2133: Путь (СИ)

Глава 21

— П-приехали, — произнес инспектор Горчаков, который стоял у окна и наблюдал за улицей чуть отодвинув плотную портьеру.

Сергей Сергеевич на слова инспектора даже ухом не повел — статский советник так и продолжил сидеть с развернутой газетой за низким столиком в углу просторной гостиной. Зато сразу оживились другие люди.

В номере — соседнем с люксом, куда вчера заселили Никласа Бергера с «сопровождающими девицами», сейчас находилось несколько специалистов, установивших и настроивших аппаратуру слежения. И они уже активно оживляли аппаратуру — загорались мониторы, звучали слова проверки микрофонов.

На часах было без пяти минут девять утра. Из Троеградья купец первой гильдии Роберт Юревич выехал еще вчера вечером, ночь провел в дороге и остановившись на пару часов в придорожной гостинице на въезде в Белосток, только что прибыл в гостиницу «Империал». На одном из мониторов Никлас уже наблюдал, как четыре машины кортежа Юревича остановились у главного входа. Захлопали двери — даже отсюда слышно сквозь приоткрытое окно.

В сопровождении телохранителей купец первой гильдии уже поднимался по крыльцу. Роберт Юревич был крупным, даже огромным, грузным мужчиной. Двигался он тяжело, но уверенно — как африканский носорог. Телохранителей вместе с ним было шестеро, и никто из них не был выше него ростом, хотя мужчины все немаленькие.

Семеро человек в холле отеля — несмотря на то, что телохранители держались плотно к Юревичу, выглядели внушительной толпой. Но Никлас знал, что от стойки регистрации визитера — а там было остановлено сообщение от «Лидии Бенедиктовны» с номером комнаты, всех не пропустят. Официально приглашенному гостю разрешат взять с собой не более двух спутников.

Роберт Юревич точно не дурак, ссориться с администрацией гостиницы на земле Москвы не будет. Но на всякий случай в холле сидел агент жандармерии, а на улице неподалеку наготове стоял патрульный экипаж. Эксцессов ожидаемо не случилось — сейчас Никлас смотрел, как Юревич с двумя телохранителям направился к лестнице, а остальные четверо остались ожидать в холле.

Изображение на всех мониторах передавалось четко и ясно, без помех. Никлас впервые наблюдал работу подобных средств, предназначенных для негласного получения информации — как назвал подобную аппаратуру недавно Сергей Сергеевич.

В Е-Зоне Сверхразум наблюдал за каждым абсолютно везде не спрашивая разрешения. А вот в А-Зоне, Новом Рейхе, Империуме Москвы и Северном королевстве за «негласное получение информации» полагались строгие наказания, вплоть до смертной казни. Но Особая Экспедиция обычным законам не подчинялась, поэтому номер-люкс гостиницы, как и подходы к нему, сейчас — неслыханное дело, полностью просматривался и прослушивался.

Видео транслировалось сразу на нескольких портативных мониторах, на двух из которых можно было увидеть Катрин — она ждала гостя сидя за столом в гостиной соседнего номера. Девушка, это даже на небольшом экране было заметно, выглядела настороженной и неуверенной. На другом мониторе Никлас наблюдал коридор, по которому — посматривая на номера комнат, уже шел Юревич. У нужного номера он жестом показал двум телохранителям ожидать, сам зашел внутрь даже без стука.

Дверь, незапертая, распахнулась резко. Юревич прошел в гостиную, посмотрел на Катрин внимательно. Прошел по комнате, заглянул в соседние помещения, убедился, что никого в номере больше нет. Только после этого прошел за стол, присел напротив Катрин. Она за все это время как будто съежилась, втягивая голову в плечи — так, что более крупный Юревич даже сидя напротив над ней словно нависал.

— Что с лицом?

Здесь, в соседнем номере, слова раздались негромко, но достаточно четко. И было слышно, что зычный голос купца первой гильдии прозвучал покровительственно, с нескрываемой насмешкой.

