Записки Летчицы

Корсунь-Шевченковский

Глубокой осенью женский истребительный авиаполк перелетал в Киев, недавно освобожденный от гитлеровцев. По дороге совершаем посадку. Аэродром буквально забит авиацией, радостно видеть столько новых боевых машин. Да, это не сорок первый год. Великая армия, оснащенная могучей техникой, уверенно идет вперед.

Пользуясь передышкой, наши девушки устраивают грандиозную «головомойку». Война войной, а раз в неделю надо помыть голову… Воды поблизости, правда нет, но зато есть снег. Мы разогреваем ведра со снегом на моторе «Дугласа». Нам весело. Девушки перешучиваются, а москвички утверждают, что в Центральных банях куда хуже мыться: там давка, народу полно, а здесь свободно.

И ведь никто не простуживался от такого мытья на свежем воздухе…

Летим дальше. Под крыльями наших машин плывет земля Украины, израненная войной, в пожарищах, в грудах щебня, в глубоких рубцах противотанковых рвов.

Мы повидали много развалин. Город на волге, Воронеж, Курск… Теперь – города Украины. Разрушенный крещатик… к этому нельзя привыкнуть! Ужасно лицо войны. Непримирима наша ненависть к тем, кто ее развязал, к фашистским палачам и убийцам.

Полк стоит на аэродроме, близ Киева. Патрулируем над городом. В небе, в общем, спокойно. Редко-редко, когда к Киеву проскочит какой-нибудь назальный немецкий самолет-разведчик. Девушки даже роптать начали: «Ну что это такое? Дежурим у своих самолетов, вылетов мало…». Даже предъявили претензии командиру дивизии:

— Почему не даете нам летать?

— Хочу поберечь вас, — улыбаясь отвечал комдив. – Видели, сколько у нас мужских полков? А вы, товарищи женщины, уже свое дело сделали. Война идет к концу. Чего же я буду посылать вас в пекло, под шальную пулю? Дежурьте, патрулируйте над городом, и будет с вас…

Но все же мы приняли участие в еще одном крупном сражении – битве под Корсунь-Шевченковским.

Корчунь-Шевченковский – районный городок Черкасской области на правобережной Украине. Это край с суровым и славным прошлым. Триста лет назад он стал ареной одного из первых и решающих сражений в освободительной войне украинского народа против шляхетской Польши. Здесь, под корсунем, 16 мая 1648 года пятнадцатитысячное войско Богдана Хмельницкого наголову разгромило двадцатитысячную королевскую армию и взяло в плен польских гетманов Потоцкого и Калиновского.

Есть и иная слава у этого края, овеянного романтикой освободительной борьбы. В трех десятках километров от Корсуни, в селе Моринцы, родился Тарас Григорьевич Шевченко. Здесь прошли его детские годы. Здесь, в городе Каневе, на высоком берегу Днепра, покоится прах великого кобзаря Украины.

Зеленые холмы и рощи этого края, тихая речушка Рось, несущая свои воды в Днепр, полны поэтического очарования. Но мы попали в эти места в иное время, и нам было не до красот природы…

В результате осеннего наступления советских войск на правом берегу Днепра, южнее Киева, в районе Корсунь Шевченковского, линия фронта изогнулась глубокой впадиной. Этот «мешок» был опасен для немцев, но в то же время они возлагали на него некоторые надежды: Корсуньский выступ был подходящим плацдармом для подготовки контрнаступления на Киев. Немцы располагали здесь очень значительными силами.

1944 год, год полного изгнания немецко-фашистских захватчиков из пределов нашей Родины, начался сокрушительным ударом советских войск под Ленинградом. А затем наступила очередь Корсунь-Шевченковского. Войска 1-го и 2-го Украинских фронтов с двух сторон прорвали фашистскую оборону и 28 января соединились в районе Звенигородки, окружив Корсуньскую группировку противника. 3 февраля над Москвой прогремел салют в честь этой новой победы.

