— А хорошо, что переход рядом с меридианом был... — Бабах оторвал кусочек материи и перешёл к другому отверстию. — Прикиньте, если бы километров сто от них убегать? Тогда точно пиши пропало.
— Вы чего вдруг такими пессимистами стали? — улыбнулся Гарик продолжая очищать лицо. — Ни хрена бы они нам не сделали...
— Ну-ну... — скептически протянул я.
— Да ладно вам. Давайте лучше покажу, что раздобыл. Бабах, давай шмотник сюда.
Вовка оторвался от процедуры конопаченья дырок в борту и протянул Гарику рюкзак. Я только сейчас обратил внимание на то, что из него торчит самый настоящий приклад охотничьего ружья. Именно его в суматохе я и принял за лопатку.
Мезенцев зацепил тряпку за щётку стеклоочистителя и залез в рюкзак.
— Это Макарыч, вы его уже видели, — протянул он достав узнаваемый пистолет, который стоял за затворной задержке, обнажив короткий стволик. — С вашего позволения, закрепляю его за собой.
— Табельное оружие что ли? — тут же поинтересовался Бабах, подходя поближе.
— Наверное когда-то было, — согласно кивнул Игорь. — Но я как-то не выспрашивал, что и откуда у них взялось.
Адреналиновый коктейль и панические эмоции уже отступили, сделав это на удивление быстро. Хотя обычно после всяких стрессовых ситуаций, меня коматозило ещё по пол дня. И я, даже сам того не заметив, с нескрываемым любопытством стал пытаться заглянуть в тёмное нутро раскрытого Игоревского вещмешка. Какое-то мальчишеское озорство взяло верх и, несмотря на всё произошедшее, мне уже не терпелось увидеть, ради чего мы так рисковали. Но я решил не перебивать Игоря, который явно хотел похвастаться своей добычей. А отчитать друга за безрассудные действия, я всегда успею.
— Так, — Гарик потянул за торчащий приклад. — Это, пожалуй, Вовке.
С этими словами он наконец-то извлёк обрез курковой двухстволки.
— Это же ТОЗ-Б! — воскликнул я сразу же узнав данное ружье.
— В энциклопедиях своих высмотрел? — Поинтересовался Игорь.
— Нет. У меня у деда такая. Шестнадцатый калибр. Их с пятьдесят седьмого года производили, кажется. Ещё в СССР. Так, Вова, осторожней, в сторону направь и проверь сначала что в стволе патронов нет. Чтобы переломить, надо...
Но Бабах не нуждался в моих инструкциях. Он уже направил оружие в поле перепаханной земли и привычным движением отодвинул боковой рычаг с таким выражением лица, словно всю жизнь этим занимался.
— У тебя тоже кто-то из родных охотник? — поинтересовался я немного раздосадовано от того, что не удалось лишний раз поумничать.
— Не, — отмахнулся Бабах, поднимая стволы на уровень глаз.
— Откуда знаешь тогда?
— Так это, понятно же всё... — начал было Вовка, но тут же остановился и почесал затылок, сдвинув на глаза Игоревскую кепку. — Слушай, а ведь и правда. Меня же никто не учил, но как-то само получилось... Сюда патроны. Курки взводишь, флажок предохранителя сдвигаешь и бах, бах!
— Ага, бах-бах, потому что ты Бабах!
Гарик расплылся в улыбке довольный своим каламбуром.
— В пустую только курками не щёлкай, — протянул я, вспоминая дедовы наставления о том, как надо обращаться с ружьём.
На самом деле мне стало немного завидно от того, что обрез, если можно было так выразится, достался именно Вовке. Настоящий Макаров мне никогда держать в руках не доводилось, а вот дедушкину тозку я знал хорошо. В голове тут же всплыл один случай, после которого я понял, что оружие штука серьёзная и отношения требует к себе соответствующего.
Это было зимой. Может быть два, или три года назад. В общем девяностые подходили к концу и на горизонте уже маячил загадочный миллениум. Я приехал в Казахстан на зимние каникулы. Дед мой, Роман Захарович, хоть и был уже пенсионером, всё равно продолжал ходить на работу в сельский дом культуры, чтобы хоть как-то скоротать однообразные дни и чем-то занять голову. Бабушка, по своему обыкновению, закончив обеденные хлопоты прилегла отдохнуть. Я ходил по комнатам, наслаждаясь звуками потрескивающих в печи полешек и эмоциональным покоем.
