50 оттенков рассвета

02.

Артур.

Домой не хочется от слова «вообще». Очередная истерика, очередные слезы—сопли, а потом полночи моих извинений. Не могу понять, в какой момент Инна так изменилась. Ведь не было же зацикленности на детях. Не было!

Мы познакомились на совместном приеме. Общие интересы родителей, переросшие в приятельские отношения семей. Приятная образованная девушка. Умная, воспитанная. Сначала пригласил в ресторан, потом в ещё один. Как-то спокойно всё завязалось. Отношения, её переезд ко мне. Потом свадьба. Спокойно все. На уважении построено.

Оба работали. Инна не раз заминалась ресторанами Дейва. Он её ценит как профессионала. В компании пацаны ровно приняли. Благо, на рожон, как бывшая Лихацкого, она не лезла.

Первые звоночки начались, видимо, когда Егор встретил Ксюшу. Инна тогда водила носом, что девчонка «не нашего круга». Я всё понять никак не мог, что за круг такой. А когда Дейв свою Сашку встретил, сообразил. Юные девочки, не избалованные вниманием и деньгами. Хоть Саша-то родная сестра Севера, а у того с финансами напряга нет. Оказалось, сестра эта гордая птичка, всего самостоятельно добиться хотела, никакую помощь брата не брала. Помню, Лихацкому голову сносило, что она радуется обычному мороженому или походу в парк. Вот интересно, если я свою жену в парк позову, пойдет или пошлет? Надо для эксперимента попробовать.

— К Жаннет поедешь?

— Ага. Через пять минут готов буду.

Выключаю ноут, за которым работал в кабинете Егора, и убираю в сумку. Дома еще будет время закончить начатое.

Жанка в нашей команде давно. Так давно, что я уж и не вспомню, у кого её переманили. То ли у отца Давида, то ли отца Тимура. Толковая девчонка, про таких говорят «своя в доску». Муж у неё мудак полный — на диване лежит брюхом кверху, пока она работает сутками. А с нами иначе не получается: кто-нибудь да дернет. Хоть у каждого есть личная помощница, но Жанка на все руки мастер. Теперь еще Дейва секретут присоединился. Это уже вообще был удар ниже пояса: чтобы девушка не ревновала, он сменил помощника на мужчину. Хотя парень толковый и справляется на ура. Но сам факт. Неееее, я таким каблуком не стану точно.

Хватаю букет, который мы заказали ранее, и спускаюсь в тачку. Тим ныряет ко мне:

— После больнички давай к Егору? С малыми посидим?

— Тебе прям покоя не дают.

— А я никогда не скрывал, что детей люблю. Да и с ними весело. Дашка как сказанет, поржем.

— Да ладно, ладно. Я сам с удовольствием. Только в магаз заскочить надо. Это у Лихацкого всегда в багажке игрухи ездят, у меня запаса такого нет. Моя не поймет.

— Грустно всё?

— Да как-то... — Неопределенно машу рукой. — Не так я себе семейную жизнь представлял. На Егорушку смотрю, светится весь.

— Ну ему сам Бог велел. Многодетный папаша.

— Это прям его роль.

— Его. Он кайфует от своих девчонок.

По нему и правда видно, что кайфует. С тоской перевожу взгляд на светофор. Может, рано я загоняюсь? Наладится всё? Хрен с ними, с истериками. Привыкнуть можно. А дочку… дочку я хочу. Я бы её на руках носил, в парке на самокате катал. Бантики бы научился делать. Такие, чтобы не ровно—ровно, а один немного набок. Чтобы хулиганкой была. И никаких танцев. Мы б с ней на карты ездили.

— Надо Дашку на картинги свозить, — озвучиваю последнюю видоизмененную мысль другу.

— Можно. Ей понравится. Она всё на байке прокатить просится.

— Прокати.

