Звездный поток. Социал

Глава 12 Везение

Год 1141 от начала Экспансии

Дикий космос, звездная система «А-455609», легкий разведывательный крейсер «Заря»

— Кель, когда и если найдешь место падения обломков — взлетай вертикально вверх в своей самой большой видимой форме, — одновременно вслух и по связи разумов сказал я, чтобы меня услышал и Змей, и остальные. — Гоша, можешь подвести нас к луне поближе? Так, чтобы мы не задевали край атмосферы и могли пользоваться телескопом?

— Произвожу расчет траектории, — Глоракс вывел изображение на один из обзорных мониторов рубки.

— Капитан Трад, одобряете нашу самодеятельность? — на всякий случай спросил я в воздух, уверенный, что команда смотрит трансляцию из основной рубки. И потешается над нами, что уж тут скрывать.

— Одобряю, одобряю, — Виктор ненадолго включил камеру с места, откуда отозвался. Он удобно устроился на капитанском кресле резервной рубки, рядом на специальной подставке стояла огромная чайная чашка, исходившая ароматным дымком. — Особенно одобряю тортик!

И этот туда же! Кстати говоря, кэп сам умел совсем даже неплохо готовить, что нам уже разок продемонстрировал. В отличии от «Кузнечика» автоповор «Зари» работал выше всяческих похвал, так что за ножи и поварёшки экипаж брался исключительно по желанию. После того, как мы заступили на службу, камбуз стал использоваться гораздо чаще: мои одногруппники как-то незаметно для меня научились делать Большие Голодные Глаза Маленького Котенка. Особенно хорошо получалось у нашей «примы» Наташи и, внезапно, у Идальго. Станиславские хреновы! Но на торт им действительно еще ни разу меня не получилось развести.

— Безопасная дистанция до поверхности естественного спутника составляет триста километров[1], — Шая ознакомилась с вычислениями робота. — Пойдет, должны будем очень точно отследить взлет Келя.

— Подводи нас к луне, Гоша, — кивнул я, выводя на свой пульт управление телескопом. Тем самым, с раскладным пятидесятиметровым параболическим зеркалом.

У меня были определенные сомнения, что наш Крылатый сумеет отыскать место падения зонда. Но раз уж он вызвался — вдруг знает, что делает? В любом случае мы ничего не теряем, кроме времени. Да и время не так много. Зато в случае успеха здорово сможем сократить работы в системе. Потому я старательно навел телескоп, одновременно продолжая наблюдать глазами Келя погружение в атмосферу луны. Н-да, так себе местечко: облака, причем отнюдь не водяные, а кислотные, молние бьют постоянно. Как бы нам тут и дрон-эвакуатор не оставить. Это Зверю Потока все нипочем…

Именно в этот момент по связи с моим самым сильным фамильяром вдруг пришло ощущение невероятного, невозможного ужаса — и контакт прервался. Удар по нервам был такой силы, что я застыл за пультом. При этом даже не смог понять, что Кель увидел. Впрочем, ответ пришел буквально сразу же. От поверхности Луны, над которой мы зависли к нашему кораблю устремилась волна витальный энергии.

Не просто вал, а словно селевой поток, который внутри хаотично бурлил и перемешивался сам в себе. И он этот поток был столь силен и могуч, что я почувствовал его за все эти километры прямо через обшивку «Зари». Через мгновение он захлестнул наш корабль, игнорируя силовые поля и материальные преграды. Я еще почувствовал, как мои коты и кошки в не меньшем ужасе, чем Кель, пытаются увернуться от сплошного фронта стихии — и попал под удар.

Что я испытал, когда всегда послушная мне энергия Потока встала дыбом, даже та, что в моем теле — сложно передать словами. Я еще не успел отреагировать на наведенный на меня шестикратный страх, когда словно бы потерял часть себя. Энергия больше меня не слушалась, не укрепляла мое тело, не помогала мыслить ясно и четко. Все, что у меня осталось — физиология подростка десяти с половиной лет, испытывающего дикий стресс. И опыт пережитого в этой и прошлой жизней, конечно — но конкретно сейчас помочь он мог слабо. Меня не захлестнули, а по-настоящему затопили эмоции!

