2133: Путь (СИ)

Глава 22

— Сергей Сергеевич п-передал мне для вас два офицерских п-патента, на Никласа и Катерину Бергер, — посмотрел Горчаков поочередно на новоявленных Бергеров. — Согласно утвержденному п-протоколу, п-при п-переходе на службу Империуму п-принято сохранять дворянские титулы, вопрос же сохранения офицерских званий рассматриваются всегда в индивидуальном п-порядке. Так как вы оба стали или становитесь обладателями новых имен, Императором п-принято решение даровать вам обоим графский титул п-после п-принесения клятвы верности. Никлас, — посмотрел Горчаков на того отдельно. — Будучи энсином, службу вы проходили в сержантской должности, п-поэтому п-по п-поводу вашего звания обсуждать в п-принципе нечего, на императорскую службу п-поступите в чине корнета.

«Неплохо», — подумал про себя Никлас. Понижать некуда, на повышении в звании он и не рассчитывал, а вот графский титул стал сюрпризом. Сейчас он мысленно примеривался к имени: «Граф Никлас Бергер». И ему, определенно, уже начинало нравится происходящее.

— Офицерских патента два? — уточнила Катрин.

— Да.

— Я никогда не слышала, чтобы женщина командовала опричной группой.

— Все правильно, группа Бергера будет одна. Но вы ведьма, а каждая ведьма Особого отделения имеет офицерское звание.

«Особое отделение?» — такое название Никлас слышал впервые.

— Вы с нами остаетесь в каком качестве? — продолжала расспросы Катрин, явно хорошо ориентирующаяся в теме. В отличие от Никласа, который сейчас только слушал.

— При каждой новосозданной опричной группе для осуществления вневедомственного контроля должен находится инспектор от Особой Экспедиции. Сергей Сергеевич уже истребовал для меня п-перевод, в течении сегодняшнего дня моя командировка будет оформлена.

На некоторое время в гостиной воцарилось молчание. Катрин раздумывала, Горчаков ждал, Никлас же думал, как и о чем спросить. Он уже давно понял, что метлы — это предложение стать опричниками московского Бога-и-Императора, но в деталях терялся, обладая информацией об обсуждаемом вопросе примерно так же, как и о несуществующих всадниках на медведях. На уровне баек у походного костра или разговоров в кабаках, не больше.

— У меня к вам, Андрей, есть вопрос, — между тем обратилась Катрин к Горчакову.

— Задавайте.

— Вы инспектор Транспортного надзора по Минской железной дороге. Это ведь стабильное будущее, уверенность в завтрашнем дне, принадлежность к серьезной организации. Многие о таком положении и мечтать не могут. Тем более у вас наверняка неплохая заработная плата, сколько получается — тысяч тридцать в год?

— С п-премиями если, то и поболее.

— И вы готовы променять все это на неясные перспективы, ввязавшись в настоящую, иначе и не сказать, авантюру?

— Да.

«Почему авантюру?» — мысленно сделал себе Никлас зарубку спросить об этом.

— Наши мотивы вы уже знаете. Свои объясните?

— Конечно. Для кого-то должность инспектора Транспортного надзора на границе действительно п-предел мечтаний. Для меня это, в сравнении с тем, что было несколько лет назад, неприемлемая амбициям должность, если говорить п-прямо.

— Подробнее расскажете?

Горчаков подумал немного, кивнул.

— Я выходец из п-простой семьи. С отличием закончил П-политехнический университет, и у меня были п-прекрасные карьерные п-перспективы. Я… — Горчаков вздохнул, видимо ему было сложно бередить воспоминания: — Я состоял кандидатом в офицеры императорского легиона.

— Какого, если не секрет?

— Московского.

— У Бога-и-Императора все легионы московские.

— Столичного легиона.

— Какого из них?

— Царские волки.

По промелькнувшему выражению на лице Катрин Никлас понял, что услышанное ее впечатлило. Сам он в имперских легионах не сильно разбирался — конечно, знал названия всех двадцать семи, в том числе трех столичных, но информацией по рангу близости к трону каждого отдельного не обладал.

