12-й Псалом сестры Литиции

4. Я верю вам

Парню было лет двадцать. Обычные штаны на подтяжках, выглаженная однотонная рубашка, вихрь непослушных рыжих волос, яркие зеленые глаза, и веснушки на всем лице. Чересчур озабоченная заинтересованность и подозрительная внимательность. Его здесь быть не должно.

– И что же мы тут разыскиваем? – Вопрос получился злой. Но голодная, не выспавшаяся монашка такой и была.

– Вас, – ответил мальчик странным восторженным голосом. Неужели фанат?

– Учеников не беру, слуг и рабов тоже. Даже если уже совершеннолетний, – Открестилась Литиция.

Подозрительный незнакомец улыбнулся, осветив кабинет своей беззаботностью:

– На самом деле мне восемнадцать.

– Еще лучше, – буркнула женщина, прикидывая, что надо бы расчехлить ружье. Лишним не будет. – Чего надо?

– Я верю вам, сестра Литиция.

Монашка прищурилась на то, как парень складывает ладони вместе и подносит к губам. Жест был до боли знаком.

– Неужели?

Собеседник кивнул. Черные бусины стекали с его рук, как слезы демонов.

– Да ладно, – женщина с недоверием покачала головой.

Парень пожал плечами. Его тонкие пальцы перебирали четки привычной мелодией. Литиция боялась, что никто кроме нее уже не знает этого ритма.

Она медленно подошла к незнакомцу и внезапно обняла его. Крепко и тепло. Рыжий прижался к женщине с не меньшим энтузиазмом. Их встреча была нереальной и магически невероятной.

Литиция не могла отпустить его, пологая, что он тут же испариться, или она проснется. Или метеорит упадет на послеобеденный Лондон. Еще могли прилететь фиолетовые человечки или воскреснуть динозавры…

– И где ж ты целый год ползал? – женщина дышала тяжело, переваривая увесистое чувство обретения. Еще минуту назад мир был странно опустошенным. А сейчас приобрел неожиданный смысл. Выходит, не зря она весь год боролась, готовилась, надеялась…

Гость немного покраснел, отцепляя руки монашки от своей одежды. Его голос дрожал:

– Приходил в себя. И к тому же, вы слишком хорошо прятались от Вильгельма. Найти вас слишком трудная задача. Особенно, для не входящего в круг диссидентов.

– То есть ты тоже переродился, – это было утверждение. Но женщина с трудом сдерживалась, чтобы не заплясать по кабинету с криками: «Я знала! Так тебе! Получи фашист гранату!»

– Я бы сказал – моя душа заняла тело умершего человека, – этому лишь бы поспорить. Последние сомнения разлетелись под недовольным взглядом зеленых глаз. Цвет поменялся, а мимика нет.

Это её напарник.

– Круто, но странно, – Литиция сглотнула подкатившую слюну. Обзор загородила пелена надвигающего морского шторма. Судя по панике в груди, просто океанического масштаба.

– Это Лондон, сестра Литиция, – а этот… Богомол спокоен. Как раньше. – Здесь возможно все.

– Нам бы только Гитлера не дождаться, – лишь бы не разрыдаться перед ним. Она прикусила щеку. Женский организм – оголенные провода чувствительности. Как жить-то с таким обостренным восприятием!?

Воскресший зачем-то забрал у монахини мешок с ружьем и спросил:

– А это кто?

– Пойдем, напарник, просвещать тебя буду! – Литиция взяла его под руку, прижалась на секунду, проверяя настоящий ли.

– Я рад вас видеть, – тихо сказал Константин.

– Я по тебе скучала, – призналась она, притворяясь, что простужена и неизлечимо больна.

– Мне называть вас Дмитрий?

– Забавно было бы. Да хрен с ним, зови Литицией. Тебе можно. Привычней уже.

– Вы больше не мужчина?

Вот умеет одной фразой человек испортить момент.

– Мозги включай перед речевым оборотом! И руки при себе держи! – Литиция вырвалась и гордо ушла вперед. Не оглядываясь.