Змея за терновым троном

Глава 21 Юмор как щит

Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью. Дж. К. Ролинг, отрывок из «Гарри Поттер и философский камень»

— Сестра? — Шай мечет в меня озадаченный взгляд и обращается к Зельфейну: — О чём ты говоришь?

Происходящее столь комично развивается, что начинает раздражать. А раз цирк приехал и не планирует уезжать, то почему бы не стать частью представления?

— И мне приятно познакомиться, Ваше Высочество, но боюсь, — я притворно охаю, — придётся позвать доктора. Очевидно, у вас похмельные галлюцинации.

Мне бы помолчать. Знаю. И всё же я понимаю, что за защиту своего достоинства меня вряд ли можно осудить всерьёз.

— Да как ты смеешь? Ты хоть знаешь, с кем… — Зельфейн делает шаг, но принцесса останавливает его, ухватив за локоть.

— Прекратите оба! — твёрдо велит Шай, и все замирают перед неизбежным штормом. — Зельф, объяснись, потому что твои слова и правда звучат дико.

— Если бы вы знали, кто она…

— Мы бы знали, если бы ты рассказал, — глубоко вздыхает Кайден. — Отношения между Дворами и так накалены. Так что подбирай слова деликатнее, друг.

Я с любопытством выглядываю из-за его спины: ледяные глаза Зельфейна припечатывают меня к месту, а мраморное лицо будто удерживает в себе всю злость мира. Если бы взглядом можно было убивать, в этом нелепом трико у него всё равно бы ничего не вышло…

Зельфейн стискивает в кулаки руки, точно заглянув мне в голову, и прикрывает ярко накрашенные веки в попытке утихомирить гнев. С позолоченных ресниц на слегка впалые щёки сыплется блестящая пыльца. Частички золотой пыли переливаются и на кончиках оленьих ушей, и в светлых волосы с вкраплением меди. Рога обвязаны лентами, колокольчиками и бусинами. С виду простой гламур, который на самом деле требует долгой практики. Рост светлого принца на голову выше присутствующих в спальне, и он гордо несёт своё превосходство, расправив плечи. Бежевый кафтан с золотыми нитями сшит точно по фигуре, но это трико…

Еле сдерживаю смех и перевожу взгляд на обеспокоенную Шай. Впервые подмечаю, что принцесса куда гармоничнее смотрится в антураже здешнего интерьера, чем у себя в мертвецки-сером дворце: крупные серьги, объёмное колье, звонкие браслеты и изящное платье, струящееся до пола.

Зельфейн поднимает веки. Холод в глазах ещё понижает градус в комнате, но, по крайней мере, уже не пытается разрезать меня ледяными осколками. Оленьи уши прижаты к голове и подрагивают.

— Моя мать сбежала в мир людей и родила там дочь от местного отро… — Кайден напрягается, и Зельфейн прокашливается: — От человека.

Мать? Он говорит о королеве Нэд?

— Постой, хочешь сказать, что моя мама, Элеонор, и твоя тоже? — Я нервно хихикаю, чем привлекаю внимание других участников шоу. — Это же чушь.

— Элеонор? Какое же нелепое имя ты выбрала, Нэд, — презрительно бросает в никуда светлый принц и добавляет: — Чары, замешенные на крови, никогда не лгут.

Шай вздрагивает.

— Что ты сделал?

Зельфейн разводит длинные руки в стороны и громко сообщает:

— Всего лишь нашёл, где прячется женщина, что меня родила.

— О каких чарах идёт речь? — в недоумении спрашиваю я собравшихся.

Все молча смотрят на Зельфейна. Я обхожу Кайдена и выжидающе повторяю:

— О каких чарах идёт речь?

Не выдержав моего тяжёлого взгляда, Кайден отворачивается и садится на кровать. Снова раздаётся мерзкий скрип, от которого уже хочется проколоть себе перепонки.

— Чары поиска, — поясняет он. — Надо пролить кровь, если хочешь найти того, в ком течёт такая же. Кровотечение не остановится, пока не найдёшь, что ищешь.

— Всего-навсего порезал ладонь, — усмехается Зельфейн. — Не смотрите на меня так.

— Ты мог погибнуть от кровопотери! — вскрикивает Шай.

— Соглашусь с сестрой. Безумство. Где ты научился такому?

Зельфейн прячет глаза в пол и переступает с ноги на ногу, словно забыл, что только что шкодливый щенок рычал как лев.