Никлас сейчас смотрел на Катрин, а она не отводила глаз от Горчакова. Который, явно нехотя, под ее вопросительным взглядом продолжил объяснять.

— П-перед п-получением уже утвержденного п-патента случилась неприятная история. Неприятная и некрасивая, в ней была замешана замужняя женщина. В результате я был вынужден отказаться от п-патента и п-покинуть столицу. Должность инспектора на окраине империи была мною получена при п-помощи Сергея Сергеевича. Все могло быть хуже, и он мне п-помог в сложный момент.

— Вы работали вместе?

— Я п-полагаю, что он п-помог мне во многом случайно.

Катрин пожала плечами, словно бы показывая, что у таких людей как резидент Особой Экспедиции редко что бывает случайно. Горчаков ответил ей таким же жестом, словно показывая, что в принципе согласен, но большей информацией не обладает.

— В своей нынешней должности я, это вполне очевидно, п-проездом. Меня никто из недоброжелателей не забыл, и дальше мне п-предстоит двигаться или вниз — когда п-проекция Сергея Сергеевича закончится или исчезнет, или наверх. Особое отделение Корпуса Жандармов, инспектор опричной группы — для меня сейчас явный шанс. И в сотрудничестве с вами, а вы определенно не стремитесь п-прозябать на п-патрульной службе, я вижу хорошую возможность… осознавая при этом все сопутствующие риски.

— Скажите, Андрей, вы сразу работали по нам вместе с Сергей Сергеевичем? — спросил Никлас то, что давно хотел уточнить.

— Нет. Ваше дело мне п-поручило непосредственное начальство, с явным намеком не копать слишком глубоко и закрыть разбирательство как можно быстрее. П-причем материалы по делу мне п-передали явно не все. Формально закрыв дело, я п-принял решение п-проследить за вами, после чего в корчме состоялся п-памятный всем нам разговор. И сразу же п-после этого на меня уже самостоятельно вышел Сергей Сергеевич, люди которого занимались вашей разработкой с того момента, как вы сели на поезд на вокзале в Зверине.

Горчаков снова замолчал, Катрин пока думала, а Никлас воспользовался паузой.

— Расскажите мне подробнее про опричные команды. Это же черные отряды, эскадроны смерти?

Как Горчаков, так и Катрин посмотрели на Никласа с удивлением — словно от его незнания элементарных, в общем-то, вещей. Он ответил им таким же взглядом — сам удивленный, что от него ожидают столь серьезных познаний в структуре московского войска.

— Черные отряды — это отряды специального назначения, легионная военная разведка. Черными их называют по цвету Баклановского флага. Опричные же отряды структурно входят в Корпус Жандармов. У опричников черно-серая униформа, как и раскраска машин, именно п-поэтому иногда их так же называют черными отрядами, отчего возникает некоторая п-путаница. И, убедительно п-прошу, не используйте именование «эскадроны смерти», в п-приличном обществе это недопустимо.

— Хорошо, я понял. То есть опричники — это суть военная полиция?

— Нет. Корпус Жандармов подчиняется министру внутренних дел, не министру обороны, это орган политического сыска. Опричники — это Особое отделение Корпуса. Отдельные опричные команды или эскадроны могут п-при необходимости выполнять военно-полицейские функции, но это не основные задачи. И да, вам это важно будет узнать, Особое отделение Корпуса по специфике своей работы де-юре находится в п-параллельном подчинении — не только Министерству внутренних дел, но и П-пограничной страже.

— Хотя по факту опричники подчиняются и держат ответ напрямую перед Богом-и-Императором, — с полувопросительными интонациями проговорила Катрин.

— Не перед Богом-и-Императором, а п-перед резидентом Особой экспедиции п-по военному округу. Напрямую Императору п-подчиняется сам резидент, в нашем случае — Сергей Сергеевич.