— Упала, — опустив взгляд, пожала плечами Катрин. Заметно было, что она пытается сохранять спокойствие и демонстрировать уверенность, но получалось у нее это не очень хорошо.

Юревич вдруг хлопнул по столу своей ладонью-лопатой — звук даже здесь, приглушенный, прозвучал громко. Катрин так и вовсе вздрогнула, с трудом не отшатнувшись.

— Рассказывай, зачем звала, — откинулся на спинку стула купец первой гильдии. — И постарайся быть убедительной, иначе у меня испортится настроение.

Было хорошо видно, что настроение у купца Юревича прекрасное. Как недавно сообщил Сергей Сергеевич, получив сообщение от Катрин он сразу же бросился в дорогу. Наверняка сильно переживая, что именно услышит и увидит по приезду. Убитая событиями Катрин Брандербергер его явно воодушевила, разбавила опасения и добавила вальяжной уверенности.

— Вы же знаете, зачем Дитриху Брандербергеру нужна была ваша дочь?

— Догадывался.

— Перемещение его души в тело Никласа Андерсона-Бергера не удалось. Соответственно, брак вашей дочери с Никласом, вернее Дитрихом, не состоится.

— Перемещение не удалось, говоришь… А что случилось?

— Серия непредвиденных обстоятельств привела к трагедии.

— Так он правда умер?

— Да.

— Какое печальное известие, — покачал головой Юревич. — Как это произошло?

— Это не имеет значения, я…

— Тебя где и когда так покарябало? — фыркнул Юревич.

— Это. Не имеет. Значения. — в голосе Катрин послышались стальные нотки. — Я позвала вас сюда, чтобы вы выполнили договоренности, которых мы достигли…

Прерывая Катрин вдруг раздался громкий раскатистый смех.

— Ой не говори ерунды, — махнул Юревич рукой. — Договоренности с кем? С Дитрихом, имущество которого дербанят крестоносцы?

Огромный купец сейчас привстал на стуле, опираясь на широко расставленные руки, поставив кулаки костяшками на столешницу. Сейчас он уже самой настоящей глыбой нависал над Катрин, выглядело это угрожающе. Никлас посмотрел на резидента Особой Экспедиции.

Сергей Сергеевич так и читал газету, но взгляд Никлас заметил, обернулся. С неопределенной гримасой пожал плечами, но кивнул при этом, как будто слегка нехотя. Купец Юревич не на официальном допросе, и пусть не наговорил прямо многого, но Особой Экспедиции чтобы взять его, как недавно выразилась Катрин за cojones, сказанного уже в принципе будет вполне достаточно.

Сергей Сергеевич в этот момент показал Никласом взглядом обратно в сторону мониторов и покачал головой, словно предлагая еще немного подождать.

— Да, условия поменялись, — голос Катрин заметно подрагивал. Девушка, перед нависающим над ней огромным Юревичем выглядела миниатюрной, было заметно что сохраняет спокойствие она с трудом.

— О да, условия поменялись! — снова расхохотался в лицо Юревич.

— Ваша дочь сейчас находится с моими людьми, и если…

— А она не моя! Это дочь моей третьей жены, я комплектом брал. Сюрприз?

Для Катрин, судя по виду, сказанное действительно оказалось сюрпризом. Стоящий напротив нее купец это заметил, его и так широкое лицо расплылось в улыбке.

— А теперь я дам тебе пару минут. Хорошо подумай, что именно ты еще мне можешь предложить, — на слове «еще» Юревич сделал особое ударение. После откинулся обратно на спинку стула и замолчал, заметно наслаждаясь выражением лица Катрин.

Никлас обернулся, глянув на Маршу. Информация оказалась сюрпризом и для нее — девушка стояла с приоткрытым ртом, только начиная осознавать неприятную правду.

