Зыбкое равновесие

Глава 6

В свете всего одного светильника кажется, что сундуки гораздо больше, чем на самом деле. Но и так все неплохо.

Узнав, что речь идет о деньгах Лезнивер, визави назвавшийся Гюнтером встал, и сказал, что о размере, форме виры, и способе расчетов меня уведомят. И я его понимаю. Их искали поначалу активно. Не специально эти деньги. А просто перерыли все Краковские подземелья. Которых — немеряно. Под рыночной площадью подземелья сейчас просто используются под склады. И слухи про несметные, сгинувшие в войну, богатства возникают регулярно. Не говоря о вполне успешном бизнесе для романтичных юнцов, мечтающих разом решить все проблемы. Есть целый штат проводников в катакомбах. Сокровища Лезнивер входят в первую тройку приманок.

Я не стал суетиться. А просто положил на стол одну из тетрадей, взятых мной из подвала. И напомнил Гюнтеру, что ему лучше сесть. Потому что — убью я его. Где мне потом другого искать? А помощь мне нужна. Он, уже пренебрежительно, сел и принялся листать тетрадь. Потом слегка хрипло спросил, откуда это.

В общем, мы поладили. Неожиданным оказалось то, что когда приехали в его карете на место, он обрадовался. Оказывается, это не просто будка. А биржа, выражаясь языком двадцать первого века, муниципальных ассенизаторско — клининговых экипажей. Их, как во всяком приличном государстве, контролирует организованная преступность. А будка — и вовсе собственность визави. Гюнтер, кстати, вдобавок ко всему, еще и средней руки чиновник магистрата. Занят как раз чистотой. улиц. Так что мы просто зашли в открытую будку, выставили оттуда трех мужиков, с приказом не беспокоить. Да и проникли в сокровищницу.

— Сколько здесь? — спросил Гюнтер.

— Да кто же считал? Вы тетради изучите. Я думаю, там это число есть. Или посчитать поручите. Треть — ваша.

Он повернулся ко мне, и достал из кармана пистолет. Гм. Грамотно. стоит подальше от меня, через сундук. Ну, наверное думает, я прыгать буду. А по мне пробежал сполох высшей защиты. Я ждал развития, и Гюнтер меня удивил. Он встал на колени, и склонил голову. Он знает, что это такое!

— Господин Орлов! Впервые в моей жизни посторонний предлагает мне столь впечатляющее предприятие. Я прошу вас считать меня Вашим должником и всегда рассчитывать на меня в любой ситуации.

Я не торопясь подошел, вытащил пистоль из его рук. Разрядил, и бросил на полку со светильником. Он выглядел абсолютно ошеломленным. Даааа… Как то я не подумал. Скорее всего, весь бандитский общак на порядок меньше, чем доля, что ему полагается здесь. Но чего уж теперь?

— А пистолет зачем достали? Вы чуть не погибли, если честно.

— Простите мне слабость! Я клянусь быть вам верным слугой.

— Не хочу выглядеть самонадеянным, но вам ничего не остается. Ну да ладно. А теперь слушайте. Дальше мы поступим следующим образом.

Финансовая и фискальная система Российской империи создавалась графом Кузьмой Мининым сотоварищи. Русское купечество, частично обретшее магию, и получившее ресурсы и рынки части Европы, не впало в эйфорию. Царь Михаил Федорович мудро поручил госказну проверенному человеку, и Минин не подвел. Банковская система уже зарождалась в Европе. И Российская Империя стала ледоколом этого процесса. На сегодняшний день в России кроме Монетного Двора, исполняющего функции Центробанка, существует с десяток мощных и надежных банков, во. главе с Банком Минина. Не считая мелких и, так сказать, региональных банков. Причем финансовая система Империи вполне встроена в мировую, что сильно упрощает и торговлю и международное общение. Особенно мне нравится присутствие банкирского дома Ротшильдов и в столицах, и во всех крупных городах.

