Где-то во времени. Часть первая.

Часть 8

Вовка отрицательно помотал головой. Судя по остекленелым глазам, ему тоже хотелось спать.

— Может остановишься?

— Нет. Мне интересно хоть до какой-то точки добраться.

— В смысле?

— Тут нет ничего, Тохан. Это какой-то странный мир. Только дорога и снег. Два часа подряд...

Я недоверчиво посмотрел сквозь ветровое стекло, но за ним и правда ничего не изменилось. Всё тот же белёсый свет и непроглядная пелена. Ни разметки, ни встречных машин. Ничего. Вовка проследил мой взгляд и изобразил на лице какую-то непонятную эмоцию. То ли растерянности, то ли радостного утверждения.

— Ты это, на дорогу смотри, — хмыкнул я, пересев на пассажирские места за Вовкиной спинкой.

— А чего на неё смотреть? Она прямая, как линейка. Хоть руль подпирай и спи.

— Ты же так не делал? — осторожно поинтересовался я.

— Нет конечно, — улыбнулся Володя. — Совсем за дурака держишь?

— Я просто спросил... Как думаешь, сколько градусов за бортом?

— Минус ноль! — тут же выпалил он.

— Блин, Бабах, не может быть «минус ноль». Ноль, он на то и ноль. А дальше уже идёт минус, или плюс. К тому же, при ноле снег тает, а тут лежит...

— Значит минус пятнадцать.

Я выразительно на него посмотрел.

— Ты же просто цифры сейчас от балды говоришь?

— Ага.

— Странно... — протянул я.

— Что именно из всего происходящего кажется тебе странным?

— Два часа говоришь едем?

Володька кивнул.

— Как думаешь, сколько снег идёт?

— До того, как мы приехали? Или вообще в этом месте? Мире?

— И то, и то.

— Понятия не имею. А что?

— Ну смотри, освещение не изменилось. Снега больше не стало. Смотри валит как. Метров триста, наверное, видимость. Как это работает?

— А я знаю, что ли? У нас помнишь как-то похожий снегопад начался... К вечеру уже по колено было...

— Помню. Транспорт встал. Большие дороги ещё чистили, а во дворах вообще не проехать...

Я невольно замолчал. Снова вспомнился родной город. Или в данной ситуации точнее было сказать «родной мир»? Вовка тоже еле слышно вздохнул. И только желудок разорвал повисшую тишину голодным урчанием.

— Слушай, пожрать бы чего-нибудь... — протянул я.

— Там морковка есть.

— Морковка — это хорошо, но хочется чего-нибудь посерьёзнее.

— Хочется — перехочется. Экономим, сам же сказал.

— Может покушаем как следует и потом экономить начнём? — в шутку предложил я, хотя на самом деле был полностью согласен с Вовкиной позицией.

Бабах улыбнулся.

«Действительно, — подумал я. — А что, если в этом мире и правда ничего больше нет кроме снега и дороги? Так что надо терпеть до последнего. Чёрт его знает, где мы сможем раздобыть еды. И сможем ли вообще.»

— Тохан, Тоха, смотри! — взволнованно воскликнул Вовка и нервно заёрзал на сидении. — Мне кажется или там есть кто-то?

Я подался вперёд и устремил взор в белёсую пелену. Действительно, прямо по курсу возникло какое-то тёмное пятно. По мере приближения оно всё больше и больше обретало очертания человеческой фигуры и какого-то стоящего рядом предмета, в котором легко угадывался небольшой столик. Или лоток.

— Да, Бабах, это человек! — радостно воскликнул я и тоже нетерпеливо заёрзал.

Не знаю почему, но я был очень рад наконец-то увидеть в этом мире хоть что-то кроме перепаханной земли и падающего снега.

— Интересно, что ему надо? — Бабах начал сбавлять скорость. — А что, если это грабитель? Засада? Ловушка?!

Вишняков выпучил глаза и поправил Бабаху, которая всё это время стояла у него под рукой, упёртая стволами в пол, а прикладом в моторный отдел. Увидев такое, я хотел было пожурить друга за то, что не следует допускать попадания в ствол возможного мусора, но разглядел предусмотрительно подложенный под них чёрный пакетик.

— С чего ты взял, что ловушка?

— А с чего ты взял, что нет? — логично парировал Вован.

