12-й Псалом сестры Литиции

13. А там не арфа и даже не тромбон

Сон прерывается криком. Снится мне моя сборная, но все бойцы, даже Огаров, обзавелись длинными языками, бегают на четырех конечностях и скандируют Шуфутинского. Так что я даже рад.

Накидываю ночнушку и бегу вниз, к спальне пациента. Живем мы в этом же древнем доме. В двух комнатках этажом выше. Это бесплатно и, как выяснилось, удобно.

С грустью вспоминаю дни, когда жил в нормальных гостиницах. Со шведским столом, бассейном, теннисным кортом и вайфаем. Особенно грустно вспоминать пиво и чипсы. Но один плюс в этом времени есть: кормят тут определенно лучше. Все натуральное, ни капли канцерогенов, сбалансированный белок. Спорный плюс, короче.

Костик уже там. Джим перегрыз зубами веревку и попытался задушить отца, который остался в детской на ночь.

Вчера пострадавший подтвердил слова жены. И в тот же день мы похоронили тело их ребенка в «Костяных холмах». Вернее, тела. Кроме близнеца Джека, у ног статуи нашлось еще с десяток покойников. Маленьких. Преподобный Константин лично выкопал всех, отпел и похоронил.

Не помогло.

Святоша привязывает мальчика к кровати.

Отец валяется на полу. Явно живой. Я наступаю на него, проходя мимо. Не нечаяно.

Джим или Джек, или кто там еще, смеется, до слез.

– Быстрее, сестра! – прикрикивает Константин.

Прихватив второй моток, я тороплюсь закрепить узлы.

В дверях нарисовывается мать семейства. Опять навеселе. Её снова пришлось успокаивать после вида десятка новых могилок.

– Следствие идет. Не дышите перегаром, – я успеваю захлопнуть дверь перед ее носом.

Костик уже вытаскивает четки и Библию.

– Что-то хотите рассказать? – обращается он к замершему папаше.

Тот отрицательно крутит головой.

– Вас пытался убить собственный ребенок.

– Это не мой сын.

– Уверены? – в глазах Святоши мелькает такая ненависть, что даже мне не по себе становится. Надо будет его поменьше провоцировать.

Отец мальчика реагирует агрессивно. Поднимается и тычет в Преподобного пальцем:

– Вы же священник! Вы должны помогать людям!

– Я помогу вам. И сыну вашему помогу. Скажите, почему он набросился на вас?

– Он сошел с ума!!!

– Достал! – с размаха бью мужика в морду. Получить удар от женщины, да еще упасть из-за него, наверное, обидно. – Чего, ты с ним размусоливаешь?! Сейчас я своего «Эпика» притащу. Вмиг расколется.

– «Эпик» – это ее ружье, – считает своим долгом пояснить Святоша.

Допрашиваемый сглатывает. Орать больше не решается. Чехол у меня за спиной обсуждают всей улицей. Многие уверены, что там арфа. Ха-ха-ха. А там не арфа и даже не тромбон.

– Сестра Литиция весьма необычная послушница. И боюсь, отстрелить вам что-нибудь она может.

– Не задумываясь! – трясу я лохматой головой. Без балаклавы дышится свободно и рискованно. – Но он нам уже не нужен, – наклоняюсь к уху подозреваемого. – Ваша жена нам уже ВСЕ рассказала. Она ВСЕ знает, представляете.

– Что?! – получаю в подарок возглас от обоих участников допроса.

– И покрывала тебя она просто из жалости.

– Из какой жалости?! ВЫ не понимаете ничего!

– Чего не понимаем?

– Всего…

Примериваюсь и с наслаждением бью еще раз.

– Прошу, не надо насилия! – Костик перехватывает мои руки. – Решайтесь скорее. Через несколько минут она войдет в раж. И даже я не смогу ее остановить! – ему явно не нравится моя игра, но пока он согласен соблюдать правила.

