Заносы

Светлые образы современников

Предполагалось, что все мы в строгих рамках социалистического реализма начнем воспевать героический труд советского народа и создавать светлые образы современников: тружеников серпа, меча, орала, молота и наковальни, токарного, сверлильного, фрезерного станков и даже станков с ЧПУ. Подбодрили: не надо пугаться, соцреализм – это не узкое понятие, а широкое полотно нашей разнообразной, богатой трудовыми свершениями жизни. Можно даже критиковать, но, конечно, не все время и не всех подряд, чтобы не впасть в крайность и не выпасть из соцреализма.

Первые результаты оказались странно крылатыми. А дальше вообще…

Руслан создал светлый образ девушки-комсомолки, которая, начитавшись правильных, зовущих вдаль книг, приехала строить КамАЗ. Ее определили в бригаду и поселили в общежитии. Большая стройка захватила-завертела юную комсомолку, и за месяц она насмотрелась такого, что выбросилась из окна седьмого этажа.

Руслана поправили. Но он сказал, что описал реальный случай, что сам был в этих Набережных Челнах и строил этот завод. И у него даже грамота есть с благодарностью за хорошую работу. Показал грамоту. Его все равно поправили. Месяца два Руслан ходил хмурый, а потом принес повесть про молодого парня, бомжа и хулигана, которого в конце концов зарезали такие же хулиганы. «Исправился»!

Юра создал светлый образ столичного алкоголика-интеллектуала, который любил залезать в мусорный контейнер, где ему никто не мешал, и мечтал. Мечты его были светлы и крылаты.

Володя живописал целую галерею образов космических наркомов и алконавтов с разборками между ними и полицией, тоже космической, разумеется.

А Валера, тот вообще, вылепил удивительный образ архангела Гавриила, и до того здорово, что все поразились – как живой!

Светлые и прозрачные образы Сталина, Берии и Хрущева удалось создать Игорю. В его повести они бродили по кремлевским зданиям в виде призраков и пугали служащих.

Илья отразил непростую, но разнообразную жизнь целой психбольницы, причем с удивительными подробностями. А когда это творение обсуждалось, многие выказали завидные знания по многим вопросам этой темы. Я даже удивился – какой народ грамотный! «У нас там полсеминара от армии спасалось, – пожал плечами Валера. – Обычное дело!»

Таня написала большую фантастическую повесть: неподалеку от глухой рязанской деревни появились кентавры и перетрахали всех женщин и девушек; обиженные мужики устроили на них облаву, но кентавры и их перетрахали, а за одно и заезжего лектора из общества «Знания». «Да-а, ребята, – ужаснулись руководители. – Черт знает, что у вас в головах творится!»

– Таня! – обратились к автору. – Ну, мы понимаем: кентавры женщин и девушек… Это еще как-то можно общими усилиями втиснуть в рамки соцреализма, тем более у вас там колхоз, хоть и отстающий. Но мужиков-то?! А этот заезжий лектор – он же вообще ни при чем!

– Для самоутверждения, – твердо сказала Таня. – У кентавров с людьми извечная борьба за приоритет, что очень точно отражено в древнегреческих мифах. В моей повести кентавры – это олицетворение дикой силы природы, ее мощи и непобедимости в противовес спивающимся и уже ни на что по-настоящему не способным нашим мужчинам.

– В некоторой степени логично, – печально покачали головами руководители.

Наша первая красавица Ира, экскурсовод, написала рассказ про иностранных туристов в СССР. Но там, прошу прощения, вообще одно блядство!

И только я один, как и призывали старшие товарищи, отразил незамысловатую жизнь рабочего класса – созидателя материальной базы коммунизма. Но не похвалили.

– Ну и работяги у вас! – удивился руководитель постарше. – Тут уж не до коммунизма! Как бы последний социализм ни растащили! Неужели у вас на заводе и в самом деле такое воровство?

– Почему воровство? – возразил я, защищая соцреализм и не отделяя себя от своих героев. – Тащим, потому что сердце кровью обливается, глядя, как что-то нужное и полезное пропадает без дела под снегом и дождем. Мы как коммунисты должны бороться с бесхозяйственностью!

– Так эти воры еще и коммунисты?! – вконец опешил руководитель.

Я даже удивился: взрослый человек, а жизни не знает!

Появился новенький – странный парень в потертом пальто и с блуждающим взглядом. Прочел рассказ о работе метрополитена под заглавием «Вурдалаки подземелья». Главный герой по пьянке засыпает в вагоне электрички. Состав на ночь загнали в тупик, а бомжеватый герой, очнувшись, наблюдает жуткую картину – трое вурдалаков, причем двое из них в милицейской форме, насилуют женщину, а потом пьют ее кровь.

