Зыбкое равновесие

Глава 17

Любое утро — событие мрачное. Даже если в постели тактильно и визуально приятная горничная. Но зимняя темнота за окном. И твердая уверенность, что утро начинается в двенадцать. Граф я, или где?

Удел знати — это не балы и званые вечера, как думает большинство. А необходимость вставать в семь утра. Князь Лихтенштейн, Алоиз Жозеф Мария Иоан Батиста, прибыл в семь утра с визитом. То есть, встал еще раньше!

Я, честно говоря, думал, что у меня теперь случится междуусобная война. Придурок пойдет на приступ. А я, такой, буду руководить обороной — разводите костры! Варите смолу! Всем выдать оружие! Женщинам — пистолеты! Экономьте продукты, подмога не скоро! Берегите старшую служанку Юлию! Если осада затянется — съедим её! Приготовиться к вылазке! Звяк оружия, неверный свет факелов, группа мужчин стоит на стене, сурово глядя в ночь.

А вместо этого, спозаранку, меня разбудил дворецкий! Как говорится — добро пожаловать в реальный мир! Он поганый, но ты привыкнешь. То, что моя горничная не соизволила даже проснуться, только добавило мне недовольства. И я шлепнул её по голой попке:

— Просыпайся! Враг в замке!

— Ваше Сиятельство, мы же только заснули! Вы такой сильный, можно я посплю, пока вы их выгоните?

Хреновый из меня феодал. Распустил прислугу. Хотя, они обе привыкли, что я просыпаюсь сильно позже. Потом часа полтора их бужу, со все возрастающей энергичностью. А в такую рань это все барские капризы и несерьезно.

В гардеробной Игнатий мне поведал, что гостей проводили в малую гостиную, подали вино и закуски. Но они испросили кофе, и ждут. Все это под тщательное облачение в сюртук с завязыванием галстука. И вправду, все знают, как выходят из себя гости замков, если разбуженный ими хозяин одет не безукоризненно!

В гостиной меня ожидают трое. Сам Лихтенштейн, и двое то ли чиновников, то ли зажиточных горожан. Постарше и помладше.

— Я прибыл, граф, для того, что бы уладить наше дело. Мэтр Чамек — имперский нотариус. Он заверит передачу в вашу собственность имения Витец.

Князь бледен, на носу царапины. Это от вчерашней встречи с землей. Но смотрит дерзко и с вызовом. Эка его припекло! За вчерашний день выписал стряпчих, и подготовил документы.

Не чинясь, попросил приступить. Расписался в нескольких листах и гроссбухах. Никогда не задумывался, как в прошлом оформляли землевладение! А оно вон как.

— С переходом усадьбы Витец, и прилегающих земель, в Вашу собственность, господин граф, все ваши земли объединяются в единый удел Конопиште. — пояснил мэтр Чамек — Упрощая учет и управление землями и угодьями.

Я, спозаранку, не очень понял, что имеется в виду. Но чисто визуально — все выглядит солидно и правильно.

— Остались ли у вас ко мне претензии? — не без надменности спросил меня Лихтенштейн.

— Что вы, князь! Больше у меня ни одного повода набить вам морду. Если только вы сами не попросите.

Он очевидно чудовищным усилием воли сдержался. Откланялся и величественно удалился. Любой посторонний наблюдатель ни секунды бы не сомневался, что видит акт глумления мерзавца над аристократом. Причем аристократ здесь не я. Вообще то это тоже искусство, вылезать из дерьма, что ты сотворил, красиво.

Вчера, на мои вопросы, дворецкий объяснил, что эта тяжба по поводу лощины, где я завалил кабана, корнями уходит в глубь веков. И ей лет триста. Но когда замок стал Императорской Резиденцией, вопрос вроде бы как был снят. Но, как выяснилось, не до конца. Причем, если бы князь меня победил на дуэли, при свидетелях, то Конопиште отошел бы ему. Такие традиции. Да и законы. Но сейчас, Ваше Сиятельство, все устроилось наилучшим образом. Управляющий на следующей неделе проведет ревизию, и доложит.

