Записки Летчицы

Прощание с Волгой

Получен приказ – перебазироваться на другой аэродром. Стояла ранняя весна 1943 года. А для летчика смена времен года всегда сложный вопрос. Зимой наши самолеты стоят на лыжах, летом на колесах. А весной, когда то подтает, то подморозит – какие «башмаки» надевать? Нередко бывало так, что вылетишь с одного аэродрома в мороз, а на другой приходится садиться в дождь и слякоть.

Решили, что надо менять лыжи на колеса.

Итак, прощай аэродром! Прощайте обжитые землянки. Прощай, красавица-Волга! Мы улетаем на запад.

Впрочем, с Волгой мне пришлось попрощаться особо. Я вылетела и взяла курс к реке, как вдруг, на высоте триста метров забарахлил мотор моего «ЯКа». Возвращаться на аэродром? Нет, не дотяну. Самолет теряет высоту, надо где-то садиться. Это нелегкое и опасное дело – садиться вне аэродрома: посадочная скорость «ЯКа» велика, пробег длинный, тут недолго налететь на что-нибудь, угробить машину…

Волга – вот единственная площадка, пригодная для вынужденной посадки. Надеюсь, что лед еще крепок. Хорошо, что самолет на лыжах, а не на колесах.

Снижаюсь, напряженно всматриваясь в ледяное зеркало реки. Сверху оно кажется ровным и гладким, а каково на самом деле?… Сажусь в вихре снежной пыли, машина легко скользит, слегка подскакивая по волжскому льду. Так. Обошлось, вроде бы, благополучно. Вылезаю на фюзеляж, осматриваюсь. И с ужасом замечаю, что лыжи моей машины вязнут в хлюпающей кашеобразной массе битого льда. Трещина!

Я соскочила на лед. Самолет пока держится на широких лыжах, но сколько может он продержаться — вот вопрос!

К счастью, товарищи заметили с воздуха мою вынужденную посадку. Минут через десять прилетел на «У-2» военинженер Соколов. Покружился надо мной, оценил обстановку, покачал крыльями – мол, все ясно – и умчался на аэродром. А еще через некоторое время на низком левом берегу появился трактор. Вокруг заметно осевшего «ЯКа» захлопотали наши солдаты. Заведен мощный буксир, и трактор потянул самолет к берегу.

Мой механик Луценко был очень расстроен: ни разу до сих пор мотор не отказывал в полете. Но оказалось, что Луценко не виноват: дефект был такой, что механик никак не мог его обнаружить перед вылетом.

На следующий день я перелетела на новый аэродром, и Волга прощально сверкнула под крылом моей машины.