Забредя в дедову комнату, я увидел охотничье ружьё, стоящее в углу в собранном виде. Надо сказать, что девяностые в Казахстане тоже были богаты на всякие дурные события. Хотя глухую деревню, вернее колхоз имени Тельмана, расположенный неподалёку от границы с Оренбургской областью, они особо не затронули. Впрочем, видимо на всякий случай, дед всё равно держал ружьё под рукой.
Недолго думая, я взял оружие, и первым же спонтанным желанием было просто «пощёлкать курками». Хорошо, что мозгов хватило сдвинуть боковой рычаг и посмотреть стволы. Конечно же тозка оказалась заряженной. Я так и простоял полминуты, словно навсегда записывая себе в подсознание программу о том, насколько надо быть осторожным с оружием. А то щёлкнул бы я тогда курками... Ладно хоть не было никого, а стволы просто в стену смотрели. В общем оружие я разрядил, и деда вечером предупредил, что патронов там нет.
Поэтому глядя сейчас на то, как Бабах крутит в руках обрез, я ему по-хорошему завидовал. Всё-таки знакомая была вещица. Правда какие-то рукозады безбожно надругались над стволами, когда спиливали их. Так плохо это сделать надо было ещё постараться. Даже издалека были видны неровные края, запиленные под разным углом. Но при этом почему-то эти гении оружейной мысли оставили приклад. Со спиленными стволами ружьё бесспорно стало компактнее, но всё до удобности обреза было ещё далеко.
«А ведь бабушка с дедом будут ждать в гости этой зимой... — подумалось мне. — А что будет, когда узнают, что я пропал? Они же с ума сойдут... Вот чёрт...»
— Так, это тоже тебе, — Гарик достал из рюкзака широкий поясной ремень, на котором болтались два старых, ещё советских патронташа на восемь патронов. — Ну-ка, Тохан, посмотри. Ты должен в этом деле разбираться, что там по патронам?
Я, быстро отгоняя от себя тоскливые мысли, взял протянутый ремень.
— Ого, кожа настоящая! — чрезмерно заинтересованно воскликнул я, с трудом сдёргивая фиксирующий язычок. — Редко пользовались им, что ли? Туго идёт.
— Так, давай, расскажи мне, какую дичь этим завалить можно, — тут же заинтересовался Володька с нескрываемым блеском в глазах. — Утку или кабана?
Я добродушно улыбнулся.
— Какую утку, Вован? С такими обрезками стволов тебе к ним метров на двадцать надо будет подобраться, и то не факт.
— Ничего. Главное оглушить, а там прикладом добью.
— Ага, и кабана?
— И кабана.
Гарик добродушно засмеялся, выпуская дым.
— Ну-ну, — покивал я, изучая маркировку патронов. — Значит смотри. В этом патронташе, правом получается, когда ремень нацепишь, у тебя восемь пулевых патронов. Там пуля это просто шар свинцовый, которым в даль стрелять не самая лучшая идея. А с такими стволами — тем более. Но с близкого расстояния влупит так, что мало не покажется. А вот во втором всего пять патронов. Четыре нуля. Это, если мне память не изменяет, дробь. Причём очень крупная...
— Картечь? — поинтересовался Мезенцев.
— Слушай, ну для какой-нибудь несчастной утки, почти картечь.
— Это хорошо или плохо? — Вовка недоумённо на меня посмотрел.
— Зависит от поставленной задачи, — я пожал плечами. — Но с близкого расстояния раны будут чудовищными.
Мне пришлось сделать максимально умное лицо и знающий вид. Хотя на самом деле я не имел ни малейшего представления, о том, что крупная дробь сделает с телом при попадании с близкого расстояния. Но, что-то мне подсказывало, что ничего хорошего ждать не стоит. Даже теоретические размышления о том, что Вовка будет вынужден пустить в дело обрез курковки, вызывали во мне сильный страх.
— Всё запомнил?
— Ага. Тут пули, тут картечь. Давай уже.
Вовка нетерпеливо забрал у меня патронташи и накинул их себе на плечо, взяв тозку двумя руками.
— Бабах, ты в таком виде на разбойника с большой дороги похож, — заключил Мезенцев.
— Я ковбой Мальборо, ёптить!
— Слушай, давай без шуток, — заволновался я. — Бабахалку свою заряженной не держи. Тут курки внешние, чёрт её знает, оттянешь случайно и выстрелит.
