Земля ванов

Глава 11

— Это что такое? — Спросил я.

— Так самострел. Как вы и приказывали. — Сказал мне мастер.

— Чего такой маленький? Я с одной руки из него стрелять могу. — Сказал я, покрутив его в руках. Маловат вышел, ох маловат. Это тебе не арбалет позднего средневековья.

— Так больше и не делали никогда.

— Ладно, иди.

Он ушёл. Я остался один на один с самострелом. Очень простым и примитивным. Деревянный брусок, паршивая тетива от такого же паршивого лука, короткие деревянные плечи, такой же деревянный простенький спуск.

Болты были точно такие же. Без оперения, с неровными каменными наконечниками, короткие и толстые, всего десять штук. Лежали в мешочке что дал мне ван вместе с «арбалетом». И это предел того, что они могли сделать. Лучшего просто не умели.

Я натянул тетиву, положил болт на направляющую, прицелился в ближайшее дерево, стоявшее в тридцати метрах от меня, и нажал на спуск. Болт с лёгким свистом улетел к цели и вошёл неглубоко в кору дерева.

Пожалуй, пользоваться таким попроще чем луком, целиться удобнее. Авось и пригодится против обезьян. Значит производить нужно. Но тетива нужна более тугая.

Последние точно придут рано или поздно, это просто вопрос времени. Я не питал иллюзий на счёт боеспособности хотя бы тех ста пятидесяти ванов, что маршировали строевую по полю и учились шагать хотя бы приблизительно в ногу. Но даже с самыми простыми самострелами наши шансы станут лучше.

— Лягух, иди сюда. — Подозвал я раба.

Тот собирал сухие ветки неподалёку, сразу подошёл ко мне. Это прямоходящее земноводное едва доставало мне ростом до пояса.

— Иди к мастеру, скажи, чтобы сделал пятьдесят самострелов. И чтобы тетиву нашёл потуже и плечи увеличил. Потом мне покажет.

— Ква-ква… ква, ква-ква. — Проквакал он. Понять, что он говорил было трудно, у лягух свой труднопонимаемый диалект. Но я уже наловчился их немного понимать.

— Знаю, что много надо, так завтра и не прошу. У него три недели. Едой я его обеспечу. И пусть болтов настругает, по тридцать на каждый самострел. Это обязательно.

— Ква-ква, ква-ква…

— Успеет… Как сделает первые десять пусть передаст мне. Начнём обучение… Хотя бы пару десятков хороших стрелков нам бы пригодились.

— Ква-ква, ква-ква.

— Знаю, что ваны вонючие и тупые. Если попадут хотя бы в толстое дерево с пятидесяти шагов, то попадут и в противника… в большинстве случаев. Всё, иди. — Прогнал я его и тот пошёл.

Сам я некоторое время развлекался с самострелом. Всаживал болты в дерево, потом ходил их собирал. Этот самострел я решил оставить себе. На всякий случай, пригодится. Получше лука и стрел с каменными наконечниками, по крайней мере целиться удобнее.

*Тем временем в крепости*

Последние две недели ваны провели в коллективном запое. Кукурузная самогонка зашла на ура. Радости у них были полные штаны, у некоторых в прямом смысле. Ведь они уже несколько недель ничего не делали, только пили, ели и веселились.

Правда самогон, как и всё прочее, имеет свойство заканчиваться. Начали подходить к концу и запасы еды в крепости. Ведь ваны ели за троих, каждый день пир.

А тут ещё и птицы налетели, проклятые аракоры. Сначала ваны подумали, что те ищут что бы своровать, для хитрых пернатых это норма. Но вскоре выяснилось, что воровать они будут только когда всё сгорит.

В крепость стали падать глиняные сосуды с земляным маслом. Это чёрная жижа, что встречается на болотах. Там она просто идёт из земли. В смеси с некоторыми другими добавками отлично горит и давно используется в светильных лампах, что встречаются в городах и богатых регионах владений асов. А ещё давным-давно используется в войне.

Деревянная крепость загорелась. Пьяные ваны такого не ожидали. К пожару они были совсем не готовы, готовые вёдра с песком и водой давно забрали под другие нужды. А ведь даже мукаки следили за «пожарной безопасностью», в меру своего ума.

Рогатые стали выбегать из горящей деревянной цитадели и хозяйственных построек, где валялись и бездельничали, и паниковать. На головы им посыпались стрелы, пущенные аракорами из лёгких луков, и дополнительные глиняные бомбы, сея ещё больше паники.

