Замороженные приливы (ЛП)

Глава 3 Клео Лимерос

Её сестра, Эмилия, однажды сказала, что настроение Клео можно измерить состоянием её левого мизинца. Каждый раз, когда Клео была подавлена или расстроена, она грызла его. Впрочем, няня говорила, что она сосала большой палец в детстве куда дольше, чем обыкновенный ребёнок. Считалось. Что её привычка грызть ногти пропадёт сама собой с возрастом.

Быстрая, острая боль пронзила голову Клео.

— Ой! — воскликнула она, наконец-то убрав палец от губ.

Она увидела, как глаза её служанки Петрины расширились в зеркальном отражении. Девушка осторожно взяла небольшую прядь длинных светлых волос Клео.

— О, ваша светлость, простите! Я прежде никогда не делала эту причёску!

— Повырывать волосы с корнями — не лучший способ научиться, — сказала Клео, её голова всё ещё пульсировала. Она заставляла себя быть терпеливой с Петриной, хотя была уверена, что даже Ник мог куда лучше заплести её волосы.

Как же она хотела, чтобы Нерисса была здесь, в Лимеросе, а не в оранийском дворце. Нерисса была не просто хорошим другом и основным связующим между Клео и Йонасом Агеллоном, она ещё была невероятно опытной служанкой.

— Я не знаю, что сказать, ваше высочество… Принц будет в ярости, если узнает о том, как я неумела! Он накажет меня!

— Принц не будет тебя наказывать, — заверила её Клео, похлопывая по руке. — Я не позволю ему.

Девушка посмотрела на принцессу с благоговением.

— Вы должны быть самым храбрым человеком в мире, если можете восстать против кого-то столь сильного и… как он. Я восхищаюсь вами больше всего!

Может быть, Петрина не так уж и глупа. Она, казалось, хорошо понимала характеры. Для лимерийки.

— Мы должны выстоять против мужчин, когда можем, — сказала Клео. — Они должны научиться не слишком задирать нос, независимо от статуса. И не думать так.

— Принц Магнус пугает меня. Он напоминает мне короля… — Петрина вздрогнула и прикусила нижнюю губу. — Простите. Это неуместно говорить при вас.

— Что за бред! Ты должна чувствовать себя свободной и говорить мне своё мнение! Я настаиваю! — даже если бы Клео не выдержала эту девушку как служанку, она знала, что лучше уж подружиться, чтобы иметь влияние. — На самом деле, если ты слышала какие-то новости или информацию во дворце, которую, как тебе кажется, мне стоит знать, приходи немедленно. Обещаю, это будет тайной.

Лицо Петрины побледнело.

— Вы просите меня шпионить для вас, Ваша Светлость?

— Нет! — Клео поспешила улыбнуться. Нерисса всегда была рада шпионить — она делала это так же естественно, как и дышала. — Конечно, нет, что за глупости.

— Король всегда жестоко расправлялся со шпионами. Он говорил, что вырезал им глаза и скармливал своим собакам.

Тошнота подошла к горлу Клео, и она заставила себя продолжать улыбаться.

— Уверена, это только слухи. Во всяком случае, ты свободна сейчас.

— Но ваши волосы…

— Они прекрасны. В самом деле. Спасибо.

Петрина сделала реверанс и, больше не протестуя, ушла. Теперь, оставшись перед зеркалом в одиночестве, Клео изучала своё отражение с тревогой, глядя, как её волосы стали просто горой незаконченных кос и узлов на затылке. После нескольких неудачных попыток расчесать всё это, она сдалась.

— Мне нужна Нерисса, — сказала она сама себе.

Не только из-за её навыков адъютантки, но и потому, что Клео нужно было знать, получила ли она весточку от Йонаса. В прошлом Клео переписывалась с повстанцем и дала ему секретную информацию о том, где есть три сферы Родичей. Но она ничего не услышала в ответ.

Она знала, что у Йонаса не получилось. Или, что ещё хуже, получилось, и он продал кристаллы. Или. Что ещё хуже… он умер.

— Да, Нерисса, — сказала она, кивая себе. — Мне нужна Нерисса.

Но как убедить Магнуса послать за нею?

Ну, конечно, она могла бы просто потребовать это у него. Она не будет дрожать перед принцем, не сегодня и не когда-либо ещё. Хотя, по правде говоря, она была глубоко потрясена и смущена тем, что увидела при беседе с господином Куртом. Казалось, Магнус был одержим духом Короля Гая, стал жестоким и бессердечным настолько, что каждый в радиусе десяти миль должен был бояться его.