В общем, с отбытием князя Лихтенштейна, почесал репу, и приказал подавать завтрак. Дурацкая какая то история. Или дворянство так и должно себя вести?

Во время завтрака дворецкий доложил, что вчера, и сегодня, с утра, получено семь приглашений от соседей. К кому на обед. К кому запросто на чашку чаю. И одно приглашение на званый ужин с танцами. Пан Навотный сказал, что у него просто камень с души упал. Потому что в какой то момент он заподозрил, что местное общество решило подвергнуть молодого графа обструкции. Но, видимо, соседи ждали, как разрешиться земельный спор. Что бы уже спокойно выстраивать отношения. Но как только все разъяснилось, поспешили отметиться.

Такая незатейливость мне даже импонирует. Типа посмотрим, чем дело кончится, чтоб два раза не вставать. Дворецкий, между тем, попросил выбрать время, что бы составить график посещений. Заодно объяснил, что если бы мне было двадцать один год — то соседи бы ездили ко мне. А пока, — я к ним. Ибо хоть и граф, но еще молодой дворянин.

Я был раздосадован. Задумчиво шляясь в лесах и полях, или сидя где ни будь у костра на опушке, я искренне думал, что у меня здесь прекрасный приют уединения. Ан нет! Изволь вести светскую жизнь, и поддерживать отношения с соседями.

Отговорился тем, что пока не готов, вернемся к этому позже. Распорядился подать коляску, и поехал в Бенешов. Надо бы всю эту хрень разъяснить.

Пан Вондрачек, замковый и муниципальный библиотекарь, живет рядом с Королевской площадью. Библиотека рядом, через площадь. Насколько я помню, потом это будет площадь Масарека. В двадцать первом веке в Чехии Масарек будет повсюду. За всей этой суетой я совершенно упустил, что сегодня воскресенье. То есть выходной. Но мне нужна была независимая консультация, и я без колебаний постучал в дверь квартиры библиотекаря.

Пани Вондрачкова поведала, что муж в ресторане напротив, играет в шахматы. Он, господин граф, по воскресеньям до обеда играет в шахматы. Ресторан «У Золотой Звезды». Раскланялся, извинился и пошел в ресторан. Город маленький, все здесь если не через дорогу, то за углом. Старик сидел у окна с таким же древним дедом. На столе стояли шахматы, и пиво. Соперник моего библиотекаря курил трубку.

— Господин граф! — воскликнул пан Вондрачек, увидев меня — решили отметить свою победу кружкой темного?

— Здравствуйте, пан Вондрачек! Что вы имеете ввиду? — я подвинул стул и уселся сбоку от стола. Соперник библиотекаря встал и заявил:

— Господин граф! Честь имею представиться, Игнатий Гасилка, местный аптекарь. — потом повернулся к Вондрачеку и добавил — я признаю проигрыш. Господа, я вынужден откланятся.

Исполнил поклон и ушел.

— Ну как же, Александр! Уже не только город, но и вся округа знает, что вы закончили вековую тяжбу с Лихтенштейнами!

Подошедший официант убрал шахматы, пустую кружку из под пива и вопросительно посмотрел на меня.

— Сливовицу. — попросил я официанта — Я потрясен, пан Вондрачек! Документы подписаны пару часов назад. А вы уже в курсе.

— Оставьте, господин граф! Не прикидывайтесь дураком. Все местные землевладельцы пристально следили за ситуацией. Или вы не знали?

— Я прежде всего не знал о самом наличии ситуации. Вы, к примеру, мне не сказали.

— А вы не спрашивали!

— А сейчас, я должен о чем то вас спросить?

— Нет. Больше неясностей с вашим статусом, по крайней мере здесь — нет.

