Зыбкое равновесие

Глава 8

— Слушай, Берг, ну чего ты там себе нафантазировал? — о фундамент ресторации плещет морская волна. Весна в Трисесте в этом году не то что теплая, а жаркая. Мы с Бергом отобедали в ресторане на набережной. И привычно переругиваемся.

После ночного разговора в день нашей первой встречи, прошло три недели. Приближается май месяц. Я всерьез настроен выйти в море в мае. И, после учебного похода на пару недель, уже отправиться на поиск славы и денег.

Другого способа легализовать найденный клад я не вижу. Выигрыш отца на скачках произвел фурор. Он три раза поставил на победителя и тройку. И выиграл больше ста тысяч золотых рублей. Больше выиграть просто невозможно. Газеты подробнейшим образом разобрали тот день отца по минутам. О том, как в компании с парой офицеров — приятелей, он сидел в ложе ипподрома, выпивал и закусывал, и ставил, почти не глядя в программку. На полном серьезе обсуждался вопрос, существует ли магия предвидения. Тщательно разбиралась крепость и количество выпитого алкоголя, задаваясь вопросом, не это ли инициировало внезапную удачу? Про остальные деньги Гюнтер сказал, что все будет предоставлено по первому требованию, не сомневайтесь, Александр Алексеевич. Так что нужно думать, как выдать наш поход за сверхприбыльный. И, естественно, у меня есть на этот счет несколько мыслей.

А тогда, я ошарашил несчастного Берга сообщением, что магический навык можно передать. И это несложно. Только принеси мне клятву, и будешь круче яиц. В подтверждение посверкал искрами молний, и зажег огонь на пальце. Увидев это у Орлова, который, как всем известно, ничем таким не блистал, он тут же бухнулся на колени, и зачитал магическую клятву. А я, не мешкая, возложил длани ему на лоб, и сбросил, выражаясь современным мне языком, пакет заклинаний.

Он тут же попробовал лупить в стены молниями, за что получил от меня по башке. И требование, пока мы не выйдем в море, не сметь кому либо, что либо демонстрировать.

Тут нужно сказать, что хотя по отцу Берг — викинг, по матери он вполне себе зануда. На следующий день, он вынес мне весь мозг, по поводу того, что он должен в натуральном виде испытать, что же он может. Хотя я ему сбросил всего лишь базовый пакет эльфийского мага прикрытия и боевого охранения. Щиты, воздушные штучки, вода, огонь, аптечка.

Угрозы типа, я тебе, Леша, как дал магию, так и заберу, действовали слабо. Да, передавший знания, может их и забрать. На этом, как я понимаю, и держится эльфийская монархия. А у меня есть прекрасное средство шантажа строптивого ассистента кафедры огненной подготовки Академии.

Вообще-то я его понимаю. Он едва прошел в Академию по уровню силы. Изнурительно занимаясь, дни и ночи напролет, смог её закончить. И был намерен лет пятнадцать выжимать себя досуха, что бы достичь приемлемого уровня. А тут — то, о чем он и мечтать не мог!

— Берг, отстань уже наконец. Лучше думай, как ты теоретически обоснуешь все, что будешь демонстрировать.

— Это не сложно. Но должен же я понимать придел своих сил!

— Вот лучше честно признайся, что работая мишенью для сильных магов, ты мечтал о мести!

— Я не мишень, а ассистент! Ученый!

— Ну да, ну да. Приходишь ты такой на полигон, весь из себя теоретик. А тебе говорят — спорим, не спрячешься?

Обратной стороной слабосильности Алексея Берга было нехилое знание математики, физики и химии. За счет чего он частично компенсировал свою никчемность. И это меня страшно обрадовало. Я, не мешкая, его озадачил, требованием придумать магическую пушку. Что будет швырять снаряд километров за десять. Вес снаряда пять — десять кг. Для надежности. А уж если ты, Леша, придумаешь зажигательно-магический прибамбас, я тебя бить почти не буду.

Слава богу, он увлекся. И спустя пару дней, доложил прожект. Я его, понятно, разнес в пух и прах, добавил свои предложения. Так родилась чудо-пушка, что будет нести ужас всем врагам нашего корабля. Семиметровый ствол, калибра сто восемь миллиметров. Заряжается с казенной части, с затвором. По которому, по-флотски просто и надежно, лупят кувалдой, для активации магии выстрела.