— Тохан, всё в порядке, — с очень серьёзным видом протянул Володя. — Я же не дурак.
Мезенцев скептически на него посмотрел.
— Ладно, — продолжил я. — Давай, Гарик, это по-любому ещё не всё. Ведь так?
— Конечно, — Игорь запустил руку в рюкзак. — Это вот, для тебя.
Помимо моей воли губы расплылись в довольной улыбке, и я замер в предвкушении. В следующую секунду мне в ладонь лёг маленький, холодный, чёрный пистолет. Скорее даже пистолетик.
— Это что?
— Газовый, — ответил Игорь.
Я посмотрел на него, ожидая что это шутка, или тут скрыт какой-то подвох. Но Мезенцев продолжил шуршать рукой в рюкзаке с абсолютно спокойным выражением лица.
— Ты серьёзно? — удивился я. — То есть у тебя ПМ, у Вовки дробовик, а у меня газовая перделка?
— Тохан, ты больше всех переживаешь за то, что кто-нибудь пораниться. Вот из этого ты точно не поранишься. К тому же, ты счастливый обладатель честно купленного оружия. Потому что денег хватило только на него. Остальное я слямзил.
Мезенцев протянул мне маленькую коробочку из прозрачного пластика, в которой виднелись восемь патронов.
— Вот. Извини, других вариантов нет.
— Не грусти, Тохан, — Вовка хлопнул меня по плечу. — Хочешь, дам из обреза пальнуть?
— Так, — тут же деловито прервал его Игорь. — Никаких «пальнуть». Это все боеприпасы что у нас есть, так что бережём!
— Сказал человек, который совсем недавно рассадил кучу патронов, — ехидно заметил я.
— Так у меня тут ещё есть...
Мезенцев, хитро улыбнувшись, достал из рюкзака два снаряженных пистолетных магазина.
— Понятно всё с тобой.
Я покрутил в руках полученное оружие. Пистолетик полностью помещался у меня на ладони. На боку красовалась надпись «Перфекта» и был указан калибр в восемь миллиметров. Что это за зверь такой я понятия не имел, но производилось данное оружие в Германии.
«Что ж, — подумал я. — Должно быть лучше, чем ничего. Всё равно пригодиться.»
Я убрал пистолет и патроны во внутренний карман обдергайки, решив разобраться с ним чуть позже. Мезенцев тем временем закинул рюкзак за спину и снова взял тряпку, став старательно очищать забрызганную «кожанку».
— Гарик, давай я одним пальну, — предложил Вовка, примостив патронташ на поясе и уже вытащив дробовой патрон. — Ну чтобы освоить оружие, так сказать. Чтобы знать, что делать, когда дело до этого дойдёт.
— Будем надеяться, что не дойдёт, — поспешил уточнить я.
— Тохан, ты чего так напрягся? Надо же быть готовым...
Я посмотрел на Бабаха. Тот крутил между пальцами патрон и загадочно улыбался.
— Давай я прямо скажу, почему я напрягся. Это — оружие. Оружие сделано, чтобы убивать. Убивать, а не орехи колоть, или огород копать...
— Убивает людей не оружие, а другие люди, — философично протянул Мезенцев, выпуская струйку дыма.
— Соглашусь, — кивнул я. — Но против кого вы собрались его применять? Володя, вот ты готов так просто взять и в человека пальнуть? То, что Гарик готов, это мы уже выяснили.
— Тохан, я же в колёса целился. Не в людей, — пожал плечами Мезенцев.
— Вот, — подхватил Бабах. — А у меня вообще оружие охотничье. Против животных значит!
— Каких животных? — не унимался я, чувствуя, как внутри меня зашевелился червячок занудства. — Где ты их видишь?
— А бродячие собаки, к примеру? — Вовка явно не собирался сдавать своих позиций. — Стая таких тварей — весьма серьёзная угроза. Скажешь, такого быть не может?
Я открыл было рот, чтобы начать возражать, но подумал, что он прав. Действительно, такой вариант исключать не стоило.
— Я думаю, что Тохан имеет в виду немного другое, — протянул Игорь, закончив чистить куртку. — Давайте договоримся, что оружие используем только в целях самообороны. И в самом крайнем случае. При этом целимся куда-нибудь в мякушку, по возможности. В ногу, к примеру. Стволы лишний раз не светим. Не надо никому знать, что у нас есть, а чего нет. И вообще, Палыч, у тебя газовик. Вот по тебе и будем ориентироваться. Он не летальный, так что первое слово будет за тобой. Такой расклад тебе нервы успокоит?