Дальше старик мне рассказал, что об этом земельном споре вспомнили сразу же, как в замок приехал фельдъегерь, с бумагами о дарении. И начали спорить, о том, как будут развиваться события. Большинство склонялось к тому, что князь Лихтенштейн вызовет меня на дуэль и убьет. Поучит Конопиште себе в качестве трофея, и уедет в ссылку на Балканы. На пару лет. А потом попробует выкупить земли на востоке от замка, и расширит свой удел более чем впятеро. А там, глядишь, и объединит эти земли со своим княжеством. Но я, пан Александр, увидев вас, поставил на то, что Витец достанется вам.

— И велики ли были ставки?

— Я неплохо заработал. Ставили один к пяти, что Лихтенштейн ничего не получит.

— Слушайте, что, вот так просто, вызвав на дуэль землевладельца можно получить его удел?

— Традиции, господин граф.

— А я теперь, могу претендовать на княжество Лихтенштейн?

— Нет — засмеялся библиотекарь — только на чешские угодья князя. Но вы ведь подписали бумаги? Зря. Могли бы поиметь еще пару замков.

— Дело не хитрое, поеду, вызову. Скажу, что он гнусный обманщик. Что, кстати, правда. Мне никто не объяснил, начто я могу претендовать.

— Послушайте, Александр. Все не так уж и просто. Здесь все же старый межевой спор. А в случае с вызовом на дуэль, боюсь, все будет сложнее.

— Черт! Я уж было собрался навестить князя.

— Не сомневаюсь, что вы его без труда убедили бы его расстаться с имуществом — засмеялся библиотекарь и отпил пива. Я махнул сливовицы.

— Я у князя научился правилам цивилизованных споров, и методам убедительной аргументации. Изложить, как это у него выглядит?

— Извольте, господин граф.

— Все просто. Формулируете тезисы. Достаете пистоль, а лучше штуцер. Аргументируете. Европа! Чувствуется неумолимая цивилизованность!

— Оставьте, Александр! Можно подумать, где то по другому. Просто везде свои особенности. Это одна из причин, что чехи себя не чувствуют оккупированными. Большинство земель принадлежит все равно не чехам.

— А кому?

— А кому угодно! Штейнбергам, Лихтенштейнам, вам вот. Да и само понятие — чех нормально воспринимается только здесь, в Моравии. В Судетах человек всерьез не может решить, кто он, герр Готт, или пан Готов. А в Родопах — пан Жежович, или Шешовиц. Так что приход России это все же благо.

— И что, гуситская кровь не бурлит?

— Господин граф! Если исходить из того, что история это процесс, а не событие, то беспокоится не к чему. Прогресс все расставит по своим местам.

— Так вы прогрессист, пан Вондрачек? Паровые машины, пароходы, воздухоплавание? Забудем про магию?

— Я реалист, граф Александр. Магия выглядит инородно в развитии человечества. Но не использовать её потенциал — глупо.

— А вы видите потенциал?

— Магия пришла чуть больше двухсот лет назад, я содрогаюсь, представляя какие бездны могут открыться с её изучением.

— Ну, к чему так мрачно? Представьте, что вы разговариваете с тем, кто может качественно изменить структуру применения магии.

— Схоластика… не мой конек, но давайте попробуем. Я бы попросил всем здоровья, еды, и мира. В состоянии это все обеспечить магия?

— Здоровье и еду — запросто. А вот с миром — сами понимаете, человека не переделать, со всеми вытекающими.

— Тогда, с применением магии, установить на всей земле одно государство, с едиными законами, и вести человечество к процветанию!

— Вы имеете ввиду Императора Земли?

— Да! Это выглядит вполне рационально. Русская Империя — придя сюда, ведет себя удивительно деликатно. Так что если Империя включит в себя остальное человечество — это будет разумно!