Дальше все было несложно. Спустя пару дней мы встретились с Павлом Демидовым. С просьбой сделать такую вот, Павел Николаевич, фигню. Три штуки. С нарезкой, как у штуцеров. И вот таких вот болванок — десять тысяч штук. И еще пару уменьшенных, с калибром сорок пять миллиметров. И двести болванок к каждой. Что это? Думаем, попробовать магическую пушку. Только Павел Николаевич, вы же понимаете… Хорошо господа. Через две недели после оплаты, ах вы сразу заплатите? Все доставят в Триест на наши склады. Там и получите. Наши инженеры помогут с монтажом на судне. И, господин Орлов, мне очень интересны результаты испытаний. Непременно, господин Демидов. Я обещаю, что если будет серия, то вы будете изготовитель.

Смешно вышло с ручным оружием. Действие пушки мы проверили на заднем дворе, на уменьшенной модели. А убедившись в реальности результата, купили три дюжины штуцеров, и пуль с пыжами к ним. Уехав в лес, еще поэксперементировали. Заклинание вполне походит не только для пушек. То есть засовываешь пулю, и пыж, чтоб не выкатилась, и спускаешь курок. Вуаля! На триста метров — уверенный и точный бой. Наша абордажная команда будет называться «Быстрая Смерть».

Все это происходило на фоне тройной осады. Мои бывшие одноклассницы решили, что или сейчас или никогда. И, парой, принялись меня, не то чтоб домогаться, но демонстрировать, что готовы уступить грубому насилию практически без сопротивления. Грибова и Маржиевская, объединившись, что меня весьма изумляло, постоянно мелькали перед глазами. Набиваясь, как минимум на совместные трапезы, и чаепития. И ресторан для этого был весьма удобен. Они сделали его своей штаб — квартирой по моему захвату.

Я легкомысленно познакомил их с Бергом. В надежде, что он хоть на время их отвлечет. А он, похоже, втюрился в Грибову. И это, с нескрываемым удовольствием, всячески поощряла Зойка. Явно рассчитывая заполучить меня в безраздельную собственность.

А меня это все слегка напрягало, хотя бы потому что ну нафиг в восемнадцать лет человеку жениться? И потому что сильно отвлекало от подготовки. Но девчонки были славные, а Берг реально бил копытом, глядя на Ленку. Обижать их нечестно. Так что частенько мы сидели в ресторане за кофием и трепались обо всем понемногу.

— Это Орлов у нас бирюк. А в вас, Алексей Оттович, сразу видно возвышенную натуру — Маржиевская, не заморачивалась и, обрабатывая Берга, лупила крупным калибром по площадям. — вот спросите, его, он любил хоть когда ни будь?

— Здесь я вам, графиня, не знаю что возразить — статус возвышенной натуры, Бергу, завсегдатаю самых дешевых публичных домов вокруг Академии, очень приятен. — плохо знаю еще Орлова. Но пока мне кажется, что кроме себя он никого не любит.

— Вот!!! — Ленка, вообще-то млела. Будучи увлечена мной, она как то упустила, что мужское внимание — это так волнующе! А этот смешной Лешка Берг смотрит на неё с таким обожанием! Да и Орлову неплохо будет понять, что он теряет. — Сразу видно, что вы, Берг, очень умный человек. Потому что Орлову и ответить на это нечего.

— Перестаньте, графиня, меня уязвлять! — лениво отбрехивался я — у меня было, когда любил я. Было, когда любили меня. Но больше всего мне нравится спать до обеда.

— Послушайте, девушки, Орлов неисправим. — я знаю, что Берг мне признателен. — А нам, не сходить ли вечером в театр? На Шекспира? «Двенадцатая ночь, или что угодно»! Говорят очень смешная пиеса.

В общем, я не сомневаюсь в верности Алексея Берга. Резкое изменение статуса, что произошло у него после того как он попал под мое начало, его радовало само по себе. А если знать, что вернувшись из похода, он станет крупнейшим теоретиком магии, и наверняка получит титул, то и вовсе не о чем беспокоится. И Елена Грибова, наследная баронесса, дочь царского чиновника высочайшего ранга, еще вчера более недостижимая чем Луна, едет с ним в театр. Вовсе не считая его недостойным.

А я был занят вещами прозаическими, но не мене волнующими. Среди вопросов, что мне нужно было решить, было два самых важных. Кто будет настоящим судоводителем? Начет себя я ни секунды не заблуждался. Управлять настоящим парусником, о двух — трех мачтах я не смогу. Не говоря о самой навигации. Тоесть если я и доплыву по морю из точки А в точку Б, то только случайно. Поэтому нужен морской волк. Юный навигатор, что мне дадут, нужен скорее для антуража и статуса.