Я услышал крики других «апасных», вроде бы даже некоторые были вполне осмысленными, а не просто «а-а-а!!!» и «мама!!!» — но отреагировать не смог. На остатках самоконтроля я пытался не бросится с места за пультом в коридор в животных попытках забиться в какую-нибудь темную кладовку или не совершить еще какую-нибудь подобную глупость. Почему-то выдержать и остаться на месте мне тогда казалось очень важным — хотя по факту практически ничего не соображал. Что позволило мне расслышать спокойный, ровный голос Глоракса.

— Фиксирую когерентное излучение от поверхности луны, распознана работы систем прицеливания. Выполняю маневр уклонения. Выполняю приоритетный пункт инструкции по действиям в чрезвычайной ситуации. Уход в гиперпространство через пять… четыре… три…

Значение сказанного наконец-то добралось до моего сознания, я даже смог поднять глаза на обзорные экраны. «Заря» обладала отменной энерговооруженностью для такого большого размера, что позволяло легкому крейсеру ускорится для прыжка практически с места.

— Два… Один…

«Сейчас окажемся в безопасности», — это была моя первая оформившаяся мысль с момента исчезновения Келя. Понять, что уходя в гипер мы точно теряем Змея, и, возможно, остальных Зверей Потока — у меня на тот момент мозгов не хватило.

— Прыжок.

Обычно переход изнутри корабля практически незаметен. Запросто можно пропустить, если находишься не в рубке. Но в этот раз я почувствовал. Не только я. Рывок, который не смогли полностью скомпенсировать установки искусственной гравитации, выбросил меня из кресла и протащил по полу. Не знаю, каким чудом я себе ничего не расшиб. Корпус крейсера содрогнулся, я даже не услышал, а почувствовал пробирающий тело скрип силового набора корпуса, который одновременно скручивало и мяло. Освещение мигнуло, пошли полосами экраны, откуда-то полетели искры. Но все это меркло на фоне того, что я увидел не глазами.

Звездный Поток течет через гиперпространство — и непонятный катаклизм, как оказалось, затронул не только эйнштейновское пространство. Стоило мотиватору гипердвигателя пробить дыру для прохождения корабля, созданный катаклизмом хаос хлынул в реальный космос. Энергии было столько, что она самопроизвольно стала переходить в кинетические и энергетические Проявления. Попытавшись выкрутить наш крейсер как слишком старательная хозяйка с земли мокрую тряпку.

Проекция крейсера в сбоящем проекторе мигом покраснела, выводя множественные повреждения, но спроектированный с многократным запасом разведчик уцелел!

— Отказ мотиватора гипердрайва, — а вот Гошу рассинхронизация гравитации не смогла оторвать от пульта. — Активирую резервный гипердвигатель.

— Не-ет! — заорал я… скорее, захрипел, и не сказать, чтобы громко. Но мой телохранитель меня не только расслышал, но и понял.

— Отмена приоритета инструкции, — подтвердил он. — Принимаю бой.

Что⁈

Взгляд зацепился за один из экранов, сумевших заработать после ужасающей попытки прыжка. Там над поверхностью луны из атмосферы выныривали черточки космических кораблей. Слишком больших для судов класса «космос-поверхность» вроде «Саранчи 8М», но до крейсерского класса не дотягивающих. Один, два… восемь «малых ракетных кораблей», как определил их компьютер. Восемь — а у нас один израненный крейсер, лишившийся половины скорости хода, части орудий и щитов!

Пока я втыкал в монитор, появилась и девятая отметка. Какой-то странный корабль едва ли не кубических пропорций, вдвое больше «малых ракетных», о неспешно стал разгоняться куда-то в сторону от будущего места космического боя. «Специальная грузовая платформа», — с задержкой обозвал «кубик» комп крейсера.

