12-й Псалом сестры Литиции

18. Масочку наденьте, пожалуйста

Богом забытая деревня оказывается местом скопления нищих и бездомных, больных и юродивых.

Все дома разрушены в той или иной степени. Ни одного целого стекла на тридцать дворов.

Зато небольшая церковь – полна людей. Стонущих. И тел позади нее. Ждущих захоронения.

Мертвых больше, чем живых.

Ой, как нехорошо.

Встречать нас выходит поп в потертой рясе. Худой, длинный и голодный. Прихожане провожают его взглядами, полными надежды и поклонения. Под такими взглядами вода в морях расступается, а мяч сам в сетку летит.

– Спасибо Господу, вы приехали, – говорит новоявленный Иисус Христос-суперзвезда.

– Это Преподобный отец Сэмюэл, – представляет Константин.

Мужчина располагает к себе. Теплый взгляд, желание помочь, дружелюбие. К таким тянутся люди, неприятности и отрицательная кредитная история.

Я отказываюсь здороваться с ним за руку.

– Давайте отойдем, – Сэмюэл проводит нас мимо, лежащих на полу церкви людей, в уголок зала. – Никто больше не согласился помочь. Распространяется болезнь очень быстро. Не успеваем хоронить тела.

Наш Богомол что-то быстро тараторит, а Пионика деловито садится около ближайшего больного, и осматривает его. Я заворожен её отточенными движениями и быстротой.

– Это чума, – шепчет она, закрыв глаза пациенту.

Чума? Я на такое не подписывался!

Святоша перемещается так, чтобы закрыть мне путь к бегству и говорит:

– Сестра, если соблюдать меры предосторожности, вы не заразитесь.

– Почему ты не сказал, что мы едем в очаг заражения? – справедливо возмущаюсь. Да здесь ногу некуда поставить! Кругом трупы! Будущие.

– Вы бы отказались.

– Конечно! Это же заразно!

Я еще от ковидных каникул не отошел. А тут целая «Чума»!

– Вы же хотели умереть.

Какой же он, все-таки, тролль!

– Ты же хотел мне помешать!

– Вам не угодишь.

– Есть разница умереть безболезненно или мучиться пару дней.

И я тебе её наглядно продемонстрирую в самое ближайшее время.

– На все воля божья.

– А ты, я смотрю, ему вовсю помогаешь.

Пионика берет нового знакомого за локоть и уводит к следующему больному. До меня доносится пристыдившее: «Не обращайте внимания. У них разногласия в вопросах веры».

Я стискиваю зубы. Достаю из сумки вейл и натягиваю так, что он прикрывает нос и рот.

Маска, перчатки, дистанция, не разговаривать. Что у нас там еще?

– Я не буду больше просить прощения, – Преподобный Богомол смотрится в старой разрушенной церкви отвратительно. Его безупречное, даже не помявшееся после поездки красное одеяние вызывающе сияет на фоне нищеты и убогости.

– Достаточно было предупредить.

Костик скорбно вздыхает и крестится. Три раза.

Это не поможет.

Масочку наденьте, пожалуйста.

В деревне творится жуткий хаос. Больных стаскивают в храм. А здоровые не выходят из домов.

Запасы еды заканчиваются. Помимо антисанитарии, паники и Чумы людей косит банальный голод.

Но этот вопрос Константин, оказывается, предусмотрел.

Из кареты вытаскивают несколько мешков с крупами и его объемный саквояж. В нем Богомол таскает кучу нужных вещей: бинты, молитвенник и веревку.

Константан конвейером отпевает умерших. Параллельно отпускает грехи бесстрашным или отчаянным, шатающимся среди больных.

Пионика переходит от пациента к пациенту, меряя температуру и проверяя пульс.

Мы вместе с братом Альфеджем (по совместительству нашим кучером) берёмся распределять провиант.

Самое ужасное, что даже предполагаемо здоровые люди, иногда не открывают двери. А те, что отпирают, просят причастить и исповедать. На всякий случай. Чтобы умереть в благости.

И это намного страшнее любых демонов.

Мы оставляем зерно у порога в надежде, что его не утащат звери.

Вечером, узнав об этом, Сэмюэл сильно ругается и отправляет нас собирать те мешки, что не забрали. Еду мы заменяем записками о том, что приехал врач и священник. И нуждающимся помогут.

Заканчиваем далеко за полночь. Как раз пыхтим с последними мешками к церкви. И тут на фоне полной яркой луны один из приготовленных к похоронам трупов поднимается.

