Земля ванов

Глава 12

*Тем временем где-то на северных дорогах*

В дом, где спали болеющие животом обезьяны вошли незваные гости. Все как один в зеленых одеждах с кучей листьев, с закрытыми лицами.

Таким образом они маскировались. В этом они очень преуспели. Когда тебя годами ищут на земле и выглядывают с воздуха научишься маскироваться или умрёшь. Это неизбежно.

Обезьяны ничего не понимали, когда им всаживали в шеи ножи. Глубоко и профессионально, чтобы убить одним ударом. Половина из мохнатых и так была на грани смерти после отравления. Так что сил сопротивляться у них не было совсем. Их всех перебили.

Так же тихо как пришли, альвы и ушли. Покинули это место совершенно незамеченные.

Утром жители деревни обнаружили мёртвых мукак. Осознав произошедшее сразу стали спешно собирать вещи и уходить в лес. Такое им точно не простят. Всё равно деревню сожгут, так что лучше уйти сейчас.

Войска обезьян неумолимо приближались, наши аракоры уже срисовали их в нескольких днях пути к северу от сгоревшей крепости. Значит до нас им добираться чуть меньше недели.

Как хорошо, что есть эти летающие разведчики… И не нужны никакие квадрокоптеры. Только яблоками корми и закрывай глаза на мелкое воровство. А ещё они иногда гадят на чужие крыши. Привычка, видите ли.

Тренировки интенсифицировались. Всё меньше времени мы тратили на работу в поле и всё больше упражнялись в военном деле. Учились держать строй, стрелять, бросать копья.

Конечно, опытных инструкторов у нас не было, поэтому некоторые старые воины обучали остальных. Отрабатывали одни и те же удары по многу раз. Мышечная память сильная штука, это я ещё по своему миру помню. Заученные до автоматизма движения пригодятся в бою больше всего. Глаза боятся, а руки делают, как говорится.

Ваны, как всегда, бахвалились. Это их национальная черта. Шапкозакидательство: «да мы их одной левой», «высморкаемся и их сдует», «я лично пятерых мохнатых завалил», и так далее. А всё равно в глазах был страх.

В душе они все боялись. И на то были причины. Никогда мы ещё не сходились с такими большими отрядами обезьян. Да и те, что шли к нам были покрупнее да поумнее тех, что встречались нам ранее. Так что поводы бояться у нас имелись.

Ожидая худшего, мы сделали небольшие запасы еды. Чтобы в случае катастрофы быстро всё схватить и в лес. Айрис даже приготовила для нас уютный домик где-то в глуши. Настолько далеко, что обезьяны в жизни туда не полезут. Они вообще лес не жалуют.

Зато лес жалуют другие альвы. Эти остроухие партизаны пакостят обезьянам как умеют. А умеют они хорошо и даже очень.

С нами они связи не держали, но фактически воевали на нашей стороне, избавляя этот край от любых мукак, которые промышляли здесь грабежом.

Десятки, если не сотни беженцев рассказывали о кровавых расправах над обезьяньими мародёрами. О телах, брошенных на дорогах. О кишках, висящих на ветках. О привязанных к деревьям мохнатых, использованных как мишени для стрел. Об отравленных колодцах и реках, откуда пили макаки и потом болели или умирали. О ночных нападениях, поджогах и прочем подобном.

В общем воевали остроухие жестоко, эффективно и с выдумкой.

Новости обо всём этом долетали очень быстро. Здешнее сарафанное радио работало великолепно. Через торговцев и беженцев слухи гуляют даже шустрее чем я изначально предполагал. Если у какого-то события был хотя бы один свидетель, то это вскоре станет достоянием общественности. А расправы над обезьянами видели многие.

Айрис — хитрая жопа, явно в родстве со всеми этими партизанами-садистами. Соврала что пойдёт проверит как лягухи выпололи огород, а сама собрала вещи и свалила в лес. Не долечившись. Ещё три дня назад лежала и жаловалась «как животик болит», а теперь сбежала в лес и только её и видели.