— Анализ противника закончен, прогноз столкновения негативный, — выдал свой вердикт Гоша.

— Разгоняйся параллельно платформе, оттягивай начало боя! — до меня вдруг дошло, почему транспорт движется так. Да эти уроды знают, где границы у наведенного искажения Потока и можно безопасно прыгать! — Уйдем в гипер сразу за ней!

— Выполняю приказ, — согласился Глоракс. — Прогноз успешного исхода тридцать два процента.

«Все лучше, чем ноль. Подожди ка…» — тут до меня дошли сразу две вещи. Во-первых, моя способность более-менее адекватно соображать вернулась, хоть меня и натурально потряхивало от пережитого. Правда, витальная энергия все еще не желала подчиняться, все еще клубилась перед внутренним взором. А во-вторых…

— Гоша, связь с капитаном Традом! — чтобы выиграть космический бой, нужен компетентный командир!

— Резервная рубка не отвечает, — мой телохранитель увеличил на проекционном экране то место, откуда кэп следил за нашей возней. Сплошная закраска красным. — Каюты экипажа не отвечают.

Проклятье! А ракетные корабли уверенно нас догоняют. Ну да, их-то не потрепал собственный гипердрайв… Точно!

— Гоша! — заорал я. — Все почтовые беспилотники отправь на этих, нам три штуки оставь! Пусть уйдут в гипер в непосредственной близости от уродов! И ракетами добавь, какими есть, чтобы на залп похоже было!

— Выполняю приказ.

В эту игру можно играть вдвоем, сучки! Я наконец поднялся с пола и вернуться за свой пульт, машинально положив руки на сенсоры… и обнаружил, что хрупкое зеркало какими-то чудесами уцелело. Навел его на противников, наконец-то визуально разглядывая противников. Они не казались какими-то насквозь чужими по своей конструкции. А когда компьютер сделал фотоувеличение носа одного из «ракетных», то сразу стало понятно: это не какие-то там Чужие. «Альфа-самец» не могли написать инопланетяне — еще и совершенно понятными мне буквами. Вернее, там было написано сочетание из двух других слов с этим смыслом, матерных. Еще и схематично половой орган был нарисован между крышками шахт ракетных установок.

Типичная пиратская выходка — вот только эти восемь одинаковых боевых машин для пиратов являлись чем-то запредельным. Не в смысле боеспособности, а именно одинаковости: даже на Фортуне была та еще сборная солянка. А тут явная централизация и унификация. Можно даже заподозрить спецоперацию Большого клана Ста Миров… вот только они бы ни за что не допустили такой художественной самодеятельности. Да и в малом клане тоже — там тоже те еще гордецы. Вечную Пятерку тоже сходу отметаем — эти просто вышли бы на связь со своим кораблем. Значит, опять Доминионы свободы? Ур-роды!

Тем временем наш ракетно-дроновый залп достиг противника, заставляя того уходить в противоракетные маневры и рассыпать вспышки лазерных залпов. Выходило у них отлично: ни одна ракета не долетела для детонации на опасном для врага расстоянии, и большая часть почтовых «торпед» рассыпалась обломками. Но две все-таки попытались уйти в гипер. Я со злым удовольствием увидел, как сминаются очертания одного из ракетных кораблей, а по второму заплясали злые искры наведенных разрядов, приведшие к взрыву. Жрите, уроды!!! Ага, и еще один сошел с боевого курса и уходит за кубо-грузом.

— Прогноз успешного исхода шестьдесят один процент, — пересчитал Гоша. — Внимание, мы в зоне поражения.