Помощь пришла откуда не ждали. Отто Ленинг, он же глава Краковской преступности Гюнтер, предложил мне подходящую кандидатуру. Во время обсуждения транспортировки в Триест моей нелегальной части найденного клада, я проговорился, что нет ни корабля, ни, что еще хуже, капитана. Так что придется не только довезти, но и ждать. И он неожиданно порекомендовал мне своего должника.

Дело в том, что как у всякой солидной козаностры, в приоритетах российской преступности было вовсе не перерезание глоток, и грабеж богатых домов. А как раз контрабанда, замаскированная под международную торговлю. Хотя, там все настолько респектабельно, что никто и не поймет, где кончается торговля, и начинается контрабанда. И наоборот.

Короче бригантина, под командой капитана Родриго Баскеса, спокойно везла по морю драгоценный фарфор. Чуть ли не для Версаля. И подверглась алжирским пиратам. Капитан Баскес не сдерйфил, а вступил в бой. И потопил придурков. Правда, в процессе перестрелки, бригантина поймала пару ядер в корпус. Что ничуть не повлияло на мореходность. Но вот фарфор… А с учетом того, что даже захваченный, он бы все равно вернулся к владельцам… За достаточно скромные деньги, пираты сдавали хабар нашим мафиозо. А тут… вроде бы и герой. Но, лучше бы ты сдался, капитан Родриго. Мы бы, честь по чести, выкупили и тебя, и груз с экипажем. А теперь ты нам должен стоимость фарфорового сервиза. Ну, и вправду, не купцы же виноваты? В общем, Александр Алексеевич. Вот его вексель на тысячу золотых. Человек он правильный, но в наших делах — бесполезный. Так что если глянется — забирай.

И вот, мы сидим в ресторации, ожидая капитана Родриго, которому назначили здесь встречу, и переругиваемся с Бергом, который ноет про морские опасности и ужас.

— Леша, ну кончай уже жути нагонять, как дитя малое.

— Не могу. Я думаю о превратностях.

— В смысле?

— Могу запить.

— С чего? Так боишься?

— Опасаюсь. На корабле я беспомощен, и от меня ничего не зависит. А от бездны под ногами у меня зуд в заднице. Одна надежда, на обломок, что оторву и выплыву. А пить непрерывно, — ты меня сам пришибешь.

— Да ладно! Уж плавучесть то, ты себе сделать можешь.

— Ну спасибо! Вместо того, чтоб быстро утонуть, ты предлагаешь мне болтаться в море пока не сдохну!

— Чтоб меньше боятся, утешай себя мыслью, что тебя никто не любит.

— Фи, Орлов. Мимо.

— Ну, тогда придумай как левитировать!

— Твоя дремучесть в вопросах магии, Орлов, искупается только твоей тупостью. — Оказавшись на знакомом поле, он воспрял — только полный неуч может рассуждать о том, что в процессах сопряжения стихий можно…

Дальше я не слушал. И так знал, что его теперь не остановить минут десять. Рассеянно курил, иногда только вставляя — «Надо же!», «Помедленнее, я конспектирую!» и прочие кто бы мог подумать. И когда я уже начал прикидывать, как переключить его внимание на женщин, о которых он тоже много и охотно рассуждает, нас прервали.

— Господа, Орлов и Берг? Мне передавали, что вы хотели со мной встретиться. Я — капитан Родриго Баскес.

— Присаживайтесь, капитан. Выпьете с нами?

Опрятно одет в поношенную, но чистую одежду. Щегольская трость и галстух. Высок, строен но крепок, взгляд решительный. Но в нем читается разочарование. Он шел в сумасшедшей надежде на серьезный наем. А здесь два юнца — аристократа из столицы. Катать золотую молодежь в море, явно не то, чего он ожидал. Ну, попробую его удивить. Я достал из внутреннего кармана его вексель. И отдал ему. Он развернул бумагу, и поднял на меня недоуменный взгляд.

— Что это значит?

— Ваш долг погашен, капитан.

— А взамен?

— Вы можете поступать как вам угодно. Но я предлагаю вам поход под моим командованием. Вы будете на должности старшего помощника, но навигация, управление кораблем и экипажем будет чисто вашей епархией. Жалование десять золотых в месяц. По окончание похода я гарантирую вам место капитана на моем корабле. Но, думаю, вы получите чин капитана Имперского флота.

Он выглядел ошарашенным и махнул коньяк как водку. Да и понятно. Он готовился к чему то преступному. Потом, к пьяному разврату тупых мажоров. А тут…

— Какое судно?

