50 оттенков рассвета

11.

Артур. Месяц спустя.

— Ты идёшь вечером на приём?

— Не думал ещё.

Лениво потягиваюсь, рассматривая друга на экране телефона. Мы не виделись две недели. Егор осунулся, под глазами круги.

— Заболел что ли?

— Полина, — выдыхает друг. — Не спит. Колики мучают.

— О, друг мой, ты по уши погряз, смотрю.

На самом деле я ему сочувствую. Мои мечты о дочке накрылись медным тазом. Вскрывшиеся обстоятельства до сих пор отзываются за ребрами неприятным покалыванием. Инну я не видел.

Месяц не видел собственную жену и планирую не видеть дальше. Мы находимся на стадии развода. Отец со мной не разговаривает, потому что у семьи Инны нашлись свои аргументы. Оказывается, я веду разгульный образ жизни, и мои друзья учат меня «плохому». Охренеть формулировочка, да?

Мои друзья?

Егор — многодетный отец?

Дейв, скачущий на одной ножке вокруг своего сокровища?

Игорь, оставшийся на родине отца, потому что там его первая и самая сильная любовь?

Тимур, который… ладно, у того своя ситуация. Не для примера.

Кто из них, блять, учит «плохому» почти тридцатилетнего мужика? Бреееед! И в этом бреду мне отведена одна из центральных ролей.

— Как заседание?

— Никак. Этой стерве снова стало плохо. Якобы. И слушание дела опять перенесли.

— Так до бесконечности можно.

— Можно быстрее. Если я отпишу ей тридцать процентов активов. Ей и её папаше. Но хрен там. Ни копейки больше. Пусть ищут другого лоха. Хорошо повеселились, пока я «лечил» их дочурку.

Показываю кавычки пальцами, а потом сжимаю кулаки.

Сука! Даже вспоминать погано. Я верил же. Верил! Ну не могла она. Приличная девушка, хорошая, воспитанная.

Продажная мерзкая тварь.

Мне Север потом еще парочку видео сбросил с вечеринок в отелях, куда она ездила здоровье поправлять. Оказывается, приличная Инна не гнушалась групповушки.

Все эти материалы, конечно же, приобщены к делу. И я очень рассчитываю, что на новом заседании судья наконец-то увидит истинное лицо этой «леди».

— Эу, Арт, ты не распаляйся там. Рожа покраснела. Выдыхай.

Вдох—выдох. Ни хрена эта гимнастика не помогает.

Помогает отвлечься на работе и завалиться домой, спать. И дом-то временно не свой. Не могу физически находиться среди вещей этой. Основное она вывезла, но ей же постоянно типа плохо. Поэтому рабочие всё шмотье упаковали и вынесли на помойку. Плохо — значит, плохо. Значит, не до нарядов.

Сейчас всю квартиру перекрашивают, возвращая ей девственный вид.

Первые дни я тусил в отеле, но потом поддался на уговоры Лихацкого и сейчас обитаю у него. Сашка всегда накормит вкусно. Жаль, нет у нее сестры. Я б не раздумывая в жены взял: умная, добрая, а на Давида смотрит такими глазами, что даже я умираю. И вовсе не от смеха. Хоть и подкалываю друга.

— Далеко в мыслях уплыл?

Чёрт, я и забыл уже, что Керро мне звонит и спрашивает про вечер.

— Здесь я, — ворчу. — А сам-то приедешь?

— Собираюсь. Отец просил поддержать. Один из его партнеров помолвку дочери празднует. Так что рожей посветить — прямая моя обязанность.

— Ну да, твоей только светить.

Егор у нас однажды снялся в рекламе и поклонницы синеглазого красавчика не давали прохода ни ему, ни нам. И не только поклонницы. Но если сейчас напомню про любовные письма одного упертого додика, огребу не только словесно.

— Короче, Арт. Увидимся там. Не планируй дел, к нам поедем после. Дашка тебя ждет показать новый велик.

— Ты умеешь уговаривать.

Отбиваюсь и прошу Жанну принести крепкий кофе. Пока жду, подъезжаю на кресле к панорамному окну и рассматриваю чаек, кружащих над водой. Не люблю я их. Кричат противно, и сами по себе… помоечные птицы какие-то. Другое дело маленькие синички или воробьишки. Нахохлятся и смотрят одним глазом.