— Довольно долгое время уже ходят устойчивые слухи, что купец первой гильдии Роберт Юревич известен своими не вполне обычными наклонностями, — вдруг заговорил Сергей Сергеевич, так и не отрываясь от газеты. — Леди Марша, вы не первая, кто воспитывается им как часть семьи с очень малых лет для удовлетворения собственных плотских желаний, не принятых к афишированию в обществе. Вам просто повезло этого не узнать, потому что на вас положил глаз Дитрих Брандербергер и уготованной участи вы избежали. И как я понимаю, мы сейчас наблюдаем отзвуки схватки жабы и гадюки — Юревич отдавал вас как свою родную дочь, но отсутствие кровного родства было его козырем в рукаве. Так что, явись вдруг ваше тело с другой душой в Троеградье, — посмотрел Сергей Сергеевич на Никласа. — Далеко не факт, что у Брандербергера получилось бы задуманное. Возможно, ему и не удалось бы получить контроль над Торговым Домом Юревича. Это мы удачно зашли, да, Андрей Борисович? — обернулся вдруг статский советник к Горчакову.

— П-положительно так, Сергей Сергеевич.

Марша в этот момент охнула, сделала шаг вперед и оперлась на край стола. Но все равно не удержалась и мягко сползала на пол, ноги ей отказали. В динамиках вновь раздался шум — пары минут еще не прошло, но видимо Юревичу надоело ждать предложений от Катрин, которые она не торопилась высказывать.

— Твой дед держал меня за яйца, вот так! — и так громкий раскатистый голос Юревича усилился, он почти кричал. Даже здесь это прозвучало громко, так что только что пытающаяся подняться на ноги Марша испугалась и даже отшатнулась от стола. Упала бы, если бы не поймавший ее Горчаков.

Юревич между тем уже поднялся и легко отбросив в сторону массивный стол — улетевший как легкий пластиковый из уличного кафе, шагнул вперед и схватил Катрин за горло. Она попыталась оторвать его руку, но с таким же успехом ей можно было попытаться бороться с клешнями портового манипулятора. Юревич легко приподнял ее, поднимая со стула и безо всяких видимых усилий держа на весу. Заговорил, глядя в глаза:

— У Дитриха был на меня серьезный компромат, а у тебя его как я уже понял нет. Твой дед хотел использовать меня в своих интересах. Но теперь его нет, ситуация поменялась и теперь уже я буду использовать тебя, причем использовать в самые разные…

Во время этой тирады Горчаков отставил в сторону трость и сорвав колпачок с небольшого флакончика, быстро вылил в себя содержимое. Никлас ни этого, ни того что сейчас говорил и делал купец первой гильдии не слышал и не видел — он уже выходил из номера. Никто его не остановил, не окликнул. Распахнув дверь, Никлас прошел по коридору и наставил вальтер на двух телохранителей Юревича, ожидающих его в коридоре.

— На пол! На пол я сказал, руки за голову! — негромко, но убедительно произнес он, держа на прицеле ближайшего телохранителя.

Может быть оба они, или же только тот, на кого не был направлен ствол пистолета, попытались бы что-нибудь сделать. Но следом за Никласом из номера появился инспектор Горчаков в синем с голубым мундире жандармского ведомства, так что оба телохранителя предпочли выполнить указание, хотя и не особо торопясь при этом.

Аккуратно перешагнув ближайшего, направив на него вниз ствол вальтера и будучи готовым выстрелить в любой момент, Никлас толкнул дверь номера. В гостиной уже никого не было — Юревич унес Катрин в спальную комнату, судя по грохоту удара только что закрытой двери.

В этот момент за спиной раздался сдвоенный хлопок, сопровождаемый лязгом затвора. Никлас резко обернулся и увидел, как инспектор Горчаков поворачивается и еще два раза стреляет уже во второго лежащего на полу телохранителя, едва успевшего дернуться.

Никлас лишь на краткое мгновенье удивился безжалостной расправе. Происходящее вполне ложилось в канву окружающей его уже несколько дней действительности, после того как он выжил и сорвал перемещение в свое тело души рейхсграфа Брандербергера. Обычные законы на этом уровне столкновений интересов просто не действовали, ни для кого. И телохранители — ненужные свидетели слежки за купцом первой гильдии, поэтому они только что умерли.

