Адской игры, грешник! Том 1

Глава 2. Великий суд

Наутро от шторма не осталось и следа. Солнце бледно светило в сером небе, трава тихо шелестела под ногами, на стеблях влажно блестели бусинки росы. Плотва неслась во весь опор, из-под копыт летели камни и пыль. Вскоре дорога сузилась, превратившись в тропинку, а потом и вовсе исчезла. Внезапно перед нами выросла стена из белого камня. Я задрал голову, чтобы увидеть, где она заканчивается, но по моим подсчетам она была бесконечной, потому как со всех сторон сливалась с пейзажем. Как в игре, когда вдруг упираешься в стену на карте.

— Приехали! — сообщил некромант.

Я вздохнул и слез с лошади. Идти на гребаный Великий Суд не хотелось, я успел привыкнуть к Харону и Плотве, к травяной реке тоже. Может некромант мог бы взять меня в ученики? А что? Было бы неплохо. Гонял бы себе на лошади и перевозил невинные души к светящейся стене. Или души в Чистилище не такие уж невинные? Не знаю. Я, например, ничего ужасного не сделал, а значит нахожусь тут по ошибке, и меня должны отправить в Рай. А лучше вообще сослать домой в мое ожившее тело.

Харон привязал лошадь к дереву, и та сразу же принялась жевать траву. Вот прожорливая скотина!

— Готов? — спросил некромант.

— Нет, — честно признал я. — Харон, а, может, как-нибудь без суда обойдемся?.. Ну… Это… Тебе ученик случайно не нужен? Стикс большой, места всем хватит.

Некромант заржал. Громко и раскатисто смеялся над моим предложением.

— Ты мне нравишься, Леха! — продолжал смеяться мертвяк. — В темные века из тебя вышел бы отличный шут при дворе!

— Э-э-ммм… Я вообще-то не шутил.

Смех стих так же внезапно, как и начался. На изъеденном червями лице некроманта проступило что-то, что я принял за сочувствие. Он похлопал меня по плечу и вздохнул:

— Тебя ждут. Идем.

После этих слов в стене завертелась светящаяся воронка портала.

— Харон, как меня будут судить? Что означает…

— Руками не размахивай.

— Что?

Поздно. Некромант толкнул в спину, буквально впихнув меня в портал. Потоки света закрутились вокруг как юла, меня подхватило и понесло в неведомом направлении. Странное ощущение. Я будто бы купался в светящемся желе, и отчаянно греб конечностями, чтобы не утонуть. Жар. Холод. Снова жар.

Я вылетел из портала, как пробка из бутылки шампанского, и завалился на пол. Какое-то время казалось, что я все еще плыву и задыхаюсь, меня бил озноб. Немного придя в себя, я поднялся, правда, пока получилось встать только на четвереньки. Так я и стоял на карачках, рассматривая пол — плитка под мрамор была надраена так, что можно увидеть собственное отражение. Но смотреть на свою измученную смертью рожу не хотелось, и я медленно поднял голову…

Сперва мой взгляд наткнулся на красные туфли на шпильке, и мазнул выше…

Ноги. Идеально ровные ножки…

В шаге от меня стояла девушка в черной облегающей юбке с разрезом, под тканью белой блузки легко угадывалась пышная грудь. Красные волосы были собраны в хвост, в руках у незнакомки был планшет, марку и модель которого я никогда не видел. Китайский?

— Леха Марвел-бля? — поинтересовалась девушка приятным бархатистым голосом и поправила очки в тонкой оправе, которые ей безумно шли.

Я нервно сглотнул. Черт! Как придурок стою тут на карачках перед девчонкой, которая по десятибалльной шкале тянет на «я б вдул!». Вот лажа.

С этой мыслью я встал, гордо расправил плечи и улыбнулся.

— Повторяю: вы Леха Марвел-бля? — переспросила девушка и что-то отметила в планшете.

Только я открыл рот, чтобы ответить, как справа послышался голос Харона:

— Да. Это он. Я просил его руками не размахивать, а ему что воск в уши. Вот и выбросило прямо в приемную вместо холла. Прошу его простить.

Некромант поднимался по винтовой лестнице. Улыбка до ушей, доспехи надраены, черви в спячке. Прям не узнать! Харон подошел к нам и галантно поцеловал девушке руку.

— Одриэт, мой волшебный эликсир, прекраснейшая из прекраснейших. Доложи господину, что это последний.

Девушка хихикнула:

— Ну, ты и льстивый змей, Харон! Нет чтобы снять защитный амулет и доказать делом, что я прекраснейшая, так ты все словами разбрасываешься…

— Милая Одриэт, тебе нужны доказательства?

