Змея за терновым троном

Глава 28 Дежавю

Проходит несколько дней с момента, как я чуть не отправилась на тот свет. Стражницы ещё раз возвращаются проверить целостность защитных чар и на этом всё. Глупо полагать, что Дворам есть до меня дело. Глупо полагать, что принцам есть до меня дело. И всё же я наивно жду от них весточки. Особенно с тех пор, как получила с букетом записку.

Из квартиры я осмеливаюсь выйти лишь на второй день затворничества. Кажется, что стоит мне переступить порог, как смерть выпрыгнет из-за угла или набросится сзади. На третий день тревожного оглядывания за спину и вздрагивания от подозрительных шорохов я всерьёз задумываюсь о возвращении в психотерапию. К счастью, панические атаки не приходят. Видимо, я перепугалась настолько, что они решили: «С неё и так хватит.»

До магазинчика снизу выбраться меня заставляют животный голод и непреодолимая тяга к китайской лапше. Когда я возвращаюсь домой, из тени коридора — у двери — появляется знакомый силуэт. Я пинаю его в бок коленкой, и он ловит меня за бедро, резко притягивая. Наушники сползают на шею. Музыка обволакивает малоосвещённый коридор приятными низкими басами, и моё учащённое дыхание теряется в ней.

— Ауч! — возмущается принц. — Нельзя нападать на безоружного.

— Нельзя подстерегать в тени! Чуть сердце не остановилось.

Его глаза обеспокоенно гуляют по моему лицу. Я высвобождаюсь, но арбузный аромат преследует даже на расстоянии между нами.

— Ты не выглядела напуганной.

— А я была!

— Где-то это уже было.

Мы переглядываемся и улыбаемся. А ведь казалось, что я разучилась…

Тео — уверена, что он — подхватывает пакет с китайской едой, и защитные чары не противятся, когда мы оба заходим внутрь.

— Вспомнил о моём существовании, — говорю я сдержанно, а внутри себя прыгаю на батуте от счастья. — Чем обязана аудиенцией, Ваше Высочество?

— Да вот узнал, что ты почти надрала задницу нападавшему, — он шутит, но я слышу волнение в его голосе, — и примчался, как только смог. Во Дворах хаос.

Хмыкаю и направляюсь на кухню.

— Всё было не совсем так. И я думала, что ты забыл о моём существовании, как только меня вытолкали в Разлом.

— Тебя забудешь. Ты въедливая, а ещё притягиваешь неприятности. — Он кладёт левую руку с перстнем себе на грудь. — Такие, как я.

— Оставь здесь, — указываю на стол, смеясь, и открываю холодильник.

Из него на меня с печалью смотрит одинокое миндальное молоко, которое папа так и не открыл, и явно растаявшее мороженое, чьё место в морозилке. Как я ни пытаюсь привить отцу правильное питание, с бывшим полицейским договориться не получается. Он, словно ребёнок, достаёт конфеты с верхней полки и кривится от смузи вместо жирного бекона на завтрак.

— В вашей квартире много слабых зон. — Тео ставит покупки и запускает пальцы во влажные от дождя волосы так кинематографично, что я залипаю на этом моменте и с силой заставляю себя отвернуться.

— Неужели?

Кажется, у меня появилась новая слабость…

— Ага. И на самооборону походить не мешает.

— Говоришь, как сенсей.

— О, я многому могу научить.

Тон, с которым это произносится, окрашивает фразу очевидной двусмысленностью. Я закатываю глаза и сую нос в холодильник — остужаюсь в морозной свежести полок. Признаться, я скучала по таким непринуждённым диалогам и лёгкому флирту между мной и принцем.

Незваные воспоминания сгущают над нами тучи.

— То, что произошло на балу, — поворачиваюсь я к нему, — Наша маленькая ссора…

— Забудь. Ты дала понять, что работа на первом месте. — Он небрежно теребит бумажный пакет с дымящейся китайской едой. — Признаюсь, отказ задел мои нежные чувства, но я большой мальчик и прекрасно понимаю: они — только мои. Грубить было лишним, и за это прошу прощения. — Он подмигивает. — Упрямство всегда идёт со мной бок о бок. К тому же я привык быть номером два.

Я покашливаю и вновь утыкаюсь носом в холодильник.

— Итак, возвращаясь к сути, зачем ты здесь? — Выкладываю не спеша еду, чтобы не сталкиваться с Тео взглядом. Отчего-то я не хочу, чтобы он увидел мои истинные эмоции, но я подумаю о причинах в другой раз. — У меня много дел и без тебя.

— Вижу. — Он подходит сзади и наклоняется, добавляя прямо мне в ухо, едва прикрытое волосами: — Сложно решить, куда ставить молоко. Поставишь не туда и спросонья смешаешь хлопья с соком. Отвратительно. Надо выбрать такое место… — Тео прижимается ближе и проводит ладонью по тыльной стороне моей руки, держащей бутылку. Затем направляет её на среднюю полку и продолжает: — Чтобы интуитивно смогла взять.

