50 оттенков рассвета

25.

Артур.

— Артур, Артур!

Клянусь, если б не тишина вечерняя, я бы этот шепот даже не услышал.

Кручу головой, пытаясь понять, откуда звук.

Ага. Слева развалившийся сарай и разбросанные как попало дрова.

— Арин, шутка несмешная. Ты здесь что делаешь?

— Вы машины видели?

— Видел. Завязывай сказать от «вы» к «ты» и наоборот. Можно не «выкать». Что за машины? Видела раньше?

— Нет. Просто здесь и такие джипы огромные.

— Тааак. А ты их где высмотрела? Отсюда обзора нет.

— Они к помойке подъезжали.

— И? Что-то говорили?

— Нет. Я спряталась, меня не видели. И не говорили ничего. Просто постояли и свернули на правую дорогу.

— Номера запомнила? Или не рассмотрела?

— У одной только. Вторая светила на нее. И я увидела. Три двойки.

— Хорошо. А цвет? Или марку?

— Черная. А в марках я не понимаю. Джип, наверное.

— Разберемся. К Лидии Васильевне топай. Не хватало её заставлять нервничать. С ней, кстати, к каким неожиданностям готовиться нужно? Сердце? Ноги?

— Сердце. Но она на таблетках. Ей нервничать нельзя.

— Тут извиняй, Маугли, бананов нема.

— Ч-ч-чего?

— Не обещаю, говорю. Пока с подругой твоей не разберемся, будем бабушку беречь.

— Артур, — Арина дёргает за предплечье, тяжело дыша. Притормаживаю. Наша разница в росте, конечно же, сказывается и на скорости. — А ты… ну у тебя к Лине серьезно?

Чуть не ляпаю вопрос, о ком она. Привык мысленно называть малышку Евой. Мне больше нравится. Необычное имя.

Девочка Евочка, сладкая, как карамелька.

— Посмотрим. Не люблю загадывать. Пока скажу, что мне нравится перспектива начать с ней… скажем, отношения.

Подбор слов с такими юными экземплярами, конечно, не мой конёк. Не хочется дать лишнюю надежду, но и лукавить тоже. Говорю, как есть. Умалчиваю лишь о том, что мысленно я её подружку уложил не один раз под себя и с удовольствием обучал урокам «для взрослых». Тяги к подобному у себя не замечал, а тут заело. Хочу быть во всём первым у этой нежной малышки Евы. Я же помню, как краснели её щеки и как опускались в смятении ресницы. Это… подкупает и… заводит…

— А ты ей очень понравился.

Хмыкаю: — Я старался. Надеюсь. Если честно, то память меня частично подводит. Но основные моменты я все-таки запомнил. Особенно танец.

— А Вы… ты, в смысле… часто так? Ну отдыхаешь?

— Часто ли пью? Говори прямо. – Дожидаюсь согласного кивка. — Редко. Моя компания вообще не из любителей этого дела. По молодости да. Знаешь, первые деньги, заработанные самостоятельно, вседозволенность, доступность… потом быстро приелось. Да и приоритеты сместились в сторону обеспечения будущего.

— А тогда…

— А в тот день был херовый повод. — Открываю дверь тачки, к которой подошли: — Прыгай и успокой бабушку. Я дом обойду, проверю.

Участок тонет в темноте, никаких следов присутствия других людей.

Скидываю Северу данные по джипу, которые запомнила девчонка. Если по их души, то полезным будет знать в лицо. Ну и, соответственно, не лишним станет понимание, на какой стадии противостояния сейчас находится Каминский с Хаузовым.

То, что дядя Евы пытается искать выход, я уже знаю. В любви к племяннице сомневаюсь. Скорее не хочет терять жирный кусок наследства. Но и Хаузов в девчонку вцепился мертвой хваткой. Таскает на встречи, публично невестой называет. Этот ход логичен — каким бы отморозом Тигран не был, но пустить в глаза пыль о якобы неземной любви надо. Чтобы меньше вопросов и зацепок потом было. Чем держат на крючке девочку тоже ясно — подруга и бабушка. Я, кстати, прикинул и пришел к выводу, что об убежище женщин кому надо известно. Не из тех они людей, чтобы отпустить на все четыре стороны.

Докуриваю сигарету. Тушу окурок о банку на заборе. Забавно. В детстве дед тоже развешивал кувшины и банки на частокол. Типа солнцем дезинфицируется лучше. И плевать, что мухи и комары набивались. Зато молоко вкуснее было пить из нагретой на солнце ёмкости.

— Погнали, красавицы? Пристегните ремни. Арин, помоги Лидии Васильевне.

— А мы уже.

— Да вы отличницы у меня.