Они вели себя так, будто меня вовсе нет. Флиртовали и обменивались красноречивыми взглядами. На взглядах Одриэт не остановилась. Она кокетливо погладила некроманта по груди и скользнула рукой ниже… Черт! Она и этот червивый?! Я скис. Самооценка резко качнулась, стремясь вниз.

Некромант перехватил руку девушки, не дав добраться до пахового щитка.

— Прекраснейшая, доложи господину, — в голосе послышалась сталь.

Одриэт фыркнула, резко развернулась и пошла к украшенным золотыми вензелями воротам. Бедрами она виляла так, что я чуть слюной не захлебнулся.

— Ты чего? Импотент, что ли? — вытаращился я на Харона. — Она такая суперская!

В ответ Харон покачал головой.

— Не люблю полукровок, я за чистый разврат. Скажи, что ты видишь?

Я бегло осмотрелся. Зал напоминал музей: стены из белоснежного камня, колонны, барельефы, арки, и виляющая бедрами Одриэт.

— Зал и девушку.

— Неужели? — усмехнулся Харон.

С этими словами он вытащил из брови серого червя, схватил меня за подбородок и сунул червя мне в рот. Я задергался, попытался выплюнуть склизкую мерзость, но Харон держал крепко и заставил проглотить.

Я опешил. Пространство вокруг задрожало, будто раскаленный воздух в пустыне, и я увидел…

— Что это?!

— Это реальность без прикрас, Леха. ВСЕ НЕ ТО, ЧЕМ КАЖЕТСЯ. Считай это первым уроком.

Теперь я видел мир иным. Белоснежные стены полыхали огнем, арки были сделаны из костей, а мебель из человеческих черепов. А Одриэт… Девушка была абсолютно голой. Вот только трахнуть ее почему-то расхотелось. На ее голове красовались бараньи рога, а довершали образ копыта и хвост. Демонесса!

— Офигеть… — выдохнул я.

Мир снова стал прежним. Высокие своды зала белели мрамором, будто бы никогда здесь не вздымалось дьявольского пламени. Колонны стояли целехонькие: ни трещин, ни сколов. Даже мебель сделалась обычной: стеклянный стол с компьютером, офисные кресла. Я невольно попятился от стоящего рядом стула, вспомнив, что буквально минуту назад он был сделан из человеческих ребер, а не из пластика и поролона.

Некромант схватил меня за плечи и резко развернул к себе. Пристальный взгляд красных горящих глаз обжег мое сознание.

— А теперь запоминай: ты ничего не видел. Леха, показывать пришлым душам реальность — против правил, но мне захотелось тебя отблагодарить за те удивительные истории о Ведьмаке и Плотве. Поэтому я преподал тебе урок: ВСЕ НЕ ТО, ЧЕМ КАЖЕТСЯ. Запомни, высеки на камне, запиши на бересте или сделай себе наколку. Понятно?

— Я теперь твой ученик? — удивился, не зная радоваться или впадать в панику.

— У меня нет права тебя учить. У меня вообще нет права брать учеников. Моя сила… — Харон вздохнул и, наконец, отпустил мои плечи. Кожу в тех местах, где прикоснулись его пальцы, жгло. — Но я всегда мечтал об ученике. Хотел кому-нибудь передать свои знания и опыт, разделить тяжкое бремя могущества. Но…

— Но есть правила, которые ты не нарушишь, — с пониманием кивнул я. — Спасибо, Харон. Спасибо за урок, я постараюсь его усвоить, и не буду вестись на кажущуюся роскошь и безобидность некоторых… Эм… а кто такая Одриэт? Демон?

— Полукровка, — лениво отмахнулся Харон. — Ее прабабка была суккубом, еще был вампир по дальней линии, а в основном в роду людишки. Опасная стерва. Не рекомендую связываться.

В этот миг золотые ворота со скрежетом отворились, в проеме появилась Одриэт. Теперь демонесса выглядела так же по-человечески сногсшибательно, как до моего перекуса червем. Она поправила очки на переносице и обворожительно улыбнулась. Блин! Все-таки она секси!

Одриэт помахала рукой, пригашая к воротам. Мы с Хароном неспешно двинулись через зал. Я старался идти как можно медленнее, то делал вид, будто залюбовался барельефом, то вдруг пятка зачесалась, то трусы поправить приспичило. На суд охренеть как не хотелось.

Я шепнул:

— Харон, что мне говорить на суде? Что меня ждет за этими воротами?