Она сузила глаза, глядя на своё отражение.

— Очевидно, — сказала она себе, — ты забыла, что он жесток и бессердечен. То, что случилось в Вороне, не изменить. Ты знаешь, что он манипулировал тобой. Почему ты постоянно оправдываешь его падшее поведение? Как глупо, что несколько красивых слов о сожалении и поцелуй заставили передумать!

Магнус спас её от верной смерти в оранийских подземельях, это да. Но есть много причин, почему он сделал это, кроме её жизни и…

Но зачем он сделал это?

— Как будто ты забыла все слова, что он сказал, — прошептала она.

Но Клео не была романтичной, глупой девчонкой, что верила, будто злодей может стать сияющим героем в одночасье, даже если он спас когда-то ей жизнь. Она была королевой, что вернёт свой трон и уничтожит врагов, как только она получит магию и власть, в которой нуждалась.

С одним или больше Родичем в руках, она добьётся справедливости. Для её отца. Для Эмилии. Для Теона. Для Миры. И для оранийцев.

Она ткнула пальцем в зеркало.

— Никогда не забуду.

Её решимость вернулась на место с мужеством.

Она должна увидеть Магнуса. Она должна знать, в безопасности ли они, тогда как король в Ораносе, и есть ли новости о пропавшем Родиче Воды. Она должна убедиться, что он сделал всё для приезда Нериссы. И она не будет сидеть в покоях и ждать его прихода.

Тогда как оранийский дворец был столь огромен, что даже для опытных слуг было легко потеряться в лабиринте коридоров, он был хотя бы наполнен светом и жизнью. Яркие картины и гобелены украшали стены, коридоры были освещены фонарями и факелами, и окна выходили на Золотой Город. Клео всегда чувствовала себя в безопасности и была счастливой — пока они не были атакованы.

В Лимерийском дворце, однако, было темно и скучно, и едва ли хоть что-то украшало стены. Камни были грубы и не отшлифованы, края остры. Только тепло пришло из огромных каминов, жизненно важных для замка, построенного в царстве зимы.

Её шаги замедлились, когда она наткнулась на зал с портретами. Картины напомнили ей о коллекции семьи Беллос, что украшала стены оранийского дворца, будто бы это делал один и тот же художник.

Каждый из Дамора сохранял строгое выражение лица и серьёзный взгляд. Король Гай, безжалостно красив и с острыми глазами, королева Альтия, царственная и идеальная, принцесса Люция, торжественно красивая с тёмными волосами и синими глазами.

Она остановилась перед портретом Магнуса. Тогда он был совсем другим, чем тот парень, и так сильно стал похож на своего отца. Но парень на картине ещё носил знакомый шрам на правой щеке, шрам, что оставил его отец в качестве жестокого наказания за маленькое преступление.

Этот шрам — физическое доказательство, что принц не всегда подчинялся приказам короля.

— Принцесса Клейона, — голос поприветствовал её. — Рад вас видеть сегодня.

Это был господин Курт, стоявший перед нею, ужасно высокий. Он был выше Магнуса, но с более узкими плечами и тонкими руками — потому что всю жизнь отдыхал. Его улыбка была любезна, а зелёные глаза напомнили оливковые деревья во дворце у неё дома.

— Я тоже рада вас видеть, — сказала она.

— Рад, что наши пути пересеклись, — его брови сошлись в одну линию. — Я хотел извиниться за то, что проявил неуважение к вашему мужу перед вами. Это было невероятно грубо с моей стороны, и мне очень стыдно.

Клео пыталась придумать нормальный ответ и сделать это быстро, чтобы говорить, как крешийка.

— Может быть, вы могли бы действовать более дипломатично, но, как по мне, поведение принца было грубым и неуместным. Примите мои извинения за эти неудобства…

— Я бы сказал, что неудобства уступили страху перерезанного горла, ваша светлость. Но спасибо.

— Вы стояли за то, во что верите — это ваш долг.

— Да, но мне стоило показать больше заботы в словах и действиях, когда речь шла о принце. В конце концов, я уже знаю…

— Да? — изогнула бровь она. — Что вы знаете?

Он покачал головой и опустил взгляд.

— Я не могу сказать больше.

— Нет, вы можете.

Курт выглядел обеспокоенным, словно боролся с тем, сказать ли то, что желает услышать Клео.

— Пожалуйста, — сказала она, — расскажите мне.