— Вот здесь, капитан, начинается самое интересное. Корабль мы пойдем выбирать завтра. И купим его исходя из ваших рекомендаций. Там, правда будет ряд специфических требований. Господин Берг вас ознакомит.

— Экипаж?

— Вам и набирать. За неделю управитесь?

В общем, капитан Баскес согласился. Опасливо поглядывая на нас как на сумасшедших. Корабль что мы купили, был трехмачтовый сорокопушечный фрегат, лет сорока возрастом. Тут же мной переименованный, в «Облом». Мои спутники не стали интересоваться, что я имел ввиду. Потому что его завели в док, на приведение в божеский вид. Там переоснастили парусное вооружение, и установили наши пушки. Взамен сорока коронад, что я потребовал снять. Может, продайте кому, капитан. Загрузили пятьдесят тонн боеприпасов, и столько же продуктов. С водой, — Берг, если ты не придумаешь мне заклинание опреснения, то я буду тебя пороть, привязав к мачте. На радость всему порту.

Веселее всего вышло с курсантом Кенигсбергской Навигатской Школы. Капитан порта, ознакомившись с предписанием, и изучив меня презрительным взглядом, сказал, впрочем, весьма вежливо:

— Согласно полученных указаний, в ваше распоряжение передается курсант Неверов. Найти его можно рядом с портом, в гостинице «Русалка». Кажется, так называется этот бордель. Не смею задерживать.

Гостиница и вправду была помесью ночлежки и борделя. С рестораном внизу, где висел дым коромыслом, визжали шлюхи, кого то били в углу, а хозяин пытался нам хамить. Курсант Неверов, которого мы стащили с бабы, был пьян до изумления. И заговорил с нами на испанском. Никогда потом он так и не смог нам сказать, почему именно на испанском. А потом и набить морду мне попытался, перейдя на русский. Здоровенный, с пудовыми кулаками амбал…

В общем, он очнулся уже на борту стоящего у причала фрегата. Где узнал, что он теперь второй штурман на корабле «Облом», под командованием капитана Орлова. Это я. Заткнись, Неверов. Мне насрать, как ты разбираешься в навигации и пушечной стрельбе. Потому что если и то и другое будет не превосходно, я тебя не убью. И не мечтай. Я тебя буду ежедневно пороть, пока в тебе, блять, не проснется любовь к навигации и точной стрельбе! За консультациями и углублением знаний обращайся к старпому Баскесу и корабельному магу Бергу. И не дай бог, они будут тобой недовольны!

Предотвальная суета это, как пояснил мне старпом Баскес — сродни эпидемии, и нужно просто смириться и перетерпеть. Экипаж, что он набрал, внушал опасения даже мне. Пираты Тортуги и Багамского архипелага видя эти рожи начали бы им сдаваться без слов. Но, тем не менее, под сдержанное хихиканье всего морского населения побережья мы отвалили в море. Где провели две недели.

Ясное дело, уже через три дня вспыхнул бунт. С простой целью, командиров утопить, и на корабле — в Алжир, пиратствовать. Жаль пушки продали. Но и так неплохо. Когда мы с Бергом отпиз@или практически весь экипаж по одному, попросив Баскеса и Неверова не лезть, был достигнут должный уровень дисциплины.

— И не думайте, уроды, пидоры и прочие салаки, что вас ждет уютная каторга! Вы отслужите весь, бля, до минуты, контрактный срок, и даже вашим трупом ваши товарищи будут швырять во врага для устрашения. С корабля у вас теперь ходу нет! — так я ободрил избитых мореплавателей, построенных на палубе.

После этого Баскес приступил к слаживанию экипажа, а Неверов пришел в экстаз от нашей артиллерии. Каждой пушке мы придали расчет по трое наиболее сообразительных. И расстреляли островок рядом с побережьем будущей Хорватии.

И весь экипаж воспрял. Потому что дальность, точность и уровень поражения оказались для этих времен запредельными.

Вернувшись в Триест, мы три дня чистили перья, пополняли запасы, и собирались с силами. Дела в Империи были как всегда хорошо. За исключением двух пустяков. Краковский Маньяк совсем сбрендил и перешел на еженедельный режим. Вместо ежемесячного. И, из своего имения на Украине, были похищены шестилетняя маркиза Вишневицкая, и внучка Ивана Минина, шестнадцатилетняя наследная графиня Минина. Генерал — полицмейстер подал в отставку.

С тем фрегат «Облом» и отвалил. Держа генеральный курс на Севастополь. Но задолго до того, как в Ноябре фрегат вернулся, слава о нем, и его капитане прогремела не только в морях. Но и во всех столицах.