История, с точки зрения человека двадцать первого века, презабавная. Наполеон, придя к власти во Франции, провел несколько скоротечных войнушек. Огляделся. И не придумал ничего лучше, чем выдвинуть лозунг — «Затравим сибирского медведя!». Император Алексей, самый европейский из монархов, изволил обидеться. Вслед за чем случилась битва под Дрезденом. В процессе которой Русская Армия так надрала жопу французам, что. Наполеон запросил мира уже к исходу первого дня. Но к финансам Империи имеет отношение лишь то, что тогда еще простой банкир Ротшильд примчался в Лондон. С поля битвы, с сообщением, что русские разбиты и Наполеон в дне пути отКракова. И начал энергичную биржевую и финансовую возню. Долго ли, коротко ли, но в результате Ротшильд стал тем самым бароном Ротшильдом. А банкирский дом Минина, не без помощи того самого Ротшильда, открыл свои филиалы во всех столицах, и крупных европейскийх городах. А я, вспомнив про этот инцидент, про себя похихикал. Потому что императоры, кажется, не догадались, что ушлые банкиры все и организовали. То есть Наполеон то точно не догадался. А вот Русский Император под вопросом. Ибо барон Ротшильд удостоен многих русских орденов. А Орденом Андрея Первозванного — именно после той истории.

Но ко мне это имеет отношение только с одной стороны. Внезапное появление у Орловых денег вызовет кучу вопросов. Ибо в России не забалуешь. Все крупные состояния на учете.

Поэтому я и изложил Гюнтеру свой план. Этапы, последовательность, и степень утечек. Он, уже совсем уважительно, поклялся исполнить все скорпулезнейше. Обговорив способы связи, мы расстались. То есть, я уехал в карете городского советника Отто Ленинга домой. А он остался для организации работ.

Выйдя из кареты у дома, я решил не идти отдельным входом, а зашел в ресторан. Эта преступность, подвалы, деньги — все так будит аппетит, да и время обеда. Скидывая. макинтош швейцару, я распорядился уведомить отца, как появится, что я жду его для приватного разговора. И прошел в зал. Но не успел оглядеться, как услышал шум за спиной. Обернувшись, увидел, что в зал вошел знакомый по тренировкам кавалергард, а за ним я увидел входящего Императора. Александра Алексеевича Романова. Кроме еще трех кавалергардов, его сопровождали граф Бенкендорф, и барон Геккерен. Склонился в учтивом поклоне:

— Государь!

Нужно сказать, что император Александр очень популярен. Как и его отец, император Алексей. Да и как весь царский дом Романовых. Тому есть множество причин, но в случае с Александром во многом благодаря его кажущейся простоте и не чванливости. Он запросто общается с подданными, часто выбираясь в народ вот так, как сегодня.

— Здравствуй Орлов! — сказал Император — решили вот, перекусить у вас.

— Отличный выбор, Государь. Вам понравится. — улыбнулся я. — Изволите в зале, или отдельный кабинет?

— Нет уж, давай в отдельном кабинете. Здравствуйте, господа! Прошу вас, продолжайте, и давайте без чинов.

При появлении монарха, все присутствующие в наполовину заполненном зале встали, и склонили головы в поклоне. Этикет никто не отменял.

— Прошу вас, господа. — я привел их в кабинет. — здесь вам будет удобно.

Император уселся застол. Справа сел Бенкендорф, слева Дантес.

— Присаживайся, — Император указал стул напротив себя. — без тебя справятся?

Я улыбнулся.

— Без меня как раз и справятся. Я только мешать буду.

Вошел камердинер отца, и четыре официанта, быстро накрывшие стол об «пяти хрусталях». Федор лично налил самодержцу воды. Официанты наполнили графу и барону бокалы вином. Я тоже попросил воды.