— Что ж… когда мы с принцем были детьми, мы не очень хорошо ладили. Мой отец привёл меня сюда, потому что сотрудничал с королём, и мы с Магнусом должны были проводить много времени вместе и стать друзьями. Это не заняло много времени для меня, чтобы понять, что принц — не тот, кто может иметь близких друзей. Он… простите, ваша светлость, но он был мальчишкой с садистскими наклонностями. Жаль, что мало что изменилось за эти годы.

Мальчишка с садистскими наклонностями. Очень точно для сына короля Гая.

— Я могу только надеяться… — Курт вновь затих.

— На что?

Он моргнул.

— Я просто надеюсь, что он не был слишком жесток к вам.

Клео протянула руку и сжала ладонь Курта.

— Спасибо. Но, уверяю, когда речь идёт о принце, я могу справиться сама.

— Я не сомневаюсь. Вы такая же, как и ваша сестра, — он улыбнулся, но улыбка быстро померкла. — Мои глубочайшие соболезнования о её потере, ваша светлость… Она была воистину замечательная.

Клео пыталась игнорировать боль, что появилась из-за упоминания о её сестре, и посмотрела на Курта с большим интересом.

— Вы были другом Эмилии?

— Знакомым, но сомневаюсь, что мы были друзьями. Мы скорее уж были соперниками, — он увидел, как Клео удивлённо подняла бровь. — Мы встретились несколько лет назад в Ораносе, когда соревновались друг против друга в стрельбе из лука во время турнира в её честь. Она была настолько талантлива, и настояла, чтобы и мужчины, и женщины участвовали в соревнованиях…

Клео не могла усмехнуться при упоминании фестивалей и конкурсов, проводимых в Золотом Городе.

— Да, Эмилия была великолепным лучником. Я завидовала ей. Но это годы практики — подобное мастерство, а я предпочитала мероприятия, которые были куда менее связаны со спортом.

Посещение вечеринок. Вино. Магазины. Заплетание волос великолепными служанками. Экстравагантные платья. Провождение времени с хорошими друзьями — что не отправили ни единого письма с соболезнованиями о её отце и сестре.

Курт кивнул.

— Это так необычно для принцесс, не говоря уже о наследницах престола, заниматься таким, но она произвела на меня глубокое впечатление. И я ещё более был впечатлён, когда она выиграла.

Эмилию любили бы, как думала Клео. Она обыгрывала парней в их играх.

— Пожалуйста, не говорите мне, что подарили ей победу.

— Отнюдь. Я старался и занял второе место… близкое второе место. Я бы не отказался от славы победы, особенно в том молодом и уязвимом возрасте. Всегда надеялся на матч реванш, но мечтам не судилось сбыться…

— Нет, это не так… — прошептала Клео. Её сестра практиковалась в стрельбе ежедневно, пока не заболела болезнью, что украла её жизнь. Клео шутила, что Эмилия могла запастись олениной на весь год за одну послеобеденную охоту. Или, может быть, защищала бы дворец, если б он подвергался нападению.

Клео не умела обращаться с оружием. Она могла защитить себя кинжалом, если удача сопутствовала ей. Иначе, она зависела от других, что защищали её.

— Господин Курт… — начала она, и идея промелькнула в её мыслях.

— Пожалуйста, принцесса… просто Курт. Мои друзья не должны использовать титул в обращении ко мне.

— Курт, — повторила она с улыбкой. — Вы должны обращаться ко мне Клео.

Его оливково-зелёные глаза сверкнули.

— С удовольствием, принцесса Клео.

— О, да, — она рассмеялась. — Скажите, Курт, теперь, когда у вас стало меньше обязанностей, у вас есть много свободного времени, да?

— Думаю, да. Хотя, надеюсь, я буду на будущих заседаниях совета, по усмотрению принца Магнуса, конечно. Верю, что всё ещё могу быть полезным.

Она подумала, согласится ли Магнус на это.

— Вы только что напомнили мне о том, что так любила и умела моя сестра… Я хочу научиться стрелять из лука, чтобы почтить её память, а вы были бы прекрасным наставником.

— Согласие не нужно вам, ваша светлость, но я согласен. И это было бы честью….

— Это прекрасно, спасибо! Мы могли бы встречаться каждый день? — спросила она с нетерпением. — Я быстро бросаю что-то, если меня не увлекает.

Курт кивнул.

— Каждый день. Я буду стараться научить вас как можно лучше, принцесса.