— А я как сказала? — подняла брови Катрин, но не ожидая ответа удивленного Горчакова, повернулась к Никласу. — Опричные команды в отличие от Черных отрядов не имеют постоянной территориальной привязки. Формально, действуя на диких территориях, опричники ведут поиск и разведку в интересах Пограничной стражи…

— Не формально, — прервал Катрин раздраженный тем что она его перебила Горчаков. — П-первый год, как п-правило, любая опричная группа занимается только п-патрульной службой в интересах П-пограничной стражи. Уже после того как инспектор, то есть в вашем случае я, п-под личную ответственность вынесет п-представление, а резидент Особой Экспедиции его п-подтвердит, опричная группа может использоваться как автономная единица и п-привлекаться для дознания п-по делам о государственных п-преступлениях, для искоренения ереси, вынесения и п-приведения в исполнении п-приговоров военно-полевых судов, п-преследование и п-поиска разбойников, выявления неблагонадежных элементов в местной власти и п-прочая.

Вот она авантюра Горчакова — понял Никлас. «Под личную ответственность», — а это значит, что карьера инспектора теперь целиком и полностью зависит от успехов или неудач группы Бергера, к которой он с этого момента пристегнут.

— По факту опричники самая настоящая длань Императора, — показала Катрин на оставленные Сергеем Сергеевичем подарки. — Метла выдается каждому опричнику вместе с патентом, и символизирует очистку земель Империума от синей гнили, чумных крыс и прочей дряни.

— Я слышал, что кроме метлы опричники крепят на свои автомобили собачьи головы, — осторожно спросил Никлас. Он ожидал ответа подобного тому, что услышал от Катрин после вопроса о «всадниках на медведях», но неожиданно услышал совершенно иное.

— Да, такое бывает, — кивнул Горчаков. — Что-то не так? — увидел он изменившееся выражение лица Никласа.

— Да, мне это не очень нравится. В нашей семье всегда были собаки, и… этот обычай кажется мне несколько варварским, — решил Никлас не выражаться дипломатично. Впрочем, его слова не удивили ни Катрин, ни Горчакова.

— Вы из А-Зоны, и не в курсе наших реалий, — просто пожал плечами жандарм.

— Каких реалий?

— У вас в А-Зоне нет таких п-проблем, как на климатически-благоприятных для жизни территориях. Здесь бродячие собаки не просто п-проблема, в некоторых землях это самый настоящий бич. Даже сейчас случается, что объединившиеся стаи п-полностью уничтожают небольшие п-поселения, не говоря уже о ситуации несколько десятилетий назад. Кроме того, бродячие собаки — п-прямая угроза не только для людей, но и для искателей. П-поэтому на любой территории, не обладающей зеленым статусом действует п-простое правило: увидел бродячую собаку — забери себе или убей. Это п-правило действует для любого человека на службе. А собачья голова к метле на машины опричников вешается только лишь в том случае, когда опричная группа п-прибыла для следствия в отношении местной власти или же для исполнения судебного п-приговора. В иных случаях — в обычной работе опричных групп, в том числе п-патрульной, собачьи головы на машинах отсутствуют. Еще есть вопросы? — Горчаков заметно продемонстрировал нетерпение, словно вдруг заторопился куда-то.

Никлас это заметил, но внимание не обратил. Думал над тем, как сформулировать вопрос. И придумал:

— Примерно о чем речь я понял. Но можно чуть-чуть сначала?

— Что? — в один голос спросили и Катрин, и Горчаков.

— Понимаете, вы рассказываете мне так, как будто я обладаю некими базовыми знаниями. По факту же про войска Московской империи я знаю только номера и названия легионов, и то что с русскими на поле боя лучше не связываться. И слухи, конечно же, по типу разговоров про всадников на медведях. Вот скажите, например, что такое территориальная привязка? Зеленая территория? Кто такие искатели?

Горчаков вздохнул, едва глаза не закатив, но действительно начал сначала.