— Сложно сказать, что тебя ожидает. Видишь ли, тут недавно конфигурацию обновили, зримая лже-реальность тоже изменилась. Когда я в прошлый раз привозил души, то зал был иным, — некромант огляделся. — Да, зал разительно изменился. Будь готов ко всему. На вопросы отвечай так, как считаешь нужным, соврать все равно не выйдет. Это ведь Великий Суд.

− Бла-бла-бла, Великий Суд, − передразнил я. — Харон, ну дай дельный совет. Расскажи подробнее.

− Тебя допросят, а потом предложат Выбор.

— И что я должен выбрать?

— Каждая душа решает это самостоятельно. Более того, у любой души свой путь. — Харон прибавил пафоса в голосе: − Каждому по делам его…

— Цитата из какого-то фильма?

— Из Библии, идиот.

− А-а, ясно.

Конфузливо опустив взгляд, я плелся следом за некромантом. Библию, конечно же, не читал. А сейчас ох как пригодилась бы молитва! Господи, если ты меня слышишь…

Некромант кашлянул в кулак, прервав ход моих мыслей, и я вдруг понял, что стою у золотых ворот, украшенных вензелями. Все. Приплыли. Полный абзац. Полный GAME OVER. Писец, трындец, и еще много чего.

Харон положил мне руку на плечо, голос прозвучал наставнически:

— Сделай правильный выбор, Леха. И помни: всё не то, чем кажется. Золото обернется прахом; прекрасные женщины — змеями; власть — рабством.

— Все не то, чем кажется, — повторил я и уверенно шагнул к воротам. И прежде, чем те открылись, я обернулся: — Харон, а почему ты называешь меня укурком? Я ведь даже не курю.

Некромант развел руками:

— Просто «грешник» — звучит немного старомодно.

Грешник…

Ворота с грохотом закрылись за спиной.

Грешник.

Но что я такого сделал? Жил себе обычной жизнью. В универе с тестами пару раз мухлевал, чтоб не отчислили, по малолетству один раз стащил шоколадку в «Ашане», иногда бухаю с друзьями, иногда залипаю в игры и порнуху. Ну, порнуху особенно люблю, чего уж там. Но разве за это в Ад? В Ад совсем не хотелось. Я закрыл глаза и крепко стиснул зубы. Спокойно, Леха, надо успокоиться, все обдумать и сделать правильный выбор. Надеюсь, таким как я, позволено выбирать.

В комнате зажегся свет, и я невольно зажмурился, а когда открыл глаза, то понял, что стою в комнатушке, больше похожей на душевую кабину. Вот так дела! За такими огромными воротами какой-то санузел. Не успел я постебаться над архитектурой Чистилища, как вдруг «кабинка» ожила. Загорелись сенсорные кнопки, вспыхнул голографический дисплей.

— Приготовьтесь к сканированию, — разлился из динамиков приятный женский голос. Правда, звучал голосок больно ненатурально, отдавал металлом.

— Запуск системы… Определение… Синхронизация…

Перед глазами появилась строка, какую я уже видел прежде. Та самая с зелеными буквами.

Имя: Леха Марвел-бля.

Социальный статус: не определен.

Класс заблокирован.

Навыки заблокированы.

Ожидайте…

Поиск свободного судьи… ожидайте…

В кабинке заиграла классическая музыка.

Ожидайте…

Поиск свободного судьи… ожидайте…

По моим прикидкам прошло уже полчаса, которые я простоял в одних трусах, скрестив руки на груди. Они что тут совсем с ума посходили? И сколько ждать? Вечность?

Ожидайте… Идет поиск свободного судьи…

Господи! Да виндовский Эксплорер и то быстрее ищет! Все это время мое тело облизывала светящаяся сетка сканера. Я зевнул. Сморкнулся. Опять зевнул. Хотел почесать причинное место, но передумал.

Поиск завершен. Добро пожаловать в зал Великого Суда!

Я ждал, что в кабинке откроется дверь, или появится какой-нибудь люк, но так и не дождался. Ну? И что дальше? Я потрогал рукой матовую стеклянную стену — от пальцев пошли круги, будто я коснулся воды. Ясно. Надо просто шагнуть вперед.

— Ну, шазам, что ли.

С этими словами я сделал шаг. «Стена» кабинки облепила меня, кольнула электричеством и впустила в Зал. Теперь я стоял посреди комнаты в которой не было стен, потолка и пола − их заменял туман. Он клубами стелился под ногами и скрывал все, что дальше пяти метров. Через минуту из мглы выплыла стройная Одриэт. Демонесса что-то отметила в планшете, затем окинула меня изучающим взглядом, и не найдя ничего интересного, громко проговорила в пустоту:

— Судья! Прибыл Леха Марвел-бля, он готов к рассмотрению дела. Секретарь Одриэт готова вести протокол.