Это уж слишком! Жуткий сюр, хотя написано неплохо и с изрядной долей достоверности. Можно было бы попытаться впихнуть в рамки реализма, если б разрешили. Но руководители ни в какую.

– Я бы не хотел выглядеть в ваших глазах ретроградом, – сказал Сергей Львович, – но считаю своим долгом призвать всех вернуться на стезю реализма. Если вас так уж привлекает сюрреалистическое направление, постарайтесь писать о том, что, ну, хоть в принципе возможно! Зачем, какой смысл воспроизводить, простите, дикий бред и кошмарные сновидения психически нездоровых людей – того, что не имеет никакого отношения к нашей действительности и действительности вообще! Того, что в принципе не может произойти?! Пожалуйста, я прошу, чуть-чуть поближе к реализму!

Мы пообещали.

Парень тот всего на двух занятиях побыл и пропал, но с тех пор у нас поговорка осталась: «вурдалаки подземелья». Это про сюр, который ни при какой погоде в реализм не утрамбовывается.

Руководители – их у нас двое: Сергей Львович постарше и Александр Андреевич помоложе – в тоске. «Ребята, как же вас заносит!» – вздыхают в унисон, однако каждый при этом понимает ситуацию по-своему. Наверное, поэтому они стали присутствовать на чтениях по одному через раз.

Представитель старой московской интеллигенции Сергей Львович, на век осчастливленный ХХ партсъездом, остановился в своем развитии в 60-е годы, и наши поиски-происки его просто пугают.

– Прочитав эти работы, – сказал он, – любой, незнакомый с нашей жизнью человек решит, что все мы здесь живем в каком-то странном мире, весьма далеком от объективной реальности. Вы хоть сами для себя ответ найдите, где вы живете и что вокруг вас! Где вы видели эти ужасы, которые описываете с таким упоением и упорством?! Откуда это? Вы же не пережили ни сталинских репрессий, ни иссушающего душу страха, вы не пережили суровых военных и голодных послевоенных лет! Почему в вашем представлении все так мрачно и беспросветно?

– Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью! – процитировал Илья, экзистенциалист, с усмешкой. – А если серьезно, то реальная жизнь возможна лишь в сознании индивида. Поэтому за реализмом мы отправляемся в темные лабиринты сознания и далее – в подсознание. То, что нас окружает, давно перестало быть реальностью.

– Почему?!

– Наше общество закрыто для понимания, – задумчиво сказал Валера. – Словно упираешься в бетонную стену. То ли это стена умолчания, то ли лжи, то ли какой-то страшной тайны…

– Точно, – хмуро кивнул Руслан, – без бутылки не разберешься.

– Но объясните, почему вам так дороги самые неприглядные стороны жизни! – продолжал Сергей Львович бороться за наше светлое настоящее. – Ваши герои – пьяницы, бомжи, хулиганы или просто бездельники. То они странным образом оказались в подземелье, то в сортире, то на кладбище, то на помойке! Что их туда несет? Разве мало в Москве приличных мест, хороших людей? Что вы, Илья, на это скажете?

– В приличные места хороших людей не пускают, – опередил Руслан, – да и дорого.

– Мы здесь перед вашим приходом открытие сделали, – издалека начал Илья. – О криволинейном характере эволюции. В Природе постоянно наблюдается такое замечательное явление, как заносы. Причем, оно свойственно всем без исключения проявлениям жизни. В нормальных условиях жизнь развивается в естественном направлении. Деревья тянутся вверх, река течет к морю, общество прогрессирует к лучшему будущему. Но вдруг на этом естественном пути возникает какое-то препятствие, и… «Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики», дерево неестественно изгибается, а общество…

– Илья, – посуровел Сергей Львович, – мы здесь с самого начала условились – о политике не дискутируем!

Энергичный и подвижный, с длинными волосами Александр Андреевич – полная противоположность полному, в круглых очках с толстыми стеклами Сергею Львовичу. Он молод и полон сил. Изображаемые нами ужасы его не пугают, но и не радуют.

– Возможно, все, о чем вы пишете, существует или может существовать, – сказал он задумчиво. – Но, друзья мои, надо смотреть дальше! Вперед. Искривленное дерево все равно тянется к небу, река, каким бы извилистым ни было ее русло, найдет путь к морю. Общество развивается в соответствии с представлениями и делами элиты. Светлые и темные этапы развития чередуются, и нельзя ограничивать свой кругозор рамками конкретной эпохи. Что дальше?

Этого мы не знали.