— Власть Москвы п-простирается на огромную территорию, п-практически одну четвертую обитаемую часть п-планеты. Земли и территории Империума разделены п-по классификации угроз — от диких, черных, до зеленых благополучных, где даже запрещено открытое ношение оружия. С этим п-понятно?

— Да.

— Легионы Империи — это столпы, на которых держится мощь нашего государства. Каждый легион находится на определенной земле или территории, где как п-правило осуществляется набор новых рекрутов, это и есть территориальная привязка. П-при этом, учитывая малую численность населения на огромных территориях Империума, немалая часть земель внутри границ, особенно безлюдные или находящиеся в черном статусе диких, крайне опасны для человека — из-за блуждающих ксеносов, разбойничьих банд, стай чумных крыс, спящих очагов слизи. Легионы — оружие Москвы против внешнего врага. Охрану же как государственных, так и внутренних границ благополучных населенных земель, п-полисов и анклавов, выполняет П-пограничная стража. И, учитывая задачи, которые приходится выполнять п-пограничникам, они часто бывают усилены опричными группами и командами, действующими на самом краю или в глубине опасных или не п-принадлежащих людям территориях. П-происходит это п-потому, что во главе каждой опричной группы стоят люди, обладающие широким спектром возможностей… — Горчаков несколько замялся по время произнесения этой фразы.

— Мутанты проще говоря, такие как мы, — произнес Никлас, не испытывая проблем с тем, чтобы назвать вещи своими именами.

— Ведьмаки и ведьмы, среди которых имперская официальная классификация п-путей развития нечеловеческих способностей выделяет витязей, варгов, ведунов, ворожей и валькирий.

— Люди, обладающие возможностями превышающие обычные человеческие, — неожиданно произнесла Катрин. — Кроме прочего, в Империи есть Войска территориальной обороны губернского подчинения, так называемое народное ополчение — как ландвер в рейхе. В составе народного ополчения есть так называемые волчьи хоругви, которые, как и Черные отряды легионной разведки, и как Опричные отряды Особого отделения Корпуса Жандармов, заточены на выполнение специальных задач. Изредка волчьи хоругви тоже называют черными отрядами, это чтобы ты в курсе был.

Катрин вроде бы договорила фразу, но осталась в ее словах некоторая недосказанность. Горчаков кивнул, и договорил за нее:

— Между Черными отрядами, опричниками и волчьими хоругвями существует весьма серьезная неприязнь.

«Как между мушкетерами и гвардейцами кардинала?» — хотел было спросить Никлас, но промолчал. Он уже постепенно отучался сразу озвучивать свои мысли, и видел сейчас, что Катрин чего-то ждет от жандармского инспектора. Горчаков в ответ на ее взгляд только плечами пожал.

— Вы же понимаете, что я сам, по своему положению, не могу произнести это вслух.

— Можно сделать предположение, — повернулась Катрин к Никласу, — что неприязнь между наиболее подготовленными вооруженными отрядами Министерства обороны, Министерства внутренних дел и формирований губернского подчинения создается искусственно, во избежание объединения против центральной власти. Метод контроля прошедший проверку веками, — закончила Катрин и бросила короткий взгляд на Горчакова. Инспектор последние ее слова комментировать не стал, смотрел в сторону и делал вид что не слышит, думая о своем.

— Ясно. А кто такие искатели?

— Коты, участвующие в п-поисках крысиных гнезд и споровых очагов слизи.

— Коты? Разумные коты, вы имеете ввиду? — посмотрел Никлас и на Катрин, и на Горчакова.

С существованием разумных медведей на страже обширных границ Империума Никлас уже смирился, приняв это как факт. Но разумные коты, о которых он слышал только мельком — неужели тоже реальность?

— Ограниченно разумные коты, если быть точным в терминологии, — кивнул Горчаков.

— То есть кроме медведей в Империуме живут и разумные коты?

— Да.

