12-й Псалом сестры Литиции

24. Аппендицит всевышнего

Вам случалось, когда-нибудь проснуться и ощутить себя другим человеком?

Не так чтобы «О, не ем мясо, отныне я веган!» или «Все, по бабам не хожу!». А так вот раз – и у тебя грудь; два – и проблемы физиологического смысла, о которых ты знаешь только из рекламы и только то, что с крылышками комфортней; три – пластика лица, которая тебе не нравится, потому что рожа у тебя до этого явно была симпатичней.

Будто играешь за персонажа в забавной, охрененно реалистичной игре. Но вот-вот все закончится, откроешь глаза и пойдешь на работу. А я всего лишь Дмитрий Черкесов, управляющий нестандартным персонажем.

Относиться к текущим событиям, как к веселому приключению, что свалилось на мою седую голову, гораздо проще, чем принимать реальность за серьезную жизнь. Жизнь – это рутина, отчеты, профориентация раз в полгода.

Но что-то меняется. Стираются воспоминания, сглаживаются углы восприятия. Сказал бы мне кто-нибудь, что через пару месяцев я буду беситься из-за того, что не могу убить жирного старика, рассмеялся бы ему в лицо. Какое мне дело до стариков, демонов или благочестивых монашек?

Вот на упоминание о ружье за спиной, я бы собой восхитился. А так…

Человек – существо неприхотливое, ко всему привыкает. Хоть в семейство к динозаврам подкинь – выживет, приспособится. А те, что с шилом в заднице еще и создадут новую рептилоидную цивилизацию. Я, конечно, не из таких. Слишком ленив для мировых завоеваний.

Этот мир мне больше не кажется чье-то шуткой или глупым вымыслом.

Он реальней, чем хочется.

И бесспорно влияет на мои внутренности. Я хуже сплю, меньше ем и постоянно думаю.

Это же не кризис среднего возраста?

Свадьба Вильгельма IV и графини Аделаиды Мейнингейм воскресает сказку о Золушке.

Видимо, до этого дня все были уверены, что старичок гей, а тут такая радость. Не радужный, не помирает. Гуляй шальная столица. Сгоняют всех жителей Лондона и окрестностей. Обещают много выпивки и гастрономических изысков.

Все счастливы, кроме меня.

Пока невесту наряжают, я пытаюсь привести в порядок рясу и ору на Константина:

– Мы не можем допустить этой свадьбы! Он же ублюдок настоящий! Десять лет над ней издевался! – сглатываю. На губах привкус соли. Все-таки, истерика на пол ночи бесследно не проходит.

Святоша слушает меня очень внимательно, пьет много воды и перебирает свои чётки:

– Мы не можем ничего сделать.

– Мы можем спрятать ее! Увести в монастырь.

– Она не согласится, – Преподобный, как обычно, упрям и сосредоточен.

– Согласится!

Уже вижу, как он грудью защищает счастье молодых. Но Богомол внезапно интересуется:

– Вы плакали этой ночью?

– Зачем? – вопрос выбивается из нашего разговора. Явно, чтобы сбить меня с толку.

Константин хмурится, целует крест и принимает свою любимую позу «задумчивого насекомого»: складывает вместе кончики пальцев, упирается в них лбом и тяжело вздыхает:

– Она ждет ребенка от него.

– От него ли?

– Я вчера был у Чарльза. Грей запретил трогать принца. А уж тем более расстраивать свадьбу. Это событие королевского уровня. Не нам в него лезть.

– Мне этот Грей не указ. Я забираю девочку!

– Литиция… Сестра… Дмитрий… – еще раз целует распятье. Он с крестом пол дня лобызаться будет?! Что за фетиш?! – Он – глава правительства Великобритании. Игнорирование его приказов, приравнивается к преступлению. А графиня Мейнингейм вряд ли согласится свидетельствовать против второго принца.

– Вы правы, святой отец, – голос Аделаиды звенит по гостиной. – Если я откажусь, он убьет моего ребенка. А этого я не допущу.

– Аделаида… – кидаюсь я к ней, пытаясь обнять. Но будущая королева останавливает меня, вытянув между нами руку.

– Вы помнете платье.

– Ты же обрекаешь себя на жизнь с чудовищем!

– Спасибо за сочувствие. Мне это было необходимо. Надеюсь, вы сохраните в тайне все, что услышали от меня.

– Если вы боитесь, мы организуем охрану!

– Это мой выбор. Какое вы имеете право меня осуждать?

За эту ночь в слезах и откровениях я понял одну важную вещь: я хочу спасти её! Как хотел спасти мелкого паренька с улыбкой джокера, озабоченную жену железнодорожника и всю деревню чумных. Только Эдмунда спасать не хотел, но я, все равно, старался.