Это называется не повезло — не в том месте, не в то время.

Никлас уже двигался в сторону спальной, откуда доносились звучный голос Юревича и крик боли Катрин. Открыв дверь ногой, зашел внутрь с поднятым пистолетом. Юревич этого не услышал — звуки заглушил крик Катрин, которую он как раз сейчас хлестко, наотмашь ударил по лицу тыльной стороной ладони. Удар — для Юревича, был несильным, но Катрин хватило. Так, что она перелетела через кровать и покатилась по полу. Китель у нее уже был разорван, пара медных пуговиц — Никлас заметил краем глаза, все еще катились по ковролину.

Катрин, подкатившись к стене, съежилась и прижала колени к груди, закрывая голову руками. Юревич, не замечая появившегося в комнате Никласа, злобно ругаясь вытер лицо — похоже, получил ногтями. Они у Катрин не длинные, но ухоженные и довольно острые. Ругательства Юревича превратились в пожелания и обещания — как раз сейчас он сбросил с широких плеч сюртук, а после повернулся к лежащей девушке.

Никлас довольно быстро оценил ситуацию. Пусть у него и оружие в руках, но Юревич настолько превосходит его в габаритах, тем более будучи распален злостью, что может просто его проигнорировать. Скорее всего так и произойдет, стоит окликнуть, сразу бросится вперед в попытке отобрать пистолет и показать на практике, почему молодым ковбоям нужно спиливать мушку. Стрелять же нежелательно — четверка телохранителей в холле гостиницы может услышать, а это в перспективе еще четыре смерти. Их на свою совесть Никлас брать просто не хотел. Поэтому вместо этого взял с тумбочки у двери увесистую вазу — за удобно узкое горлышко, и с размаха швырнул ее в купца первой гильдии.

Попал четко, в затылок — ваза разбилась, разлетаясь многочисленными осколками.

— Стоять на месте, руки за голову! — громко произнес Никлас, направляя ствол пистолета в лицо резко обернувшегося Юревича.

Огромный мужчина от попадания увесистой вазы в затылок даже не кашлянул. Ну, Никлас хотя бы попытался. Как он и опасался, Юревич на оружие внимание не обратил — с грудным рыком бросился вперед. Никлас собрался было отступить в гостиную, на ходу думая, как решить проблему без стрельбы, как вдруг совсем рядом раздалось череда глухих хлопков.

Роберт Юревич, который летел в сторону Никласа несшибаемой махиной, оступился и с грохотом рухнул ничком, проехавшись по полу. Выругавшись, он попытался подняться, но сразу упал обратно — правая нога больше не слушалась.

— Имперская жандармерия. Господин Юревич, ложитесь лицом вниз и заведите руки за спину, будьте любезны, — инспектор Горчаков, встав плечом к плечу, уже подошел к Никласу. Пистолет с глушителем он держал наготове, его легкое заикание сейчас совершенно не было слышно. Да и двигался он сейчас плавно, без трости и без единого намека на хромоту. Возможно от напряжения момента, мимолетно подумал об этом Никлас.

Юревич между тем снова выругался. Извернулся, увидел кровь на ноге. Судя по следующим возгласам, он похоже только сейчас почувствовал боль. Указание Горчакова выполнять Юревич не собирался — приподнялся на руках в попытке встать. Тут раздался еще один глухой хлопок, и сразу после болезненный вскрик. Пуля Горчакова попала в предплечье опорной руки, и Юревич рухнул вниз, неловко ударившись лицом в пол.

— Вы нарушаете закон! — прохрипел он. — Я буду…

Что будет делать Юревич, осталось не известным: раздался еще один глухой хлопок — Горчаков совершенно не собирался вести долгую беседу, уже вторая пуля попала Юревичу в предплечье совсем рядом с первой.

Никлас смотрел на происходящее и вспоминал, какие он давал характеристики хамелеону-инспектору не так давно, внутренне посмеиваясь над его несуразным обликом.