— Научить её? — глубокий голос Магнуса прекратил их разговор. — Научить, что, может быть, я разрешу?

Клео подумала, что лучше не казаться виновной. В конце концов, они просто говорили в коридоре, не шептались в нише или пряча разговор от посторонних. Кроме того, не было ничего, в чём она виновна, и она повернулась к принцу без сомнений.

— Стрельба из лука, — сказала Клео. — Господин Курт — квалифицированный лучник, и он согласился научить меня.

— Как любезно с его стороны, — Магнус изучал Курта с яростью, словно хищная птица — небольшого кролика, перед тем, как оторвать голову.

— Да. Очень мило, — её сердце снова ускорилось, но она не могла больше колебаться. — Магнус, мне нужно поговорить с тобой.

— Поговорить?

— Наедине.

Курт склонил голову.

— Я оставлю вас. Принцесса, может быть, завтра в полдень?

— Прекрасно.

— До встречи. Ваше Высочество, Ваша Светлость… — Курт повернулся на каблуках и пошёл по коридору.

— Прости, что прервал, — сказал Магнус, и в его тоне не было искренности. — Стрельба из лука.

Клео пожала плечами.

— Просто хобби, чтобы скоротать дни здесь.

— Поправь меня, если я ошибусь, но у тебя уже есть хобби? Ведь прежде ты провела свободное время в планировании мести мне и моей семье?

— У меня есть много увлечений, — возразила она.

— В самом деле? И о чём ты хочешь поговорить?

— Я сказала, что хочу поговорить наедине.

Он осмотрел коридор, где было несколько стражников и слуг.

— Тут достаточно пусто.

— Так ли? — сказала она. — Тогда, может быть, мы начнём разговор с того, что было на вилле госпожи Софии, и почему ты пытаешься забыть об этом?

Его улыбка сникла, и он с шипением выдохнул, взял Клео за предплечье и потянул на балкон. Она оказалась на холоде без плаща, и её дыхание создавало замороженные облака перед нею.

Магнус поднял руки вверх.

— Тут никого. Как ты хотела. Надеюсь, тебе не слишком холодно? Для меня это освещающий воздух после стольких месяцев в адской оранийской шаре.

Как ей хотелось читать мысли, чтобы узнать, что прячется за его тёмно-карими глазами. Магнус с лёгкостью прятал все свои эмоции. Когда-то Клео полагала, что поняла его, научилась видеть сквозь маски, она сомневалась во всём, в себе.

Всё, что она знала, направляясь за ним, а не убегая с Ником в изгнание — она вложила будущее в руки принца. Это маленькая цена за её жизнь в далёком будущем.

— Если ты боишься, что я хочу обсудит случившееся на вилле госпожи Софии…

— Боюсь? — перебил он. — Я ничего не боюсь!

— Тогда позволь мне тебя успокоить, — она репетировала эту речь вновь и вновь в уме, с тех пор как покинула покои. — Эмоции были на грани, и эта ночь… Может быть, всё, что мы сказали, не следует воспринимать всерьёз.

Он внимательно смотрел на неё, немного приблизившись.

— Должен признаться, — сказал он наконец, — что случившееся до храма достаточно туманное для меня. Могу сказать, что в ярком свете дня это кажется куда более ясным. Моменты сожалений и глупостей, что казались теми, что несут тяжкие последствия, теперь не имеет значения.

— Мои мысли тоже, — облегчение в его глазах должно было освободить её, но она почувствовала тяжесть в груди.

«Остановись, Клео, — остановила она себя. — Ты ненавидишь его и всегда будешь ненавидеть. Держись за ненависть, она делает тебя сильнее. Он — пешка в борьбе против его отца. И всё».

Даже если Магнус бросил вызов королю, чтобы спасти её, он всё ещё его наследник. Это означало, что она оставалась врагом, и он мог избавиться от неё в любой момент, если пожелает. Это никогда не казалось более возможным, чем сейчас, когда он показал своё истинное лицо при беседе с Куртом.

Она клялась, что не позволит бдительности пропасть, как в тот вечер.

— Да, прекрасно, что мы поговорили, — сказал Магнус, повернувшись к двери. — Теперь, если мы закончили…

— На самом деле, это не основная причина разговора, — она расправила плечи и надела свою невидимую маску. — Я нуждаюсь в моей адъютанке, Нериссе Флоренс.

Он мгновение смотрел на неё в тишине.

— Что?