Теперь и крейсеру пришлось крутиться, подставляя под чужие залпы уцелевшие щиты и отмахиваться лазерами от ракет. У меня засосало под ложечкой: кормовая часть в проекции «Зари» стала стремительно наливаться всеми оттенками красного. Достают, уроды! Достают! А сами ловко танчат, размазывая урон по всем пяти уцелевшим бортам, ловко меняясь и прячась друг за друга. Профессионалы, чтоб их тот, с надписи, в узком коридоре встретил! А я даже сделать ничего не могу, чтобы помочь… или могу⁈

Муть перемешанной витальной энергии перед глазами стремительно рассасывалась и светлела: мы явно выходили из зоны поражения катаклизма. Рукотворного — в этом сомнений у меня не осталось. А значит…

Я не успел даже додумать «можно удирать», потому что среди летящих ракетных кораблей мелькнул росчерк огромного Зверя Потока. Змея. Он играюче прошел через один борт, второй ударил хвостом, на мгновение став материальным и закрутив противника волчком. Метнулся к третьем — и тут все преследователи разом ушли в гипер. Включая того, что от погони отказался из-за повреждений. Мигнула и пропала «грузовая платформа». Победа? Победа!

— Оттормаживайся, мы не будем прыгать, — приказал я Гоше. — Готовь почтовый беспилотник с отчетом и сразу отправляй по готовности. Как только аномалия уляжется — вернемся за обломками сбитых противников. Хрен знает, что с ними случится, если оставить их тут на два месяца.

Я почувствовал, как ко мне возвращаются мои способности, как эмоции детского тела отступают, подчиняясь моему желанию. Хорошо быть одаренным! Но, как выяснилось, не всегда.

— Дроны-авторемонтники уже пробивают путь к отсекам, где могут быть члены экипажа, — уведомил меня Глоракс.

Точно!

— Кель, ты тут? Ты меня слышишь? — позвал я, и с удовлетворением понял, что мост между разумами опять работает, стоило мелкой змейки прошмыгнуть через переборки и намотаться на моей предплечье. — Надо вытащить Виктора, Галину и Бориса. И…

Тут я сглотнул. Ни Анасдеи, ни своих цветных котов я по-прежнему не ощущал.

— Ори?

Я повернулся, встретившись глазами с Шаей. Она заглядывала в рубку из-за комингса люка, ведущего в главный коридор палубы. Что-то с её лицом было сильно не так. Никогда прежде не видел, чтобы у неё губы дрожали.

— Хвостик, её нет! — дрожащим под стать губам голосом сказала мне юная шаманка.

— Кель смог вернуться, — я демонстративно показал ей руку. — Кстати, что это было?

— Смерть, — односложно и глухо ответил Змей. Похоже, пережитое начисто отбило фамильяру желание трепаться почем зря, во всяком случае, на время. Зато по мосту между разумами потекли пережитые эмоции. Пернатый ничуть не преуменьшил: «селевой поток» для него, состоящего из чистой витальной энергии, был чем-то вроде промышленной мясорубки. Ранами не отделаться, не перетерпеть. Только бежать. Змей и побежал — спохватился только на другом конце системы. И вернулся, несмотря на страх.

«Вспомнил, что есть вещи похуже смерти», — беззвучно передал мне он.

— Если Хвостик успел сбежать от фронта искаженной энергии — он вернется, — пообещал я Шае. — Корабль подождет. Но нужно спасти кэпа и его помощников. Потом отыскать наших, кто куда убежал.

Пробиться сквозь хаос из металла и композитов удалось только двадцать минут спустя — и это Гоша стянул всех роботов-ремонтников к резервной рубке и каютам экипажа и сам отправился нам помогать. Трада мы нашли лежащим на том самом пульте с закрытой черепно-мозговой травмой: спас технологичный летный комбез. Стараясь не потревожить голову, мы поместили Виктора в капсулу. Которая сразу же написала нам, что открывать можно будет не ранее, чем через три недели и только реанимационной бригаде.