В гигантском «котле» оказались два немецких корпуса, в состав которых входили десять полнокровных пехотных дивизий, одна моторизованная бригада и другие части помельче. Окруженная группировка насчитывала 80 тысяч солдат и офицеров, около 400 танков и самоходных орудий и множество другой боевой техники. Командовал ею генерал артиллерии Вильгельм Штеммерман.

От Умани и Кировограда на помощь окруженной группировке спешили немецкие танковые корпуса. Изнутри кольца противник предпринимал яростные попытки прорвать окружение.

А зима стояла на редкость гнилая. Таял снег на полях. Пушки и танки увязали в грязи раскисших дорог, пехота скапливалась для атак в размытых водой окопах и оврагах. И все же советские солдаты упорно шли вперед, ломая сопротивление врага, сжимая кольцо окружения.

Несмотря на нелетную погоду, наша авиация активно помогала наступающей пехоте. Штурмовики бреющим полетом проходили над немецкими позициями, поливая их пушечно-пулеметным огнем. И сразу после штурмовки следовал бросок стрелков…

Истребители нашего полка летали в разведывательные полеты. Кроме того, наши «ЯКи» использовались как штурмовики. Мы проходили бреющим над скоплениями боевых машин, поливая их пушечно-пулеметным огнем, зажигали немецкие склады с горючим.

Ассы из мужских полков сбивали в день по 3 – 4 «Фокке-Вульфа 190», или, как их обычно называли, «рамы».

В начале февраля у истребителей появилась новая обязанность: воздушная блокада «котла». Немцы лишились множества складов горючего, продовольствия, боеприпасов. Гитлеровское командование бросило на помощь окруженной группировке транспортную авиацию.

Летчик-истребитель одного из полков старший лейтенант Суриков однажды, барражируя над «своим» квадратом обнаружил колонну транспортных самолетов «Юнкерс-52». Под прикрытием «мессеров» они шли на посадку внутри кольца. Суриков немедленно сообщил об этом по радио на свой командный пункт, а сам кинулся на своем «Лавочкине» в атаку. С первого же захода он пушечной очередью поджег один из приземлившихся «Юнкерсов». Прежде чем «Мессершмитты» навалились на него, Суриков успел зажечь и второй «Юнкерс». Тут над аэродромом появились другие «Лавочкины», а вслед за ними – штурмовики «Ильюшины». Пока наши истребители дрались с «мессерами», штурмовики старательно засыпали сериями бомб немецкие транспортные машины.

С этого дня борьба с транспортными самолетами стала главной задачей наших истребителей. Поля и холмы под Корсунью были просто усеяны «металлоломом» — остатками сбитых «Юнкерсов-52». Черный дым стелился над полем боя.

Многодневное сражение подходило к концу. Все туже сжимались стальные тиски. Мрачное настроение безысходности охватило немецких солдат. Но все же, перед самым концом, враг успел совершить страшное злодеяние…

Ночью 13 февраля эсесовцы из бригады «Валлония» подожгли Корсунь. Озверевшие пьяные факельщики швыряли в дома гранаты, обливали бензином мирных жителей. По улицам с криками метались живые факелы. Грохотали взрывы, рушились дома, зловещее зарево встало над городом.

Корсуньская трагедия длилась всю ночь, а на рассвете грянуло могучее русское «ура!», и наша пехота сквозь снежный буран двинулась на штурм города.

К утру 17 февраля над Корсуньскими полями легла глубокая тишина. Четырнадцатидневное сражение, не утихавшее ни днем, ни ночью, закончилось. И снова салютовала Москва славным воинам, выигравшим одну из крупнейших битв Отечественной войны.

Много лет прошло с той поры, но пылающий Корсунь и сейчас живет у меня в душе тревожным воспоминанием. И когда я читаю в газетах, что то или иной фашистский палач в генеральском мундире достиг высокого положения в Западной Германии, меня охватывает гнев. Не играйте с огнем господа боннские реваншисты! Наш народ не злопамятен, но и не беспамятен. Мы помним все, что было.