Адской игры, грешник! Том 1

Глава 18. Проклятье пшеничного поля

Солнце клонилось к горизонту, забрызгав кровью заката городскую стену и бескрайние поля. Где-то тревожно и надрывно кричала одинокая птица, этот крик походил на человеческий, от него пробирал озноб. Нависшее над округой проклятье вселяло в сердце необъяснимую тревогу, а пшеничное поле выглядело зловеще…

Блин, к черту пафос! Обычно оно выглядело. Поле, как поле. Ничего особенного.

Мы с Кимом покинули Город Грехов и теперь шли по полю, радуясь, что горячий ветер стих. Задолбал этот вечно дующий в морду фен. И жара задолбала. С погодой в Аду творится черт знает что. Может, глобальное потепление сказывается? Впрочем, не важно. Важно другое: мы вооружились и запаслись всем необходимым. Из оружия выбрали серебряные мечи, в расчете на то, что сражаться придется с нечистью. Против обычных двуногих Ким взял уже привычные парные кинжалы, а я разжился арбалетом и на всякий случай купил нож. Все-таки надо признать, что в ближнем бою я хуже чем ноль, значит буду бить издалека и кидаться заклинаниями.

Так же к месту пришлись: заколдованная соль, защитные амулеты и свиток телепортации к точке привязки, в качестве которой мы выбрали «У Веселой Найры». За свиток пришлось отвалить две тысячи золотых! Это, ни много ни мало, а почти половина полученной мной ссуды. Сперва я сомневался: стоит ли брать? Но потом решился. Ведь будь у нас такой свиток в доме Старосты, то умирать не пришлось бы. Взломали бы печать и шагнули в светящееся синее облако. Профит!

Все-таки полезная вещь, свиток. Работала эта штуковина только в пределах территории Города Грехов, и отправляла только к точке привязки, где пришлось оставить метку — начерченную кровью черного петуха пентаграмму. Надеюсь, в борделе никто не заглянет под половик и не помоет пол, иначе толку от телепорта ноль — деньги на ветер, голову на плаху, и все такое.

Из обновок Киму достался костюм следопыта из кожи лесного змея, поднимающий базовые характеристики класса. А на мне был надет кожаный клепаный доспех: штаны с защитными вставками и куртка с пластинами на спине и груди. Не уверен, конечно, что эти побрякушки помогут против очешуительного удара очешуительным копьем, но, как выяснилось, носить я могу только легкую броню. Во-первых, силушки для облачения в космодесантника маловато (все же я делал упор на ловкость), а во-вторых, класс обязывает. Становиться танком-некромантом как-то не хотелось. Но в целом характеристики доспеха оказались весьма ничего: + 3 к выносливости и + 5 к здоровью. И это при том, что за взятие четвертого уровня и прокачку червями у меня капало всего по два пункта, а тут сразу такой бонус!

Собственно, на этом достоинства доспеха заканчивались и начинались недостатки. А было их туева куча и еще пригоршня. Самый главный из них — штаны были пошиты криворукими китайцами, болтались на заднице и давили яйца. Если честно, я был готов вырезать в штанах дырку, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания, к тому же вентиляция лишней не бывает. Делать этого я, конечно же, не стал, стоически терпел адскую муку ради имиджа крутого охотника на чудовищ. Второй существенный недостаток — зазор между сочленениями пластин брони и клепаными элементами был достаточно велик, при желании туда не то чтобы муха залетит, а пушечное ядро проскочит.

«Зачем ты купил это говнище?» — хмыкнул внутренний голос.

— Отвали, — пробубнил я под нос.

«Нет, все понимаю, конечно, но зачем было покупать ЭТО? Сам ведь мучаешься. Местным монстрам тебя даже убивать не придется, ты сам скоро сдохнешь от боли в бубенцах. Нахрена купил?», — не унимался шиза.

— Да потому что под мои характеристики больше ничего не было! — рыкнул я.

Ким остановился и странно на меня посмотрел. Помолчал немного, затем спросил:

— Леха, с кем ты разговариваешь?

— Я?.. Эм… ни с кем. Так, просто. Песню вспоминал…

— Не ври, — грозно нахмурился кореец. — Я же вижу, что что-то не так. Ты часто говоришь сам с собой. Сол свидетель, это не нормально. Леха расскажи, что происходит. Мы ведь друзья, и я искренне хочу помочь.