— Тео помог.

— Боги… — Шай кладёт ладонь на плечо светлого принца, пытаясь развернуть к себе, и он с неохотой поддаётся. — Мало того что ты мог истечь кровью, если бы поиск затянулся, так ещё подверг опасности себя, моего брата и наш дом! Тебе ли не знать про последствия чёрной магии!

— Мы очистили морок. Пару дней болела голова, и на этом всё. Мир и мы не пострадали. — Он аккуратно снимает руку Шай, сжав на мгновение, и садится рядом с Кайденом. — Я должен был рассказать вам. Простите.

— Но не рассказал, — с болью в голосе произносит Кайден. — Теперь начинай с самого начала.

И Зельфейн начинает. Он делится голыми фактами, стараясь избегать эмоциональных аспектов, и с каждым новым мне становится тяжелее дышать.

Нэд сбежала, когда ему было пять. В двенадцать лет Тео учит его чарам, позволяющим найти королеву в мире людей. Там, впервые мальчик встречает меня — восьмилетнюю девочку, выбежавшую за оленем в Рождество. Тот день запомнился мне навсегда. Мама испекла пирог, а мы с Патриком, нашим псом, наткнулись на раненого зверя, чьи глаза были полны безмерной печали. Я испугалась, что его подстрелили браконьеры. Как наивно. Сквозь пелену чар разглядеть мальчика не вышло. Как только зверь заметил меня, то сразу же убежал прочь. Попытки докричаться ничем не обернулись.

Это был Зельфейн — ребёнок-фэйри, который пытался найти маму. И нашёл. Только Нэд давно избавилась от старого имени, спрятавшись под маской домохозяйки Элеонор. В её новой счастливой семье уже не было места для маленького принца.

Когда Зельфейн заканчивает историю, комната погружается в щемящую тишину. Все боятся разрушить её, будто она хрупкий сосуд с бурей внутри. Я всё ещё не могу отойти от услышанного. Голова гудит от десятка мыслей и образов, которые разрывают меня на части и пытаются собрать заново, обновлённой этими знаниями о прошлом мамы.

— Зельфейн, — я расстёгиваю ворот рубашки, чтобы достать кулон, — мне жаль, что твоя мать так поступила с тобой, но, послушай, у меня есть это. Он достался мне от… мамы. Калипсо рассказала, что такие носят только стражницы при Дворе Теней. Разве королева имела право носить такой же? Что-то не сходится.

Кайден распахивает глаза шире.

— Она права. Совсем забыл об этом.

Я натягиваю улыбку и готовлюсь услышать, что всё сказанное — нелепая ошибка.

Нет. Сегодня воссоединения брата и сестры не будет.

Зельф разглядывает «Луну и Солнце» и поднимает глаза к моему лицу.

— У моей матери был такой же. Он достался ей от старшей сестры много лет назад. Та служила воительницей при Дворе Теней и погибла при очередной междоусобной войне приближённых короля.

Слова Калипсо проносятся в моей голове табуном лошадей: «После воительницы её «Луна и Солнце» передаётся ближайшему родственнику».

Зевс меня дери!

— Боги, — озвучивает мои мысли принцесса. — Вы родственники.

Последняя фраза бьёт в грудь, и осознание обретает опору. Зельфейн внимательно изучает мои черты, точно пытаясь найти между нами сходство. Я неосознанно делаю то же самое и не нахожу в нас ничего общего, кроме цвета волос.

Так странно. Теперь я понятия не имею, как относиться к родной матери. Для меня она всегда была любящей женщиной и хранительницей очага. Теперь же я знаю и иную сторону её жизни — тёмную и мрачную. Как она могла бросить своё дитя? Почему не пыталась встретиться с ним? Оттого она так часто гуляла в парке, где находился главный Разлом? Ждала сына?

— То, что ты дочь королевы, не делает тебя принцессой, — ехидно заявляет Зельфейн. — Не надейся остаться здесь.

Отчего-то на душе становится куда теплее. Я хмыкаю, и пузырь из неловкости и напряжения лопается.

— Какой ужас! А я ведь мечтала поселиться в змеином гнезде.

На губах новоиспечённого брата появляется тень улыбки.

— Возможно, мы поладим.

— Послушай, — Кайден обращается к Зельфейну, — знаю, как больно тебе вспоминать те времена, но ты всё ещё думаешь, что королева бросила бы тебя ради новой семьи? Я был чуть старше, когда она ушла, и мне всегда казалось, что Нэд любила тебя больше жизни. Не представляешь, как мы с братом завидовали вашим отношениям.