— В деревню выберемся, там обеих покатаю. — Открывает окно, показывая охране наш пропуск. Спасибо отцу, во все больнички города въезжать могу, как домой. — Давай сюда запаркуем.

Останавливаюсь там, где показал Тим. Подхватываю букет, и идем к главному воду.

— Палату знаешь?

— 408.

Быстро прикидываю в уме, куда нам двигать и направляюсь к лифу. Когда-то отец работал здесь, и мне доводилось часто его навещать. Поэтому ориентируюсь неплохо, несмотря на то, что многое отремонтировали.

Хотя… одно осталось прежним: никому нет дела, кто идет, к кому идет. На посту пусто.

Тим стучит, и после разрешения вваливаемся в палату.

— Привет, раненая!

Жанна улыбается, присаживаясь на кровати.

— Привет!

— Ты как умудрилась-то?

— Занавески вешала.

— Ночью?!

— Ну а когда, Артур? Я домой в темноте приползаю, пока ужин, пока уроки. Поэтому ночью.

Молчу. Муж у нее по-прежнему мудак. Уж шторы мог бы и повесить.

Тим треплется про какую-то игрушку, в которую он по сети рубился с жанкиным сыном, а я отхожу назад и присаживаюсь на вторую койку в палате.

— Осторожно, Арт!

Сам уже понял. Не рассмотрел, что под одеялом виднеется светлая макушка.

— Извините.

Обладательница блондинистой макушки молчит. Я вопросительно поднимаю бровь, адресуя мысленный вопрос нашей работнице.

— Давайте выйдем в коридор. Не будем будить.

— А ты допрыгаешь?

— Не допрыгаю, вынесешь.

Да я легко на самом деле, но она сама справляется.

— Что за соседка у тебя?

— Да мелкая девчонка. Не поняла толком. Избил кто-то. На руке гипс, а связки на ноге оперировать надо. Я ей всю ночь спать не давала, пусть сейчас отдохнет.

— А ты горячая штучка, я смотрю.

— Смотри-смотри, Артурчик. Теперь только это и остается.

Общаемся минут сорок, потом Жаннет устает и скачет обратно в палату.

— Слушай, — кошусь на соседку, — может, тебе платную организовать? На одного?

— Да не, вдвоем веселее. И не так страшно. За стенкой бабка ночами поет. Я вообще охренела от неожиданности. Хорошо, Лина успокоила. Она уже третью ночь здесь.

— Нда, весело у вас тут, девчонки.

В наступившей паузе начинает звонить мобильный, и я тянусь к заднему карману джинс. Тупо смотрю на темный экран и медленно соображаю, что звонят не мне.

Однако… Поставить вместо стандартной мелодии «Арию» девчонке…

Оборачиваюсь, чтобы получше рассмотреть это чудо. Она как раз показывается, откинув одеяло. Равнодушно смотрит на экран и, сбив вызов, ложится обратно.

Тим сидит около Жанки, а я стою и нагло рассматриваю девчонку. Да какую там девчонку? Девочку. На вид ей лет 16, не больше. Интересно, а сюда детей разве берут?

Беленькая, глазища огромные голубые и губки бантиком. Вот реально бантиком. Пухлые такие и маленькие. Хотя для её лица очень даже гармонично всё. Лежит, в потолок смотрит. Не сразу понимаю, что плачет. Инка рыдает так, что соседи покурить выходят. А эта тихо—тихо так, не всхлипывает даже.

— Не плачь.

Сам не знаю, зачем говорю это. Она мне Дашу напоминает. Только постарше.

Переводит взгляд на меня, смотрит долго и с серьезным видом кивает:

— Не буду.

— Болит?

Имею в виду руку. Гипс у нее такой, что и локоть не согнуть.

— Нет. Я привыкла.

За три дня привыкла? Жанка вроде именно про три говорила. Помню, когда я ломал себе конечность, с ума сходил от невозможности нормально шевелиться.

Странная особа. Надо все-таки для нашей отдельную палату оплатить.