Алексий II

Глава одиннадцатая МИТРОПОЛИТ ЛЕНИНГРАДСКИЙ И НОВГОРОДСКИЙ. И ПО-ПРЕЖНЕМУ ТАЛЛИНСКИЙ. 1986—1990

— Первым делом я собрался пойти в Ленсовет, представиться председателю, а уполномоченный Совета по делам религий тут как тут: не положено! “Такого, — сказал, — в Ленинграде не было никогда и быть не может!..” Ладно, думаю, и не таких видели... В 1946 году, впервые приехав в город на Неве, чтобы поступить в возрождённую духовную школу, я застал полное игнорирование церковной жизни. Та же картина ожидала меня здесь и в 1986 году... В первые месяцы я остро почувствовал, что никто не признаёт здесь Церкви, никто не замечает её, — вспоминал впоследствии Святейший.

Секретари, председатели, инструкторы, уполномоченные... Временные хозяева и хозяйчики, не понимающие, кто на самом деле руководит и заведует жизнью людей, судьбами человеческими. И лишь таким, как владыка Алексий, всегда было ясно, кто в городе председательствует, кто уполномочен свыше оберегать, продвигать или наказывать.

Небесный покровитель града на Неве — святой благоверный князь Александр Невский, разбивший полки иноземных захватчиков, и святая блаженная Ксения Петрова, явившая небывалый пример любви к мужу и людям вообще.

Даже в её фамилии, перешедшей к ней от мужа, скрыт важнейший смысл — она не только жена Андрея Петрова, но и покровительница всего града Петрова!

На Аптекарском острове Петербурга, на улице Лахтинской жили-были муж и жена Петровы, Андрей да Ксения. Жили безбедно, в собственном доме, Андрей Фёдорович служил певчим при императорском дворе, имел чин полковника, и Ксения Григорьевна обожала его, души в нём не чаяла. Вот только детей им Бог не дал, а если бы дал, глядишь, иначе сложилась бы судьба этой женщины, смогла бы она по-другому перенести удар... Когда ей исполнилось двадцать шесть лет, любимый супруг внезапно занемог и умер. Не желая верить в его кончину, она всё повторяла: «Лучше бы я умерла, чем он!» И в один из дней сказала: «Так и есть. Андрей Фёдорович не умер. Умерла Ксения».. Сняла с себя женское платье, надела мундир мужа — камзол, кафтан, панталоны, сапоги — и приказала называть себя Андреем Фёдоровичем. Она раздала всё своё имущество, а дом отписала хорошей подруге Параскеве Антоновой. И, оставшись ни с чем, стала, как сейчас говорят, бомжихой — человеком без определённого места жительства. Скиталась по Петербургу, кормилась подаяниями и непрестанно молилась. Родственники даже водили её к врачам, но те отказались признать её невменяемой, утверждая, что рассудок у Ксении Григорьевны цел, только не таков, как у всех остальных. Со временем мундир мужа истлел, и Ксения вновь вернулась к женской одежде, зимой и летом ходила в длинной юбке и кофточке. Господь наделил её даром пророчеств, и многие обращались к ней за советом, она предсказывала судьбу, советовала, что лучше сделать, как поступить, и всегда её советы шли во благо людям. Скончалась Ксения Петрова, будучи семидесяти одного года от роду, и была похоронена на Василеостровском Смоленском кладбище. В XIX веке родилось почитание её могилы, на которой многие исцелялись от болезней или вразумлялись. Появилась часовенка, а в 1902 году была возведена красивая большая часовня по проекту архитектора Александра Александровича Всеславина.

В 1940 году петербуржцы, ставшие ленинградцами, осквернили память своей покровительницы — на Смоленском кладбище закрыли и храм, и часовню блаженной Ксении, на святой могиле разместили склад горюче-смазочных материалов, церковную утварь отправили на переплавку, а все иконы, не боясь гнева Божия, сожгли. Не аукнулось ли сие кощунство уже через год?..

После войны, когда Сталин соизволил помириться с Церковью, митрополиту Григорию (Чукову) удалось добиться возвращения святыни верующим. Часовню отремонтировали и открыли для посещения. С утра до вечера шли к ней поклониться, попросить о чём-то главном у Ксенюшки. В 1960 году изнурённый болезнями митрополит Гурий (Егоров) не в силах был противостоять волне хрущёвского антихристианского беснования, и часовню на Смоленском кладбище снова закрыли. В ней разместили мастерскую для скульпторов. Только вот работать там скульпторы не смогли — люди творческие, они постоянно чувствовали чьё-то мощное присутствие, всё валилось из рук, по утрам, приходя в мастерскую, они нередко обнаруживали свои скульптуры разбитыми. В итоге часовню просто закрыли, и она долгие годы стояла в заколоченном виде. Покуда в Ленинград не приехал на своё пастырское служение митрополит Алексий.

Первым его делом стало открытие и восстановление часовни блаженной Ксении, небесной покровительницы города. Уж он-то понимал, что без её могучей поддержки ему не справиться с упёртым начальством «колыбели трёх революций», во главе которого стояли первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Юрий Филиппович Соловьёв и председатель Ленгорисполкома Владимир Яковлевич Ходырев, вход к которым в первое время для городского архиерея был воспрещён, но уже через год Ходырев переменился и сказал митрополиту:

— Двери Ленинградского совета открыты для вас днём и ночью!

Чем же была вызвана такая внезапная перемена? Что, партия и правительство взяли курс на христианизацию всей страны?

Вспомним события 1986 и 1987 годов.

26 апреля 1986 года в Лазареву субботу в Москве, в восстановленном Троицком соборе Свято-Данилова монастыря, произошла первая литургия. В то же утро, а точнее, в час ночи, произошла самая страшная техногенная катастрофа в истории человечества — авария на Чернобыльской атомной электростанции имени Ленина. Руководство страны во главе с Горбачёвым умолчало о происшедшем: приближался коммунистический праздник Первое мая. Людей из заражённой радиоактивной зоны стали эвакуировать лишь после всех майских праздников, тем самым обрекая тысячи граждан страны на болезни и смерть. Впоследствии Горбачёв говорил, что он хотел начать эвакуацию, да ему, мол, не давали товарищи по Политбюро. Неправда! Он был наделён высшей властью в стране, за год укрепился в этой власти, и никто не мог ему помешать принимать решения. Лишь 14 мая, спустя восемнадцать дней, лидер страны объявил народу о случившемся и начал принимать меры по спасению своих граждан. Страшное преступление на совести этого человека! Можно ли отмолить такой грех?..

31 августа того же года на затонувшем под Новороссийском пассажирском теплоходе «Адмирал Нахимов» погибло 423 человека. Третья по масштабам морская катастрофа советского периода.

Две страшные аварии, два предвестника грядущих катастроф России.

Что-то поворачивалось в головах у советских партийных чиновников, а в душах появлялось тошнотворное предчувствие, что скоро всё взорвётся, рухнет, перевернётся, пойдёт ко дну. И какие-то неуловимые токи пробежали по всему большевистскому одряхлевшему телу, подсказывая: пришла пора если не уверовать в Бога, то хотя бы перестать бороться с Ним. И негласно пошло это новое веяние по каналам, отвечающим за идеологию в Советской державе, в редакциях газет и журналов появились настроения, близкие к религиозным, партийные и комсомольские органы перестали строго относиться к тем, у кого под рубашкой был нательный крестик, пошли публикации, открывалось море некогда запрещённой литературы, в котором плавали и подходили к берегам христианские корабли, стало издаваться многое, о чём раньше можно было только мечтать, — от Ивана Шмелева до святоотеческих книг. Храмы наполнялись верующими и просто любопытствующими, которые уже не боялись, что их пропесочат, заклеймят, уволят с работы.