Зельфейн смазано улыбается и торжественно объявляет:

— Так давайте же спросим у матушки, почему она оказалась столь нерадивой!

Во мне всё стынет. Ноги предательски дрожат, ком застревает в горле. Пульс набирает темп, соревнуясь с дыханием в диком забеге. Комната медленно исчезает, и я вновь оказываюсь в том злополучном дне: дым, лужа крови и бездыханное тело, которое ещё утром я звала мамой.

— Её убили, — слышится издалека сочувствующий голос Кайдена. Я хватаюсь за него, как за последний шанс, пытаясь сфокусироваться на здесь и сейчас. — Фэй было четырнадцать.

Шай присаживается на колени перед всё ещё сидящим на кровати Зельфейном и сжимает его большие ладони своими.

— Мне так жаль, мой принц.

Он сосредотачивается на их сомкнутых руках, и слова — тяжелее, чем сама сталь — вылетают из его рта: чеканно и угрожающе.

— Кто это сделал?

Его взметнувшийся ко мне взгляд рассекает воздух, точно клинок. Я хлопаю ресницами, прогоняя пелену, и вырываюсь из воспоминаний. Паническая атака отступает.

Кайден указывает на меня.

— За этим мы и здесь. Я привёл сюда Фэй, чтобы понять, как связаны между собой убийство брата и её… — Он осекается. — Вашей матери. Это долгая история. Шай расскажет тебе чуть позже, а пока надо понять, кому понадобилось устранять королеву в изгнании. Очевидно, что убийца знал её прошлое.

— Всё заходит слишком далеко. — Шай поднимается с колен. Её голос принимает стальной окрас, а зрачки сужаются на кошачий манер. — Сначала королева, потом брат. Виновник должен понести наказание. — Рука принцессы тянется к бедру, слегка отодвинув ткань платья. — И, уж поверьте, понесёт.

На её оливковой коже выглядывает часть чёрного ремня. Я точно знаю, что это крепление для кинжала. Похожие носят стражницы, охраняющие Тропу недалеко от ротонды.

Шай видит, куда я откровенно уставилась, и одёргивает руку.

— Прошу прощения. От рефлексов не избавишься. — Принцесса прикладывает обе ладони ниже линии бедра поверх ткани, где, вероятно, располагаются клинки. — Они всегда со мной.

Я киваю, делая вид, что ничего необычного сейчас не произошло. Мне совсем не хочется знать, как они их использует.

— Разделяю твой гнев. Мы найдём того, кто это сделал.

Кайден не шутил, назвав сестру воительницей.

Зельфейн резко поднимается, напомнив о себе, и быстрым шагом выходит из комнаты. Принцесса следует за ним — случается неловкая немая сцена, как в дешёвой мыльной опере.

Всё слишком… Слишком.

— Ему нужно время. Как и тебе, — доносится с кровати.

Поворачиваюсь к Кайдену, ловя его сочувствующий взгляд, и резко переключаюсь на злость.

— Прошла куча лет. Если кому и нужно время, то ему. — Киваю в проход, где скрылся новоиспечённый брат, и скрещиваю руки. — Тебе стоит пойти и поддержать друга.

Принц устало качает головой.

— Вчера он думал, что его мать жива, а сегодня — узнаёт обратное. Вчера ты считала себя единственным ребёнком, а сегодня — всё перевернулось. На вас обоих свалился тяжкий груз. Не неси его одна, Фэй.

— Я в полном порядке.

— Лжёшь. Тебя трясёт.

Его слова подставляют мне подножку, и я пытаюсь удержать внутреннее равновесие.

— Хочу поговорить с наложницами.

— Фэй.

— Отведи меня к ним.

— Это может подождать до завтра.

— Да в порядке я! — голос срывается на крик, заставив обоих вздрогнуть.

Кровать скрипит, но мне уже безразлично. Кайден поднимается, рутинно разглаживает штаны и серее тучи направляется к выходу.

— Проведу тебя к пруду, если таково твоё желание.

Он скрывается из виду, и гнетущая тишина сжимается вокруг меня плотным коконом. Я закусываю до боли щёку. Взгляд падает на ковёр с изображением антилопы. Её мёртвые глаза цепляют и не отпускает. Именно так я себя и чувствую сейчас: как перекусанный пополам кусок мяса в зубах правды.