Уже через час вся крепость пылала, и никто не пытался её потушить. Ваны разбегались по округе, кто куда. Аракоры продолжали обстреливать их из луков. Пусть стрельба в полёте не были их сильной стороной, но даже если каждая пятая стрела попадёт это уже будет хорошо. Для поддержания паники хватит.

Таким образом всего тридцать птиц-наёмников пустили целую крепость по ветру. Не зря асы в своё время говорили, что лучше всего укрепления берут или ослики гружёные золотом, или банды аракоров с зажигательными бомбами.

Вид у них был жалкий. От сажи ещё не отмылись. Хотя шли от крепости в деревню несколько дней.

Местные вообще не очень жалуют водные процедуры даже дома. И в реке мыться не любят. Во-первых, потому что там живёт «водная нечисть», и это могут быть не простые суеверия. Мир то волшебный.

Во-вторых, потому что здешние реки далеко не чистые. Вода в них зачастую мутная и зелёная, в ней обитают паразиты и всякая заразная гадость. Да и местные без всякого стыда сбрасывают туда отходы и справляют в воде всякую нужду. В таких реках лучше лишний раз не купаться, да воду не брать.

Так что грязные и страшные ваны стояли передо мной в количестве сотни штук, один другого грязней и вонючее. И очень просили их принять, даже соглашались работать как проклятые.

Невероятная эволюция. Одна единственная катастрофа показала им что пить и валять дурака не лучший путь?

Я указал им на поле. Что делать они и без того поняли. Пора поработать…

Если с урожаями теперь всё было хорошо, то с боевой подготовкой плохо. После тяжкого труда рогатые не очень-то и хотели строиться и ходить, держа ровные ряды, да отрабатывать удары по мишеням. Хотя получалось у них всё лучше и лучше.

Стрелки из рогатых были не лучше. Половина из них обладает то ли природной близорукостью, то ли косоглазием, то ли на их роду проклятие меткости лежит, в общем попадать по цели им было трудно. Даже из самострелов, целиться из которых им было не в пример проще чем из лука.

Очень много времени съедали быт и труд. Никаких мельниц здесь не было, пшеницу перетирали в муку вручную, камнями. Большая часть инструментов тоже была каменной, в том числе топоры и ножи. Камни предварительно обтёсывали, что требовало времени. Ножи из кремня жили недолго, ведь быстро тупились. Всё это делало труд ванов малоэффективным и медленным.

Еду готовили на открытом огне, переводя на это много дров. Рубить деревья каменными топорами то ещё извращение, а хвороста никогда не хватало. К счастью, дровами всю деревню теперь обеспечивал я. Высасывал силу из деревьев и те распадались на сухие куски. Вполне подходящие для огня. Да и некоторое количество железных топоров упростило дело.

И всё равно здешний быт был устроен трудоёмко и неэффективно, и я пока мало что мог с этим сделать. Древность же, местные очень тёмный народ. Мало что знают и умеют, а ко всему новому относятся с большим подозрением. «Деды так не делали», их железобетонный аргумент, который кроет всё остальное. Нация не только рогатая, но и твердолобая.

И тем не менее железным плугом пользуются охотно, железные ножи и топоры пошли на ура. Про такую вещь как зубчатая пила они и не слышали никогда, а ведь это упростило бы всё. Но Мона сказала, что не сможет её изготовить. Для неё это сложновато, да и вообще не делали никогда такого. Она мыслит так же, как и они, консервативно.

— Ай, твою мать! — Ругнулся ван.

Он с двумя товарищами пытался срубить тонкое дерево. Конечно, они ценили мою помощь и превозносили меня до небес, но в присущем им упрямстве, желали многие вещи делать сами. Вот и сейчас они рубили дерево на дрова без меня. Каменным топором, железных ещё не хватало.

— Топор сломали! — Крикнул другой злобно.

Да, повод злиться был. Каменный топор здесь ценность, сломать его это неприятно. Я подошёл ближе, посмотрел. Деревянная ручка топора была сломана, камень раскололся на два куска.

— Дайте я гляну. — Сказал я. Мне без всяких вопросов протянули то, что осталось от топора. Три взрослых вана ждали чуда, словно дети.

На что я рассчитывал? Даже не знаю, просто логика подсказала что если ручка из дерева, то может быть смогу починить. Я влил свою магию в топор. Вроде сработало.

В глазах потемнело, закружилась голова, давно я так над собой не издевался. Уже и не припомню, когда тратил столько сил…

— Чудо! — Вопили ваны. Все трое уже пошли в пляс от радости. Даже для них поведение необычное. Топор был как новый. Словно и не ломался никогда.