И именно 1987 год стал в этом смысле поворотным. Приближалось празднование 1000-летия Крещения Руси. Праздник, который изначально замышлялся как сугубо церковный, теперь ожидался всеми гражданами как всероссийский, о нём открыто говорили по радио и телевидению, писали в журналах и газетах, отчитывались, что сделано в преддверии великого юбилея.

Рождество 1987-го владыка Алексий впервые за четверть века встречал не в родном Александро-Невском соборе Таллина, а в кафедральном Николо-Богоявленском соборе Ленинграда. Сей величественный храм, построенный при императрице Елизавете Петровне и, соответственно, в стиле елизаветинского барокко, называется также Морским собором, поскольку в нём всегда отмечались все морские победы русского флота.

Но 9 января митрополит Алексий был уже в милой его сердцу Пюхтице, где его встречали любящие монахини во главе с настоятельницей Варварой, а следующие два дня служил в Таллине. И всё время он теперь ездил из города в город по своей обширной епархии. Седмица перед Страстной в Эстонии, Пасха в Ленинграде, суббота Светлой седмицы опять в Эстонии, Вознесение снова на брегах Невы и т. д. Хотя и сердечко постоянно барахлило, но силы чувствовал в себе большие и многое хотелось успеть.

10 августа 1987 года, совершив литургию в Смоленской церкви, он освятил отреставрированную и вновь открытую для верующих часовню на могиле блаженной Ксении.

Теперь предстояло вернуть мощи другого покровителя и защитителя града Петра — благоверного князя Александра Ярославича.

В 1932 году один из главных храмов Петербурга — Казанский собор — был превращён в Музей истории религии и атеизма. Сюда со всех концов страны свозились иконы, церковная утварь, облачения, документы и мощи святых. Реликвиям предстояло сделаться экспонатами, и одним из таких экспонатов стали мощи великого героя Святой Руси.

Александра Невского, скончавшегося в 1262 году, похоронили в монастыре Рождества Богородицы во Владимире, в 1380 году его останки были открыты и найдены нетленными. В 1491 году во Владимире разгорелся пожар, спаливший и монастырь, и, как сказано в Никоновской и Воскресенской летописях XVI века, «тело князя великого Александра Невского згорело». Но часть мощей всё же сохранилась, а именно: фрагмент черепа, два ребра, отдельные фрагменты костей рук и ног. В последние годы царствования император Пётр Великий перенёс уцелевшую часть мощей в построенный нарочно для этого на берегу Невы монастырь. Во Владимире остался только мизинец. Императрица Елизавета Петровна заказала для хранения бесценной реликвии великолепный серебряный саркофаг весом в полторы тонны, в нём мощи хранились с 1753 года и в 1790 году были установлены за правым клиросом в построенном Екатериной Великой Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры, где и сохранялись в благоговении.

12 мая 1922 года большевистское руководство, развернув кощунственную кампанию по вскрытию и «разоблачению» мощей, произвело надругательство над русской святыней. По приказу Зиновьева, вскрыв серебряную раку (саркофаг Елизаветы Петровны), товарищи Н. П. Комаров и И. Н. Кондратьев извлекли мощи и, глумясь, показывали их собравшимся атеистам. Раку перевезли в Зимний дворец и установили в Танцевальном зале. Духовенство лавры, на то время состоявшее из обновленцев, смогло отстоять мощи, но ненадолго. 15 ноября того же года их изъяли и увезли в Москву, а затем передали в Музей истории религии и атеизма, где они и находились более полувека, начиная с тридцатых годов. Уму непостижимо — уже вышел фильм Эйзенштейна, появился боевой орден Александра Невского, выходили книги о нём, а останки святого героя всё ещё выставлялись на экспозиции в виде экспоната!

В разговорах с музейными работниками митрополит Алексий, в частности, использовал и этот аргумент: ведь останки революционных бойцов не хранились в музеях? И Мавзолей Ленина всё же не музей? Отчего же нельзя поклоняться святым мощам Александра Невского, отчего нельзя вернуть их на положенное место в Троицкий собор? О серебряной раке он и не заикался, дай Бог хотя бы мощи вытребовать.

Троицкий собор при советской власти был закрыт с 1933 по 1957 год. Митрополит Григорий (Чуков) добивался его возвращения, и его старания увенчались успехом, хотя освящал заново этот храм уже другой владыка — Елевферий (Воронцов). А во время хрущёвских гонений митрополит Никодим (Ротов) спас его от разрушения, взяв под свою личную опеку. Теперь владыка Алексий настойчиво добивался возвращения в Троицкий собор его главной святыни. Но дело не предвещало такого же лёгкого успеха, как в случае с возрождением часовни блаженной Ксении. Руководство Музея атеизма встретило в штыки старания митрополита. В 1987 году новым директором музея по просьбе сотрудников назначили Станислава Алексеевича Кучинского, человека более свободных взглядов, но и он стал уклоняться от прямого ответа, зачем в музее хранятся мощи великого святого. При личной встрече вроде бы он признал, что им место в храме, но отдавать не торопился. Тогда владыка решил использовать следующую тактику: просить и требовать у властей как можно больше, дабы получить хоть что-нибудь. Он послал запрос и относительно преподобных Зосимы, Савватия и Германа Соловецких, чьи мощи также хранились в атеистическом музее. Другими мощами, судя по спискам, музей к тому времени уже не располагал. Тогда же митрополит Алексий стал добиваться возвращения Церкви Иоанновского монастыря на Карповке, связанного с именем праведного Иоанна Кронштадтского. Добиваясь от властей возвращения части здания, митрополит Алексий предполагал разместить здесь нескольких сестёр из Пюхтицы, которые и должны были возродить Иоаннову обитель.

Во второй половине августа 1987 года произошло событие огромной важности для православных христиан. В Россию приехал с официальным визитом Вселенский Константинопольский Патриарх. В последний раз такое происходило аж 400 лет назад, когда в 1589 году в Москву приехал Иеремия II и поставил первым Патриархом Московским и всея Руси Ростовского архиепископа Иова. С тех пор ни один Константинопольский Патриарх не приезжал к нам. И вдруг — такой гость!

Патриарх Димитрий (Пападопулос) благоволил к России, его приезд означал, что Константинополь полностью признает Московскую Патриархию законной наследницей дореволюционной Русской Церкви. 19 августа 1987 года Его Божественное Всесвятейшество архиепископ Константинополя — Нового Рима и Вселенский Патриарх Димитрий — а именно так полностью звучит титул — совершил литургию в Успенском соборе Свято-Троицкой Сергиевой лавры вместе с Патриархом Пименом и митрополитом Алексием. Оказывая Ленинградскому владыке такую честь, Святейший Пимен подчёркивал его значение, это было прямое указание на то, кому наследовать Патриарший престол. Посетив Москву, Димитрий затем отправился в Ленинград, Львов и Тбилиси.

Вселенский по-гречески — экуменический (оιкоνμενιкóς). И хотя основную роль в экуменизме, как принято считать, играют протестанты, Константинопольский Патриархат всегда живо участвовал в этом движении, которое многие ортодоксальные деятели Церкви считают еретическим. Предшественник Димитрия Всесвятейший Афинагор заявлял так: «А я не вижу их ереси нигде! Я вижу лишь истины, частичные, урезанные, оказавшиеся иной раз не на месте и притязающие на то, чтобы уловить и заключить в себе неисчерпаемую тайну...» С 1961 года к экуменизму присоединилась и Русская Православная Церковь Московского Патриархата, вступив во Всемирный Совет Церквей — главную международную экуменическую организацию со штаб-квартирой в Женеве. Конференция Европейских Церквей является одной из главных ветвей Всемирного Совета и тоже имеет штаб-квартиру в Женеве. Эта организация была создана при живейшем участии Московской Патриархии, и в том числе Алексия, тогда ещё епископа. На генеральных ассамблеях он постоянно избирался членом президиума, а 26 марта 1987 года он был избран председателем президиума и совещательного комитета.