Я нервно надломил стебель пшеницы, чтобы сунуть в рот, но тот оказался почерневшим и осыпался пеплом в ладони.

— Я слышу голоса у себя в голове, — признался я. — Вернее, один голос. Раньше их было двое: хриплый мужской и голос моей учительницы. Потом училка куда-то пропала, и остался только этот хриплый.

— Ты болен? При жизни состоял на учете?

— Нет-нет-нет, — помотал я головой. — Нормально все было. Я был здоров, в семье тоже никто шизофренией не страдал. Это началось тут, в Аду.

— Точно? Может болели какие-нибудь родственники? У Валдиса, старшего проповедника нашей общины, началось что-то с головой когда ему исполнилось сорок. У него бабка сильно болела, даже в психушке лежала.

— Нет, не мой случай. Разве только… Может отец болел, но я точно не знаю. Я вообще о нем ничего не знаю.

— Разве так бывает? — искренне удивился Ким. Конечно, он вырос в семье-общине, где множество отцов и матерей, которые окружали любовью и заботой. Ему меня не понять.

— Бывает, Ким, бывает. Когда я был совсем маленьким, и спрашивал: «Мам, а где мой папа?», мама говорила, что он космонавт и улетел на Марс, чтобы сражаться с рептилоидами. Я немного подрос, и в рептилоидов уже не верил. Тогда она сказала, что он на самом деле моряк дальнего плавания, и его захватили в плен сомалийские пираты. А когда я стал еще старше, она сказала, что он каскадер, что его пригласили в Голливуд сниматься в «Форсаже». Но фильм подзатянулся на целых двадцать с лишним лет, и мой папаша до сих порт там скачет в горящих тачках вместо Вин Дизеля.

— Ого! «Форсаж» — это очень круто! — восхитился Ким.

— Да ни хрена это не круто, — вздохнул я. — Потому что на самом деле никакой он не каскадер. Мой отец — мудак, который бросил маму с младенцем на руках. Вот такая история.

Ким помрачнел.

— Прости, я не сразу понял.

— Ничего, — махнул я рукой. — Я уже привык, что у тебя интеллект на минималках.

— Но почему тогда мама не сказала тебе правду с самого начала?

— Потому что не хотела, чтобы я чувствовал себя ущемленным, не хотела, чтобы дразнили безотцовщиной. А еще она у меня женщина с юмором и никогда не унывает.

— Ты весь в нее.

— Да, так и есть. Но, кажется, от отца мне досталась шизофрения… — я горестно зажмурился. — Ким, я натурально схожу с ума. Это голос… Ты даже не представляешь, как он бесит! Я становлюсь раздражительным, мнимым, озлобленным. Я не хочу превращаться в сумасшедшего некроманта. Очень не хочу. Ведь такими темпами можно слететь с катушек, забыть про свое задание и искупление, превратиться в психа, засесть в какой-нибудь пещере и мочить игроков и грешников. Всех без разбору, как какой-нибудь Чикатило.

Ким утешающе похлопал меня по плечу.

— Леха, ты не сойдешь с ума. Мы что-нибудь придумаем. Может, ты вообще не болен. Может это случилось из-за попадания в Ад, и это можно исправить! Мы поищем какого-нибудь мага или лекаря, чтобы тебя вылечить.

— И все же… Ким, если исцелиться не получится, и я начну превращаться в монстра… Я хочу, чтобы ты пообещал, что убьешь меня.

Побледневший Ким отшатнулся.

— Зачем ты такое говоришь…

— Пообещай! — выпалил я. — Пообещай, что убьешь. Заберешь все жизни, которые будут на татуировке. Все до единой! Лучше так, чем жить обезумевшим чудовищем.

— Х-х-хорошо, — промямлил друг. — Я обещаю.

— Вот и чудненько, — улыбнулся я. — А теперь, когда с драмой покончено, можно вернуться к делам. Идем, нас ждет проклятье пшеничного поля!