— Вы чего разорались? — раздался за спиной сонный голос Игоря.

— Мезенцев подъём! — бросил Володя. — Тут человек прямо по курсу!

— Да и хрен с ним, — буркнул Гарик.

— Ты не понимаешь! Это первый человек за несколько часов!

— А может и вообще единственный на весь мир, — философично заключил я.

За спиной послышалось недовольное бурчание и шуршание куртки. Мы с Вовкой продолжили неотрывно наблюдать за очертаниями стремительно приближающейся фигуры. Не знаю почему, но я ощутил какое-то неподдельное волнение. Может, это Вовкин беспокойный настрой был так заразителен, а может действительно чувствовал, что с этим миром что-то не так. В любом случае Боливар плавно сбавил скорость и остановился в нескольких метрах от загадочного незнакомца.

Всё это выглядело очень странно. Это был высокий мужчина средних лет, облачённый в длинное чёрное пальто с большими пластиковыми пуговицами и вязанную шапку, которую у нас в Челябинске называли «пидорками». На лице красовалась жёсткая щетина. Из-под широких штанин тёмных брюк проглядывали мощные ботинки, на манер армейских только на более толстой подошве.

Прямо перед ним действительно был небольшой столик, на котором что-то лежало, накрытое тканью очень напоминающей шерстяной платок. Был у моей бабушки такой, украшенный по краям узором из вьющихся цветков шиповника. Где-то вдалеке, прямо посреди перепаханного поля, можно было разглядеть прямоугольные очертания какого-то строения, напоминающего небольшую избушку.

Вовка заглушил мотор и воцарилась тишина. Большие хлопья снега больше не неслись навстречу и продолжали своё медленное падение. Странный человек больше походил на какое-то каменное изваяние, потому что стоял абсолютно неподвижно. И только небольшие облачка пара, выходящие из ноздрей, свидетельствовали о том, что это не так.

— Похоже ему до нас дела нет, — протянул Вовка.

— Ага, — раздался над самым ухом голос Мезенцева. — Пойдёмте, спросим у него чего-нибудь.

После этих слов раздалось металлическое клацанье. Я посмотрел на Игоря и увидел, как он заряжает магазин в пистолет.

— Ты чего... — начал было я.

— Успокойся, Тохан, — хмыкнул Гарик, подмигнув заспанными глазами. — Это для так, на всякий случай. Пошли.

С этими словами он спрятал Макаров за пояс и накрыл его кофтой. Щелкнул замок пассажирской двери и внутрь тут же ворвался поток холодного воздуха. Только ощутив контрастный перепад температур я понял, насколько же внутри буханки было тепло.

Стоило выбраться из машины, как тело тут же пробрал неприятный озноб, заставляя поспешно застегнуть замок обдергайки и невольно вжать голову в плечи. Оказавшись в окружении морозной прохлады, я отчетливо почувствовал запах немытого тела. Пока это еще не была ужасная застарелая вонь, но одежду действительно не помешало бы простирнуть. А в случае с нижним бельём ситуация вообще рисковала стать катастрофической. Впрочем, мне не очень хотелось думать об этом именно сейчас. Меня куда больше заинтересовал неизвестный мужчина, который так и не обращал на нас никакого внимания.

Стоило мне сделать несколько шагов, как в ноздри ударил ещё один аромат, от которого желудок буквально свернулся в трубочку. Или завернулся узлом. Или же наоборот стал бешено колотиться подобно сердцу, с устрашающей скоростью заполняясь желудочным соком.

В воздухе пахло свежеиспечённой едой. Запах был настолько сильным, что рот мгновенно заполнился слюной и я быстро сглотнул, невольно устремляя шаг. Судя по тому, как Вовка практически подпрыгнул на месте, а Мезенцев засеменил к столику ещё быстрее, все почувствовали этот чарующий аромат.

Мужик в шапочке наконец-то посмотрел в нашу сторону.

— Странный тип, — в полголоса буркнул я, подходя поближе.

Гарик хмыкнул и согласно кивнул.

— Ну, как говориться, здравствуйте! — чрезмерно громко и эмоционально начал Бабах, подходя к столику.

На лице незнакомца не отразилось никаких эмоций. Он смерил нас взглядом сероватых глаз, которые показались мне такими же холодными, как и падающий снег.