В глазах ленинградских чиновников такое избрание, конечно же, значительно увеличивало авторитет владыки. А после приезда Константинопольского Патриарха власти наконец осознали значимость Ленинградского митрополита. Вот почему из уст Ходырева прозвучало:

— Двери Ленинградского совета открыты для вас днём и ночью!

Отношение к владыке Алексию как к опальному, сосланному, уволенному с должностей изменилось. Теперь он стал в глазах советских чиновников одним из почётнейших граждан города, всё ещё носящего имя Ленина.

30 ноября 1987 года Церкви была возвращена Оптина пустынь, одна из главных твердынь Православия. Большевики закрыли её в 1938 году, а её последнего настоятеля архимандрита Исаакия (Бобрикова) расстреляли. Теперь разорённая, находящаяся в ужасающем состоянии обитель ждала своего возрождения. Её возвращение стало козырем в руках митрополита Алексия, и, говоря с властями, он мог предложить:

— Вернули Оптину пустынь, надо бы и нам в Ленинграде вернуть Иоаннов монастырь.

Волокита продолжалась, но ему уже обещали в ближайшее время решить вопрос положительно.-

Осенью 1987-го и в марте 1988 года митрополит Алексий ездил в Финляндию, посещал Ново-Валаамский монастырь, служил там, совершал литургию вместе с архимандритом Пантелеймоном (Сархо). Финн по национальности, лютеранин по вероисповеданию, он перешёл затем в Православие, в 1977 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия и в том же году был пострижен в монашество митрополитом Никодимом (Ротовым). Он с удивлением выслушивал рассказы о передаче Церкви Оптиной пустыни, но отказывался верить в то, что, быть может, когда-нибудь вернут и Валаам. А ведь это произойдёт, и очень скоро!

Тем временем в СССР верующие жили предвкушением празднования 1000-летия Крещения Руси, волновались, как всё обернётся, действительно ли безбожная власть выпускает Церковь из своих цепких рук или это какая-то провокация, которая обернётся новыми гонениями.

Епископат Русской Церкви внимательно изучал текст устава, призванного заменить собой действовавшее с 1945 года Положение об управлении Русской Православной Церковью. Новый проект был разработан архиепископом Смоленским и Вяземским Кириллом (Гундяевым), который отныне становился всё более и более заметной фигурой в высшей церковной среде. Стремительно развивавшаяся карьера этого человека дала сбой, когда в 1980 году владыка Кирилл поставил подпись под решением Всемирного Совета Церквей об осуждении советского правительства за вторжение в Афганистан. Из Ленинграда его перевели в Смоленск. А в 1984 году освободили от должности ректора ленинградских духовных академии и семинарии. И вот в 1988 году он, можно сказать, снова «вышел из небытия». Разработанный им устав был принят президиумом юбилейной комиссии с некоторыми поправками. К тому времени в обществе уже утвердилась отрицательная оценка решения о вводе войск в Афганистан. Горбачёв, поначалу мечтавший форсированно и успешно закончить затянувшуюся войну, теперь заявил о грядущем выводе войск, независимо от итогов боевых действий.

С 28 по 31 марта в московском Новодевичьем монастыре заседало предсоборное архиерейское совещание. На нём был утверждён список подвижников благочестия, коих предлагалось канонизировать на Поместном Соборе, всего девять имён. В мае исполнялось 600 лет со дня кончины главного героя Куликовской битвы, и удивительно, что за истекшие шесть столетий только теперь пришло время причислить к лику святых этого великого подвижника государства и Церкви, побеждавшего врагов, строившего монастыри и храмы, окормлявшего бедных. Творчество Андрея Рублёва — само по себе великое служение Господу, вознёсшее искусство иконописи на недосягаемую высоту. Переводы Максима Грека дали нам русскую Псалтырь. Митрополит Московский и всея Руси Макарий воспитал и венчал на царство первого русского царя Иоанна Васильевича Грозного, вдохновил его на покорение Казанского ханства, канонизировал Александра Невского, завёл на Москве книгопечатание, снабдив всем необходимым первопечатника Ивана Фёдорова, составил жития святых, известные как великие Макарьевские Четьи минеи, не допустил секуляризации монастырских земель. Архимандрит Паисий Величковский восстановил на Руси традицию старчества, составил книгу «Добротолюбие», перевёл на русский язык сочинения Исаака Сирина, Феодора Студита, преподобного Варсонофия, святителей Григория Паламы, Максима Исповедника, Иоанна Златоуста. Блаженная Ксения Петербургская дала людям беспримерный образец любви и доброты, кротости и прозорливости. Епископ Игнатий (Брянчанинов) и епископ Феофан, ушедший от епископства в затвор и прозванный Затворником, оставили после себя богословские труды, удивительные по своей глубине и духовному содержанию. Старец Амвросий Оптинский в эпоху стремительного падения веры, нравственного и духовного помрачения, своими беседами возвращал к Богу сотни людей. Даже Лев Толстой видел в нём святость: «Этот отец Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога».

Митрополит Алексий ставил вопрос и о канонизации святителя Филарета (Дроздова), но не встретил единодушного согласия. Что ж, ему суждено будет прославить его, уже будучи Патриархом.

29 апреля Горбачёв принял в Кремле Патриарха Пимена и постоянных членов Священного Синода: митрополитов Ленинградского Алексия, Киевского Филарета, Крутицкого Ювеналия, Минского Филарета и Ростовского Владимира, совсем недавно назначенного новым управляющим делами Патриархии. Это была первая с 1943 года официальная встреча главы Советского государства с руководством Церкви. Сорок пять лет прошло с тех пор, как Сталин встречался в Кремле с тремя митрополитами. Тогда их ровно столько и было вообще, не считая митрополита Сергия (Воскресенского), находившегося на оккупированной фашистами территории. Теперь епископат насчитывал уже пятнадцать митрополитов, тридцать архиепископов и столько же епископов.

Тогда Сталин принял решение восстановить Патриаршество, и это означало, что отныне государство не будет проводить политику, направленную на полное уничтожение Христианства. Теперь Горбачёв хотел показать своим противникам в ЦК, в частности тем, кто был недоволен его «либеральным отношением к попам», что он и впредь намерен с уважением относиться к Церкви, хотя сам в Бога не верит.

Руководитель государства со свойственным ему многословием долго разглагольствовал, что 1000-летие Крещения Руси — это веха в истории, и государство «со своей стороны, не побоюсь этого слова, будет оказывать всестороннюю по мере надобности... и не надо там, понимаете ли... У нас много есть умников, которые... Но в целом мы должны признать, что подавляющее большинство верующих, как полагается, правильно оценили наши действия и одобрили перестройку, вносят немалый вклад...». И так далее. По существу же он объявил о разработке новой редакции закона «О свободе совести», который будет обеспечивать нормальную деятельность Церкви, дал обещание вернуть Церкви ряд храмов и монастырей, а также святынь, хранящихся в различны^ музеях.

Сам Святейший впоследствии так вспоминал ту встречу с Горбачёвым: «Мы поставили перед генеральным секретарём порядка тридцати насущных для нашей Церкви вопросов, с которыми он пообещал разобраться в ближайшее время. После этого действительно стали меняться отношения Церкви и государства, в частности начали возвращаться верующим храмы и монастыри. Таким образом, празднование 1000-летнего юбилея превратилось, по сути, во второе Крещение Руси».

Весна 1988 года была необыкновенно радостной. Все ждали, что впереди нас ждёт огромное счастье, возрождение всей страны, изменение её облика и духовного содержания. Заканчивалась война в Афганистане, и 15 мая начался поэтапный вывод войск. Один за другим открывались храмы, возвращённые верующим. Библия и другие религиозные книги стали доступны, их можно было купить и читать.

И ещё мало кто догадывался тогда, что впереди нас ждёт «великая криминальная революция», несущая горе миллионам наших сограждан.