Как выяснилось, проклятье ждало не только нас. Помимо Олафа с его жестянками, и нашего дуэта, бороться со злом приперлось как минимум еще пять групп хорошо подготовленных воинов. В основном это грешники на искуплении, среди них были высокоуровневые маги, отчаянные рубаки и искусные ассасины. Команды действовали четко и слажено, видимо, это далеко не первый совместный рейд. Если честно, теперь моя вера в успех упала ниже плинтуса и полетела на самое дно. Увы, на фоне этих коммандос мы с Кимом напоминал обезьян, случайно раздобывших АК-47, и решивших что пора в спецназ.

Так, Леха, соберись! Нельзя раскисать. Раскисну я — и страх поражения передастся Киму, подкосит его, словно вирус. Я затеял эту игру, поставил на кон душу Стража, мне и расхлебывать. Обратного пути нет.

Позади послышался топот копыт.

— С дороги! С дороги, мерзкие черви! — орал всадник.

Мы едва успели отскочить в сторону, как по проторенной повозками дороге промчались рыцари Олафа. Замыкающий всадник наотмашь рубанул мечом и чуть не достал Кима — лезвие прошло в сантиметре от плеча.

Всадник повернул лошадь и вновь замахнулся.

— Не сейчас! Нет времени! — крикнул Олаф.

Не посмев ослушаться, всадник пришпорил лошадь, оставив нас глотать дорожную пыль. Ким инстинктивно потер плечо.

— Не понимаю, зачем он напал? Мы ведь ничего им не сделали, мы даже не знакомы. Странный человек.

— Это не человек, а гондон, — ответил я, глядя вслед удаляющейся группе. — Если бы не спешка, он бы нас убил. Просто потому что может. Думаю, этих говнюков не даром в городе называли будущими Палачами.

— Разумно будет не попадаться им на пути.

— Ага. Поля большие, проклятий на всех хватит, — усмехнулся я.

Олаф и его металлолом ускакали достаточно далеко, их силуэты растворились в сумерках. Стремительно темнело, бредущие по полю фигуры грешников становились едва различимы, а стога соломы напоминали сгорбившихся пещерных троллей. Чертова конкуренция! Фиг бы я поперся в поле ночью, если бы не толпа желающих разобраться с проклятьем и получить награду.

Вдалеке загорелось рыжее пламя факелов.

— Зря они зажгли огонь, — покачал головой Ким. — Пшеница не любит огня. Сухому стеблю достаточно искры, чтобы начался пожар.

— Не думаю, что они идиоты. Скорее всего, огонь магический и не дает жара.

Две минуты спустя…

— А нет. Они все-таки идиоты. Нихрена огонь не магический!

Еще две минуты спустя…

— Ким, там реально пожар начался. Наверное, пора сваливать, если не хотим превратиться в прожаренный люля-кебаб.

— Не беспокойся. Ветер дует с востока и гонит огонь к городским стенам. Нам нечего опасаться.

Еще через две минуты…

— Леха, бежим отсюда!

— А как же «восточный ветер»? — передразнил я.

— Он восточный, но почему-то огонь идет в другую сторону! Прямо на нас!

Не став дожидаться, пока огонь пощекочет пятки, мы стартанули в сторону города. Нестерпимо воняло гарью, слышался оглушающий треск пожара, готового сожрать легкую соломенную пищу. Во все стороны прыснули мыши и саблезубые зайцы. Даже змеи дали деру. Одна особо упертая каким-то неведомым образом умудрилась обогнать Кима.

Добежать до городских стен мы не успели. В какой-то миг громыхнул гром, и перед огнем выросла синяя магическая стена, постепенно сжимая пламя в кольцо.

— Ого, — обронил я. — Эти парни тушат пожар магией. Неслабая абилка.

— Наверное, это те маги в синих балахонах.

— Ага. Серьезные ребята, — кивнул я и машинально почесал подбородок. — Знаешь, мне вот интересно… зачем-то ведь поле подожгли, верно?

— Может они хотели что-то выяснить? Или ставили какой-то эксперимент?

— Вот именно. А значит, не мешало бы узнать, что им это дало, и сопоставить с нашими зацепками.

— Да, сосостав… сопсоставим… сопсос…

— Сопоставим, — подсказал я.

— Да. Сопоставим с нашими зацепками.