За столом потекла светская беседа. малознакомых людей. Погода. Ранняя весна. Постановка Мольера в театре. Охота на уток. А балерины? Очень неплох балет у нас. Тут принесли Оливье. Я, поначалу, от нечего делать, и пребывая в футуршоке, научил прислугу делать майонез, и подавать его мне по утрам к омлету. А потом научил и салату Оливье. Отец, камердинер Федор, и мсье Бертиль, наш шеф-повар, оценили мою новацию. Скупо похвалили, и включили в дневное меню. Я сослался на библиотеку и как раз Мольера с его Гаргантьюа.

— Салат Оливье! — провозгласил Федор. — по рецепту Александра Орлова.

— О как, Саша! Ты кулинарией балуешься? — удивился государь. — а почему Оливье?

— Дело в том, Ваше Величество, что много разных французов приехало к нам, после событий во Франции. В большинстве своем, люди никчемные и противные. — я посмотрел в упор на Дантеса и лучезарно улыбнулся. — за одним исключением. Это как раз кулинары. Они те, у кого есть чему учиться, и кому я бы поставил памятник. Так почему бы не придумать салат и не назвать его французским именем?

— А ты с фантазией, Орлов! — улыбнулся Бенкендорф.

— Благодарю вас, граф.

От меня не укрылось, что все трое переглянулись, и Дантес покачал головой. Так вот оно что! Сегодня ночью монарх получил по репе рядом с моим домом. И они приехали посмотреть, не я ли это, не скрытый ли я маг? И в качестве экспертов взят огневик Дантес, электрик(так я называю тех, кого здесь называют энергетами, большая редкость, кстати) Бенкендорф, и воздушник Александр. Только фигушки. Как я понял, эльфийская магия строится подругому принципу. Она не таскается с собой в виде источника, что внутри. А черпается извне. Что делает мага практически всемогущим, и ограниченным только своим интеллектом, и упорством. Но и того, что есть в моей памяти, хватит, что бы ничего не опасаться. Ну и, сторонний наблюдатель увидит то же, что и раньше. Слабый медицинский маг. Хотя, я подрос, по сравнению со школьником. Но не критично.

Тем временем подали Вишисуаз, и разговор прервался. Бггг… кажется император до сих пор голодный. Потом опять строем зашли официанты. По незримой команде Федора синхронно поставили перед каждым по тарелке. Подали тимбаль из творога и икры нерки с креветками и молодым шнит-луком. Спустя немного обновили приборы, и вошли с блюдами, накрытыми сферическими серебряными крышками. Повинуясь неслышным командам синхронно поставили, и одновременно открыли. Ягненок соте.

Император поднял бокал с красным.

— Я хочу выпить твое здоровье, Александр! Мне доложили, что ты принял присягу, и намерен окончить университет.

— Да, Ваше Величество.

— Может, передумаешь? И пойдешь в Военно-Магическую?

— У меня вызывает сомнение добросовестность и непредвзятость преподавателей там, Государь.

— Не слишком ли ты много себе позволяешь, молодой человек? — открыл рот Дантес.

— Вы считаете, барон? Ну так вызовите меня. Я, как человек робкий, побоюсь, что общество обвинит меня в трусости, и поставлю условием только контактный бой. Никаких перестрелок из-за горизонта.

— Прекратить! — Александр хлопнул ладонью по столу. Бенкендорф отвернулся. Что то его рассмешило. — ты, Орлов, в арестантские роты захотел? Я тебе мигом устрою.

— Не наговаривайте на себя, Государь — засмеялся я. — не ваш стиль. За одни разговоры, выпускнику Лицея — арестантские роты? Это же все равно, что бить тараканов астролябией!

— Я смотрю, ты дерзок, Орлов. — наконец то высказался Бенкендорф. — только мнится мне, ты что то имеешь ввиду.

— Конечно, Александр Христофорович.

