Зарницы над полигоном

НЕУЧТЕННЫЙ ФАКТОР

Вертолет с двумя пассажирами — приехавшим из Москвы генералом Прокофьевым и представителем местного штаба полковником Ольховским, поднявшись над сопками, шел в район учений. День был весенний, но холодный и пасмурный. По балкам все еще держался снег.

Генерал вспомнил о низовом пронизывающем ветре и зябко пожал плечами.

Полковник сидел рядом с ним на подставной скамеечке и потирал заледеневшие ладони. Было ему лет сорок пять, не более.

Генерал встретился с Ольховским на заслушивании замысла учения и сразу почувствовал в нем ум незаурядного командира. Но перед общим подъемом подразделений по тревоге генерал все же сделал в его адрес критическое замечание:

— Не знаю, не знаю, к чему вы привыкли, однако темп наступления намечен заниженным. Вряд ли вы добьетесь успеха…

— Товарищ генерал, при разработке решения мы взяли во внимание не только передовой опыт, но и погоду, состояние дорог. По данным метеосводок, с завтрашнего дня начнутся дожди и возможен снегопад, — возразил полковник Ольховский, стоя перед развернутой на столе картой. — А эти речушки? Летом — по щиколотку, а весной и осенью — ни пройти, не проехать. Без понтонеров не обойтись. И это приходится учитывать.

Полковник обстоятельно обосновал выведенные им цифры. Генерал вынужден был согласиться с его выкладками.

«Да и что возражать? — думал он. — Теоретически все правильно».

— Что ж, посмотрим, посмотрим, Николай Петрович, — заметил он вслух.

Полковник Ольховский сделал руками жест, который как бы говорил: «Конечно, вам виднее, но за свои цифры я головой ручаюсь».

Да и на самом деле: всю ночь в штаб руководства поступали тревожные донесения о продвижении колонн. Они сталкивались с препятствиями, искали обходные пути, маневрировали. Танковая колонна двинулась кратчайшим путем через речушку по понтонному мосту, но мост вскоре утонул, понтонов не хватило, колонна разорвалась, и остаток ее пошел запасным маршрутом. Ночью беспрерывно лил дождь. Потом начала сыпать снежная крупка.

— Дайте, пожалуйста, карту, — сказал генерал, приблизившись к полковнику.

Развернув карту, он сверил ее с местностью. Да, все было правильно. Они уже над исходным районом. Впереди — хребет и перевал; в стороне — долина, поселок и полевые дороги, взрытые гусеницами танков. На дорогах виднелись засевшие грузовики и свежие настилы переправ. Десятки примет говорили о борьбе людей с грязью, дождем и холодом.

И, приглядываясь к этой карте, генерал мысленно дорисовывал то, что было им увидено и пережито в Карпатах во время войны. В долинах горели поселки, на обочинах дорог стояли подбитые танки и автомашины. И вот такой же хребет, окутанный дымом, маячил впереди.

Генерал был тогда артиллерийским офицером. Вместе с солдатами он перетаскивал пушки. Вспомнив об этом, он и сейчас как бы ощутил тяжесть на своих плечах. Сто километров по горным дорогам и бездорожью. И все же прошли, взяли!

…Вертолет трясло. Лопасти винта, казалось, захлебывались сырым воздухом. Внизу хорошо просматривалась деревня. Были видны даже куры, разбегавшиеся от рева двигателя.

Войска были укрыты в окопах. Но генерал без особого труда определял, где кто находится.

— А это что? — вдруг спросил он.

Тут вертолет качнуло, земля накренилась и пропала из виду. Генерал приказал сделать круг над заинтересовавшим его местом.

С небольшой высоты он отчетливо увидел танк, который стоял в неглубокой, но залитой водой балке, а потом разглядел еще один… Но тот, второй, завяз так, что снаружи остались лишь ствол да люк башни. Около него стояло несколько танкистов в выжидательных позах.

Генерал приказал приземлиться. К нему подбежал парень в черном комбинезоне и представился:

— Товарищ генерал, командир взвода старший лейтенант Трофимчук.

— Что случилось, товарищ Трофимчук?

— Цепляем трос, товарищ генерал. Засели… Здорово засасывает.

— А может, время зря тратите? — спросил командира взвода полковник Ольховский. — Скоро атака.

— Успеем, товарищ полковник. Успеем!

Генерал и полковник приблизились к застрявшему в грязи танку. Вдоль балки со стороны сопок дул холодный ветер. Болотная топь, схваченная морозцем, с хрустом проминалась под ногами. Губы танкистов посинели. Но то, что генерал увидел возле танка, поразило его. Два совершенно голых человека, до плеч погрузившись в мутную жижу, торопились прицепить к машине трос. Один из них дергал и дергал его, а другой, задрав голову, шумно отдувался. Жидкая грязь, покрытая соляркой, перекатывалась волнами и доставала до самых затылков солдат. Наконец им удалось прицепить трос. Ребята выскочили из хляби. Товарищи обмыли их заранее припасенной чистой водой и начали растирать. Зубы героев стучали от дрожи. Но они улыбались и одежду надевали без спешки. Старший лейтенант подал команду, трос натянулся и выволок боевую машину на сухое место. На башне висели корни выдранного камыша, по броне сползала болотная грязь. И вид у танка был совсем не боевой. Генерал даже отвернулся от него и приказал танкистам построиться.

— Молодцы! — сказал он, поглядывая на подрагивающих «водолазов». — Благодарю за службу!

Последние слова комом прошли через его горло. Генерал был явно растроган. Чтобы не выказать перед людьми своей слабости, он круто повернулся и пошел к вертолету.

Когда началась атака и войска устремились на штурм перевала, он ревниво разыскивал в бинокль знакомый ему танк и, когда нашел его, долго не выпускал из виду.

Танк медленно взбирался вверх, стрелял, маневрировал. И генерал Прокофьев, наблюдая за ним, вновь вспомнил свою дорогу через Карпаты…

— Уже прошли через перевал! — внезапно услышал он совсем рядом голос полковника Ольховского.

— Что? Прошли, говорите? — все еще находясь во власти нахлынувших воспоминаний, переспросил генерал и, отложив бинокль, повернулся к ветру.

Полковник Ольховский взволнованно переминался с ноги на ногу, и по лицу его было видно, что, просчитавшись, он был рад за людей и в то же время винил себя за то, что занизил в своих планах темп наступления.

— Что ж расстраиваться, Николай Петрович? Вашей вины тут нет, вы учли все факторы. Вот только о моральном забыли. — Генерал, взглянул на полковника, снисходительно улыбнулся. — А с ним, как видите, тоже считаться надо.