На самом деле зацепок у нас не было, просто фраза звучала как в крутом детективе, поэтому я и брякнул. Выяснить удалось не так много, как хотелось бы. Первое: проклятье (или что оно там?) поражало пшеницу не сразу. Сперва здоровые на вид колосья начинали чернеть изнутри, и если раздавить такой колос, то он вонял серой. Я предположил, что растения могла поразить какая-нибудь болезнь, но Ким сказал, что это бред. Он рос в общине с эко-фермой, и кое-что понимал в сельском хозяйстве. Оказывается, если пшеницу поразила гниль, то порченый колос будет вонять тухлой рыбой, а конкретнее — селедкой. А тут у нас отчетливый запах серы. Причем смердит так, что я со своим некромантским шлейфом ароматов нервно курю в сторонке.

Мы прошли немалым пару километров, и выяснили, что чем дальше от города, тем поле чернее. Там колосья уже не казались здоровыми, а походили на облитые нефтью, из них сочилась какая-то темная вонючая слизь. Я снова предположил, что это пшеничная болячка, и в центре поля началась вторая или даже третья стадия. Но Ким был упрям в своих умозаключениях. Не болезнь, и все тут. Значит, опять возвращаемся к версии с проклятьем. Жаль. Я надеялся, что ларчик просто открывается, и будет достаточно попшикать пшеницу дихлофосом.

Мы не спеша подходили к месту пожара, чтобы провести разведку. Выгоревшая зона кое-где еще дымила, земля пропиталась пеплом и черной слизью, которая неприятно чавкала под ногами. Кажется, моим новым сапогам хана. Хорошо, что лапти не выкинул. Лежат, родненькие, в моей коморке в борделе, ждут пока великий охотник на чудовищ Леха Марвел вернется.

Света от большой, тяжелой луны вполне хватало, чтобы осмотреться, но когда маги зажгли факелы стало намного лучше. Эти парни разбили лагерь на окраине выжженного круга, поставив там шатер и натыкав по периметру магических огней. Трое магов в синих балахонах стояли перед шатром и о чем-то спорили. Слов я не расслышал, но они махали руками так, что становилось ясно: это явно не признания в любви и вечной дружбе. К спорящим медленно, с опаской, подходили трое в кожаных черных доспехах. Система подсказала, что классы у «легких» одинаковы — воры. Маги угрожающе наставили друг на друга посохи, один из воров попытался их вразумить, но быстро сбежал от респауна подальше. Ситуация накалялась.

Из шатра вышел высокий статный маг с костяным посохом — судя по всему главарь — и перебранка как-то сразу сошла на нет, спорящие разошлись по углам.

Я задумался. Странно, что в лагере магов делают воры? В этой гонке группа магов явные лидеры, ведь кому как не им разбираться с проклятьями?

«Они слабые физически, вот и обосрались, наняли воришек в охрану. Маги-доходяги» — противно заржал внутренний голос.

Я было хотел согласиться с шизой, но не стал, потому что нога по щиколотку провалилась в черную слизь, и под подошвой сапога что-то хрустнуло. Я немного поелозил подошвой, и обнаружил, что за что-то зацепился. Наклонился и брезгливо сунул руку в вонючую жижу.

— Вот черт!

— Что такое, Леха?

Я осторожно вытащил из слизи неприятную находку. Это оказались человеческие кости — грудная клетка со сломанными ребрами, которые поймали мой сапог в капкан.

— Сол всемогущий, — обронил Ким.

— Хватит вспоминать Сола. У нас тут покойник, и, кажется, не один…

Теперь я отчетливо увидел, что в темной тягучей жиже белели кости — чьи-то ребра, берцовые кости, кисти рук и черепа. Черепов я насчитал ровно пять, и это только те, что были видны на поверхности. Сколько же их под слоем грязи и слизи?

— Леха, — подозвал Ким. — Смотри, тут есть совсем свежие тела. Обгорели правда…

Их было трое. Обугленные и очень мертвые. Мужчины или женщины — уже не понять, да и не хотелось, если честно. Я присел на корточки, чтобы осмотреть трупы.

— Наверное, бедолаги не успели убежать, их убил огонь, — предположил Ким.

Я ничего не ответил. Тела хоть и обгорели, но выглядели так, словно их высушили в духовке, у меня мать так курагу сушила и яблоки для компота. Достав нож, я разрезал плечо покойника. Противно не было, обгоревшая кожа хрустнула как пергамент, а мясо оказалось сухим и твердым. Прям заготовка на голодный год. Или может какой-то монстр решил насушить себе мяска под пивко? Я дотронулся до груди мертвеца и попытался уловить энергию смерти, но не уловил… Энергии нет!

