Заносы

Эметечек

Слежу я за американцами, как обычно, безо всякого злого умысла, а единственно, чтобы они чего не натворили без нашего ведома, и вдруг – ЧП! Эти янки напали на наши рыболовецкие суда! То есть напали они не только на наши, а вообще на всех, кто ловил рыбу в их территориальных водах, но китайцы – в одну сторону, японцы – в другую, корейцы – в третью, а наши замешкались. То ли капитан в преферанс играл, то ли боцман с похмелюги – черт их знает! А может, все трезвые и как раз трал выбирали. Очухались, а на них уже вовсю катер береговой охраны прет. Они удирать. Катер за ними. Вдобавок вызвали вертолет. Он давай сверху взрывпакеты бросать – стоять, мол, так растак! Не тут-то было. Наших ребят американскими взрывпакетами не испугаешь – им свое начальство страшней. Удирают изо всех сил. И хотя скорость не та, все же два судна успели выйти за пределы территориальных вод, а третье сцапали. Черт-те что!

И главное, несправедливо! Весь мир знает – раньше вообще все это наше было: и Аляска, и Алеуты, и Калифорния, может, и еще что, просто мы уже не помним. Но из Калифорнии нас частично выперли, частично мы ее продали, Аляску и Алеуты вообще за бесценок отдали. Но традиции-то остались! Вот мы туда по старой памяти за рыбой и шастаем. Что же здесь предосудительного? Тем более, мы союзники по последней войне! А вот то, что туда китайцы, японцы, корейцы ходят воровать нашу бывшую рыбу – это неправильно! На это американцам и надо бы в первую очередь внимание обратить, как мы считаем. А они к своим союзникам придираются!

В общем, наплевали янки на историческое прошлое и арестовали наш траулер.

Я все, как положено, записал, перевел – надо идти докладывать, но…

Не могу понять главного – как называется арестованное судно. На слух воспринимается как «Эм-течек», или «М. Течек», или «Эмэтечек». Что бы это значило? Что это вообще такое? То ли это одно слово, то ли два, то ли аббревиатура? Ума не приложу!

Обратился за помощью к офицерам-разведчикам. Все, кроме Леши, наморщили лбы, начали думать. Леше некогда – он справку по Алисе заканчивает.

– «М» – это, наверное, имя, – предположил Толик, – а «Течек» – фамилия. Допустим, Михаил Точкин, или Дочкин, или что-то вроде этого.

– Да, похоже, так, – глубокомысленно кивнул Витя.

И остальные, вроде, согласились.

К счастью, Саша Матвиец подошел. Я – к нему. Саша английский лучше всех в батальоне знает. И вообще, он парень хороший, хоть и западник – в смысле, родом с Западной Украины. Но учился в Харькове, а в общежитии жил в одной комнате с англоязычными неграми. Придет время – мы и им скажем спасибо за знания.

Слушал Саша запись, слушал – никак! Бьется разведка – не может разгадать загадку. Не похоже уж очень на фамилию это «Течек» или «Течик», или «Точек», или черт его знает как!

– Ну и что, что не похоже, – возражает Толик, – а может, это чукотский художник или казахский акын. Может, это вообще женское имя – Мария Течек?

Саша вздохнул и снова стал напряженно вслушиваться в запись.

– Все-таки мне кажется, что это одно слово – «Эметечек», а вот что это такое?

И все руками развели – тогда вообще не понятно.

Мне деваться некуда. Надо идти докладывать. Постучал, вошел, шлепнул валенком об валенок.

– Товарищ майор, в территориальных водах США арестовано наше судно…

– Что такое?! – Буба аж подпрыгнул на своем стуле. – Все подробно и по порядку!

– Никого не трогали, товарищ майор, ловили рыбу. Их там полно было: и наши, и китайцы, и корейцы, и японцы. А тут, откуда ни возьмись, береговая охрана. Все в разные стороны, а наши то ли слишком увлеклись, то ли машины слабые, но все равно. «Заря Востока» в одну сторону, «Смелый» в другую, а третье судно сцапали. Только что сообщили: рыба конфискована, капитан в тюрьме, траулер на приколе в Номе.

– Да-а, влипли! – посочувствовал майор. – Как судно называется?

– Э-э… Они его называют «Эметечек» или «М.Течек».

– Как? – удивился начальник.

– «Эметечек».

– Так это же не наше судно! Это, скорее всего, корейское или японское. Эм-е-те-чек, – задумчиво произнес по слогам. – Конечно, японское. Ты что, не чувствуешь? «Эм-е-течек». Тебя никто не заставляет переводить с японского, но чувствовать надо!

– Так точно, – говорю, – надо. Но капитан Кузнецов, а приписано к Владивостоку.

– И называется «Эметечек»?! – вспылил Буба. – А я как докладывать буду?! Береговой охраной США арестовано и отконвоировано в Ном советское рыболовное судно «Эметечек»?! Что они там обо всех нас подумают?! Не можешь сам перевести – позови Матвийца!

– Только что ушел. Полчаса вместе слушали – и без толку. Никто не может понять, что это такое. Ничего в голову не приходит! Может, это какой-нибудь казахский акын, может, очень заслуженный чукча, может, татарский поэт или азербайджанский писатель? Может, какой-нибудь выдающийся деятель из братской Монголии или венгерский композитор. Мы же их всех не знаем! Огромный соцлагерь, полно разных народов, таланты девать некуда!

– Девать есть куда! – махнул рукой Буба. – А вот знаем мы о них, действительно, мало. Читаем недостаточно, в театры не ходим – здесь не Москва! – майор вздохнул и нахмурился. – Но выяснить, кто он такой – этот М.Течек, обязаны! Так что иди и думай! И все пусть думают!

Армейское начальство не поймешь! То – думать не мое дело, то – иди и думай!

– Всем приказано думать, – объявил в большой комнате и снова надел наушники.

– Только без меня! – оградился ладонями Леша. – У меня справка на подходе.

Стали думать без Леши – результат тот же.

Бьется разведка, а никак – не может определить названия судна своей страны. Даже зло берет. На американцев, естественно. Нашли на кого наброситься! Лучше б «Зарю Востока» сцапали!

Целый день я бился и ничего не придумал. И никому ничего путного в голову не пришло. Ну кто же он такой, этот странный «Эметечик»? Или «М.Течек»? Кто он по национальности и что совершил? Или она? Может, это вообще американская или южноафриканская коммунистка, томящаяся в застенках апартеида! Я даже представил себе эту гордую красавицу Мэри Течек, бросившую вызов миру капитала, и отчаянно захотелось написать ей письмо дружбы. Но из приемного центра позвонил Саша Матвиец:

– Мы твой ребус разгадали! Забегай на минутку, сам посмотришь!

Я скорей на ПЦ. Саша хитро улыбается. Хватаю свежую, только из БПА «портянку», а на ней ясными латинскими буквами: «Armaturschik».

Ну и великий английский язык – это ж надо, как слово изуродовали!

А с другой стороны, какой только мудак, прости господи, догадался рыбацкую коробку арматурщиком обозвать?!