— Я не буду говорить о жертвах на этом пути. Я просто покажу вам на Кавказ. Или Балканы. Будучи включенными в Империю, они вопреки собственной пользе, занимаются, по сути, самоуничтожением. Имперским чиновникам приходится проявлять чудеса политического мастерства, что бы избежать большой крови. При том, что вопрос с этими народами можно решить за месяц — полностью. То есть их уничтожить. Надеюсь, вы согласны, что этого нельзя делать?

— Нда…ради счастья всего человечества, уничтожить часть человечества…Боюсь такого рода решения — гибельны именно для того народа, что их принимает и осуществляет.

— Я рад, пан Вондрачек, что в этом мы с вами думает одинаково. Но магия то — есть! Так что? Имеет смысл качественный скачок в применении магии?

— Знаете, граф Орлов, пусть все идет как идет. Не стоит вмешиваться.

Я хмыкнул.

— Эх, пан Вондрачек! Где то я однажды прочитал замечательную фразу-«Сердце мое полно скорби и жалости. Но я не могу этого сделать».

— Тогда давайте, господин граф, закажем еще пива.

— Согласен, только я сливовицы. Делать то что то нужно.

На следующий день я уехал в Прагу. Не готов я еще к светской жизни! Повод придумал замечательный. Да и то. Мы заказали у Демидовых несколько пушек. А вчера я задумался. Стомиллиметровая труба на колесах. Весит сильно за тонну. Тащить это смогут не меньше четырех лошадей. В общем — батарею обслуживает табун. Тех, что таскают пушки. Тех, что таскают боеприпасы. Тех что таскают корм для лошадей. Нет, пора изобрести тягач.

И я поехал в Прагу заказывать шесть тягачей. Ну а чего? Маг я или где? Сделаю ведущими все колеса. Педаль газа. Педаль тормоза. Тумблер вперед — назад. Железная рама. Кабина и кузов. Надувные шины. Рессоры и амортизаторы уже изобретены. Питание от артефакта, что служит и ключом, что вставляется в панель. Посмотрим, что получится. Но зато батарея будет — просто зашибись. Смерть врагу.

Мастер Водичка, с Вацлавской площади, ознакомившись с моими пожеланиями, был не сильно доволен. Несмотря на вполне очевидную выгоду. Умный мужик оказался. Кому охота делать что то, что уничтожает в итоге твой бизнес. Но я пообещал ему в случае успеха крупный заказ. И он скрепя сердце, махнул рукой.

Договорились, что через месяц он пригласит посмотреть первый экземпляр. Тем боле что никакой роскоши я не просил. Все строго функционально.

В газетах писали что Германия заявила ноту протеста, и потребовала вернуть ей Дрезден. Весьма наглое вообще то заявление. В прессе гадали, что же сподвигло тихих германских князей начать качать права? Сошлись на том, что статус Дрездена как вольного города будет пересмотрен. В Краковском вестнике написали о помоловке Ангелики Штауб и Юрия Салтыкова. Состаялась в присутствии сотни гостей, среди которых был князь Эстерхази, Герман Нессельроде, барон Зотов, графиня Минина. Бурлит светская жизнь. С удовольствием подумал, что Штауб мне до фонаря.

Всю обратную дорогу я думал, чем же себя занять. А то руки чешутся построить параплан с мотором. Хотя, я совершенно не собирался прогрессорствовать. Прав пан Водичка. И так мир никак не переварит то, что уже есть. А тут я лезу.

В замке меня встретил Игнатий, и сообщил, что час назад заезжал сосед, Иржи фон Лобковиц. Приглашал в субботу на охоту. Отказать будет неудобно. Да и черт с ним, подумал я. Не бегать же мне от них? Попросил написать ему, что я буду. Сказал Коновалову готовить инвентарь, а Игнатию — приготовить костюм.

Но не успели подать ужин, как двери распахнулись, и в столовую вошел запыленный мужчина.

— Александр Алексеевич. Я от вашего отца с письмом. На словах он просил передать, что вам срочно нужно прибыть в Краков.