— Спасибо, секретарь, — послышался бархатистый мужской голос. Таким по телику в рекламе часто предлагают какую-то фигню по типу бритвы или мази от геморроя. Кажется, мне сейчас с этим «выбором» тоже геморрой предложат.

Туман немного рассеялся и теперь я увидел огромный письменный стол из красной лакированной древесины, за которым восседал в кресле молодой смуглый мужчина в черном фраке. Лицо судьи украшали пышные бакенбарды, как у Пушкина. В целом, Пушкина с портретов в классе литературы он и напоминал — ну просто копия! Блин, меня что, будет судить Пушкин?

− У Лукоморья дуб зеленый… − неуверенно проблеял я, надеясь, что зачтется.

Мужик на меня предостерегающе глянул, нахмурился.

Виляя аппетитными демонскими бедрами, Одриэт подошла к столу и плюхнула перед судьей толстенную книгу в кожаном переплете. Судья сдул с книги пыль, открыл и принялся читать:

− Алексей Николаевич Белов. Двадцать один год. Родился в городе Ростов-на-Дону в семье… Понятно. Ага. Да. Все ясно.

Это он что, мою биографию зачитывает? Получается, это книга моей жизни и в ней исписано всего три страницы? Да мне еще жить и жить!

− Скажи, грешник, ты жалеешь о содеянном? — спросил судья-Пушкин.

Я пожал плечами:

− О чем именно? Я не понимаю в чем меня обвиняют. Не за просмотр порнухи же в Ад ссылают! Ну, косяк еще курил. Но то один раз было, честно. Поверьте, это какая-то ошибка. Мне в Рай надо, а лучше вернуться домой и прожить жизнь, чтобы в книге все страницы заполнить. Обещаю, я даже порно больше смотреть не буду.

Кажется, мои пылкие увещевания не подействовали. Судья вздохнул и покачал головой.

− Ты даже не понимаешь, что натворил, грешник. Признал бы вину, было бы проще.

− Но я ничего не сделал!

− Помнишь Людмилу Лебедеву из параллельной группы?

— Люську?

Люську я действительно помнил. Заучка и редкая зануда. Все время ходит в мешковатых джинсах и в трахнутом молью зеленом свитере. Длинные волосы сосульками падают на лицо, она будто бы прячется за ними, как за ширмой. А еще Люська ходит в библиотеку. Кто в наше время ходит в библиотеку? Правильно. Заучки, маньяки и социопаты. Бррр. Единственное что в Люське прекрасно — это глаза. Таких огромных ярко-синих глаз я никогда не видел, но она все время прячет взгляд за криво постриженной челкой и толстенными бабкиными очками.

− Люську помню, − подтвердил я.

− А что с ней сделал, помнишь? — продолжал допрашивать Пушкин.

Вспомнив предостережение Харона, я решил не юлить и рассказал все как на духу:

− Да ничего такого. Это была просто шутка, розыгрыш. Мы с пацанами поспорили, что я влюблю в себя Люську, приглашу на свидание, а потом при всех брошу, рассказав, какая она стремная. Я так и сделал, это было проще простого. Вы бы видели ее лицо, когда на свидание пришел почти весь курс. Оборжаться!

Пушкин покачал головой.

− Это не смешно. После твоей шутки Люська покончила с собой.

− Блин… − выдохнул я.

Слова судьи подействовали на меня как мощный удар Майка Тайсона на челюсть соперника. Стало больно в груди, я пошатнулся и едва удержался на ногах. Люська умерла? Из-за меня? Это получается, что я… Вот же ж блин! Черт! Черт! Черт! Ну как так? Это же была шутка. Обычная шутка. У Люськи что, чувства юмора нет? Вернее — не было…

− Я не хотел, − сказал я осипшим голосом. — Честно, я не знал, что все так обернется.

− Суд примет твою искренность к сведению. Но до покаяния еще далеко, ты не готов.

− Буду готов очень скоро, поверьте. Я уже готов. Как искупить этот грех? Очень не хочу в Ад. Домой хочу. Можно искупить прямо сейчас?

Судья задумчиво провел пальцем по корешку книги моей жизни, вырисовывая замысловатый узор.

− Увы, это не в моей компетенции, грешник.

− А в чьей?

Пушкин ткнул пальцем в спрятанный за слоем тумана потолок. Если, конечно, потолок здесь вообще имеется.

− В ЕГО компетенции, − протянул со значением.

Я невольно вскинул голову, вздохнул.

− Что ж, Алексей Николаевич Белов, ты приговорен гореть Аду целую вечность. Но Суд дает тебе право сделать Выбор.