– А совести у меня нет, – и я пинаю мужика пяткой в грудь. Руки-то заняты. В них потные ладошки Богомола вцепились. – И не бойтесь, это, действительно, не ваш сын. Но не из-за демона.

– Чего?

Крепись мужик, с меня плохие вести:

– Нагуляла ваша женушка. Она сама призналась.

– Да что за бред!? – отец Джона начинает пятиться. Быстро и безостановочно. Пока не достигает двери.

– Не перегибайте палку. Сестра Литиция, – шепчет Костик.

– Святая правда. Дайте Библию, поклянусь! – крещу папашу. Преподобный немного отодвигается. Боится, что мое крещение черта вызовет?

– Это моя кровь! – воет мужик. – Да, я виноват в смерти Джека, но это мои дети.

Мы со Святошей задаем вопросы одновременно, хоть мысли у нас разные, мнения сходятся:

– Виноват?

– Ветрянкой его заразил?

– Я убил его. Когда понял, что не смогу вытащить обоих. Я выбрал одного из детей и задушил.

Кулак сам находит лицо урода. Я даже подумать ни о чем не успеваю, а мужик уже кровью откашливается. Черт, хочу ему еще раз вмазать! Как попал в это тело, постоянно избить кого-нибудь хочется! Это переизбыток тестостерона?!

Отец Джима выплевывает три зуба.

Хет-трик!

Мальчишка на кровати дергается сильнее. Это так на него запах крови действует?

Тело отползает от меня, закрывает морду руками и канючит:

– Не мог прокормить всех. Не мог… Сколько стоит доктор, вы знаете?

– Хватит. Сестра, вы не можете бить людей. Да и еще так сильно, – вмешивается Богомол.

Вечно он все веселье портит!

– А не сильно можно?

Преподобный недолго думает, у глаз собираются тонкие морщинки:

– Можно. Но только один раз.

– Держись, невротик! – с наслаждением дарю мужику пару пиздюлей.

– Вы отправитесь в тюрьму, – вздыхает Святоша под бульканье моей жертвы. – Но прежде, давайте очистим душу вашего сына. От ваших грехов. Сестра Литиция, псалом №126.

Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его;

если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж.

Отец мелкого ползет к выходу. Я сажусь на него сверху, придавив святой тяжестью к полу. Прерываться мне нельзя.

Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева.

Что стрелы в руке сильного, то сыновья молодые.

Рот мальчишки открывается, и оттуда опять вылетает бабочка. Одна, вторая, несколько.

Это явно не души. Хоть и красиво бы было. Или душ у парнишки на пару футбольных команд.

Черные бусины четок отстукивают ритм. Глаза у Богомола становятся совсем светлые, одухотворенные.

Я и сам готов перекреститься.

Блажен человек, который наполнил ими колчан свой!

Не останутся они в стыде, когда будут говорить с врагами в воротах.

Мужик подо мной стонет. Да, ладно. Не такой уж я жиртрес! Получай удовольствие. Пинать я могу его много и незаметно, пока Святоша занят с ребенком.

– Прости за все отца твоего. Прости его грехи и прощен будешь. Обрети покой, – Преподобный подхватывает убийцу и выходит в коридор.

Богомол угадал с молитвой: мальчик затихает и широкая улыбка, наконец, покидает детское лицо.

Из ста пятидесяти псалмов с несколькими вариациями чтения, Константин умудряется найти единственно верный. Тот, что приносит покой неспокойной душе.

Или ему просто везет.

– Вызовите констебля, – бросает Константин тело к ногам матери.

Бутылка опустела уже наполовину. Томный взгляд отказывается фокусироваться на нас. Я распахнул для мадам калитку беспробудного пьянства.

Ну и черт с ней.

– Мы умрем без него, – жалостливо лепечет женщина.

– Найди себе нормального мужика. Он же убийца, – я бухаюсь рядом с мамашей, наливаю себе вискаря, но выпить не успеваю. Святоша осеняет чашку крестом, и пить становится тошно. Становится вообще тошно. – А хочешь, приходи к нам в монастырь, – предлагаю тетке, протирая руки от крови её мужа, и бровями заговорщицки шевелю. – У нас там, йога, караоке, вечеринки в стиле ку-клукс-клана.