— Господин Юревич. Руки за спину, будьте любезны. Чем быстрее вы начнете выполнять мои ук-к…

Горчаков осекся. Похоже, проблемы с речью у него не ушли, просто в разных состояниях выражаются по-разному. Сейчас он глубоко вздохнул, набирая в грудь воздуха и заговорил снова.

— Чем быстрее вы начнете выполнять мои указания, тем быстрее вам окажут медицинскую помощь. Руки. Да-да, вот так. Лежите смирно, не двигайтесь.

Юревич, уткнувшись лицом в пол, глухо застонал. Похоже, не только от боли — от понимания, что с ним здесь шуток никто не шутит и все более чем серьезно. Инспектор Горчаков, не отрывая от купца первой гильдии взгляда и держа его на прицеле, левой рукой протянул Никласу заранее приготовленные пластиковые стяжки.

Зайдя Юревичу со спины, Никлас опустился рядом с ним на колено. Довольно бесцеремонно — не обращая внимания на крик боли, стянул ему запястья, использовав сразу две стяжки. В комнату к этому моменту уже вошли двое мужчин из группы сопровождения, прибывшей ранним утром со статским советником.

Безмолвные специалисты с усталыми серыми глазами оказывая первую помощь быстро затянули жгуты на руке и ноге Юревича, после чего набросили на него плащ, с широким и скрывающим лицо капюшоном. Не обращая внимания на стоны боли, мужчины довольно бесцеремонно подняли Юревича на ноги и повели, скорее даже потащили, прочь.

В спальной комнате остались только Никлас с Горчаковым и Катрин. Внучка рейхсграфа уже села на кровати, машинально стягивая на груди разорванные китель и блузку. На ее щеке наливался красным след от удара Юревича.

Все молчали.

Послышался звук открываемой двери — в гостиной появился Сергей Сергеевич, который только соизволил подойти. Зашел в номер он вместе с Маршей, шагающей следом. Дочь — или уже, получается, не дочь купца первой гильдии Роберта Юревича, по-прежнему выглядела обескураженной. Но на ошарашенную девушку Никлас почти не обратил внимания. Смотрел на статского советника, который прошел в номер, держа в одной руке свернутую трубочкой газету, видимо статью интересную еще не дочитал, а в другой у него был пакет со льдом и две уличные метлы. Вполне обычные, судя по виду взятые где-то в гостинице, в подсобке дворников.

Прислонив метлы к стене, Сергей Сергеевич показал Марше встать в сторонке. Пройдя мимо Никласа и Горчакова, он подошел к Катрин и передал ей пакет со льдом, который она сразу прислонила к лицу. Никлас вдруг понял, что Горчакова рядом больше нет. Осмотревшись, он увидел, что инспектор уже волоком затаскивает одного из телохранителей Юревича в номер. Тащил он его за ноги — которые, отпущенные, громко ударили каблуками в пол. Наблюдал за этим и Сергей Сергеевич, который остановился сейчас рядом с Никласом.

— Как будете разбираться с ситуацией, Андрей Борисович? — поинтересовался статский советник.

— Полагаю, что один из телохранителей, по неустановленной пока причине…

Горчаков прервался — вышел в коридор и с усилием потянул в номер второго немаленького телохранителя.

— И что же он сделал? — с интересом спросил Сергей Сергеевич, наблюдая как второе тело ложится рядом с первым.

— Убил своего напарника, потом попытался убить и купца Юревича. Но ему помешали случайно оказавшиеся рядом брат и сестра Бергеры. За что, в будущем, купец Юревич отправит спасшим его жизнь юнкеру и юнкфрау внушительную денежную премию. В нее мы включим и некоторые другие суммы, так что Минской железной дороге даже не нужно будет платить компенсации, а это хорошая экономия регионального бюджета.

— И ваша премия.

— Мои мысли крайне далеки от этого аспекта, но противиться конечно же не буду.

— Неплохо, конечно, но вы же можете лучше, Андрей Борисович, — поморщился Сергей Сергеевич.