— Да, — она подняла подбородок выше. — И любой ответ, кроме «да», недопустим. Несмотря на… восхитительных слуг в Лимеросе, я привыкла к Нериссе, и её уход и навыки несопоставим с местным.

— Лимерийские слуги восхитительны, они?! — Магнус потянулся к Клео. Она замерла, и он колебался, прежде чем взять в руку прядь спутанных, наполовину заплетённых волос. — Разве ты просила служанку превратить свои волосы в птичье гнездо сегодня?!

Он стоял слишком близко к ней. Достаточно близко, чтобы она чувствовала его аромат, понимала, что он ездил верхом. Знакомый запах изношенной кожи и тёплого сандалового дерева…

Она отступила от него, зная, что будет думать яснее подальше от него. Её волосы выскользнули из его пальцев.

— От тебя несёт лошадью.

— Думаю, есть вещи похуже, — он поднял бровь, глядя на неё. — Хорошо, я пошлю за Нериссой, если ты считаешь её ценной.

Клео посмотрела на него с удивлением.

— Просто так? без убеждений?

— Ты хочешь спорить?

— Нет, но я… — когда она получила то, что хотела, пора умолкнуть. Отец Клео говорил, что она всегда всё портила, когда он уже смягчался. — Спасибо, — выдохнула она так сладко, как могла.

— А теперь, прости, мне надо смыть лошадиный запах. Не хотелось бы больше никого обидеть вонью, — он повернулся к двери.

«Прекрати быть слабой дурой!» — приказала она себе.

— Я не закончила!

Его плечи напряглись.

— Что?

Её зубы начали стучать от холода, но она отказалась вернуться.

— Сообщение к отцу. Что ты писал? Ты мне не сказал!

Он моргнул.

— А я должен?

— Это ведь касается меня, не так ли? Я та, кого ты спас от казни. Скажи мне. Какие планы? Он приедет? Мы в безопасности?

Он прислонился к двери балкона и скрестил руки на груди.

— Мы, принцесса, не в безопасности. Я сказал отцу, что узнал у тебя информацию о том, где Люция. Написал, что Крон так стремился выполнить приказ короля, что отказался повременить, пока я не получу эту информацию. Поэтому я взял дело в свои руки.

Клео выдохнула воздух, что до этого держала в своей груди.

— И он ответил?

Согласный кивок.

— Я получил ответ утром. Видимо, он уехал за границу и ждёт меня после возвращения.

— Да? И он поверил?

— Не сказал бы. Его ответ может означать что угодно — или ничего. Ведь он знает, что сообщения, отправляемые в Ворон, не будут конфиденциальны. Но я придерживаюсь этой истории до последнего вздоха. Если я смогу убедить, что действовал из любви к сестре, он может быть снисходителен ко мне.

— А ко мне?

— Это ещё надо выяснить.

Клео не ожидала от него обещаний, что она будет жива и здорова, так что она не была удивлена, что он это сделал. Его молчание — доказательство, что парень, который запугал и унизил Курта, был настоящим Магнусом.

— Теперь позволь мне спросить, принцесса, — сказал Магнус, сталкиваясь с нею взглядом. Он подошёл к ней так близко, что они почти соприкасались, и она отступала, пока не прижалась к перилам балкона.

— Что? — она попыталась спросить это с таким вызовом, с каким могла.

— Удалось ли тебе проинформировать Йонаса Агеллона и его верных повстанцев о твоём местонахождении? Может, он преследует Амару, и ты получишь Родичей.

Упоминание Йонаса было резким толчком в холодную действительность.

Клео прижала руки к груди Магнуса и толкнула его.

— Отойди от меня, — прошипела она.

— Я задел тебя? Прости, но кое о чём надо поговорить, даже если тебе неприятно.

— Я же сказала тебе, что не имею ничего общего с Йонасом Агеллоном и его последователями, — убеждение, что она в сговоре с повстанцами, привело её к заключению, и король приказал казнить её.

Но это была правда — она в сговоре. Но она никогда не признается в этом. Особенно Магнусу.

— Ну, я мог бы предложить Йонаса в наставники вместо Курта. Курт — специалист в спорте, но Йонас убил оранийцев и лимерийцев своими стрелами, пока Курт только мишени.

— Курт научит меня, но благодарю за мнение, — она прошла мимо него, и он смотрел через плечо, как она покидала балкон. — Доброго дня, Магнус.

Он смотрел ей вслед с балкона с холодным прищуром.

— Доброго дня, принцесса.