Вернулась на следующий день. Тащила на себе дохлого кабана, точнее тащила за собой на самодельных волокушах. На вид лесной «пятачок» был раза в три тяжелее её. И уж точно не дался ей просто так. Пришлось помочь ей, путём закидывания туши в волшебный мешок. Та вся вспотела пока тянула этого гиганта.

— Хочу такую же силу, как у тебя. — Сказала она, улыбаясь и вытирая пот, попадавший ей в глаза. На улице уже жарко, лето вступает в свои права, как тут не вспотеть, тягая такие тяжести?

— Ты одна его завалила? — Спросил я. Сложно поверить, что она убила такое чудище в одиночку.

— С помощью ловушки. Он провалился туда и глубоко порезался. Рана кровоточила и гнила. Целый день ходила по его следам.

— Впечатляет…

— Места знать надо. — Снова улыбнулась она.

Кабан был освежёван, ведь кожа здесь это ценность, разделан с участием всего «творческого коллектива», то есть всех жителей дома включая меня. Мясо было порезано на удобные для готовки куски и зажарено на железной сковородке, которую недавно выковала Мона, со специями и луком. И очень быстро сожрано. С большим удовольствием и полной отдачей процессу.

— Как вкусно. — Говорила Мона поглаживая себя по животу.

— Ага. — Вторила ей холопка.

— Ква-ква. — Подтвердил лягух. Их тоже подпустили к столу, хотя лучшие куски им не достались. Но им много еды не надо, они мелкие, и небольшой порцией могут наесться.

Самые лучшие куски достались мне. Как мужчине и главе семейства мне сразу и автоматически отдавали всё самое лучшее. Таковы их традиции.

Не удивительно, ведь ещё при бабушке Моны женщины даже не сидели с мужчинами за одним столом, их туда просто не пускали. А питались они или объедками, или тем, что им отжалеют. Лягухам не дозволяли даже в доме находиться, а холопы хоть и были допущены в дом, но спали только на сеновале или в сарае со свиньями.

В последние годы культура ванов стала в этом плане мягче. Сказывались большие потери из-за беспредела мукак, частых неурожаев и постоянный угон мужчин и женщин в рабство. Всё это серьёзно сократило их популяцию.

А ещё малая чума, из-за которой большая часть лягухов вымерла. Раньше даже в бедной семье держали одного-двух лягухов, а теперь они и у зажиточных не всегда есть.

Да и домашняя птица едва не вымерла. Аракоры, как всегда, слетали куда-то далеко и принесли на себе заразу. К счастью, эта гадость не перекинулась на разумных, но поголовье домашней птицы сократила. Большая часть кур и петухов, а заодно гусей и домашних индюшек умерла страшной смертью. С тех прошли годы, а всё равно бывают новые вспышки.

Кризисы накладывались один на другой. В итоге самые южные провинции королевства стали не просто глушью, а глушью в квадрате, даже в кубе. Так что все удивились, когда именно здесь вспыхнул успешный бунт.

После еды меня навестил мастер. Он как раз делал самострелы для нашего «великого» войска. Показал свои наработки. Новый самострел был больше и лучше. Тетиву он сделал толще и длиннее, как и плечи арбалета. Болты хоть и не имели наконечников, на были хорошо заточены при помощи железных ножей. Немалая эволюция по здешним меркам.

Под мычание коровы он ушёл делать ещё самострелы. Да, у нас теперь есть корова. И ей в основном занимаются лягухи. У нас ведь их целая дюжина.

Толстая и крупная даже по меркам моего мира она днями только и делает что лениво жуёт травку, позволяет себя доить и радуется жизни. Ну и молока много даёт. Правда мы его хоть и пьём, но всё не выпиваем, для нас его многовато. Да и молоко полагается пить детям и старикам, а не взрослым. Потому детям его и жертвуем большей частью. Много их тут бегает, босых, чумазых, без присмотра.

*Через неделю*

Две армии стояли друг напротив друга в широком поле перед деревней. Для местных это безусловно было эпохальным зрелищем, я же в час пик видал скопления народу и побольше. Хоть то была и не битва, а толпа в метро, но все пихались и толкались почти как в бою.