26 мая в Елоховском соборе на помосте были выставлены драгоценные реликвии, которые власть передавала из хранилищ Кремля Церкви. Это были часть Животворящего Креста Господня, часть Ризы Богородицы, десница Андрея Первозванного, честная глава Иоанна Златоуста и множество частиц мощей. По совершении молебна святыни поступили в распоряжение Московского Патриархата.

В тот же день хоронили Алексея Фёдоровича Лосева, выдающегося русского философа, тайно пребывавшего в монашеском подвиге.

Митрополит Алексий 24 мая совершал литургию и крестный ход в Новгороде Великом, но к такому важному событию уже вскоре был в Первопрестольной. Последние дни мая служил в Ленинграде и вновь вернулся в Москву на вручение правительственной награды — указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1988 года «за активную миротворческую деятельность и в связи с 1000-летием Крещения Руси» Патриарх Пимен, митрополит Киевский Филарет (Денисенко), митрополит Ленинградский Алексий (Ридигер), архиепископ Горьковский Николай (Кутепов), а также ректор Московской духовной академии архиепископ Дмитровский Александр (Тимофеев) были награждены орденом Трудового Красного Знамени; ряд других иерархов — орденом Дружбы народов. Это событие было из ряда вон выходящим, впервые советская власть так щедро награждала церковных деятелей.

Наконец, 5 июня начались долгожданные торжества по поводу 1000-летия Крещения Руси. В Патриаршем Богоявленском соборе Москвы все члены Священного Синода во главе с Патриархом отслужили литургию. Заседания проходили в Трапезном храме лавры. Президиум размещался на солее перед алтарём. Перпендикулярно президиуму — два ряда столов, покрытых зелёным сукном, за ними сидели архиереи, у них за спиной — прочие участники и гости.

После приветствий от представителей Сербской, Индийской, Антиохийской, Ассирийской Церквей митрополит Крутицкий Ювеналий огласил доклад «Канонизация святых в Русской Православной Церкви». За всё послевоенное время Церковь канонизировала только трёх святых — Германа Аляскинского, Иоанна Русского и Иннокентия Московского. Теперь в сонм русских святых вошли сразу девять имён, утверждённых на предсоборном совещании. Но при этом объявлялось, что это лишь начало и историко-канонизационная рабочая группа под председательством владыки Ювеналия продолжит свою работу по изучению материалов о православных угодниках Божьих.

На второй день работы Собора Патриарший Экзарх Западной Европы митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир в своём докладе обрисовал современную жизнь Церкви на фоне совершающихся перемен в обществе, приветствовал деятельность правителей страны по прекращению гонений на Православие.

Председатель Отдела внешних церковных сношений митрополит Минский и Белорусский Филарет прочитал доклад о внешних связях Русской Православной Церкви. Самые волнующие слова в нём были произнесены о том беспокойстве, которое русский верующий человек всегда испытывает за весь мир, за спасение всего человечества, а не только русского народа.

После этого митрополит Филарет Украинский оповестил собравшихся о возвращении Церкви части Киево-Печерской лавры. Собравшиеся стоя рукоплескали, радуясь новому светлому событию.

Митрополит Ленинградский и Новгородский во время всех заседаний сидел рядом с Патриархом Пименом по правую руку. По регламенту там должен был сидеть Харчев, но председатель Совета по делам религий присутствовал в президиуме только в начале и в конце Собора, и так получилось, что правой рукой всегда был владыка Алексий. 7 июня он выступил с докладом о миротворческой деятельности Русской Церкви.

8 июня на Поместном Соборе приняли разработанный архиепископом Кириллом новый устав. В нём было утверждено, что власть в Церкви принадлежит Поместному Собору, Архиерейскому Собору и Священному Синоду, а Патриарх обладает всей полнотой власти в межсоборное время. Таким образом, подчёркивалось постановление Патриарха Тихона, что «Российский Патриарх это не римский папа и даже не Патриарх в византийском смысле слова, а только председатель Синода».

В новом уставе наконец было уничтожено наследие хрущёвских времён — положение о приходах. Отныне приходы возвращались под каноническое управление епархиальных архиереев, а во главе каждого прихода становился священник-настоятель. Приходская община становилась субъектом договора с властями на бессрочное, безвозмездное пользование храмом и церковной утварью. Таким образом, приход определялся как каноническая единица епархии.

На вечернем заседании Собора 8 июня были приняты «Обращение к чадам, не имеющим канонического общения с Матерью-Церковью», «Обращение ко всем, держащимся старых обрядов и не имеющим молитвенного общения с Московским Патриархатом», «Послание боголюбивым пастырям, честному иночеству и всем верным чадам Русской Православной Церкви». В первом обращении звучало приглашение Русской Православной Церкви за границей к диалогу: «Такой диалог, милостью Божией, мог бы привести нас к столь желаемому восстановлению церковного общения, помог бы разрушить разъединяющие ныне нас преграды. Заверяем вас, что никоим образом мы не хотим ни стеснить вашу свободу, ни получить господство над наследием Божиим (1 Пётр. 5. 3), но всем сердцем стремимся к тому, чтобы прекратился соблазн разделения между единокровными и единоверными братьями и сёстрами, чтобы мы могли в единомыслии единым сердцем возблагодарить Бога у единой Трапезы Господней».

В другом обращении деятели Церкви взывали к старообрядцам: «Поместный Собор Русской Православной Церкви... с глубокой болью вспоминает возникшее в XVII веке разделение чад церковных... Мы молитвенно уповаем, что изменившиеся условия религиозной жизни в нашем Отечестве позволят всем нам вновь почувствовать наше духовное родство... Вы, наши единокровные и единоверные братья и сёстры, хотя и не находитесь в молитвенном общении с Московским Патриархатом, но разделяете с нами общие труды, направленные на благо нашего земного Отечества, на сохранение и упрочение мира между народами. Духовное сокровище “древлего благочестия” ныне открывается не только тем, кто исповедует спасительную веру Христову, но и тем, кто ценит в древних памятниках проявление нашей национальной культуры».

Заседания Поместного Собора продолжались до 9 июня. В итоговых определениях было объявлено, что Церковь отныне станет стремиться к распространению религиозного образования, веры и катехизации верующих, она перейдёт к открытой благотворительности и будет создавать фонды милосердия. Таким образом, в Советской стране Русское Православие впервые за семьдесят лет объявило о своём выходе из полуподпольного существования и переходе к полноценной активной деятельности.

К лету 1988 года Русская Церковь имела 6893 прихода, 67 внутренних и 9 зарубежных епархий, 74 епископа, 7 из которых несли служение за рубежом, 6674 священника и 723 диакона, 22 монастыря, в которых проживали 1190 насельников и насельниц. Торжества, проведённые Московской Патриархией, впечатлили и весь мир, и правителей страны. Если с января по июнь было открыто 60 храмов, то с июня по декабрь 1988 года власть возвратила Церкви около тысячи. Правда, здесь был один странный нюанс — наибольшее количество новых приходов появилось на Украине, а из этой тысячи только 176 были зарегистрированы на территории Российской Федерации. Чем руководствовались Горбачёв и его окружение?..

Поместный Собор стал важнейшим явлением в жизни Церкви, он окрылял, давал новые силы для дальнейшей борьбы за Русь Святую! Вернувшись в свою епархию, митрополит Алексий вновь взялся допекать власти «города трёх революций». И власти уже совсем иначе относились к деятелям Церкви.

На фоне стремительного распада экономики, науки, образования, армии и флота лишь Церковь выглядела возрождающейся. Сельский пейзаж до Горбачёва: коровники, свинарники, колосящиеся поля и — разорённые храмы. Сельский пейзаж после Горбачёва: восстановленные храмы и — разорённые коровники и свинарники, поля сорняков. Словно осуществлялся какой-то сатанинский замысел: хотите вновь иметь Церковь? Вы её получите, но всё остальное у вас отнимется.