Сердце бьётся о грудную клетку, и, кажется, что я таю, как-то забытое мороженое. Губы принца прижимаются к моей шее, и он вдыхает мой запах, зажигая фейерверки во всём теле.

Звонит телефон. Я делаю резкий шаг назад, толкая принца спиной в грудь. Забываю, что держу бутылку, и та выскальзывает из рук.

Удар.

Осколки и брызги разлетаются по всему кухонному гарнитуру, полу и нашей одежде.

— Придётся поработать над твоей координацией.

— Дьявол.

Мы застываем над лужей и стоим в тишине. Телефонная трель прекращается, и с моего замершего сознания сходит пелена. Я опускаюсь на колени и первым делом собираю крупные куски стекла.

— Ай, — отдёргиваю я пальцы и морщусь.

Кровь проступает через ранку и сочится на пол, оставляя кляксы в молоке. Дыхание учащается. Отвожу взгляд, чтобы не словить паническую атаку. Только не сейчас! Я до боли прикусываю щёку и зажмуриваюсь.

— Фэй, — берёт моё запястье Тео и аккуратно сжимает, — Посмотри на меня.

Мои глаза неуверенно находят его. Я сосредотачиваюсь на них. Затем перехожу на ресницы, переносицу, губы. В надежде на твёрдый тон констатирую:

— Просто царапины.

Принц встаёт и озирается.

— Где аптечка?

— Не нужно, промою в ванной.

— Где?

— Верхний ящик. Слева. Металлическая рождественская коробка из-под печенья.

С минуту он копошится в лекарствах, после чего достаёт нужное и возвращается. Я всё ещё на полу и сражаюсь с подступающей к горлу паникой. Тео останавливается в паре метров и смотрит на кровь. Его лицо приобретает хитрый лик. Он фыркает и бросает упаковку. Я неосознанно ловлю её, подбрасывая пару раз, как горячую картошку. После в меня летит что-то ещё. Успеваю ухватить и это.

Перекись водорода и пластырь.

— Не благодари, — отрешённо бросает принц и вальяжно разваливается на диване, подхватив по дороге пульт от телевизора.

Я еле останавливаю себя от колкости.

Замечательно. Рыцарство умерло, а бренчать бронёй мужчины не перестали.

Обрабатываю рану и ворчу под нос о джентльменах и воспитании. После чего встаю, перешагиваю через разлитое молоко и сквозь зубы процеживаю:

— Спасибо.

Не уверена, что Тео вообще это слышит из-за происходящего на экране. Я кладу всё назад в аптечку и пытаюсь вспомнить, куда задевала швабру и веник.

— Как твоя тревога? — интересуется он, пялясь в экран.

И тут я в недоумении возвращаюсь к розоватому от крови молоку. Медленно моргаю и рассматриваю цветной пластырь с черепашками. Моргаю вновь и понимаю, что паника прошла. Она отступила, а я и не заметила. Поднимаю голову и вглядываюсь в профиль принца, который то ли действительно увлечен репортажем, то ли только делает вид.

— Прошла.

— Вот и славно.

Улыбка касается краешка его губ, и я опускаю глаза в пол, пряча свои эмоции за занавесом из волос. Внутри меня разливается тепло.

Дурак.

После уборки я усаживаюсь на диван, соблюдая возможную дистанцию. Тео увлечённо смотрит Симпсонов: серию, в которой Лиза становится президентом сразу после Дональда Трампа.

— А наши миры похожи больше, чем я предполагал.

— Вы тоже любите пончики? — Он вновь улыбается. — К слову, про миры. Что с расследованием?

— Глухо. Девушек ещё не допросили, а с Зельфейном будут тянуть до последнего. Это удар по его репутации и короне. Дворец закрыт на вход и выход. Стража не допустит, чтобы такой скандал просочился за его пределы.

— И ты здесь, чтобы…

— Чтобы вытащить друга из передряги, в которую он угодил. И найти того, кто напал на тебя.

Я прижимаю коленки к груди и обнимаю подушку в виде большого авокадо.

— Всё ещё веришь в его невиновность?

— Не просто верю, знаю.

Сила в его голосе даёт мне надежду.

Неужели я и правда не сошла с ума, что тоже сомневаюсь в причастности Зельфейна?

— Я вся во внимании.

— Наложницы сообщили о кинжале. Знаешь об этом? — Киваю. — Так вот, Зельф выкинул в пруд вовсе не его, а корону.

— Корону?

— Да. Закинул со всей злости. Откуда мне знать? Он рассказал об этом на следующий день. Сначала смерть друга, а затем ссора с отцом. Гнев вышел наружу. Пускай и ребячьим способом. — Тео прерывает мою попытку возмутиться, приложив указательный палец к своим губам. — Знаю, ты скажешь, что слов недостаточно, а я отвечу, что, во-первых, Зельф сообщил об этом до заварушки с наложницами. Он неглуп, чтобы выбросить с короной и орудие убийства, когда все бы об этом узнали через меня. Во-вторых, есть свидетель.

Я в нетерпении ёрзаю.

А вот это уже интересно.