Обезьяний вождь расхаживал вдоль строя. Был он одет в железную кольчугу с весьма крупными и толстыми кольцами. На голове красовался железный шлем конической формы с кольчужным капюшоном. Носителю он был явно маловат и смотрелся комично. Экипировка явно трофейная.

Большой обезьян произносил что-то похожее на речь перед битвой. Активно жестикулировал и что-то громко кричал своим подчинённым. Те в ответ горячо одобряли его слова. Активно трясли копьями и били ими по круглым и квадратным щитам. Тоже трофейным, судя по всему.

С другой стороны стояла армия ванов. Моя армия. В поле вышли всего полторы сотни воинов и ещё столько же стариков, женщин и подростков.

Куда подевались остальные? В лес убежали разумеется. А что? Пожрать яблок на халяву это всегда пожалуйста, а как сражаться так мы убегаем в лес…

Целая сотня воинов просто дезертировала, сбежала вместе с семьями. Не верили они в наш успех. Будут сидеть в чаще и ждать исхода. Если победим так придут кланяться, прощения просить. А если проиграем, так и каяться не нужно.

Всё-таки три сотни могучих взрослых мукак это серьёзная сила. Ваны её просто боялись.

Что толку от женщин и стариков? Зачем вывели их в поле? Все были вооружены луками, самострелами или пращами. Определённый навык использования мы уже выработали. Закидать противника они могли очень даже прилично. Не точно, нет, просто массированно, за счёт своей численности и хорошего боезапаса.

Обезьянье войско взревело в последний раз. Тряся копьями и щитами, они пошли в атаку. Шли быстрым шагом, кричали, грязно ругались и угрожали. С каждым новым шагом крики звучали всё громче, угрозы становились всё более отчётливыми, некоторых ванов это даже напугало.

Да, мукаки страшные ребята. Эти широкие пасти и длинные клыки, эти здоровенные мускулы заметные даже под слоем шерсти. На местных точно производило впечатление.

А эти громкие крики могли вызвать ужас подсознательный, животный и неконтролируемый. Безусловно мартышки умели пугать. Тем и занимались уже много лет.

К счастью, ваны стояли плотно и ни о каком побеге из строя по крайней мере первых рядов речи не шло. Никто не бежал. Все знали, что спрятано в земле перед ними. У них была надежда.

Шагов за пятьдесят до противника обезьяны перешли на бег. Собирались, как и их предшественники в первой битве влететь в толпу врага всей массой. И, как и их предшественники свалились в яму с кольями.

Большая часть первого ряда просто пропала, за пару секунд не меньше пятидесяти мукак познакомились с острыми кольями. Куда ближе, чем им хотелось бы.

Раздались громкие вопли, вой, ругательства, крики из обезьяньих глоток. Началась локальная свалка, ведь задние ряды напирали на передние. Ещё двадцать обезьян отправилась вниз. Наконец толпа обезьян остановилась, вожак наорал как следует и все встали на месте.

Выяснилось, что ямы с ловушками не сплошные. Более того, в центре их нет вообще. Правда пространство это довольно узкое и наступать через него значит идти через натуральное бутылочное горлышко.

Любой другой полководец командовал бы отступление и позже попытался бы напасть с фланга. Но это были мукаки, для них это слишком сложно.

Прятавшиеся ранее за спинами воинов женщины и старики вышли вперёд и начали обстрел из самострелов и пращей. По флангам же расположились подростки и забросали врага камнями из пращей.

Обезьяны совсем такого не ожидали. Мало того что от их грозного рыка тупые ваны не разбежались, так ещё и стреляют. Причём обстрел этот массированный… по меркам местности.

Мукаки получали камни, стрелы и болты. В лица, шеи, грудь, ноги. Для них это было шоком. Совсем непривычным делом. Далеко не сразу они стали закрываться щитами. Видно, что не привыкли они быть под обстрелом вообще.

Количество раненых и убитых увеличивалось. Пусть обезьяны прикрывались щитами, но строй их был неровным и не сплошным. Множество открытых мест, здесь или там торчала нога или рука. Да и стрелки стояли буквально рядом.

