хорошо, что вы здесь, — сказала Нерисса, моментально открыв дверь и схватив Клео за запястье, чтобы втащить её внутрь. Она выглянула, осмотрела коридор, а после улыбнулась принцессе. — Поговорите наедине. Но недолго, пожалуйста.

— Нерисса, ты…

Но прежде, чем Клео договорила, Нерисса выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.

— Ну, ваше высочество. После небольшой вечности мы наконец-то вместе.

Клео повернулась на каблуках, глаза широко раскрылись, и она оказалась лицом к лицу с Йонасом. Мятежник больше не носил смешную повязку, что принесло облегчение, с тех пор, как она увидела его и подумала об ужасном несчастье. Или о том, что сделал с ним Магнус.

Клео встретила Йонаса удивлённым молчанием, что после вернулось довольным выражением лица.

— Прости за то, как я прибыл. В мои намерения не входило вовлекать тебя… Мне хотелось за это себя ударить. Поверь, Лис обещала придушить меня при первой же возможности за то, что нас чуть не убили. Я был глуп и безответственен, но уверяю, что…

Клео перебежала через всю комнату и бросилась в его объятия.

— Я так волновалась!

— О… — он напрягся, потом усмехнулся и притянул её поближе. — И ожидал пощёчину. Но это приятнее.

— Зачем ты пришёл? Ты должен понимать, как это опасно…

— Почему? — он коснулся её волос и лица. — Чтобы спасти тебя, конечно. И убить принца. В такой последовательности.

— Меня не нужно спасать.

— Но как мне было узнать? Ты пропала из Ораноса. Ты могла быть мертва всё это время. Ты не посылала сообщения, не сказала, что в безопасности…

— Как я должна была отправить? В какой-то домик в деревне в диких землях? Или послать Нериссой и подвергнуть её опасности?

— Если кто-то сможет справиться с этим, то Нерисса.

— И я тоже.

— Я вижу. Кажется, тебе удалось приручить тёмного зверя, — он попытался улыбнуться, но Клео увидела, что выражение его лица было напряжённым. — Я думал, что вы едва терпите друг друга.

— Да. Да, — хватит об этом, у неё мало времени, и она хотела обсудить что-то поважнее. — Йонас, я знаю, что ты получил моё последнее сообщение. О храме Клейоны.

— Да. И последовал за ним. На самом деле, мы были там, когда вы прибыли.

— Вы… Как?!

Вновь появился озорной взгляд, и, казалось, она была менее напряжена.

— Я знаю, это рискованно, но не мог упустить шанс увидеть разочарование принца, когда он понял, что кто-то получил Родич Земли. Бесценно.

Волна облегчения затрепетала в груди, и она проигнорировала слова против Магнуса.

— И у тебя есть…

— Да, — он сунул руку в карман и вытащил обсидиановый шар, достаточно маленький, чтобы быть в его ладони.

Каким-то образом она перестала дышать.

— Да, — ей удалось заговорить. Она потянулась к сфере дрожащей рукой. — Родич Земли! Настоящий!

— И твой, — он взял её за руку и вложил кристалл ей в ладонь. — Я держал его в безопасности для тебя. И тепло. Мне казалось, тепло поможет.

Это было большее, чем она могла надеяться, большее, чем она могла позволить себе надеяться. Родич Земли, здесь, с магией на кончиках пальцев. В её владении — и она может вернуть трон. Она чувствовала покалывание магии в руке, смотрела на глянцевую поверхность и была уверена, что видела чёрную тень в шаре.

Она задохнулась.

— Йонас… Спасибо. Обещаю, что дам тебе вознаграждение сторицей, когда всё закончится. Богатство, все мечты! А воздух и огонь? Они тоже у тебя?

— Принцесса, мы были в местах, что ты описала, обращали символы кровью, но это не сработало. Только Родич Земли. Только один. Прости.

— Нет, Йонас, прошу, не проси прощения! Один — это чудо! Это прекрасно! — она сжала шар, чувствуя, что сам вес придаёт ей силу. — Как он работает?

Лоб Йонаса поморщился.

— Я не имею ни малейшего понятия. Такие ясные инструкции, как найти… Ты не знаешь, как он работает?

Она смотрела на него какой-то короткий, ошеломительный момент, а потом рассмеялась.

— Ни малейшего понятия!

— Это печально. Я был готов к тому, что ты станешь всемогущей богиней земли сегодня и победишь всех нас!

Хотя Клео была разочарована, что у неё не было всех Родичей, она чувствовала и облегчение. Если она не знает, что делать с Родичем, значит, Амара тоже не знает, как оживить водный.

— Принцесса, у меня есть план. — сказал Йонас необычайно серьёзным тоном. — Думаю, я достоин доверия так что, надеюсь, будешь осторожна.

Клео покачала головой.

— Я никогда не сомневалась в тебе.

— Никогда? В самом деле?

Она почувствовала, как щёки покраснели.

