Заносы

Удивил меня капитан Хайкин

Много мы о нем от стариков слышали – суровый, мол. Но капитан Хайкин, командир нашей роты, долго в отпуске был. А когда вернулся, куча дел накопилось, как это обычно бывает. Пришлось разгребать. Я к этому времени из казармы на большой Лешин стол перебазировался. В построениях участвовать перестал, подъем-отбой меня не касаются. Борзею.

В зеркало уже не смотрю – чему бывать, того не миновать – и дальше превращаюсь.

Выяснил капитан Хайкин, что числится у него в роте человек, а видеть он его еще не видел. И если так дальше пойдет, отслужу я свой срок, демобилизуюсь, а мой непосредственный командир меня так и не увидит. Непорядок! Солдат вроде бы есть, а вроде бы и нет – в жизни роты никакого участия не принимает. А все из-за того, что в батальоне кадровых переводчиков не хватает. Не принято у нас иностранные языки знать – вот никто и не знает. Даже в разведке. Одни мы с Сашей Матвийцом такие грамотные. Но ни Саша, ни я в армии оставаться не собираемся.

Неожиданно объявили учебную тревогу. Я к Бубе – бежать, мол, со всеми или как?

– Вот твое рабочее место! – начальник строго указал на аппаратуру. – И вот твоя служба!

– Есть! Понял!

Тем более, я уже и бегать разучился.

Сопризывники мои тем временем носятся по плацу, строятся, кому-то чего-то докладывают. В общем, служат. Смотрю я на них, отчасти завидую: оно неплохо по свежему воздуху побегать, пострелять, а с другой стороны – чего суетиться!

Неожиданно дверь открывается, влетает Саша Белов с двумя автоматами – и ко мне. Протягивает автомат, противогаз и подсумок.

– Это тебе!

– Да он тут от радости, что ему оружие доверили, перестреляет всех! – Толик говорит.

– Положено! Капитан Хайкин приказал! А рожки все равно пустые.

– Тогда ладно, – согласился Толик.

Противогаз я сразу в сторону отложил – на мою морду уже никакой номер не подойдет. Автомат – другое дело. Давно в руках не держал. Забавляюсь я с автоматом, входит майор.

– А это что такое?

– Вот, принесли, – отвечаю. – Капитан Хайкин приказал.

– Ну, так и поставь его в угол! Делом надо заниматься!

Такая служба – не дают автомат в руках подержать, даже без патронов. А какое тут дело?! Американцы сообщили, что полигон на Амчитке после вывоза оборудования будет законсервирован. Оборудование уже начали вывозить. Какой смысл теперь следить за ними? Тем более, эта информация, как я догадался из реплики майора, подтверждается и другими источниками. Надел я наушники, сделал серьезный вид и стал песни слушать. Очень помогают американские песни советским воинам выживать на Чукотке в суровых армейских условиях. Увлекся и про время забыл.

Вдруг чувствую: смотрит на меня кто-то спокойно и внимательно. Оборачиваюсь – капитан Хайкин. Поздоровался, поговорил с офицерами, ко мне подошел.

– Откуда призывались? – спрашивает.

– Москва, – отвечаю с гордостью в голосе.

Капитан на секунду задумался, с уважением качнул головой.

– Великий город-паразит.

«Ничего себе, – думаю, – советский офицер про столицу нашей родины!»

Дальше больше. Офицеры на обед ушли, а мы разговорились. Диапазон его интересов меня поразил и заставил поднапрячься, чтобы не ударить в грязь лицом – по крайней мере тем, что у меня на этом месте образовалось по причине метаморфоз. Стал он спрашивать про московские новости.

– Да вот, – говорю, – пишут, появилась очень хорошая книга о Ван Гоге Анри Перюшо… (Винсент?)

– Да, – спокойно говорит Хайкин. – Хорошая. Интересуетесь живописью?

– Ван Гог мой любимый художник.

– Если хотите, могу дать почитать.

Я и обалдел. На краю земли, под остаточным радиоактивным излучением, на камнях, где ни кустика, ни деревца, ни кислорода в нужном количестве, где уже через полгода с людьми мутации начинаются, строевой капитан о Ван Гоге читает! Смотрю я на своего командира, наудивляться не могу – что творится в Советской Армии! Кого здесь только нет! И я вот оказался нечаянно, и Хайкин уж не знаю, какими путями сюда попал! Но он-то не превращается! Значит, можно человеку на Чукотке выжить и ни в кого не превратиться! На вид он не грозный, не богатырь, а старики его побаиваются и уважают. Значит, можно сопротивляться этим метаморфозам? Значит, есть шанс вернуться домой человеком?

Большое впечатление произвел на меня командир роты капитан Хайкин!