— Так…

— Зельф осознал, какую глупость совершил, как только остыл. Он поспешно вернулся в сад и поймал в кустах мальчишку-слугу. Тот и вытащил со дна треклятую корону. — Принц затыкает нос пальцами и изображает, что под водой, а затем поясняет: — Пацан, как и Сарая, отличный пловец. Их матери — сирены.

— Погоди, это замечательно, но тогда это означает, — мне неприятно это произносить и всё же приходится, — Что наложницы солгали?

Тео запрокидывает голову к потолку и выстукивает пальцами по подлокотнику.

— Возможно.

— Не слишком ли это опрометчиво? Допрос сразу вывел бы их на чистую воду.

— Возможно.

— Что, если они и правда достали кинжал, который туда кто-то подбросил?

— Возможно.

Злюсь и кидаю в принца подушкой.

— Ты не помогаешь!

— Так и не я тут детектив!

— Вот так аргумент!

Он улыбается и снова возвращается к лицезрению потолка.

— Рута сказала, что увидела, как Зельф выбрасывает кинжал. Она та, кто позвал остальных. Искать пошли только утром.

Голые факты. Ему не нужно озвучивать мысль дальше. Я и так понимаю, куда он клонит чашу с ядом.

— У неё было достаточно времени, чтобы подбросить оружие. — Закусываю верхнюю губу и пожёвываю. Кулон так и просится в руки, но я с печалью вспоминаю, что он разрушен. — И ещё она та, кто написала мне записку.

Тео хмурится.

— Отсюда поподробнее.

— Когда мы были… — Когда я была с Кайденом, а не с тобой, лжец. — Когда мы были в саду, лисица передала на листе бумаги рисунок с моим портретом, где подписала: «У меня есть то, что ты ищешь. Поговорим на балу».

Длинный вдох, полный закипающего раздражения, заполняет пространство комнаты. Тео опускает голову на колени и взъерошивает волосы.

— И говоришь ты об этом только сейчас. После того как две полоумные девицы тебя похитили. В самый разгар охоты на ведьм.

Я мысленно спрашиваю его: «А сам-то? У тебя секрет куда больше моего».

“Будьте осторожны, когда доверяете кому-то,» — предупреждала Калипсо.

Как бы сильно мне ни хотелось всецело довериться Кайдену, Тео, Шай и даже Зельфейну — это невозможно. До тех пор, пока в уравнении есть неизвестное, я предпочту тактическое наблюдение. Всё ещё не укладывается в голове: зачем близнецам обманывать? Я не могу разыграть партию, если фишек недостаточно.

— Вообще-то, я здесь злюсь, — нарушает ход моих размышлений принц. — А молчишь почему-то ты.

— Мне стоило рассказать о записке. Прости.

И ведь действительно. В тот момент казалось, что это козырь в рукаве. И к чему он привёл? К похищению, пускай и весьма несуразному.

— Стоило. Я бы проследил, чтобы с тобой ничего не случилось, а вместо этого оказался слишком далеко, чтобы заметить твою пропажу вовремя.

— Достаточно далеко — это насколько?

Он отводит взгляд и замолкает. Стук пальцев возобновляется вновь.

Что ж, Ваше Высочество, похоже, у нас с вами весьма схожее проявление нервозности. Кое-кто сболтнул лишнего и уже жалеет об этом.

— Мне нужно было обсудить с другом детали. Дело ведь зашло в тупик.

— И что это за друг?

Делаю ставку, что это твой брат. Безусловно, если ты не скрываешь ещё один секрет.

Тео поднимается с дивана и потягивается с протяжённым «а-а-а».

— Обещаю, что расскажу об этом на той стороне. Позже.

— Ты сказал… — До меня доходит медленно. — «На той стороне».

— Верно. Мы уходим. Прямо сейчас.

— Погоди, я должна позвонить Келл и…

Папе!

Я ведь так и не перезвонила, когда он прервал нас с принцем у холодильника.

Тео достаёт из заднего кармана джинсов кусок бумаги и кладёт его на журнальный столик, прижимая выцветшим томом «Так говорил Заратустра». Отец любит перечитывать книгу во время бессонницы. Работает лучше любого снотворного.

— Готово. Как погляжу, твой старик читать умеет.

Если меня не убьёт расследование, то это сделает он.

— Ладно. Поднимай!

Тяну руки, и первая реакция принца — удивление. Вторая — чистый смех. Тот, что обычно исходит из самого сердца.

— Сегодня сплошной день дежавю.

Он вытягивает меня из объятий дивана и выключает телевизор. Затем выходит в центр комнаты и руками разрывает воздух. Волоски на моём затылке встают дыбом, подгоняя мурашки к забегу. Я ошеломлённо наблюдаю за происходящим. Треск нарастает по мере открытия Тропы, а комната всё ярче заливается светом. Кажется, к такому невозможно привыкнуть. Тео ворчит, когда я подхватываю пакет с китайской едой, и утягивает меня за собой. Я зажмуриваюсь, а открываю глаза уже на той, другой стороне.

На нас, не моргая, смотрят два вороньих глаза.