Наконец шок прошёл и сменился яростью. Разозлённые обезьяны бросились в атаку через то узкое место, которое было перед ними.

Вожак что-то командовал, видать был поумнее своих сородичей, но его уже не слушали. Тем более в голову ему прилетел камень. Половина зубов вместе с нижней челюстью покинули привычную среду обитания. Обезьян постоял, посмотрел в пустоту не осознавая произошедшего, а затем рухнул на землю без сознания.

Наконец-то ряды сошлись, произошла так называемая «сшибка». Сошлись две стихии. Одна пыталась проломить оборону противника первым же ударом, другая наоборот пыталась выстоять всеми силами.

Обезьяны влетали в строй ванов, сбивая тех с ног и пытаясь протиснуться внутрь. Тут же мохнатые напарывались на копья и получали кучу ран. Опасно, но своего они добились. Бой в центре быстро стал похож на свалку, а не на организованную строевую баталию.

Этого я не предусмотрел. Нет, я, конечно, полагал что ваны могут не удержать строй. Рано или поздно ряды смешаются, если стрелки не справятся и не проредят врага как следует. Но я не думал, что это произойдёт так быстро…

Нет, рогатые не побежали, к их чести, они стали драться. Хоть ряды смешались и всё вокруг превратилось в хаос и вакханалию. При этом обезьяны сзади активно напирали, из-за чего всё больше мохнатых вливались в этот кошмар, в то время как ваны наоборот не стремились в это лезть.

Я решил помочь своим подопечным. Подошёл поближе к построению и выбросил из инвентаря большую кучу камней. Прямо на голову обезьянам. Примерно два десятка мохнатых получили травмы или погибли от удара камнем по голове. Это внесло в ряды врага большую сумятицу, возникла новая давка. Кто-то даже свалился в яму.

Короткая неразбериха выиграла ванам немного времени, они смогли слегка оттеснить врага и выиграть себе немного времени на передышку. А также отбить немного пространства, прикончив наиболее ретивых обезьян и сформировать подобие ровного первого ряда.

Тем временем в небе появились птицы. Я, конечно, не сильно на них рассчитывал, аракоры себе на уме и легко предают или сбегают. Но похоже в этот раз они будут сражаться.

Их физиология позволяет им стрелять и в полёте. Передние конечности у них это длинные руки. В моторике и ловкости они не уступают человеческим. Мощные же крылья расположены за спиной.

Тем не менее стрелять в воздухе они сочли пустой тратой боезапаса. Вместо этого они приземлились за обезьянами метрах в тридцати и стали лупить из самострелов макакам в спину.

От первого же залпа добрых полтора десятка мохнатых повалилась на землю замертво или были ранены. Ослеплённые яростью они совсем не следили ни за небом, ни за тылом. Лишь на третьем залпе, когда количество раненых превысило три десятка, а ругательства и крики раненых наконец обратили на себя внимание, обезьяны посмотрели назад и обнаружили там врага.

Да, аракоры стояли всего в тридцати шагах от них. Немыслимая наглость… по меркам мукак. И ответить совершенно нечем, они не взяли с собой даже метательных дротиков, хотя и знали такое оружие. Последние ряды обезьян повернулись и с боевым кличем ринулись на аракоров в лобовую атаку.

Не на тех напали… птицы эти были вовсе не глупы, даже поумнее многих ванов. Они быстро взмыли в воздух и новый залп дали уже оттуда. В самую гущу обезьян. Тем оставалось только ругаться и бросаться камнями в ответ, подобранными здесь же. Без всякого результата.

Тем временем фланги обезьяньего войска задыхались под обстрелом. Если сцепившийся в рукопашную центр был в относительной безопасности, то обезьян на флангах обстреливали беспощадно и с минимального расстояния.

Стрелки стояли прямо за ямами и безнаказанно поливали мохнатых стрелами и камнями всего с двадцати шагов. А те ничего не могли с этим сделать, ответить им было совершенно нечем. Щиты давали какую-то защиту, но их стена была неровной и не сплошной. Счёт раненых и убитых шёл уже на многие десятки.