− Что за Выбор?

Перед судьей-Пушкиным прямо из воздуха появилось два золотых свитка. Они парили над столом, переливаясь на свету, и я чуял: в них написано нечто очень важное. Знать бы что именно.

− Грешник Алексей Белов, второе имя, данное в Чистилище — Леха Марвел-бля. Ты готов сделать Выбор?

− Готов.

Свитки завертелись с бешеной скоростью, взорвались искрами и опали в ладони судьи двумя таблетками — синей и красной.

− Возьмешь красную таблетку — твоя душа навек останется в Аду. Возьмешь синюю — получишь шанс искупить грех. Но учти, искупить куда сложнее, чем стать полноценным гражданином Ада. Тебя ждут нестерпимые муки. Система хитра, система жестока.

В памяти возникло спрятанное волосами лицо Люськи. Я вспомнил, с каким восторгом она на меня смотрела своими огромными синими глазами, когда я притворялся, будто она мне нравится. И как потом вся в слезах убегала из библиотеки под гогот сокурсников. Почему-то я представил, как Люська пришла домой, где у нее, наверное, живет сорок кошек, и повесилась на люстре. Ее последними словами было: «Леха, гори в Аду!».

Я тряхнул головой, пытаясь обуздать воображение и отогнать малоприятные картины. Надо искупить грех во чтобы то ни стало. Не смогу спокойно вариться в адском котле, зная, что так получилось с Люськой.

— Можно вопрос?

Судья закатил глаза, мол, ну что еще, и нехотя кивнул.

— Люська повесилась?

— Нет. Наглоталась таблеток, скорая не успела откачать. Давай, выбирай уже.

Выдохнув, я уверенно потянулся за синей таблеткой. Осторожно взял капсулу двумя пальцами, рассмотрел получше, а затем кинул в рот.

— Wake up, Alex. The Inferno has You![1] — провозгласил судья и рассмеялся демонически злым хохотом.

Подо мной резко открылся люк, и я с воплем упал куда-то в густую черноту. Целую вечность я падал и орал, размахивая руками как сумасшедший пингвин, пока от усталости не отключился. Мне даже успел присниться странный сон, будто я сижу в гигантском котле с бурлящей магмой и кричу от боли, пока кожа и мясо слазят с костей. А Люська стоит рядом с котлом, ржет и дровишек в костерок подкидывает, приговаривая: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло!».

Очнулся я в темноте. Попробовал пошевелить руками — не вышло, ногами тоже не получилось по одной простой причине: тела у меня не было. Я ничего не видел, запахов или дуновения ветра тоже не ощущал, но мыслил ясно, трезво. Отчетливо помнил разговор с судьей и как потом свалился во мрак.

В пустоте возникла зеленая надпись:

Система искупления приветствует тебя, грешник!

В Аду сегодня солнечно, без осадков. Ветер огненный, на реке Стикс опять шторм. Объявлено штормовое предупреждение! В случае если вы попадете в шторм, вам будет недоступно воскрешение и искупление грехов. На момент принятия условий Системы вам выделена одна попытка на прохождение Первого Круга − «Лимба». Если вы удачно справитесь, то попадете на Второй Круг.

Тьма рассеялась, и я обнаружил себя висящим в первозданной пустоте перед большим зеркалом в тяжелой золотой раме.

Имя: Леха Марвел-бля

Социальный статус: не определен

Класс заблокирован

Навыки заблокированы

Выберите внешность! При выборе желаемая матрица будет наложена на ваши физические данные, и частично их изменит.

Я придирчиво осмотрел свое отражение. Из зеркала на меня пялился высокий темноволосый парень в красных трусах «Марвел». Волевой подбородок и серые глаза мне достались от деда, а уши как у чебурашки и природная худощавость — от отца. Сколько бы я ни жрал белков, углеводов, жиров и протеинов, а все равно напоминал сушеного кузнечика. Но девчонкам нравилось, говорят, я похож на вампира из какой-то модной киношки. Если бы не уши, конечно. Тот вампир был не таким лопоухим.

Немного набрать массу и нарастить рельеф мышц — моя давняя мечта, которую пришло время осуществить! Погоняв параметры, я прибавил себе мускулатуры, сообразил пресс кубиками и немного подрихтовал физиономию. Оттянул резинку трусов, глянул на Марвела. Задумался. Эх, гулять так гулять! Прибавил и там пару сэмэ. В итоге из меня вышел крутой мачо-убиватор-наибатор, идеальное тело для выживания в Аду, где главный квест — спасение души.

Внешность принята. Матрица будет наложена после входа в реальность.

Адской игры, грешник!