— Чародей явил очередное чудо! — Рогатый побежал в деревню размахивая топором.

Казалось бы, в чём новость? Починил топор и починил. Чего бегать и кричать то? Но эти ребята живут в древней глуши, новостей сюда доходит совсем мало. Да и те с опозданием в месяца два-три. Для них это событие с большой буквы.

Моё появление стало местной сенсацией. Просто слух о «яблочном чуде» привлёк сюда тысячи рогатых. Так что починенный топор был ещё одной сенсацией местного масштаба…

Уставший от этого топора, словно весь день пахал, я пошёл домой. Медленно, кряхтя как столетний дед я шёл по улицам. Только теперь я стал осознавать масштабы содеянного. В деревне ведь полно сломанных вещей… их же все понесут ко мне…

Придя домой, я застал Мону в крайне возбуждённом состоянии. Новость опередила меня минут на десять.

— Ты почему мне раньше не сказал? Я же вчера полдня рубашку штопала. Мог бы и магией починить.

Впрочем, улыбочка показывала, что она совсем не злится. Я тем временем лёг на не очень-то и удобную лавку, закрыл глаза и заснул.

Проспал я до ужина. Половину дня во сне. Никогда в жизни такого не было. Стоило мне открыть глаза как Мона сунула мне под нос большой каменный молоток.

— Я сейчас без сил. Завтра.

— Хорошо. — Ответила она и позвала на кухню ужинать. Ел я кукурузные лепёшки с морковью и зелёным луком.

В доме уже лежала целая гора всякого сломанного хлама. Назначение больше части я понять не мог, я в этом «хайтеке каменного века» не разбираюсь. А вот порванные и подгнившие верёвки, костяные гребни, сломанные каменные серпы, дырявые штаны и многое другое, вопросов не вызывали.

Даже представить боюсь сколько сил уйдёт на ремонт этой кучи. А ведь ещё нужно яблоки поселению давать.

— Почини пожалуйста. — Сунула мне под нос Мона железную иглу. Та была больше швейных игл из моего мира, но не сильно. Зато игольное ушко было непропорционально большим. Наверное, особенности местного производства.

— Ладно. На это силы будут.

Иглу я починил, и даже в глазах не потемнело, но силёнок ощутимо убавилось.

— Нужно полежать. — Сказал я после ужина и пошёл к кровати.

Полежать не получилось, в дом пулей влетела рыжая эльфийка и протянула мне порванную тетиву. Хотелось ей отказать, но она сделала такую жалобную мордашку, что я не смог. Пришлось и её починить, отчего я устал ещё больше и рухнул без сил спать.

К утру количество принесённого в дом хлама только выросло. Кто-то даже принёс дохлую курицу-несушку. Может я и её починю?

Дохлую курицу ощипали и отправили в суп. Я честно пытался, но похоже силой ветеринара меня обделили. Я стал чинить другие вещи. Сил хватило чтобы соединить четыре верёвки, да починить два костяных гребня. На большее я был пока не способен.

Но уже этого хватило чтобы вызвать восторг у пары рогатых. Другие же слегка разочаровались, они и вправду думали, что я сейчас одним махом всё отремонтирую. И всё равно этого было немало, ведь даже самые простые вещи здесь имеют огромную ценность.

Немного передохнув, я отправился на поле, где сегодня должны были упражняться воины. Те с горящими глазами протянули мне пару поломанных щитов.

Эти щиты были необычными, из разных пород редких деревьев, склеенных между собой. Всё ради минимального веса при максимальной прочности. Были захвачены у мукак в крепости во время боя, ведь здесь в глуши такого никогда не делали.

Я согласился что такое добро не должно пропадать и решил рискнуть. Влил силу в один из щитов.

Отремонтировать получилось, ценой едва ли не потери сознания. Но я стиснул зубы и не показал слабости перед рогатыми, только пошатнулся и потёр глаза. Колдовство дорого мне даётся.

— Чудо! Настоящее чудо. — Говорили они, осматривая редкий щит.

В их глазах я мгновенно приобрёл ещё больше веса. Однако после этого подвига вынужден был пойти домой.

Дома застал странную картину. Эльфийка маялась животом, а Мона вливала ей в рот какое-то лекарство, насильно.

— Пей дура, или отправишься в пекло. — Шипела рогатая, зажимая остроухой нос. Эльфийка же сопротивлялась. Выглядело это презабавно.