Мариса цепляется Костику в рясу.

– Прошу. Не надо!..

– А ты сможешь жить с ним дальше? – уточняет Святоша. Он одной рукой перебирает четки, а второй отбивается от матери семейства.

– Не знаю. Но в монастырь к ней не хочу!

Что не так-то? У нас классно, девочки в футбол два раза в неделю играют. Ничего дама не понимает. Черт, её бы в шиномонтаж сдать, чтобы все винтики по местам разбежались!

– Вы виноваты не меньше, чем он. Вы – мать и отвечаете за детей. Неужели не знали, что натворил ваш муж?

Мать-алкоголичка рыдает.

–Я так и думал, – Преподобный Богомол гладит женщину по голове, обнимает. (Ах эта прекрасная привычка священников: лапать всех подряд при каждом удобном случае.) Потом целует в макушку и благословляет. – Отпускаю вам грехи ваши, сестра. Сестра Литиция, проводите их в монастырь с сыном.

И тебя перекрестят и меня перекрестят, всех нас по перекрещивают.

– Ок, – моё первое изгнание прошло успешно и без особых жертв. Уже можно ликовать? Я подготовил целый победный танец в лучших традициях шоковой терапии для преподобных. – Погоди, пешком?!

На душе черствеет осадок. Мать и мальца жалко. Что за страна такая, где отец вынужден убить своего ребенка, чтобы выжить?

Тут почки и печень не покупают что ли?! Грабеж отменили? Неужели нельзя было скоммуниздить что-нибудь у кого-нибудь? Самого доктора, например.

Скупердяй Богомол отказывается нанимать экипаж для нас с Марисой и настаивает на пешем паломничестве. Чтобы женщина успела смыть грех с души по дороге. Мне же эта идея кажется не реализуемой. Парень чуть от смеха не помер, а мы его шагать шесть дней заставим. Или семь. Или восемь. Еще же спать где-то надо.

До монастыря нас соглашается подбросить какой-то земледелец с целой повозкой тыкв. Я нашел мужика на рынке и поклялся, что всю партию выкупят по прибытию в монастырь Святого Павла.

Вообще, если бы они шли сами, я бы не надрывался. Но меня отправили с ними!

Повезло им, короче.

– Для первого раза – вы великолепно справились! Как догадались, что дело в отце ребенка? – хвалит Константин, пока топаем к пустырю на окраине Лондона, где нас ждет тыквовладелец.

– Да в фильме каком-то видел. Там тоже история про близнецов, убийство и кровищу. Но выживший себя за убитого выдавал, вроде. Но в общем ситуация похожа. – Похвала от этого смазливого священника неожиданно бодрит.

– Берегите себя, – одухотворенно говорит Святоша.

– И ты себя береги, – хлопаю его по плечу, – но я бы выпил.

– Сестра Литиция!

– Дмитрий!

– Сестра Дмитрий.

– Твою ж мать! – прислушиваюсь к звучанию. Звучит мерзко.

Салютую начальству, усаживаю подопечных на тыквы и даю команду: «ПОЕХАЛИ!». И машу рукой. Всем встречным поперечным. Мужик подначивает лошадь и с сомнением смотрит на огромный чехол, что занял всю повозку.

Жаль, что бутылку виски Мариса швырнула в Темзу, лишив меня последней надежды отметить окончание первого квеста. Туман с радостью принял подношение. Мигнул красным и засветился своим обычным серым светом, провоцируя на вопросы, которые поставили бы любой поисковик в тупик.

Интересно, там на дне жарко?

Если это дорога в ад, где находится лифт в рай?

Это ошибка системы или возможность схалявить и перейти сразу на следующий уровень?

Алиса, два вопроса:

1. Почему бабочки?!

2. Почему мы парня не раздевали?!