12 июня 1988 года на площади восстановленного Свято-Данилова монастыря митрополит Алексий участвовал в литургии, которую совершали сразу шесть патриархов — Московский и всея Руси Пимен, Антиохийский Игнатий IV, Иерусалимский Диодор I, Румынский Феоктист, Болгарский Максим и Грузинский Илия II.

Документальный 68-минутный фильм «С нами Бог» о Поместном Соборе 1988 года мастерски сделал уже упоминавшийся режиссёр Борис Карпов. Он начал с того, что в нашей истории бывали времена отступничества, приносившие разорение и страдания, но всякий раз русский народ возвращался к вере во Христа и тем объединялся для новой жизни. Показ хроники событий Собора сопровождался обвинительными кадрами о том, что творили с Церковью безбожники-большевики. Лаконично, но точно рассказывалось о новопрославленных святых. Митрополиту Алексию в фильме уделено особое внимание, его речь на Соборе показана в большом отрывке, гораздо большем, нежели речи других.

Любопытные кадры донёс до нынешнего зрителя фильм Карпова: вот при завершении Собора всех участников обносят крестом, и все прикладываются. Кроме Харчева. Он единственный чужой на этом истинном празднике Жизни! Впрочем, в 1990 году его отправят послом в Арабские Эмираты, подальше от надоевших русских попов.

Представители Зарубежной Церкви не только не участвовали в Поместном Соборе 1988 года, но и не признали никаких его решений, по-прежнему настаивая на том, чтобы Московская Патриархия публично принесла покаяние за сотрудничество с советской властью. Призыв Поместного Собора к единению зарубежники отвергли. После кончины митрополита Филарета (Вознесенского) в январе 1986 года первоиерархом Русской Зарубежной Церкви с титулом митрополит Нью-Йоркский и Восточно-Американский стал Виталий (Устинов), державшийся самых строгих воззрений на историю Православной Церкви в России в XX столетии. До конца своих дней он останется непримиримым обвинителем Московского Патриархата, противником объединения.

Во время Поместного Собора митрополит Алексий высказал предложение, чтобы с него постепенно слагались обязанности Эстонского архиерея, поскольку руководить такими огромными епархиями, как Эстонская и Ленинградская, всё же было очень трудно. На вопрос, кого он видит там вместо себя, назвал своего друга детства — Вячеслава Якобса. Отец Вячеслав после условно-досрочного освобождения из лагерей в 1960 году служил настоятелем храма Иоанна Предтечи в таллинском пригороде Нымме, был возведён в сан протоиерея, награждён митрой, избирался председателем приходского совета. В 1974 году он овдовел, и теперь ничто не мешало постричь его в монахи, кроме одного обстоятельства — его до сих пор не реабилитировали. Он всё ещё оставался «врагом народа», сыном белогвардейского полковника, расстрелянного большевиками. Но Патриарх Пимен взялся уладить это дело, и уже 14 октября 1988 года митрофорный протоиерей отец Вячеслав получил полную реабилитацию, его дело признали ложно сфабрикованным, а его самого — невинно пострадавшим от репрессий.

Осенью 1988 года митрополит Алексий по-прежнему служил в многочисленных храмах своей обширной епархии — в Ленинграде, Новой Ладоге, Комарове, Ломоносове, Мариенбурге, Новгороде, Таллине, Пюхтице, Олонце. В его служебном дневнике бисерным почерком записано 198 богослужений. В сентябре он был в Германии, в октябре — в Финляндии, в ноябре — в Греции, на Крите. Но главной его поездкой в тот год стало путешествие на Валаам. Почти полвека минуло с тех дней, когда он в последний раз был здесь десятилетним мальчиком. И вот теперь душа его содрогнулась от увиденного — мерзость запустения! Монастырь был похож на тяжелобольного, который вдруг стал подавать первые признаки грядущего выздоровления.

22 августа владыка Алексий обратился в Совет по делам религий с просьбой о передаче части монастырского комплекса Русской Православной Церкви. Призыв владыки не остался без внимания, и в сентябре комплексная экспедиция Советского фонда культуры объездила весь Валаам. Ленинградский митрополит лично всё показывал представителям Академии наук, Министерства культуры и Совета по делам религий, убеждая их в необходимости срочно выполнять расписанную им программу. И убедил. Синод получил сообщение правительства о возможной передачи Спасо-Преображенского Валаамского монастыря Церкви. 27 декабря на очередном заседании Синода было принято постановление о том, чтобы в случае такой передачи «поручить преосвященному митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Алексию организацию возобновления монастырской жизни и ремонтно-восстановительных работ, а также духовное окормление обители».

Первое богослужение 1989-го владыка Алексий провёл в праздник Богоявления 19 января в Николо-Троицком кафедральном соборе, на другой день совершал литургию в главном храме Александро-Невской лавры. Вскоре отправился в Германию, в кёльнском храме Святых равноапостольных Константина и Елены совершал литургию вместе с епископом Дюссельдорфским Лонгином (Талыпиным), выходцем из белоэмигрантской семьи, родившимся и выросшим в Хельсинки.

23 февраля 1989 года владыке Алексию исполнилось шестьдесят лет. Поздравить его в Северную столицу приехали многие архиереи и священники. В записях самого юбиляра отмечено: «Троицкий собор Ал. Невской Лавры. 22.11. Всенощное бдение с 7 арх. 40 свящ. 23.11. Бож. литургия и молебен. 8 арх. 60 священнослужителей. 250 прич.». Всенощные бдения и литургии продолжались и в последующие дни. Чаще всего человек в свой юбилей отмечает, кто и как его поздравил, какие были подарки. Наш юбиляр главным подарком в своей жизни продолжал считать, сколько причастников явилось к нему, к его чаше, в которой совершилось преосуществление хлеба и вина в плоть и кровь Господа и Спасителя!

И, конечно же, самыми желанными и дорогими гостями на том юбилее были сердечные друзья детства — отец Вячеслав Якобс и отец Василий Ермаков — настоятель таллинского храма Иоанна Предтечи и настоятель церкви Серафима Саровского в городе на Неве.

В конце февраля юбиляр отправился по случаю своего шестидесятилетия в Таллин и в Пюхтицу, потом вернулся в Питер, а в марте уже был в Москве, где создавался Фонд славянской письменности и культуры, который на долгие годы возглавит выдающийся русский скульптор Вячеслав Михайлович Клыков. Тогда он ещё только-только начинал обретать известность, но уже имел несколько замечательных работ — памятники Николаю Рубцову в Тотьме, Константину Батюшкову в Вологде и Сергию Радонежскому в Радонеже, работал над созданием образа великой княгини Елизаветы Феодоровны, мученицы, тогда прославленной в лике святых пока ещё только зарубежниками. 11 марта на учредительном съезде Фонда славянской письменности и культуры митрополит Алексий был избран членом совета. Он от всей души поддержал идею создания такой организации, призванной в дальнейшем закрепить всё, что было отвоёвано у большевистской власти во время подготовки и проведения торжеств по случаю 1000-летия Крещения Руси. Вскоре под председательством писателя Сергея Артамоновича Лыкошина прошла учредительная конференция Товарищества русских художников. Поддерживаемые священниками и архиереями, такие объединения готовились к борьбе за дальнейшее возрождение России.

А в это же время в Москве собиралось с силами иное воинство, призванное разрушить великую державу; набирал популярность и всё новых и новых сторонников бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин. Став изгоем в родной цековской команде, он вдруг обрёл ореол мученика и народного героя, тысячи людей стали стекаться на митинги в его поддержку. Весьма примечательны слова академика Сахарова, которые вспоминал один из демократических лидеров девяностых годов, бывший мэр Москвы Гавриил Попов в интервью Льву Сирину: «Сахаров мне сказал: “Гавриил Харитонович, идите, договаривайтесь с Ельциным”. Я сходил, потом с ним пошёл разговаривать Андрей Дмитриевич. Вернулся: “Гавриил Харитонович, у него же никакой программы нет! — Даже использовал при этом философский термин ‘табула раса’ — чистая доска. — Он примет любую программу, лишь бы получить власть”. Так и получилось». Ельцин мог стать кем угодно — лидером коммунистов, нацистов, демократов, зелёных... лишь бы ему предоставили надёжную и мощную поддержку, благодаря чему он мог бы получить верховную власть, к которой так стремился.