— Тогда смею предположить, что материально осязаемую благодарность юнкер и юнгфрау Бергеры получат не от Роберта Юревича, а от его дочери Марши, — посмотрел Горчаков на ошарашенную девушку. — Если она неожиданно вдруг в скором времени станет главой Торгового Дома Юревича из-за потери Робертом Дональдовичем дееспособности и передачи всех дел своей любимой дочери, например.

— А вот это отлично, Андрей Борисович, просто о-отлично! — не скрывая удовольствия от услышанного, щелкнул пальцами статский советник. — Одну ошибку только допустили.

— Какую, Сергей Сергеевич?

— Не от Марши, а от Марши Робертовны.

— Да-да, конечно. Марша Робертовна, — поймав взгляд девушки, склонил голову в коротком поклоне Горчаков.

— Кто из них стрелял, кстати? — между тем показал Сергей Сергеевич на тела охранников.

— Полагаю, вот этот, — показал Горчаков на ближайшего, после чего присел и вложил ему свой пистолет в руку. — Когда попытка убийства купца Юревича не удалась, он покончил с собой.

— Двумя выстрелами в спину?

— Один в затылок, если быть точным, — уточнил Горчаков, пожимая плечами. — Всякое бывает, люди на многое способны.

— Да, Андрей Борисович, я определенно в вас не ошибся, — хмыкнул Сергей Сергеевич. — Ладно, занимайтесь по плану, встретимся… когда-нибудь встретимся, уж наверное. Леди Катрин. Господин Бергер, — улыбнулся он «брату и сестре Бергерам», после чего махнул на прощание и направился к выходу из номера.

Никлас провожал его взглядом не веря, что тот вот так просто возьмет и уйдет. Сергей Сергеевич действительно не ушел просто так. Остановился и оглянулся он у самой двери.

— Марша Робертовна. Мои люди подождут вас в коридоре за дверью. Прощайтесь с товарищами, забирайте свои вещи и спускайтесь вниз. Нас с вами, моя дорогая, в самые ближайшие дни ждут весьма важные дела в Троеградье. Вам же, молодые люди, еще раз удачи, — посмотрел Сергей Сергеевич на Горчакова, после чего вышел.

Никлас с вопросом посмотрел на жандармского инспектора — тот только плечами повел и поджал губу, словно бы говоря: «Ну вот так, теперь я с вами». После этого Никлас перевел взгляд на Маршу.

— Мне, получается, идти с ним? — негромко, почти шепотом, спросила девушка.

— Получается, так, — кивнул Никлас.

Марша вздохнула, быстро прошла во вторую спальную комнату, вышла оттуда со своим — испорченным Катрин чемоданом без одного колеса. Вынесла его, поставила у двери. Прошла в спальную мимо Никласа, даже не глянув на него. Подошла к Катрин, которая все еще сидела на кровати прижимая к лицу пакет со льдом. Внучка рейхсграфа, это было видно, с трудом сохраняла самообладание — губы плотно сжаты, взгляд широко раскрытых глаз устремлен в одну точку, лицо бледное и багрянец шрамов на контрасте.

Марша присела рядом с ней, взяла ее за руки.

— Ну что, Катён. До свидания?

Катрин подняла взгляд, отложила лед, улыбнулась чуть кривовато. Марша наклонилась, обняла ее похлопав по спине, выпрямилась. Подошла к Никласу. Встала рядом, за руки его как Катрин не брала.

— Еще увидимся? Надеюсь…

Последнее слово Марша произнесла не как вопрос, но с вопросительной интонацией.

— Еще увидимся. Без сомнений, — кивнул Никлас.

Марша несмело улыбнулась, потом обняла его. И, словно стесняясь, поцеловала в щеку, а потом — избегая взгляда, торопливо направилась к выходу, подхватив свой сломанный чемодан. Никлас проводил ее взглядом и не зря — у двери Марша обернулась, улыбнулась, послала ему воздушный поцелуй. После, не дожидаясь реакции, вышла.