– Альфедж, а ты знаешь, что–нибудь о зомби? – спрашиваю, наблюдая, как тело совсем не по-человечески дергает головой.

Страха нет, одно возмущение.

– Нет, сестра Литиция, – тихо отвечает паренек.

– Настало время добавить страниц в Википедию.

А рядом с зомби поднимаются еще несколько. За церковью лежит около сотни трупов.

Константина мы вычисляем по стуку четок. Он стоит у кареты и тоже смотрит на восставших.

Лошадь громко фыркает и пытается вырваться.

– Зайдем внутрь, – пищу, коленки ощутимо трясутся.

Наврал я про страх. Саму себе.

Святоша кивает.

Очень медленно и плавно он затекает в церковь. Находит там Преподобного Сэмюэля и рассказывает о зомби.

– Ах, это. Они каждый вечер встают и не двигаются. Безобидные. Можно даже потрогать. – отмахивается священник. Он устало садится на пол. – К сожалению, комната только одна. Мы с Константином будем спать в молельне. Сестры в спальне.

– Мы дверь на ночь запрем, – обещаю, не веря в происходящее.

Ребята, у вас за стеной куча зомби, а вы матрасы обсуждаете! АУ! Здравый смысл – вернись!

Святоши переглядываются.

– Это хорошее решение.

Я копаюсь в куче вещей, сваленных у стены. Расчехляю Эпика и взваливаю на плечо. Становится безопасней.

– Может, будем ночевать все вместе? – предлагаю, решив, что сам спать точно не буду.

Времени в обрез. А еще круг солью нарисовать, осветить церковь и чеснока по углам накидать.

Преподобный Сэмюэл осеняет меня крестом. Прямо с пола, снизу-вверх. Он явно собирается уснуть, где сидит:

– Не бойтесь так, сестра Литиция. Они не могут зайти в святую обитель.

– Вам необходимо отдохнуть! – вмешивается Пионика, – Преподобный Константин и Сестра Лукреция подежурят этой ночью.

– Вам тоже нужно поспать после дороги, – вырисовывается Альфедж. Парень явно метит в мракоборцы, подражая Константину даже в манере разговора.

Я раскладываю рукоятку и засыпаю порох:

– Нет уж. Я первый на часах. Остальные желающие выстраиваются в очередь.

Мой Богомол мямлит что-то вроде «блаженная она» и соглашается.

Ночь мы с ним проводим на ступеньках церкви. На заднем дворе периодически слышится хруст. Какое-то тело падает, но вскоре снова поднимается. Я выглядываю пару раз за угол. Они, действительно, стоят и лишь слегка подергиваются. И больше ничего.

– Ты слишком спокойно себя ведешь, – обвиняю Константина. – Часто тут такое?

Все ведут себя странно. Никто не удивляется.

– Это бубонная Чума. После нее всегда поднимаются. Они упокоятся на сороковой день. Надо только подождать и отпустить каждому грехи.

– Ты же понимаешь, что это не нормально? – могу, наконец, сформулировать связное предложение.

Демоны, зомби, трансферт в ад. Если в этом безумном мире есть нечисть, то должны быть и ангелы?

Что страшнее: восставшие мертвецы или вероятность заражения и присоединения к ним?

– Эта чума заразная?

– Безусловно.

Почему он такой спокойный!? Как же бесит. Втянул меня в эту мерзость и счастлив до мудозвонства.

– Если удастся, уже через сорок дней мы покинем это место, – обещает Богомол, прикрыв глаза.

Ты это место покинешь, как минимум, без рук.

– Я хочу уйти.

– В монастырь?

– Совсем. Просто жить свободно. Без всяких… монстров.

– Пока что это невозможно. Вы уже потратили аванс за несколько месяцев работы. Пока не отработаете, возможности покинуть ряды мракоборцев, у вас нет.

– Что ж ты за поп такой меркантильный? Ты должен защищать людей, а не эксплуатировать!

– Я могу вам не нравиться, сестра Литиция. Но вы прекрасно понимаете, что я прав. Мы вылечим и защитим этих людей. Не беспокойтесь.

– Какой ты опасный человек, Константин. Манипулятор и шантажист, прикрывающийся Богом. Самому не стыдно?

– Не понимаю, о чем вы, сестра Литиция.

Я прислоняю ружье к стене. Судя по всему, оно не понадобится.

Мне нужен топор.

Отпустить грехи – это великолепно. Но без головы будет надежнее.

Интересно, как мертвецы отреагируют на запах крови? Преподобной священной крови?