Владыка Алексий ещё не знал, что с этим монстром ему придётся и бороться, и сотрудничать на протяжении всех девяностых, в глубине души ненавидеть его, но смиряться, чтобы не допустить трагического раскола общества, который привёл бы к новой и ещё более кровавой гражданской войне. Этот март 1989 года стал для Ельцина триумфальным, он выпустил свой, можно сказать, «Майн кампф» — книгу «Исповедь на заданную тему», а 27 марта его избрали народным депутатом СССР по национально-территориальному округу № 1 (город Москва), он получил 91,53 процента голосов москвичей и стал общенациональным лидером. Отныне все надежды на возрождение России наш народ возлагал на него, ещё не ведая, какую мощную бомбу сам же вносит в свой дом.

А Горбачёв продолжал свою предательскую деятельность на международной арене. После вывода войск из Афганистана он вывел войска из ГДР и Чехословакии, встретился в Англии с премьер-министром Маргарет Тэтчер и подтвердил свою полную покорность атлантистам, после чего начал в одностороннем порядке разоружать нашу державу. В Грузии вспыхнуло восстание за независимость под лозунгом «Давить русских!», и в Тбилиси при разгоне демонстрации повторилось то же, что было при Хрущёве в 1956 году, погибли люди — но тогда об этом никто знать не знал, а теперь на весь мир растрезвонили про сапёрные лопатки, которыми наши солдаты якобы хладнокровно убивали мирных грузинских женщин. Потом же, когда «поезд ушёл», выяснится, что тех грузинок убивали неизвестные люди в толпе повстанцев. Тайно руководимая Горбачёвым «революция» набирала обороты, всюду шли митинги, демонстрации, забастовки, союзные республики рвались к суверенитету, и впереди всех — Прибалтика и Закавказье. Первыми о своей независимости объявили Литва и Армения.

Шла подготовка к Первому съезду народных депутатов СССР, объявленному высшей формой государственной власти, и 18 марта митрополит Алексий был избран одним из пяти депутатов от Фонда милосердия и здоровья, членом правления которого он состоял. Тогда же его избрали членом Комитета по международным премиям мира. Своё недолгое хождение в политику он потом будет вспоминать с неприязнью. Но тогда ему, как и многим другим, казалось, что наконец-то представилась возможность участвовать в управлении страной и что это участие принесёт пользу народам, её населяющим.

Накануне съезда в швейцарском Базеле митрополит Алексий и Миланский кардинал Карло Мария Мартини руководили Первой европейской экуменической ассамблеей, посвящённой теме «Мир и справедливость». Впервые католики согласились объединиться с православными и протестантами в миротворческой деятельности. Наиболее глубоким оказался доклад архиепископа Смоленского и Калининградского Кирилла «К экологии духа», в котором он призывал человечество вспомнить, что смысл жизни не в удовольствиях и не в достижении максимальных телесных удобств. Архиепископ с европейской трибуны смело критиковал Европу за то, что, погрязнув в борьбе за комфорт, она ведёт всех людей мира к экологической катастрофе, но, что ещё хуже, — к катастрофе экологии духа. И европейцы внимали, соглашались с этими обвинениями. В Москву митрополит Алексий вернулся с этой ассамблеи весьма довольный её итогами.

Съезд народных депутатов проходил в Большом Кремлёвском дворце, и две недели вся страна прилипала к экранам телевизоров, с надеждой всматриваясь в лица выступающих. Горбачёва уже ненавидели, и все ждали, что съезд его скинет, тем более что 31 мая Ельцин выступил с требованием призвать его к ответственности за то, что после четырёх лет перестройки жизнь в стране значительно ухудшилась. В своём выступлении он напористо обвинял лживого генсека, откровенно декларируя себя его непримиримым соперником. Но время «царя Бориса» ещё не наступило. Сейчас Борис Николаевич требовал, чтобы народные депутаты стали подлинной властью. Пройдёт четыре года, и он же уничтожит эту самую власть народных депутатов, разогнав последний чрезвычайный съезд.

После Ельцина выступал первый секретарь компартии Армении Сурен Арутюнян, призывая защитить армян от азербайджанцев. А затем ведущий собрание — будущий президент независимой Литвы Альгирдас Бразаускас объявил митрополита Алексия. Тот взошёл на трибуну степенной походкой и заговорил своим проникновенным голосом:

— Уважаемый президиум, уважаемые народные депутаты! Я думаю, что впервые религиозному деятелю приходится выступать со столь высокой трибуны нашей страны. Мне хотелось бы в первую очередь поблагодарить Михаила Сергеевича за его доклад и концепцию, которую он предложил нам для выхода из кризисной ситуации. Конечно, эта концепция будет обогащена выступлениями делегатов, и общими усилиями мы должны найти пути выхода страны из той кризисной ситуации, в которой находятся наша страна и наше общество. С этой высокой трибуны я хотел бы заявить, что православные люди и все верующие нашей страны не только всей душой поддерживают перестройку в широком смысле этого слова, но и видят в происходящих процессах обновление, реальное воплощение своих надежд и своих чаяний. Мы осознаём, насколько сложен процесс перестройки, который должен затронуть все сферы нашей жизни. Строить заново порой бывает легче, чем перестраивать. Ход перестройки предполагает радикальную экономическую реформу, направленную на разворот экономики в сторону человека, демократизацию внутренней жизни, нравственное обновление нашего общества. Вот на этом последнем мне и хотелось бы остановиться несколько подробнее. Наиважнейший урок, который вынесло наше общество из своего недавнего прошлого, заключается в осознании глубинной взаимосвязи между нравственностью и социальным развитием общества. Как известно, наша история подтвердила древнюю истину, что принудительными методами, не обращаясь к нравственности человека, его совести, разуму, моральному выбору и внутренней свободе, нельзя осуществить самые прекрасные социальные идеи. Поэтому тяжёлое положение, в котором оказалась наша экономика, многие стороны общественной жизни, имеет первопричиной не только чью-то злую волю, ошибки специалистов, но и духовное обнищание, поразившее наше общество. Наш век выявил невиданное ускорение научно-технического прогресса, сферы деятельности человека, в основном освобождённой от морали. И вот, посмотрите, что получилось. Сегодня, как никогда ранее, люди духовно разобщены между собой, равнодушны друг к другу. И это в мире, где через самые разнообразные технические каналы и средства связи к человеку поступает невиданное ранее количество информации о жизни его собратьев во всех уголках Земли. Нравственность, моральные принципы призваны стать тем мощным средством, которое позволит нам преодолеть людскую разобщённость, духовную отчуждённость и тем самым сплотить нас как братьев и сестёр для построения счастливого будущего для нас и наших потомков. Именно возрождённая нравственность сделает нас терпимыми друг к другу, милосердными ко всем страждущим, больным, инвалидам, старым, одиноким; милосердными к природе, пренебрежительное, хищническое отношение к которой — прямое следствие эгоизма, нездорового состояния человеческой души. Мне бы хотелось с этой трибуны призвать всех народных депутатов консолидировать наши усилия, чтобы вместе решать общие вопросы, которые стоят перед нами. Кризисы современного общества взаимосвязаны с нравственным кризисом, вследствие чего ответственность за нравственное воспитание лежит на всех нас, на всём нашем обществе. Каждый человек должен строить свои отношения с окружающими, с обществом, с природой на основе общечеловеческого морального кодекса. Все мы должны понять, что между нравственностью и выживанием существуют прямая связь и прямая зависимость. Именно поэтому особенно остро стоит сегодня вопрос нравственного воспитания и совершенствования всех членов нашего общества. Об этом очень хорошо говорил с этой трибуны академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, который говорил о культуре, потому что культура и нравственность взаимосвязаны. Церковь готова и религиозные объединения готовы принять участие в этом процессе нравственного обновления нашего общества, и мы с надеждой ожидаем принятия в скором времени закона о свободе совести, который предоставит Церкви большие возможности участвовать в общественной жизни нашего общества. Наш съезд проходит в знаменательное время, которое коренным образом может изменить ход развития страны. Этому способствует и международная обстановка сегодня. За два дня до начала нашего съезда я вернулся из швейцарского города Базеля, где проходила Всеевропейская и Всехристианская экуменическая ассамблея «Мир и справедливость». Практически не было аналогов такой встречи, когда представители всех христианских Церквей Европейского континента встретились вместе для обсуждения жгучих вопросов современности — мира, разоружения, справедливости и сохранения окружающей нас природы. В течение недели мы обсуждали эти вопросы и пришли к единодушному решению, изложив наше решение в обобщённом документе, он касается всех проблем, которые стоят сегодня перед человечеством. И христиане Европы выразили готовность работать вместе, не откладывая... Время не ждёт. Работать вместе, сообща, для того, чтобы человечество выжило, сохранило бы мир в справедливости и сохранило бы окружающую нас природу. Позвольте мне передать документы этой ассамблеи главе государства нашей страны.