На трассе застает звонок Севера. Отчитывается по моей просьбе.

— Ты реально чёртов гений. Мне иногда за себя страшно: узнаешь обо мне то, о чем я не в курсах.

Друг ржет и отбивается. Он как раз в аэропорту, летит не куда-нибудь, а в Якутию. Порой меня накрывает ощущением, что я дружу с ненормальными людьми. Кто куда в отпуск выбирается. Север и в этом соригинальничал.

— Арин, отбой по черным машинам. Владельцу кроссовера домик в садоводстве соседнем принадлежит. Видимо, приехали отдохнуть.

Самого тоже слегка отпускает. Хотелось бы быть на шаг впереди, а не догонять.

Весь оставшийся путь до дома Лихацких я решаю рабочие вопросы, отложив рассмотрение проекта на другой день. Сегодня по-любому буду занят другим. Другими, если быть точнее. Лидия Васильевна тихо дремлет, откинув голову назад, а Арина смотрит в окно и водит пальцем по стеклу. Сердце сжимается от этой картины. Мелкая девчонка ещё совсем, а вынуждена ехать с чужим мужиком в чужой дом. И в чём её вина? В том, что предана подруге? А подруга? Родилась красивой и попала в поле зрения отъявленного мерзавца?

На куски разрывает от несправедливости окружающего мира. Торжество черноты насквозь прогнивших душ. Самое паршивое в том, что девяносто процентов этого самого мира не понимают своей ущербности и упиваются властью. Сколько таких юных и милых девушек ломаются из-за вседозволенности озабоченных уродов?

В ворота особняка друга заезжаю уже порядком заведённый собственными мыслями. Свербит идти бить морды налево и направо и спасать мир. Только знать бы направление, куда идти. Злость подогревают сообщения Инны с левого номера. Не читая смахиваю их, закидывая в черный список. Всё, что она могла сказать, уже прозвучало.

Первое знакомство ожидаемо прошло прекрасно. Сашка вышла к машине вместе с Дейвом, сразу покорившим Лидию Васильевну. Обходительный, гад. Я практически ревную.

— А ты зря улыбаешься. У нас гостья одна, тебя ждёт.

Напрягаюсь, отчего-то решив, что это бывшая супруга. Пусть документов еще нет, но ее статус для меня определен. С другой стороны, какого хрена ей здесь делать?!

— Кто?

— Догадайся. Очередная душевная травма. Егор час назад привез.

— Дашка?

Вперед всех тороплюсь в дом и подхватываю на руки мелкую обезьянку.

— Что на этот раз случилось? Кто обидел самую красивую девочку на свете?

— Генааааа, — из глаз, как по заказу, брызжут слёзы. Но я-то уже знаю эту манипуляторшу. Рыдает, но хитро успевает поглядывать на реакцию.

— Спроси—спроси у нее, что за драма. Папа на сколько дней тебя привез?

— На неделююююю.

Несу мартышку в обеденную зону и усаживаюсь на высокий барный стул. Бабуле Дейв помогает занять место на диване около столика, а Арина вызывается помогать Сашке.

— Если в двух словах, то наша Даша и девочка из группы влюбились в этого бедного Гену. Гена выбрать не смог и заявил, что женится на воспитательнице. Даша с криком а—ля «не доставайся же ты никому» научила парня уму—разуму, наставив синяков. Синяки не нашли, обида осталась. В сад сказала больше не пойдет, ибо в группе кто, Даш?

— Предатели.

— Вот так. Одни предатели.

С дивана доносится сдавленное хрюканье, и мы резко с Лихацким оборачиваемся на покрасневшую Лидию Васильевну. Она старательно сдерживает смех, но на грани.

— Не стесняйтесь, — обреченно говорит Давид, — это ещё цветочки. Кстати, мы не познакомили Вас. Это Даша, дочь нашего друга и по совместительству причина нервного тика всего окружения. Приметам её лучше не учить.

Тут уже мы оба не можем сдержаться, вспомнив поделки из Ксюхиной шубки, приманивающие братика.

— Ммм, Сашка, ты волшебницаааа, — тяну, глянув на стол. Блюдо с моими любимыми пирогами стоит посередине, а еще запечённая рыба…

— Вообще-то мы вместе готовили, а все похвалы опять ей, — злобный гном Даша выглядывает у меня из подмышки.

— И тебе спасибо, моя радость, — глажу её по голове. — Не поверю, что Давид тебе не сказал «спасибо».

— Сказал. Но Сашу целовал, а мне испортил причёску.

— Молись, Дейв. Теперь тебя ждёт месть.

Когда Дарья не в духе, лучше сразу тушить свет и сушить вёсла. А ещё лучше — рыть окопы.