Никлас обернулся к Горчакову, потом взглядом показал на Катрин.

«Пять минут», — произнес он одними губами.

Горчаков в ответ, так же без слов, показал на тела телохранителей — мол, ничего страшного, все равно прибраться надо до начала беседы. Никлас кивнул, зашел в спальную комнату и прикрыл за собой дверь. Катрин, после того как Марша вышла, сидела обхватив себя руками и смотрела в одну точку. Никлас присел рядом, приобнял ее за плечи.

— Я сильная. Я справлюсь, — повернувшись и глядя влажными глазами, сдавленно произнесла Катрин. Похоже, самообладание ее заканчивалось.

— Сильная, — кивнул Никлас. — Но легкая, — добавил он негромко, вспомнив как на вытянутой руке Юревич легко держал ее на весу.

Катрин неожиданно фыркнула, потом засмеялась — нервно, без веселья. Смех быстро перешел в истеричный, и девушка — все же не в силах сдерживаться, заплакала. Не желая показывать искаженное гримасой плача лицо, она уткнулась в плечо Никласу, вцепившись в него как утопающий в спасательный круг. Он обнял рыдающую Катрин, гладя по волосам и пережидая выплеск эмоций.

Несколько минут Катрин плакала — навзрыд, вздрагивая всем телом. Потом просто плакала. Потом долго сидела, пряча заплаканное лицо. Когда все же выпрямилась, выглядела усталой и изможденной: под заплаканными глазами темные мешки, на шее наливаются синяки от пальцев Юревича, кожа на скуле покраснела. Выдохнув, Катрин приложила к глазам руки, вытирая слезы основанием ладоней, поправила волосы.

— Схожу умоюсь.

Кивнув, Никлас вышел в гостиную, где за столом расположился Горчаков. Тел охранников Юревича в номере уже не было. Некоторое время царило молчание — пока не появилась Катрин. Умывшись и переодевшись, она выглядела свежо и бодро. Только краснота на скуле и синяки на шее напоминали о произошедшем совсем недавно. А когда девушка намотала платок, закрывая лицо, и вовсе ни следа недавнего происшествия не осталось.

Катрин села рядом с Никласом, и оба они сейчас ждали от Горчакова комментариев. Никлас при этом посматривал две метлы, которые принес Сергей Сергеевич.

Горчаков обернулся, и тоже посмотрел на метлы, прислоненные к стене. Катрин, которая до этого момента подарки Сергея Сергеевича не видела, теперь тоже метлы заметила и позволила себе негромкое восклицании на немецком.

— Вы готовы, п-п-п…

Горчаков, как это у него уже бывало, не справился с фразой с первого раза. Глубоко вздохнул, после чего сделал вторую, более удачную попытку, причем без недавно прозвучавшего пафоса.

— Как понимаю, вы безоговорочно готовы к встречному и более выгодному предложению?

— Готовы ли мы стать теми, кого называют псами режима?

— Да.

Катрин похоже правильно поняла, что именно скрывалось за недоговоренным Горчаковым пафосным «п-п-п».

— А у нас есть иные возможности сотрудничества?

— Нет, но спросить я обязан.

— Тогда готовы.

— Вы же п-понимаете, что это дорога без возврата?

Никлас, как человек начитанный, на этот вопрос мог бы дать десяток вариантов ответов. И раздумывал сейчас, что сказать — начиная от упоминания змея Уробороса, кусающего себя за собственный хвост, заканчивая просящимися на язык парочкой латинских крылатых выражений.

— Да, — пока Никлас думал, ответила за них обоих Катрин. — Господин инспектор, давайте уже к делу.

— Конечно, конечно, — улыбнулся жандарм, который вновь начал едва заметно заикаться с придыханием. — П-путь нам с вами п-предстоит долгий, нам нужно многое обсудить…

Горчаков, голос которого неуловимо изменился, сделал паузу явно что-то не договаривая.

— Вы это к чему?

— Может п-перекусим сначала, чтобы на сухую такие вопросы обсуждать? У меня со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было, а у вас?