Я облегчённо выдохнул и согласно кивнул.
— Вот и хорошо.
— Только поправка одна, — протянул я. — Бабаху и в «мякушку» лучше не палить. Разворотит так, что кровотечение не остановить будет...
— Пармезан, пармезан... — хихикнул Вовка.
Игорь выразительно на него посмотрел и добавил:
— Согласен. Володька ты — тяжёлая артиллерия. На самый крайний случай. Понял?
— Да понял я, понял. Давайте уже бахнем!
— Давай, — кивнул я.
— Бабах, одним словом, — хихикнул Гарик.
Вовка тут же радостно переломил обрез и, развернувшись к перепаханному полю, зарядил патрон. В мёрзлом воздухе раздался знакомый щелчок взведённого курка. В следующую секунду Вишняков вскинул оружие, упёр приклад себе в плечо и, сдвинув предохранитель, продавил спусковой крючок.
Морозную тишину разорвал оглушительный выстрел. Из ствола вырвалось огромное облаком сизого дыма и сноп искр догорающего пороха. Дробь разворотила огромный комок перепаханной земли метрах в десяти от нас.
— Твою мать! — невольно вскрикнул я, инстинктивно схватившись за уши.
— Чего так громко?! — вторил Мезенцев.
— Бабаха. Я буду звать её Бабахой! — радостно заключил Вован, снова преломив ствол и вытаскивая стрелянную гильзу.
Я невольно потряс головой, пытаясь разогнать повисший звон.
— Громкая шутка, — Гарик засунул палец в ухо.
— Это с непривычки, — улыбнулся Вовка. — Что-то вы совсем нежные.
С этими словами он поднёс ещё дымящуюся гильзу к лицу и вдохнул.
— Обожаю запах напалма по утрам, — процитировал он с довольным лицом.
«Ну-ну, тоже мне, апокалипсис наших дней... — подумал я. — Хотя, Бабах с Бабахой — вполне может и за апокалипсис сойти. Но всё же, почему Вовка так ловко с ружьём обращается, будто всю жизнь этим занимался? Я вот с газовиком своим позже разберусь, что куда нажимать и за что тянуть. Хотя, там просто всё должно быть, но всё равно. А у Вишнякова как-то сразу всё получилось... Странно».
— Я вот знаете, о чём подумал?
Мезенцев перекинул грязную тряпку через плечо и указал дымящейся сигаретой в сторону следов грязных покрышек буханки.
— Нет, — отозвался я.
— Повезло, что переход был так близко от гаража расположен.
— Можно было и пешком дойти, — кивнул Вовка.
— И от первого перехода, тоже не слишком далеко оказалось... — Гарик задумался.
— Лучше бы эти штуки в обе стороны работали, — не сдержался я.
Мезенцев и Володька хмуро на меня посмотрели.
— Простите, вырвалось, — вздохнул я, выставив руки вперёд в извиняющемся жесте.
Переход, или портал, или врата. В общем задний проход между мирами работал как система ниппель. Только в одну сторону. Вернуться через него было нельзя. Его даже не было видно. Вернее, его здесь уже и не было. Можно было развернуться и продолжить ехать в ту сторону, из которой мы прибыли, и ничего не обнаружить. Проверено. Ведь в первый день мы пробежали и прошли не один километр в попытке вернуться.
Вот и сейчас позади Боливара было просто серое дорожное полотно, исчезающее в медленном снегопаде. Никаких оптический иллюзий, мерцающего воздуха, завихрений и всего такого. Уже на второй день, когда мы начали принимать тот факт, что оказались в каком-то другом Челябинске, был заключён договор лишний раз об этом не говорить. Потому что всем и без этого было паршиво.
— Угу, — кивнул Игорь. — Так вот, этот переход рядом был. А кто знает где следующий? Может до него несколько сотен километров... А может тысяч.
Что-то ненавязчиво надавило на грудь, словно вынуждая сделать шаг в ту сторону, куда смотрел Боливар.
— Все почувствовали? — Мезенцев улыбнулся уголком рта.
— Да. Указывает путь... — протянул Вишняков.
Я согласно кивнул.