Протягиваю к ней ладонь, осторожно касаюсь нежной ткани белых перчаток и сплетаю наши пальцы

– Я спасу тебя! – пообещаю девушке.

– Буду ждать, – она вырывается и приседает в реверансе.

Константин крестит её, дает поцеловать распятье.

И она уходит. Чтобы стать женой самого Дьявола, издевавшегося над ней целых десять дней.

– Ты должен был её спасти! – я бешусь уже где-то сутки. Без перерывов на перекус.

Константин терпеливо отбивает мои атаки и куда-то спрятал патроны. Я грожусь пристрелить жирного принца с интервалом в десять минут.

Вчерашнюю свадьбу помню смутно. В основном то, что Святоша постоянно сдерживал мои порывы завалить жирного принца прямо у алтаря. А потом и вовсе заперся со мной в гостиничном номере. А ключ выкинул в окно.

– Это зачем ты? – теперь я постоянно подозреваю неладное.

– Боюсь, что сам сорвусь, – сухо признается Константин.

– Бесхребетная сволочь! – бросаюсь на него.

Апперкот, подсечка, четыре удара по почкам. Богомол владеет кунг-фу фишками. Подвисает в воздухе, замирает в нелепых позах и уходит от ударов как заговоренный. Если бы было время, я бы им восхитился, но сейчас этот факт вызывает неконтролируемую злость. Я с трудом достаю его раза два. И то не до крови. И это несмотря на бесконечные тренировки!

Мне срочно нужно сломать ему палец, нос, руку или ногу. Все что угодно.

Святоша охотно отвечает на атаки. Нам обоим следует выпустить пар.

Жизнь одной прекрасной девушки рушится на наших глазах, а мы беспомощно наблюдаем за этим.

Два великих борца с демонами, победители зла, руки Бога на земле.

Да мы всего лишь Отрыжка Господа!

Аппендицит Всевышнего!

Потные подмышки Святого Духа!

– Успокойтесь, наконец! – ревёт в ухо Константин. Он скручивает меня в узел и вдавливает в пол. – Богохульством дело не исправить! Думайте, что мы можем сделать!

Убить их всех!

– Думаю, вам лучше вернуться в монастырь, сестра Литиция.

– В корне не согласен!

– Вы не в себе.

– Зато ты слишком спокоен!

И тут в дверь неожиданно вежливо стучат.

– Войдите, – кричу, не подумав, что дверь, вроде бы, заперта, а ключ – в окне.

Но ручка поворачивается, и в комнату заходит Вильгельму IV, второй наследник королевского трона.

А мы с Богомолом на полу обнимаемся.

Святоша отлетает от меня к стене, поправляет рясу и принимается стучать четками.

– Спасибо за помощь, Дмитрий, – говорит Вильгельма IV. – Без тебя я бы не справился.

– Всегда, пожалуйста, – отвечаю, совершенно не соображая о чем говорит этот хмырь.

Но он зовет меня по имени, и за это ему: +1 к карме, как бы я его не ненавидел.

Комната у нас небольшая. Кровать, стол и два кресла. С появлением гостя пространство сужается до хомячковой клетки. Теперь понимаю, почему эти бестии постоянно сбегают. Мне тоже безумно захотелось убежать.

Константин шебуршится в одежде. В его руках появляется крест и Библия:

– Девушка рассказала правду? – спрашивает он, вытаскивая баночку с елеем.

Отлично! Будем бить Главного Гада!

Быстро убираю все острые предметы от греха подальше. А ружье поближе.

– Кто будет врать на исповеди? – складывает сосисочные пальцы на животе престарелый принц. Как он передвигается вообще?

– И этот ребенок от вас? – Константин передаёт мне масло. И я подхожу к гостю.

– Имеет ли это какое-либо значение?

Вильгельм IV наклоняется, позволяя нарисовать ему крест на лбу и ладонях.

Поразительное спокойствие.

Его подбородки шевелятся, кажется, вот-вот из-под них выползет его помощник и накостыляет нам за попытку экзорцировать Принца. Но ничего не происходит.

Напарник обходит демона и занимает пространство между ним и дверью:

– Сейчас вы планируете занять место вашего брата на троне?

Вильгельм IV широко и обаятельно улыбается:

– Может быть, ты уже догадался, как я убью Георга?

– Никого ты не убьешь! – отвечает Константин и кидается на гостя с веревкой.

Вильгельма IV легко перехватывает атаку, шагает в сторону и ломает Константину шею. Тело Преподобного безвольной куклой ложится у ног престарелого принца.

А я даже не успел ружье расчехлить.