Назвать это выступление образцом красноречия язык не повернётся. Но важно было другое. Впервые крупный архиерей, второй по значению после Патриарха, выступал с трибуны всенародного собрания. И в роковые мгновения истории, когда страна стояла на пороге гражданской войны, пастырь взывал к милосердию, к терпеливому отношению друг к другу. Завёрнутое в обложку повиновения властям, начатое словами благодарности генсеку и законченное передачей ему документов ассамблеи выступление таило в себе и резкий выпад против Горбачёва: страна поставлена в кризисное положение, чего руководитель признать не хотел.

Митрополит Алексий сидел в середине партера и с грустью взирал на весь этот балаган, выделяясь среди других не только своим белоснежным клобуком, но всем обликом, словно депутат из иного мира, посол иного Государства.

Его душа в те дни отогревалась событием, случившимся в то время, когда проходил съезд. 3 июня после многочисленных ходатайств владыки Алексия власть наконец вернула Церкви чудотворные мощи святого благоверного князя Александра Невского. Прилетев на пару дней в город на Неве, митрополит лично принимал из запасников Музея истории религии и атеизма драгоценный деревянный ковчег. Многие ожидали увидеть внушительных размеров серебряную елизаветинскую гробницу, в которой мощи покоились до конфискации, но так сильно власть не расщедрилась, вернув реликвию в скромной деревянной раке небольших размеров. «3.VI. Крестный ход и литургия. Встреча мощей Ал. Невского с еп. Проклом и еп. Львом», — записал митрополит Алексий в тот день. Николай Васильевич Хазов был пострижен в монашество с наречением имени Прокл митрополитом Никодимом (Ротовым), у коего служил иподиаконом, а мощи Александра Невского он встречал, уже будучи епископом Тихвинским и викарием Ленинградской епархии. Тогдашний епископ Ташкентский и Среднеазиатский Лев (Церпицкий) тоже выходец из гнезда Никодима, некогда служил у него личным секретарём. Примечательно, что два «никодимовца» вместе с владыкой Алексием встречали мощи небесного покровителя Северной столицы, переносили их в Троицкий собор Александро-Невской лавры. Вскоре оба станут архиепископами, первый — Симбирским, второй — Новгородским.

Сбылось желаемое — святые мощи князя Александра Ярославича вернулись туда, где к ним можно было теперь приложиться, совершать при них богослужения, выносить их с крестными ходами. В тот день, 3 июня, митрополит Алексий вечером совершил всенощное бдение, а на другой день снова совершил литургию при драгоценных мощах.

И только после этого, счастливый, он отправился обратно в Москву на устроенное Горбачёвым сборище, о котором впоследствии вспоминал так: «Беда в том, что парламент тех лет превратился в место, где у людей совершенно отсутствовало уважительное отношение друг к другу. Там царствовал дух вечного противостояния, постоянной борьбы, нервозности... Люди не желали элементарно слушать друг друга, а тем более говорить, объясняться нормальным человеческим языком. Элементарные нормы достойного поведения там были напрочь забыты. Выступающих на трибуне то захлопывали, словно дикари в каком-нибудь каменном веке, то закрикивали, как случается порой в домах для не совсем здоровых людей... После каждого заседания съезда народных депутатов я становился просто больным — очень скверно влияла на меня та атмосфера нетерпимости и вражды».

С той поры он станет ярым противником того, чтобы священнослужители избирались в парламент. На съезде и после него он работал в комиссиях по пакту Молотова — Риббентропа и по закону о свободе совести. «С пактом, как известно, мы разобрались. А вот в комиссии по закону о свободе совести находились юристы, которые считали дискриминационное “Положение о религиозных организациях”, принятое аж в 1929 году, эталоном на все времена — вплоть до сегодняшних! Они не понимали — да просто отказывались понимать, почему нормы, выработанные в условиях репрессивно-тоталитарного режима, давно пора отправить на свалку истории, во всяком случае, самым критическим образом пересмотреть. Конечно, было непросто переубедить советских юристов. Однако я всё же старался объяснить коллегам свою точку зрения, что мне иногда удавалось...»

Сразу после съезда митрополит Алексий провёл в Ленинграде и в Пюхтице десятидневное VIII богословское собеседование между православным духовенством и финскими лютеранами. Гости посещали храмы и монастыри, совершали с нашими архиереями совместные молитвы, что разрешается, в отличие от совместных богослужений. Тогда протестантизм ещё не выказал своего либерального отношения к гомосексуализму, абортам, наркотикам, эвтаназии, самоубийствам, и подобное общение не могло вызвать в православном духовенстве чувства брезгливости. Вечером 17 июня делегация Евангелическо-Лютеранской Церкви Финляндии присутствовала в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры на всенощном бдении, а утром 18 июня, вдень Святой Троицы, была в этом же соборе на праздничной Божественной литургии, которую совершал митрополит Алексий. Опять-таки это было лишь присутствие, а не совместное совершение таинства. Экуменическая деятельность всё ещё не противоречила благодати, и митрополит Алексий мог не смущаясь воспринимать то, что во всём мире его признают одним из главных экуменических лидеров. Например, так было объявлено в Венгрии, где он находился с визитом с 21 по 24 июня по приглашению Реформатской коллегии, которая вручила ему диплом и знаки доктора богословия Дебреценской богословской академии.

Синод давно обращался к Горбачёву с просьбами сменить Харчева на посту председателя Совета по делам религий. Константин Михайлович, хотя и был дипломатом, однако весьма недипломатично общался с архиереями, стараясь всегда показать, что им временно оказывается некое послабление, коего они никак не заслуживают. И вскоре после Первого съезда народных депутатов его отправили послом в Эмираты, а на его место назначили человека с замечательной христианской фамилией Христораднов. Юрий Николаевич был ровесником митрополита Алексия, родился в 1929 году в деревне на Ярославщине. Только вот фамилия оказалась его единственным христианским проявлением. За те четырнадцать лет, покуда он возглавлял Горьковский обком КПСС, им было сделано немало хорошего для подъёма экономики области и строительства жилья, но Нижегородская епархия его стараниями пришла в полнейший упадок. И вот теперь такого человека назначили надзирать с партийных высот над всей Русской Православной Церковью. Юрию Николаевичу суждено будет стать последним в нашей истории председателем Совета по делам религий, который просуществует ещё девятнадцать месяцев. Увы, и на этом посту он отличился презрением к Церкви, не мог преодолеть большевистской гордыни и заставлял уже тяжелобольного, почти обездвиженного Патриарха Пимена являться к нему на приём. Но, к счастью, возглавляемый Христорадновым орган уже почти не вмешивался в деятельность Церкви.