Я подумал, что вполне удобный случай. Все равно я, так или иначе, собирался просить аудиенции. Правда, после разговора с отцом. Но он не обидится. Поэтому вышел из-за стола и встал на правое колено.

— Князь! — сказал я обращаясь к Императору старинной формулой обращения при приеме на личную службу — смиренно кладу к твоим ногам шпагу, и жизнь мою…

Император встал и с одобрением смотрел на меня, пока я произносил всю формулу присяги.

— … И прошу, дозволь мне, на своем корабле отплыть искать счастья в морях, во славу твою и Отечества.

Стандартная концовка гласит — «… принять в свою дружину и володеть по своему разумению». Но допускаются изменения в тексте. Как у Кузьмы Минина, к примеру. Который сказал — и трудится во благо твое и Родины. Но император был — ладно удивлен, он растерялся. Эге. Кажется, я поломал своим выступлением какой-то план. Его Величество. явно не знал, как поступить. И лишь уловив едва заметное пожатие плеча Бенкендорфа, он сказал:

— Встань, Александр Орлов. Я принимаю твою службу, и разрешаю тебе снарядить корабль, и отправится вморя.

— Но почему в море? Саша? — мы выпили по рюмке водки. Опять же по традиции. Очень непонятен был мне Дантес. Он смотрел на меня … с грустью, что ли. Я нравлюсь педикам?! Он надеялся меня растлить?

— Я плохо езжу верхом, государь. А в море это не заметно.

И наконец-то все засмеялись. И в улыбке все изменилось. Император оказался веселым парнем, почти моим ровесником. Бенкендорф славным дедом. И даже Дантес не лишен обаяния.

— Не хочешь говорить, не говори.

— Да нет никакого секрета, Ваше Величество. Я тут в библиотеке сидел, и случайно узнал, что знаменитое золотое руно — вполне реально. Почему бы мне не попробовать его найти? Снаряжу корабль, сплаваю. Империи слава, Имперскому музею — толпы посетителей. А уж вы то меня не оставите.

— И что ты хочешь? Чинов или наград? Не боишься сгинуть в пучине?

— Ясное дело наград. И несмотря ни на что, я. оптимист.

— И в чем же это выражается? — с любопытством спросил Дантес.

— Выражаясь военно — морским языком, барон, оптимист — это тот, кто оказавшись по уши в дерьме, не унывает, а игриво и задорно булькает!

— Прекращай, Орлов. Я не допущу склоки меж моими людьми. Лучше скажи, что тебе нужно для экспедиции?

— Буду признателен, если мне дадут штурмана — навигатора. И мага. Лучше, если моих ровесников. Мне проще с ними будет.

Мы, тем временем доели, соте и перешли к кофе с ликерами и сигарам. Я скрутил самокрутку. Что немедленно всех заинтересовало. Скрутив машинкой себе сигарету, Император спросил:

— Вот прямо еще один пример. Ты, Саша, что думаешь о развитии магии? Или все же технику развивать?

— Кто я такой чтоб давать оценки? Но мое личное мнение в том, что магия — неисчерпаема. Нужно просто изучать. А просадить империю в затратах на всякие экспансии — дело нехитрое.

— Ты прямо как обер-прокурор рассуждаешь — добродушно проворчал Бенкендорф.

— Вы, граф, обязательно ему об этом скажите. А то мало ли, заподозрит в невосторженности.

— Ладно, время — Император промокнул рот салфеткой. — Быть по сему. Рескрипт тебе, Орлов доставят. За обед спасибо. Я пришлю дворцового повара, пусть научат этому твоему Оливье.

Глядя вслед экипажам Императора и свиты, я снова закурил, и подумал, что все сложилось как нельзя лучше.

Тут к подъезду подкатил. извозчик, и из коляски выпрыгнул отец.

— Ты меня встречаешь?

— Да нет, у нас тут Император обедал. Вот, проводил.

— Славно! Все прошло нормально?

— Да. Пойдем отец, нам нужно поговорить.