Аракоры тем временем снова сели на землю, уже в пятидесяти шагах и снова стали внаглую обстреливать обезьян. Парочку особо ретивых, попытавшихся до них добежать они просто пристрелили.

Обезьяны не были круглыми идиотами, несколько групп попытались обойти ямы стороной, чтобы выйти войску ванов во фланг, но ожидаемо свалились в ямы поменьше, коих тут было понатыкано прилично.

Обезьяны стали что-то понимать. Только теперь до них стало доходить что это не битва, а спланированная ловушка и полная катастрофа. Они не продвигались вперёд, были заблокированы на флангах и их безнаказанно обстреливали сзади…

И тем не менее они решили биться. Первые ряды бросались на пехоту ванов с удвоенной агрессией. Копья с железными наконечниками отлично прошивали обезьянью плоть. Будь ты хоть трижды силачом, а удар железным острием в сердце или лёгкое не переживёшь…

А тут ещё и вторая порция камней, в этот раз последняя. В самую гущу обезьян. Ещё куча оглушённых и просто убитых. Это произвело впечатление, но не стало последней каплей. Последней каплей стало появление ещё одного отряда рогатых в тылу.

Их было немного, всего четыре десятка, но удар в спину это удар в спину. Вот теперь обезьяны действительно испугались. Быть зажатыми с двух сторон, да среди ловушек и под обстрелом они не хотели. Пара мартышек поменьше побежала куда-то в бок. За ними побежали обезьяны покрупнее, за ними ещё пара десятков, и вот войско обезьян убегает в полном составе. Это был конец, теперь настоящий.

Их догоняли и добивали. Собственно отряд, напавший с тыла, и был отрядом преследования. Со свежими силами он должен был догнать отступающих. Кто бы мог подумать что их преждевременная атака приведёт к бегству врага.

Да и от птицы ты вряд ли убежишь, она же висит прямо у тебя над головой, а от арбалетного болта, пущенного ей тем более.

Преследование продолжалось три часа. Обезьян ловили и добивали пока были силы. Мохнатые в своей сущности примитивны, инстинкт «бей или беги» у них обострён до предела. Если они убегают, то точно не возвращаются.

В итоге они даже не пытались организоваться и дать отпор. Да и преследовали их очень увлечённо, сразу и пока были силы. Всё-таки ваны обуреваемые жаждой мести оказались выносливы и настырны в этом деле.

Множество обезьян погибло в тот день. При чём при отступлении полегло столько же сколько и в бою. Раненых здесь считать бессмысленно, ибо их добивали сразу и без всякого милосердия. Сто двадцать обезьян были убиты в поле, ещё столько же перебили потом. Значит с полсотни разбежались по лесам. Они большой угрозы представлять не будут.

Наши же потери составляли всего два десятка убитыми и столько же ранеными. В основном легко. Почти всех убитых зашибли в самой первой свалке, когда смешались ряды. Если бы не это, потерь могло быть меньше.

Ваны праздновали победу. Тут же на поле вскрыли припасённую бочку пива. Её же и выжрали всего за десять минут. Пили из чего попало, в том числе из собственных ладоней. Хотя основная посуда здесь это глиняная миска или рог, но никто их сюда не притащил. Зато бочку пива заранее погрузили на воз и привезли на ослиной тяге. Сразу видны приоритеты.

После короткой, но очень энергичной пьянки кто-то пустился в пляс, кто-то подрался, а кто-то пошёл обрабатывать раны. Другие собирали трофеи в общую кучу, а трупы мукак оттаскивали в сторону.

Некоторые стали отрезать у покойников уши. То отголосок древней традиции, когда уши и рога врагов ваны отрезали и вешали на стены или возле очага. Да, не было у ванов телевизора, развлекались как могли.

Ну что же. Первый большой экзамен наше общество выдержало. Нам удалось организовать минимальное хозяйство, дать отпор «большой» силе и даже немного поверить в себя.

Что будет дальше? Посмотрим…