— Давно стоите? — продолжил Вовка нелепо засунув руки в карманы и слегка ссутулившись от холода, отчего опять стал походить на заправского гопника.

Мужчина не ответил.

— А мы тут это... — по-прежнему бойко продолжил Бабах, но запнулся, явно не сообразив, что сказать дальше.

— Проездом мы тут, — продолжил за него Гарик. — Так, движемся без особой цели.

— Я бы не сказал, — отозвался мужчина, ровным, безэмоциональным голосом.

У меня даже сложилось такое впечатление, что со нами говорит и не человек вовсе, а окружающий снегопад. Воцарилась неловкое молчание, прерываемое лишь шарканьем подошв Вовкиных кроссовок по асфальту. Запах горячей пищи буквально сводил с ума, и я был уверен, что все сейчас думают об одном и том же.

— Послушайте, — выпалил я, — очень сильно пахнет едой. Вы что-то продаёте?

— Сосиски.

Мужчина поднял руку и сдёрнул ткань. Перед нашим взором предстал небольшой противень, на котором красовались самые настоящие сосиски в тесте, выложенные в два ряда.

Запах стал ещё сильнее, и я невольно покачнулся от какого-то предобморочного состояния, только сейчас осознав, как сильно проголодался.

— Ох, ёптить! — воскликнул Вовка.

— А вы тогда выходит... — начал было я не в состоянии отвести взгляд от печёного теста.

— Продавец сосисок, — безэмоционально заключил незнакомец.

— Понятно, что не пельменей, — хихикнул Вовка, переминаясь с ноги на ногу и не отводя глаз от противеня.

— У нас денег нет... — Игорь чуть не захлебнулся слюной.

— Угощайтесь, — кивнул мужчина. — Здесь денег тоже нет. Они ни к чему. А это я приготовил специально для вас.

Мы нерешительно переглянулись. Быть такого не могло, чтобы вот так, на трассе, кто-то бесплатно предлагал еду.

— В чём подвох? — начал было Мезенцев, но Вовка уже схватил сосиску.

— Один раз живём! — воскликнул он, жадно впившись в хрустящую корочку.

Судя по блаженному мычанию и округлению Вовкиных глаз, сосиска была великолепна. Что ж, больше сдерживаться не было сил и мы набросились на предложенное угощение.

Еда оказалась в меру горячей. Запеченное тесто согревало зябнущие пальцы, а вкус ароматной подкопченной сосиски наполнял тело и душу вожделенным теплом. Говорить вовсе не хотелось. Хотелось лишь одного — сожрать как можно больше сосисок, которых оказалось двенадцать штук.

Снова воцарилась тишина, на этот раз прерываемая довольным мычанием и чавкающими звуками. Мы периодически переглядывались, удовлетворённо кивая головой в знак одобрения.

Первые две сосиски я уничтожил с такой скоростью, что наверняка поставил мировой рекорд. Жаль только, что рядом не было никого, кто бы мог его зафиксировать. К середине третьей у меня даже начала болеть челюсть и пришлось приложить мощное волевое усилие, чтобы сбавить хорошо взятый темп. По мере насыщения складывалось такое чувство, будто в центр тела поместили миниатюрную печку, от которой расходилось приятное тепло.

— Думаю, я выражу общее мнение, — кое-как с набитым ртом протянул я, — но это лучшие сосиски в тесте, что мне когда-либо доводилось пробовать!

Гарик и Бабах молча кивнули. Продавец сосисок продолжил смотреть на то, как мы уплетаем его товар.

— Ты что, здесь один? — поинтересовался Игорь с набитым ртом.

— Один.

— А сосиски всегда такие горячие? — добавил я. — Не успевают на холоде остыть?

— Всегда. Не успевают.

— Подожди, — в глазах Мезенцева блеснул тот самый огонёк, с которым он обычно начинал диалог, готовясь вывести что-то скрывающего собеседника на чистую воду. — Если здесь денег вообще нет, откуда ты тогда знаешь само слово деньги? И почему называешь себя продавцом? Знаком, выходит, с товарно-денежными отношениями?

Мне стало неловко за весьма прямой тон Мезенцева, и я легонько пнул его ногой по подошве кроссовка, на что Игорь только лишь дёрнул плечом.

Но мужчина никак не прореагировал на его тон.

— Продавцом меня назвали. Моей воли в этом не было, — всё так же безэмоционально ответил он.