— Что случилось? — Спросил я.

— Её отравили. Лечиться не хочет. — Сказал Мона.

— Это ты меня травишь! — Возразила рыжая.

— Ты и сама знаешь, что я пытаюсь тебе дать.

— Я не отравлена, просто съела что-то не то!

— Дура, у тебя уже глаза красные стали, пей! — Рявкнула рогатая.

Наконец эльфийка сдалась и выпила противоядие. После этого проспала несколько часов. И всё равно была слаба и лишь на следующее утро снова стала ходить, медленно. К тому же пришлось давать ей лекарства. По словам Моны отлёживаться ей ещё дней пять.

— Что с ней случилось? — Спросил я рогатую.

— Яду подмешали в кашу. Хорошо, что она кашу не любит и съела мало. Собиралась полакомиться кроликом и твоим супом. Половину котелка выжрала пока ты работал.

У ванов была традиция. Летом во время полевых работ принимать пищу вместе на свежем воздухе. Когда погода позволяла. Таким образом работники не расходились по домам и ели около рабочего места. Рыжая ела со всеми, она как раз возвращалась из леса, где проверяла ловушки на мелкую дичь. Немного полакомилась кашкой и дальше пошла.

— А с чего ты решила, что яд был в каше?

— Думаешь в дом чародея зашёл бы кто-то посторонний? Ты бы его сразу проклял.

— Резонно. А почему её отравили?

— Завидуют что проклятая живёт с колдуном. Её и так многие не любили, а тут ещё и это. К тому же она беспечна и доверчива. Ей повезло что мало съела, иначе бы умерла.

— Нужно найти виновного. — Сказал я. На лице Моны появился скепсис. Ну да, как найдёшь то?

— Кинь клич, скажи, что наградишь того, кто приведёт отравителя.

— Так и сделаю. — Ответил я серьёзно.

Отравительницу нашли и без меня. То была молодая девка. Молодая и на редкость глупая. Траванула рыжую из зависти. Кто она такая чтобы быть женой колдуна и вождя? За это её изгнали, без всякого моего участия. Родственники боялись, что я её прокляну или обращу в жабу. А так она сможет пойти в другую деревню. В какое-нибудь совсем далёкое захолустье, где не прослышат про её выкрутасы. Отравителей ваны не любят.

Следующие дни я только делал яблоки и чинил вещи. Эльфийка отходила от отравления. Мона пропадала в кузнице, скинув всю работу по дому на холопок и лягухов.

Один вражеский аракор думал шпионить за нашей деревней, но его подстрелили уже наши птицы. Все тридцать получили лёгкие самострелы, из которых они стреляли, вися в воздухе. Да, я потребовал от местных массового производства самострелов, да не привычных им, а улучшенных. Они наш главный козырь. Своего собрата они приметили быстро, у них глаз намётан, и подстрелили в полёте. Тот грохнулся об деревенскую крышу с болтом в крыле и умер.

Весть о вражеском шпионе тут же разнеслась по деревне. Ведь это признак того, что враг о нас знает и готовит нападение.

Мне это было и так очевидно, а вот многие ваны надеялись, что обойдётся. Думали их оставят в покое, ха, наивные. Они ведь портят бизнес «уважаемым асам». Успешное восстание подаст дурной пример всем остальным. Такого местные хозяева не потерпят и обязательно отомстят.

Народец зашевелился. Стали чаще тренироваться с оружием, в особенности с луками и самострелами. Поняли наконец, что враг где-то там, рядом. Идёт за нами. В полях рабочих рук хватало, а с моей магией еды хватит всем. Так что стали больше упирать на тренировки с оружием.

Ещё я заставил несколько десятков взрослых ванов засесть за производство оружия и боеприпасов: метательных дротиков, стрел, плетёных щитов, некоторые даже самострелы научились делать у мастера. И даже какое-то подобие плетёных нагрудников.

Мы так же собирали камни подходящего размера, чтобы их бросать. Оказывается пращу здесь тоже знают, и даже пращу на палке. Так что и с пращой ваны тренировались, в особенности женщины и молодёжь. Камни летели неточно, но насобирали мы их много, а против обезьян и это аргумент.

Вот бы ещё огнестрел сделать, хоть бы самый простой, но то мечты. Зажигательные смеси здесь знают, а вот о взрывающихся порошках и «бум-палках» никогда не слышали даже аракоры, а они народ мобильный. Многие конкретного места жительства не признают и всю жизнь кочуют. И воруют, конечно. В общем будь здесь такое они бы знали.