— После того, как ты похитил меня. Дважды. Пытался убить. Мы пришли к взаимопониманию.

— Чувствовал бы себя лучше, если б ты забыла об этом. По крайней мере, о первом похищении.

Она подняла бровь.

— Дни в сарае твоей сестры были неприятны для меня.

— Я вырыл тебе хороший горшок. Я б не сделал это любому заложнику, знаешь.

Она поморщилась.

— Спасибо, что напомнил то, что хочу забыть.

— Знал, что ты это скажешь.

Клео улыбнулась и посмотрела на шар, её мысли крутились во времени, как магия в ловушке.

— И каков твой план?

— Я не верю принцу. Ни секунды.

— Да? Похоже, ты веришь ему достаточно хорошо, чтобы согласиться помочь его отца, и он ещё и заковал тебя.

— Да, у меня было время подумать. Я доказал свою надёжность тебе, многим людям, но не он. Я не хочу рисковать из-за него. Лис, Оливия и я уедем, и ты с нами. Мы можем узнать, как заставить эту скалу работать, получим всё самостоятельно, как только окажемся подальше отсюда.

У Клео было много возможностей уйти с лимерийского дворца, начиная с первой ночи, когда они были в доках Ворона. Но она не сделала этого. Она чувствовала, что узнает здесь больше, и теперь это держало её на месте.

— Знаю, что принц был груб, но остальные лишь описаны хорошо. Не хочу быть рядом с ним так же, как и ты. Но мне надо остаться. Мне надо знать их планы.

— Мы можем сделать за королём где угодно.

Она покачала головой.

— Это не так просто без лимерийских ресурсов. Йонас, у меня есть план, и я надеюсь, что ты поможешь мне.

Йонас открыл рот, словно собираясь поспорить, но после кивнул.

— Хорошо, расскажи мне.

— У нас есть кристалл, но мы не знаем, как его открыть. Тем не менее, Хранители знают.

— Тогда позволь мне просто щёлкнуть пальцами и транспортировать нас в Убежище, чтобы найти его, — промолвил Йонас с сарказмом в голосе.

— Пожалуйста, послушай. Я знаю ссыльного Хранителя, что живёт в Пелсии. Она говорила мне о легендах, рассказала историю, которую я никогда раньше не читала и даже не слышала. Реальная жизнь Эвы, настоящей волшебницы, её люби. Эва родила ребёнка ему, и её убили за Родичей, — Клео сделала паузу, чтобы сделать глубокий вдох, а после вновь посмотрела на Йонаса.

Его выражение становилось жёстче с каждым словом. Она видела, как терпение боролось со скептицизмом в его глазах.

— Продолжай.

— Вы должны посетить эту хранительницу и узнать, знает ли она, как оживить магию. Ник может пойти с тобой, он знает, где её искать.

Он поднял бровь.

— Ты полагаешь, что я, Ник, Лис. Оливия просто оставим тебя тут, наедине с принцем, что может тебя убить?

— Всё будет хорошо. Я могу о себе позаботиться.

— Да, ты это доказала, — он потёр подбородок и нахмурился. — Я скажу тебе, что твой план более интригующий, чем мой.

Она попыталась не улыбнуться.

— Высокая похвала, мятежник.

— Ты действительно думаешь, что принц позволит нам уйти?

— Твой план тоже в этом заключается, да?

— Да, но с уверенностью, что мы не вернёмся. Тут не столь непроницаемо всё, как в Ораносе, но это дворец, и множество часовых, что следят за всеми, кто входит и выходит, и засекает время.

Повстанец остановился. Даже если Магнус не огласил, что тут пелскийский лидер повстанцев в качестве гостя, то будет много вопросов, если Йонас попытается с друзьями уйти.

— Я поговорю с Магнусом и расскажу ему о причинах, — уверенно промолвила она. — У меня будет Родич. Эта ссыльная Хранительница, возможно, добрая и мудрая, но я даже ей не доверяю.

Йонас скрестил руки за спиной и посмотрел на неё.

— И это так легко, как ты говоришь? Он просто согласится?

— Да. Иначе план не сработает.

— Нет, принцесса, позволь мне самому. Если я соглашаюсь, то ты не должна быть в этом замешана. Когда он спрашивает обо мне, говори, что не знаешь, куда я делся, что я ушёл, не сказав ни слова. Я разберусь с последствиями, когда вернусь.

Её сердце сжалось.

— Ты говоришь, что сделаешь это? Поедешь?

Йонас обошёл комнату, скрестив руки на груди.

Она затаила дыхание, ожидая ответ.

Наконец-то Йонас вновь посмотрел на неё и улыбнулся.

— Это честь для меня, Ваше Высочество. Но когда я вернусь, безусловно, успешным героем, я попрошу кое-что взамен! То, чего у меня не было слишком долго.

Её сердце подпрыгнуло.

— И что же?

Его улыбка стала шире.

— Поцелуй с принцессой.