«А в целом Гарик прав, — подумалось мне. — Раз он не взял с нас денег, то действительно какой же он продавец? Скорее, сосисочный меценат. И тогда уж это не товар, а угощение. В любом случае, не важно, как это назвать. Важно, что это вкусно и вовремя.»

— Что ж, в любом случае спасибо, — хмыкнул Мезенцев, продолжая уплетать сосиску.

— Очень вкусно, — согласился Бабах. — Сами делаете?

Продавец молча кивнул и стал неторопливо сворачивать ткань.

— Подождите, — начал я, — вы сказали, что приготовили специально для нас? Так?

— Так.

— Получается, знали, что мы проедем?

— Конечно.

Вовка с Игорем на секунду перестали жевать, вопросительно глядя на неизвестного.

— И давно вы готовите еду для проезжающих?

— Это не важно.

— В смысле? — спросил Гарик прожевав.

— В прямом.

«Да уж, содержательный диалог, — подумал я и покрутил головой. — Хотя, а чего ожидать от другого мира?»

— А что это за место? Мы едем несколько часов и не видели ничего кроме дороги и перепаханного поля. Вы первый, кто нам попался.

— Это всё не имеет значения. — Сосисочный меценат положил аккуратный квадратик ткани на край противня.

— А есть по близости какой-нибудь город? — спросил Гарик.

— Нет.

— Может быть посёлок?

— Нет.

Мезенцев тихо засмеялся, и откусил ещё кусочек.

— Ну хорошо, а люди? Кто-нибудь ещё проезжал, кроме нас?

— Это не важно, — словно какой-то робот повторил продавец. — Кто-то едет несколько часов, кто-то идёт несколько дней. Главное — успеть.

Я ничего не понял. Куда мы должны были успеть? Это был всего лишь второй мир, в котором мы оказались. И несмотря на то, что я испытывал определённые опасения, о которых говорил ещё в гараже, мне казалось, что он будет похож на наш родной. Ну или хотя бы его вариацию. С той же самой скалой или озером вместо каких-нибудь других домов. Хотя, чего ради я так решил было абсолютно непонятно. Ведь столь малого количества перемещений было абсолютно недостаточно для выявления каких-либо статистических закономерностей.

«Или нет? — подумал я. — Получается единичный переход и схожий мир — это сто процентное совпадение. Теперь два перехода, и два очевидно разных мира. Значит уже пятьдесят на пятьдесят».

— А что, кто-то ещё и до нас проходил? — прожевав поинтересовался Гарик.

— Да. Один человек.

— И куда он пошёл?

Судя по вкрадчивому тону, Игорь всё же не терял надежды попытаться разговорить странного человека, хотя мне уже стало очевидно, что из этого ничего не выйдет.

— Туда, — мужчина спокойно указал рукой в сторону исчезающего в снегопаде дорожного полотна. — Спешил ответить на призыв.

Мы вопросительно на него уставились. Продавец окинул нас ничего не выражающим взглядом, и, похоже, тихо хмыкнул. Во всяком случае мне так показалось.

— Кому-то нужна помощь. — Он вытянул руку и поочерёдно указал на грудь каждого из нас.

Тут и без лишних жестов было понятно, что он подразумевает медальоны. Побрякушка тут же легонько надавила на грудь, призывая развернуться в ту же сторону, куда смотрели фары Боливара. Судя по тому, что все повернули голову, я был не единственным кто это почувствовал.

Вовка швыркнул носом, а Гарик отправил в рот остатки третьей сосиски.

— То есть, это так работает? — поинтересовался я.

Мужчина перевёл на меня взгляд. От вида холодных и ничего не выражающих глаз стало не по себе. На какую-то долю секунды мне показалось что напротив меня и не человек вовсе, а просто похожая на него оболочка. Будто там, за стекляшками зрачков и не было ничего вовсе.

— Нет, мы знаем конечно, как это работает, — деловито заключил Гарик. — Иначе, как бы мы здесь оказались. Только вот собирались на скорую руку... Мало полезного с собой взяли. Вот если бы кто напомнил, как назад вернуться...

Мезенцев хитро прищурился. Продавец никак на это не прореагировал, лишь пододвинул противень с оставшимися сосисками поближе к краю стола с нашей стороны.

— Доедайте.

— Спасибо, — рассеяно протянул я после затянувшейся паузы.