А ночью на нашу деревню напали. К счастью, аракоры отлично видят в темноте и вовремя подняли тревогу.

Нападающими были вовсе не мукаки, а другие ваны. Целых пятьдесят рыл. Собирались ночью вломиться в амбар и украсть побольше зерна. Им было невдомёк что амбар не просто охраняется, а там рядом ещё и гнездо птиц.

Уличная потасовка в потёмках дополнилась воплями боли. Нападающие ваны были ранены, их обстреляли из самострелов аракоры и принудили к беспорядочному бегству.

Вакханалия продолжалась часа два, пока чужаков ловили. В том числе в окрестном лесу и в огородах. Словили аж пятнадцать рогатых. Ещё десять были убиты. Всех пленных закрыли в сарае до утра. Чтобы утром судить.

— Казнить гадов! — Ругались местные.

— У своих воровали, подонки. — Плюнул ещё один на землю презрительно.

Я как вождь и «великий чародей» должен был избрать им наказание. И все поголовно требовали их казнить. Даже те, кто знал некоторых из них. В морали ванов ты можешь воровать сколько хочешь у государства, асов и сборщиков податей. Но если ты украл у соседа тебя убьют. Или побьют палками как минимум.

— Зачем им легко умирать? — Спросил я улыбаясь. Меня, кажется, как-то не так поняли, даже испугались. Думали я превращу их в червей? А то и такие слухи ходят.

— А что вы с ними сделаете, о великий колдун? — Спросили меня ваны.

— Они будут сражаться за нас. Я обеспечу их верность при помощи магии. — Сказал я пафосно, так что пленные испугались.

Я подошёл к каждому из них и положил руку на лоб, влив немного силы. У каждого на лбу появилась небольшая светящаяся метка.

— Вау! — Такой была коллективная реакция рогатого племени.

— Всех закрыть в отдельном доме. Выберите один из новых. — Командовал я. — Будут плести щиты и делать дротики. Потом в бою встанут в первый ряд. Они не смогут нас предать поскольку прокляты мной. Если сбегут, то сгниют заживо.

— Вау! — Новая коллективная реакция.

— Ужас! — Воскликнул кто-то в толпе.

«Проклятые» мной ваны замерли и побледнели от страха. В их мистическом мышлении всё сказанное было вполне возможным и потому они немало перепугались. Я же не был уверен до конца в сделанном, потому хотел, чтобы их держали отдельно и охраняли.

Пленных увели и поселили в отдельном доме. Те послушно выполняли любую работу и даже не думали бежать. Светящиеся метки оставались на лбу, чем регулярно напоминали им об их участи.

Вслед за ворами пришли ещё ваны. То были пьяницы из крепости, ещё пятьдесят голов, хотя с некоторыми были их семьи. Покаялись за своё безделье и неосмотрительность, пообещали много работать и всегда слушаться вождя. На этих условиях я их принял.

Голод в округе набирал обороты, местные ведь занимались войной и грабежом, а не земледелием. Только у нас пищи было вдоволь. При чём разной.

Кто-то, как ваны из крепости, приходил с намерением поселиться здесь. Другие предлагали обмен. Тащили всё что было ценным, лишь бы получить немного зерна или знаменитых яблок. Лучше всё-таки яблок, которым народная молва приписывала чудесные свойства вроде исцеления от всех болезней и продления жизни и молодости.

Нарисовались даже хитрые дельцы, предлагавшие железо в обмен на яблоки. Не пугал их хаос в этой земле, не пугала и война. Они чуяли выгоду и ради неё готовы были пойти на любой риск. В том числе приехать сюда.

Хитрецы знали, что мне остро нужно железо, тем и пользовались. Обменивали его на мои яблоки. Их они везли далеко на север и продавали местным суеверным ванам. Выгода получалась пятикратная.

Перепутать мои яблоки с обычными было невозможно. Во-первых, не сезон для них. Во-вторых, природа таких сладких и крупных яблок не делает. Такое не подделать. Мы в этой схеме получали дефицитный ресурс.

Дефицитный не только у нас, но и во всех окрестных землях. Шахты ведь стояли заброшенными, никто там уже не работал.

Моей мечтой было сделать железный наконечник для каждого копья, да обеспечить народ ножами и топорами хотя бы минимально. К сожалению, даже для первого не хватало ресурсов.