— Как живут? Я имею ввиду в своих городах живут, или вместе с людьми, в магазины там ходят, новости смотрят?

— Нет. Разумные медведи, в Империуме их называют ведмеди, живут обособленно. Как п-правило на территориях п-поклоняющихся им как тотемам языческих общин. Коты тем более не объединяются в крупные группы, собираясь в относительно небольшие стаи при воинских формированиях и занимаясь п-поиском синей гнили и чумной заразы.

— Так, так, постойте. Язычество — это же ересь?

— Если мы говорим про п-приносящих человеческие жертвоприношения язычников с севера — несомненно, — кивнул Горчаков. — Но на территориях под властью Москвы нашли свое п-пристанище культы старых религий с человеческим лицом, Московская империя многоконфессиональна.

— А как же формула: «Богу-и-Императору?»

— Язычники, признавшие власть Москвы, используют формулу: «Богу-Императору».

— То есть они признают его одним из своих богов?

— Такая формула исторически сложилась и официально этот вопрос остается без ответа. Если что, в приличном обществе его задавать тоже не принято.

— Вот значит как, — покачал головой Никлас. — Ясно. А кроме котов и ведмедей есть еще разумные животные?

— Больше нет.

— А собаки?

— А что собаки?

— Они же сами по себе умные, если уж медведей и котов… а, ну да.

Никлас осекся, догадавшись самостоятельно. Нет преданнее друга у человека, чем собака, но разумные они могут стать врагом гораздо более серьезным, чем бродячие стаи, которые сейчас в своем естественном виде представляют опасность не для отдельных людей, а для целых населенных территорий.

— Андрей, расскажите подробнее про клятву верности, — повернулась Катрин к Горчакову.

— Ритуал клятвы верности опричника — вопрос вне п-пределов моих знаний. Вряд ли вы найдете того, кто, не будучи причастен к Особому отделению может вам про нее рассказать.

«Какой такой еще ритуал клятвы верности?» — мысленно удивился Никлас, который с недавнего времени очень отрицательно относился к каким бы то ни было ритуалам.

— Когда мы будем приносить клятву?

— Через два, максимум через три дня мы с вами отправимся на место дальнейшей службы, дабы не п-позднее шестнадцатого ноября вы уже п-принесли клятву верности опричника.

— Императору? — уточнила Катрин.

— Да.

— То есть мы отправляемся в Москву?

— Нет, клятву вы будете приносить обер-прокурору на месте службы.

— А куда именно, вы говорите, мы отправимся?

— Сергиева слобода.

Скосив взгляд, Никлас увидел как побелело лицо Катрин, а ее шрамы налились багрянцем. Похоже, она хорошо поняла куда именно они должны послезавтра направиться.

Никласу же название «Сергиева слобода» по местонахождению их будущего места службы не сказало ничего. Почему «слобода», понятно — он слышал, что отряды опричников существовали по типу монашеского ордена. Все в нем были братьями, а кто нет, те были сестрами. Еще Никлас слышал, что главная база опричников находится в Александровской слободе близ Москвы, но про остальные он не знал, поэтому сейчас счел за лучшее уточнить.

— У меня два вопроса: где находится Сергиева слобода, и почему мы туда отправляемся через два-три дня, а не завтра или послезавтра?

— Сергиева слобода находится на Южном берегу Санкт-Петербурга.

Горчаков сделал паузу. Он заметил, как расширились глаза Никласа после услышанного. Про Санкт-Петербург, он же Старый Петербург, Никлас слышал достаточно. В частности, он знал, что город считается самым опасным местом на территориях под властью Москвы. Город, который не выжил; город, который не сумели спасти. Город костей, как его тоже иногда называли.