Как та сладкая девочка. Ева. Я ведь запомнил её, девочку эту. Не всё запомнил, фрагментами. Но то, что отложилось в сознании…

Наутро, после проведенной с ней ночи, мне казалось, что я сошел с ума. В пьяном угаре мне чудилось, что Лина и Ева один и тот же человек. Они даже пахли одинаково. Помню, проснулся с больной башкой. В номере один. Тишина.

Прислушался: никакого шума в ванной. Поднялся. Нашел презик с бордовыми разводами. Простынку с пятнами. Подумал, что месячные. Я ж помнил, как смущалась. Ну не все мужики нормально относятся к естественному процессу. Мне-то по фиг на самом деле. Я в этом плане не брезгливый: всякое бывало, когда сильно хотелось.

Поискал в ванной следы пребывания. В корзинку даже заглянул. Пусто там было. По идее, должна ж она была прокладку или тампон оставить. Ну не с собой же утащила.

Пока пил кофе всё пытался напрячь память. Слезы вспомнил. Ревела она. Точно.

От собственной догадки охренел. Это ж какая задница должна случиться была у девочки в жизни, что она первому встречному невинность вручила? А что так было, я практически уже не сомневался.

Подумал поискать её и расспросить. Но не стал. Сама ушла. Может, любовь несчастная и отомстить хотела. Зря, конечно. С парнем могла помириться, а первый раз не вернешь.

Что не сказала — так дура. Я же брал не жалея. Она не сопротивлялась. Тоже помнил это. Если б призналась на берегу — домой бы отослал. Такси б вызвал или пацанов нашел и попросил отвезти.

Возвращаюсь к столу, открывая новую вкладку расчетов. Глаза слезятся от постоянного нахождения за монитором.

Кофе остыл. Это ж сколько времени я на небо пялился?!

Залпом выпиваю холодную бурду и погружаюсь в мир цифр. Лучше думать про них, чем про странную девочку, выбравшую меня на роль своего первого. Не почётная роль оказалась для меня. Ненужная. Да и она наверняка жалеет.

***

К началу вечера я ожидаемо опаздываю. Сначала вообще решаю не ехать, и только повторный звонок друга даёт тот самый волшебный пендель. Все эти приёмы не столько о дружбе и искренних поздравлениях, сколько о значимости, фальшивых улыбках и возможностях завести нужные знакомства.

Все друг другом пользуются, прикрываясь красивой причиной.

Сегодняшний вечер не исключение.

Празднование проходит в ресторане Лихацкого. Значит, он тоже где-то здесь. Останавливаю администратора и спрашиваю, где их владелец. Прохожу в кабинет Дейва. Он смотрит что-то на экране смартфона Егора и громко смеется. Наверняка очередные проделки младших сестёр Ксюши. Хотя для всех это дочери Керро, и даже мы уже привыкли их так называть.

Когда Давида зовут в зал, собираюсь с ним. Егор остается в кабинете ворковать со своей женой по телефону. В своё время Ксюша ему знатно мозг выносила. Но он, кажется, счастлив и ни о чем не жалеет.

— Кто сегодня здесь? Да Соболев среднюю дочь замуж выдает. Помолвку отмечают.

— Среднюю? Это ту, у которой…?

— Да—да, её самую. Нашелся, как видишь, любитель экзотики. Или приданого.

Давид закатывает глаза. Он никогда не одобрял подобные союзы. У него, сколько помню, всегда особое мнение на этот счет. Он и Север против моей свадьбы были, но тактично молчали.

Не люблю многолюдные сборища. Инка тащилась: возможность продемонстрировать новый наряд, прическу, украшения. Каждый раз негласное соревнование в женских рядах — кто кого. Я от этого далёк. Может, будь я более внимателен к деталям, раньше смог бы уловить флёр неестественности в отношениях с женой? Не знаю. Поздно теперь об этом думать. Единственное, рассчитываю её здесь не встретить. Я до сих пор не остыл и по-прежнему не ручаюсь за свои действия. Мне её придушить хочется. Поэтому идеально — держаться на расстоянии.

Останавливаюсь поздороваться с парой знакомых. Обмениваемся ничего не значащими словами и новостями, а потом я отхожу к лестнице на веранду. Здесь устроен мини-сад с уютным диванчиком. Можно уединиться или спрятаться от чужих глаз. Но мое внимание привлекает не уединение, а знакомый хрупкий силуэт и тихий всхлип.