А новые воины всё прибывали в деревню, у всех на копьях были или костяные наконечники, или это были просто деревянные палки грубо заточенные и обожжённые на одном конце. Вторым оружием как правило были дубины. Здесь всё просто, дубина это штука доступная любому. В производстве предельно простая. По голове стукнуть подходит хорошо, а большего и не надо. Вполне неплохое оружие для здешних реалий. Но на роль основного не тянет совсем.

Ещё были обладатели каменных топоров, но те от дубин ушли не далеко. Здесь это скорее статусное оружие, хотя копьё с железным наконечником стоит всё же повыше.

*Не так давно на северных дорогах*

Обезьянье войско шло вперёд, разоряя всё что попадалось на пути. С их точки зрения все ваны виновны, и потому их всех можно грабить.

Забитые веками унижений и не чувствующие за собой силы рогатые разбегались по лесам просто при виде мукак.

И всё-таки кое-кто отважился сопротивляться обезьянам. Небольшие отряды обстреливали мукак из луков. Аккуратно, метко, с края леса. Несколько десятков обезьян были убиты сразу или ранены отравленными стрелами, что тоже означало смерть. И никого поймать не удалось.

Мукаки не были полными идиотами, потому сразу заподозрили проклятых остроухих. Те ещё водились в этих краях, хотя большей частью разошлись по глухими деревням рогатых, где их иногда принимали. Изредка, потому что чаще убивали… уж больно сильны были страхи и суеверия.

Ничего ответить на эти нападения обезьяны не могли, потому продолжали свой путь, стараясь держаться подальше от лесов. С каждым днём отряд двигался всё медленнее, ведь награбленное много весило, а ослов и лошадей больше не становилось.

Взятая с собой в дорогу пища стала заканчиваться. Нет, её взяли с собой достаточно, даже с запасом на обратную дорогу. Но обезьяны жрали за троих, мотивируя это тем, что ещё награбят. Обжорство это вообще про них. Так что вскоре перешли на то, что отобрали у местных.

И всё бы ничего если бы часть отобранного зерна не была отравлена чем-то хитрым и мощным. Яд без цвета и запаха, с лёгким горьким привкусом, что во время еды заметили далеко не все мукаки. Целых пять десятков подохли, все в течение часа после сытного обеда. Ещё десяток мучался животом сутки. Пока тоже не издох.

Таким образом отряд в пять сотен голов сократился уже больше, чем на одну десятую, а до мятежной деревни ещё две недели пути.

Терпимые потери, если бы они были единственными. Ещё мукакам пришло в голову искупаться в реке. Да и вдоволь напиться воды оттуда. Об умышленно сброшенных в реку горах мусора, трупах да нечистотах они не знали.

Итог, ещё примерно сотня мохнатых подцепила какую-то дрянь. Симптомами были хорошо известные здесь: понос, резь в животе, резкое ослабление организма, полная потеря мобильности. Пришлось оставить заболевших в одной из деревень под охраной. Теперь в войске оставалось всего три сотни обезьян.

Их вожак не был полным идиотом, он сделал выводы. Нахватал в окрестных деревнях рабов. Давал им пищу и воду на пробу. Она оказывалась отравленной ещё дважды. Мукаки больше не травились.

От рек обезьяны теперь держались подальше. Не мылись в них и не пили из них. Теперь они собирали дождевую воду и пили то, что отберут у местных. Чаще всего лёгкое разбавленное пиво. Столь популярное в этих местах.

Так что три сотни голов в этом походе удалось сохранить. Уже немалый результат для таких дурней и немалых по местным меркам расстояний.

Вернулись аракоры-наёмники, три десятка голов. Сжечь старую крепость им удалось, заодно немного пощипали повстанцев. Те разбежались по лесам. Контракт на том выполнен.

Теперь обезьянам останется только пройтись по деревням и выловить беглецов. Ничего нового. Но вождь мукак не был таким дураком. Он понимал, что что-то здесь не чисто. Да и слухи о некоем Максиме Чародее до него доходили. Он потребовал от пернатых провести более тщательную разведку в южной глуши.

Те поспорили, поругались, да согласились. Серебро лишним не бывает. Это та ноша, которую птицы никогда не замечают. Они вообще жадный народ, за хорошую плату готовы на любой риск.

Птицы вернулись через три дня. Их осталась всего половина. Небольшая часть погибла, большинство дезертировали.

Оказывается к мятежникам присоединились другие птицы. Те неплохо вооружены и метко стреляют. От того и потери в воздухе. Больше шпионить для мукак аракоры не захотели и просто улетели.

Вождь был зол. И собирался сорвать эту злобу на ванах. Осталось только до них добраться…