Галину вытащили ремонтники. Когда мы клали её в капсулу, она не дышала и сердце не билось. Судя по следам на лице и ладонях — её не слабо приложил электрическим разрядом. Оставалось только надеяться на экстренную аптечку комбеза, вколовшую какую-то дрянь, позволяющую мозгу пережить длительное кислородное голодание. Ну или мы довезем в Вечную Пятерку частично живой труп. Относительно повезло только Борису: он находился в одной из рекреационных зон и смог самостоятельно добраться до стоящих в медотсеке капсул. Однако выпускать офицера инструментальной разведки медицинский механизм напрочь отказался, ссылаясь на запредельное количество тяжелых металлов, попавших в организм. Ртутью его облило, что ли?

По возвращении в оставшуюся целой часть крейсера мы с Шаей наткнулись на Ильтазар. Мою «наложницу» била сильнейшая нервная дрожь, аж выговорить ничего не могла — но мост между разумами исправно восстановился, стоило мне к ней прикоснуться. На меня опять обрушился бессвязный поток эмоций — но самой Ане сразу стало лучше. Ведь я однажды уже стабилизировал её психику, в этот раз оказалось достаточно самого факта контакта.

Джара Яна мы нашли забившимся на нижнюю полку стеллажа в одной из лабораторий. Он продолжал плакать навзрыд и звал маму.

Наташа Косыгина Полночь сама забралась в капсулу медицинской гибернации и выставила настройки на неизвлекаемость.

Цзана пришлось нести: он сидел посреди лестничного марша между палубами в позе для медитации и на внешние раздражители не реагировал.

Идальго расшиб себе руки и голову, не сумев открыть дверь на своем пути. Кнопку разблокировки, судя по следам, он даже не попытался: так и бился, пока не потерял сознание. Тоже отправился в капсулу.

Зандера и Дебру мы извлекли из-под той же лестницы, где медитировал Цзан. Оба отказывались выходить, уверяя на полном серьезе, что они там живут. В итоге мне просто пришлось принести им воды со снотворным, чтобы потом переложить в капсулы.

Зато Мэтью вышел к нам сам. Мрачный как туча, но сумевший в итоге пересилить себя и покинуть спасательный модуль. Да, такие на «Заре» тоже были. В целом, мой двоюродный братец повел себя даже адекватнее меня.

И только после этого вернулись коты, включая Фиру, и Фриз с Вадиком. Не обладая мощью Келя, им пришлось гораздо дольше возвращаться — зато в отличии от Пернатого эта пушистая толпа кинулась ко мне и Ане с плачем и слезами счастья на мордах. А вот Хвостик так и не появилась. Судя по всему, ей не хватило сил уйти от катаклизма.

— Надо собрать обломки для идентификации тех, кто тут копался на луне, — напомнил я. Мы падали от усталости, лица друзей посерели от пережитого — но свой долг надо было выполнить до конца.

— А если опять жахнет? — Мэтью сжал кулаки, а наша разноцветная братия дружно вздрогнула.

— Теперь мы знаем, насколько далеко распространяется катаклизм, — мне тоже было не по себе и хотелось только одного: со всех двигателей драпать из системы. — Но произошедшее… Если это были корабли Доминионов — значит, то, что они тут испытывали, однажды могут опять направить против нас. Я не только про нас конкретно, но и про Сто Миров и Вечную Пятерку. От того, что мы привезем, зависит слишком многое.

— Тогда и на луну придется спускаться, — передернула плечами Анасдея и зябко обхватила себя руками.

Словно дожидаясь этих слов, спутник планеты-гиганта озарился яркой даже на таком расстоянии — а отошли мы прилично, уходя от преследователей — чтобы спустя мгновение вспухнуть беззвучным взрывом, выбросившим в космос тысячи тонн породы и льда. Чтобы там не тестировали доминионовцы — или нашли и смогли активировать? — они не забыли замести следы.

[1] Например, МКС на орбите Земли находится на высоте четыреста километров над уровнем моря. Но луна планеты-гиганта кратно меньше нашей планеты, так что безопасно «прижаться» и пониже можно.