Московская империя отвоевала у синей гнили и чумной заразы только предместья своей когда-то северной столицы: южный берег, включающий в себя Петродворец известный как Русский Версаль, и берег северный — где расположились два лахтинских небоскреба, окрестности которых жили по принципу защищенного технополиса. Остальная, внутренняя часть города, огороженная Кольцом — стеной по периметру кольцевой автодороги, была рассадником ксеносов, а в глубоких туннелях метро под землей скрывались полчища чумных крыс. Кроме того, Никлас слышал, что помимо ксеносов и чумной заразы внутри города, границу империи со стороны Санкт-Петербурга беспокоили племена северных язычников, а с моря периодически накатывали набегами банды викингов.

За минувший после Катаклизма Катастроф неполный век поднявшаяся из пепла Империя несколько раз пыталась отвоевать свою северную столицу и каждый раз терпела неудачу. Теперь-то Никлас понял причину бледности Катрин: «Здесь начинается АД», — как гласила табличка на одном из КПП Кольца, через которое внутрь периметра уходили и не всегда возвращались обратно в полном составе отряды зачистки. Эту табличку над проходом в район под названием «Купчино» знали даже в А-Зоне, а в Танжере Никласу ее фотографию не раз и не два показывали.

— Н-ну-у-у, — протянул он. — По крайней мере, там вполне приятный климат.

— Что? — не сдержалась Катрин. — Ты шутишь?

— Нет, — покачал головой совершенно серьезный Никлас.

— Летом постоянная жара под сорок градусов, зимой промозглая мерзость и грязевая каша, а весна с осенью — непрекращающиеся дожди, солнца месяцами можно не увидеть!

— В местности, где я проходил службу, ночная температура редко опускалась ниже тридцати пяти градусов. Днем без опасности для жизни на улице дольше получаса можно было находиться только в дистикомбе — костюме, который я бывало не снимал по несколько суток. Совсем не снимал, если ты понимаешь, о чем я. Так что климат Санкт-Петербурга, как ты его описываешь, для меня просто сказка. Андрей, — повернулся Никлас к Горчакову. — Вы не сказали, почему мы отправляемся только через два-три дня.

— На ваше имя в ВТ-банке уже открыта кредитная линия, п-потому что деньги от Торгового Дома Юревич нам ожидать завтра-послезавтра не следует. На кредитные средства мы сегодня-завтра сможем нанять и экипировать людей в вашу группу. Каждый из вас, на основании п-полученного п-патента, может нанимать до п-пяти ратников. П-полагаю, что п-пока мы ограничимся на трех бойцах для каждого из вас.

— Почему?

— Служба опричника в первый год п-подразумевает рейдовый режим активности в интересах П-пограничной стражи, а это означает разделение группы на п-патрульные экипажи. П-полагаю, для начала экипажей в группе Бергера будет два, далее по возможностям и необходимости. Четыре человека в каждой машине — достаточное количество, исхожу из этого. Впрочем, вопрос обсуждаемый.

— Хорошо, я понял. Сейчас какие наши действия?

— П-предлагаю без промедления направится на биржу наемников, ознакомиться с п-предложениями.

Вот почему Горчаков иногда не скрываясь показывал раздражение вопросами, — догадался Никлас. Время поджимает, а работы им предстоит много. Горчаков может, конечно, оставить все на самих Бергеров, но Никлас хорошо помнил его слова о личной ответственности. Получается, что чем лучше будут результаты и реноме у опричной группы Бергера, тем лучшие перспективы откроются перед Горчаковым как перед их куратором-наблюдателем по истечении испытательного срока.

— В Белостоке есть биржа?

— Да.

— Почему мы пойдем на биржу именно здесь, а не ближе к Петербургу? В Ревеле или Пскове, например?

— Белосток совсем неподалеку от диких земель, но, п-по сравнению с черным северным треугольником даже дикие земли здесь относительно безопасный регион. Чем ближе к П-петербургу, тем меньше хороших наемников и выше цены. Там гребут всех, нам даже п-при очень хорошем раскладе даже лучших из худших законтрактовать не удастся.

— Ясно. Тогда на биржу?

— Да, — коротко ответил Горчаков и порывисто поднялся, опираясь на трость. Засиделся, похоже, душа действия требовала.