— Ким, тут что-то не так. Эти мертвецы не совсем мертвецы. Энергетики смерти нет.

— Как нет? — удивился Ким и присел рядом на корточки. — Ты ведь говорил, что смерть везде почуешь.

Я снова попытался уловить поток.

И снова ничего.

— Наверное у меня смертечуятельный радар сбоит. Или же из наших угольков попросту высосали всю энергию, даже ту, что остается после смерти.

— Это все проклятье виновато.

— Я бы не стал спешить с думательным процессом и делать выводы. Возможно, у нас тут шастает монстр, какой-нибудь энергетический вампир высшего уровня.

— Тогда наш долг его убить!

— Не-не, — поднял я руки. — Пусть кто-нибудь другой убивает.

— Но почему? — искренне возмутился Ким. — У нас ведь все есть для охоты. Серебряные мечи, соль, зелья, святая вода. Зря ты так. Геральт бы принял этот заказ.

— Вот! — я поднял вверх указательный палец. — Ключевое слово ЗАКАЗ. Ведьмаку заплатите чеканной монетой, о-о-о-о…

Мега-хит в моем исполнении оборвал короткий, полный боли мужской вскрик. Я замер, напрягся. Ким подобрался и весь обратился в слух.

— А-а-а-а!!!

Очередной вопль прорезал ночь. Со стороны лагеря магов послышалось взволнованное:

— К оружию!

— Оно где-то здесь! Разойтись! Занять оборону!

— Где оно?! — раздалось истеричное. — Оно всех нас убьет!

В отблесках магических факелов лагеря отчетливо виднелись сражающиеся с пустотой фигуры, в целом действо напоминало театр теней. Адский Театр Теней.

Воры разошлись вокруг шатра, и, приняв стойки, напряженно всматривались в сгустившуюся за пределами круга темноту. Один из магов что-то кастовал, лихорадочно размахивая руками, двое других его защищали. Недалеко от шатра лежал раненый вор, которого маг отпаивал зельем.

— Спина к спине!

— Нам нужен огонь! Ульрих, освети магией!

Мы с Кимом синхронно обнажили серебряные мечи, и осмотрелись. В лунном свете зловеще чернел выжженный круг, бой с невидимками шел нешуточный, даже маги оказались бессильны против неизвестного врага.

Короткий вскрик. Суматоха. Лязг стали. Мертвые воры падали в черную слизь. Невидимый враг выкашивал грешников словно пшеницу…

— Надо им помочь, — решился я.

«Ты что, совсем имбецил?!! — взвыл шиза. — О, Дремучая Бездна, когда же Система начнет выдавать людишкам мозги?!»

— Да, надо помочь, — согласился Ким.

«Нет! — выкрикнул шиза так, что у меня зазвенело в ушах. — Стойте, дебилы! Вы куда поперлись? Эй! Хватит туда переставлять конечности! Переставляйте их в другую сторону! Вы настоящие *ВЫРЕЗАННО ЦЕНЗУРОЙ*»

Я тряхнул головой, и повторяя как мантру: «Я тебя не слышу. Тебя не существует, не существует, не существует…» ринулся к лагерю.

Выжженный участок мы обходили по уцелевшему полю, пригнувшись, стараясь оставаться незамеченными. Половина магических факелов погасла, мрак смешался с криками и кровью, которую отчетливо выхватывал из темноты лунный свет, словно желая, чтобы мы увидели детали. При иных обстоятельствах, узрев столько крови и увечий, я бы наделал кирпичей, но после приключений в Гнилой Поляне подобные сцены уже не пугали. Так что придумай что-то получше, Система.

Неожиданно вопли и призывы браться за оружие раздались совсем с другой стороны — оттуда, куда ушла группа под предводительством ассасина. Это плохо. Очень плохо.

Затем лязг оружия и скрип металла послышался с севера, из лагеря рыцарей Олафа.

Я нервно сглотнул. Кажется, мы попали! Одно дело единичная атака на лагерь, но другое — попытка убить всех грешников, получивших контракт на проклятье!