В июле митрополит Алексий отдыхал, а в августе начал готовиться к новому важнейшему мероприятию, которое станет ещё одной главной темой его будущего Патриаршества. Раскол Русской Православной Церкви на Зарубежную и Московскую оставался болезненным для всех церковных деятелей, кроме, разве что, тех, кто использовал религию в своих политических целях. До сих пор, несмотря на все попытки найти пути к примирению, которые Московский Патриархат, к чести для него, предпринимал на протяжении десятилетий, зарубежники оставались предвзято суровыми и не шли навстречу. Ещё совсем недавно, когда праздновалось 1000-летие Крещения Руси, они недоброжелательно отнеслись к торжествам в СССР. И вот теперь, год спустя, наметился прорыв, завязались осторожные дружеские отношения. Всё благодаря стараниям владыки Алексия, который дважды принимал у себя в городе на Неве американцев — в 1987 году делегацию от Конгресса США, в 1988-м — делегацию религиозных деятелей Америки. Обе делегации возглавлял директор Библиотеки Конгресса США Джеймс Биллингтон, настоящий ценитель нашей культуры, хорошо говорящий по-русски. Сотрудничая с президентом Нью-Йоркского университета Джоном Брадемасом и фондом Онассиса, Биллингтон поставлял для Свято-Данилова монастыря ценные богословские микрофильмированные материалы, помогал в деле налаживания связей с зарубежниками. И, наконец, лёд тронулся.

В сентябре 1989 года митрополит Алексий прилетел в США. «17. IX. Литургия у Свят. Спирид. В Сиэтле. 21.IX. Литург. у Свят. Спир. В Сиэтле. 24.1Х. Лит. 7 еп. собор Сиэтла. 27.IX. Воздвижение Креста Господня. Всенощное бдение в Ник. Соборе Нью-Йорка. Литургия» — за этими пунктирными записями в служебном дневнике владыки стоит очень многое.

Сиэтл — город на северо-западе США. Эта земля в XVIII веке принадлежала Русской Америке. Спустя столетие, в 1892 году, в Сиэтле вновь возникла православная община, которая особенно выросла после 1917 года, став одним из центров русского православного зарубежья. К уже существовавшему соборному храму Святителя Спиридона добавилась церковь Святителя Николая. После оккупации японцами Маньчжурии сюда хлынула новая волна наших соотечественников в изгнании. Святитель Шанхайский и Сан-Францисский Иоанн (Максимович) много внимания уделял здешней общине. В 1966 году он привёз в Сиэтл чудотворный образ Богородицы Курской-Коренной и во время молебна скончался. Здесь же был и погребён. Святитель Иоанн был одним из немногих зарубежных иерархов, кто признавал Московских Патриархов и мечтал о грядущем воссоединении: «Я каждый день на проскомидии поминаю Патриарха Алексия. Он — Патриарх. И наша молитва всё-таки остаётся. В силу обстоятельств мы оказались отрезаны, но литургически мы едины. Русская Церковь, как и вся Православная Церковь, соединена евхаристически, и мы с ней и в ней. А административно нам приходится, ради нашей паствы и ради известных принципов, идти этим путём, но это нисколько не нарушает нашего таинственного единства всей Церкви». По молитвам этого праведника в сентябре 1989 года митрополит Алексий, приехавший из СССР, трижды совершил литургию в соборе Святителя Спиридона в Сиэтле, общался с пастырями Зарубежной Церкви, убеждал их в том, что сейчас уже ничто не препятствует литургическому общению, а в дальнейшем и объединению Церквей в России и в изгнании. И они тянулись к нему, внуку расстрелянного белого офицера, признавали в нём своего. В его благородной осанке, чувстве собственного достоинства, степенной речи они видели неподдельные черты чистокровного аристократа.

Перелетев с западного американского побережья на восточное, митрополит Алексий оказался в Нью-Йорке, где служил литургию вместе с викарием и управляющим американскими приходами Московской Патриархии епископом Климентом Серпуховским в храме Святителя Николая Чудотворца, главном соборе патриарших приходов в США, то есть уже «на своей территории». Ещё в 1970 году Северо-Американская митрополия в статусе автокефалии вошла под юрисдикцию Московского Патриархата, что стало добрым плодом совместных усилий митрополита Никодима (Ротова) и видного духовного лидера русской эмиграции протопресвитера Александра Шмемана. Николаевский собор, построенный повелением императора^ Николая II, признанный памятником архитектуры Нью-Йорка, для русского человека — одна из главных достопримечательностей‘крупнейшего города США.

В 326 году византийская царица Елена и епископ Макарий Иерусалимский нашли в окрестностях Голгофы Животворящий Крест Господень, спрятанный в яме под грудами мусора. То, что 27 сентября в Нью-Йорке владыка Алексий встречал установленный в честь того события праздник Крестовоздвижения, таило в себе особый смысл — ведь ему удалось разгрести груды мусора, накопившегося за шестьдесят лет нового церковного раскола, и здесь, на американской земле воздвигнуть крест будущего единения. Так начинался его долгий и победный путь к тому событию, которое произойдёт 17 мая 2007 года, когда будет подписан акт о каноническом общении обеих Церквей.

Вернувшись в Москву, митрополит Алексий мог с радостью сообщить Патриарху Пимену о том, что в наших отношениях с зарубежниками наконец-то запахло весной.

Теперь можно было вернуться к делам домашним. С 27 июня 1989 года по распоряжению Совета министров Ленинградской епархии разрешалось принимать участие в реставрационно-восстановительных работах на Валааме, а также использовать некоторые «памятники истории и культуры Валаамского историко-архитектурного и природного музея-заповедника». Можно сказать, власть отдала ключи от доселе запретной двери. Митрополит Алексий начал подготовку к вселению сюда первых монахов.

30 сентября в Троицком соборе Александро-Невской лавры владыка постригал в монашество человека, который вот уже несколько лет был его верным и деятельным помощником. Таковым он и останется до самого последнего дня жизни Святейшего.

Юрий Александрович Епифанов родился в 1955 году в посёлке Востряково Домодедовского района Подмосковья. С ранних лет чувствовал тягу к Церкви, в пятнадцать, когда его сверстники, пионеры и комсомольцы, праздновали столетие Ленина, Юра сделался прихожанином Никольского храма в Бирюлёве. Отучился в школе, отслужил в армии и, вернувшись, стал в Никольском храме алтарником. Поступил в Московскую семинарию, а когда в 1983 году окончил и академию, его назначили референтом и личным секретарём митрополита Алексия. Так и началась их долгая совместная работа. Вскоре Юрий стал отцом Георгием, его рукоположили сначала в диакона, затем во пресвитера, он служил в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры. Там же его и постриг в монахи владыка Алексий, дав новое имя Арсений и возведя сразу в сан архимандрита. 4 октября митрополит совершил наречение архимандрита Арсения во епископа, а на следующий день рукоположил. Отныне он стал епископом Ладожским и викарием.

С 9 по 11 октября в московском Свято-Даниловом монастыре прошёл четвёртый по счёту после 1918 года Архиерейский Собор. Первый в 1943 году избрал Патриарха Сергия (Страгородского). Второй в 1944 году служил подготовительным к Поместному Собору, избравшему Патриархом Алексия (Симанского). Третий в 1961 году остался в памяти как худший, ибо узаконил печально известную хрущёвскую реформу приходского управления. В октябре 1989 года Архиерейский Собор под председательством Патриарха Пимена был созван в связи с празднованием 400-летия учреждения Патриаршества на Руси. В нём участвовали 73 архиерея, которые 9 октября в Троицком соборе Свято-Данилова монастыря прославили в лике святых двух великих праведников — первого Патриарха Иова, не признавшего власть Лжедимитрия, и Патриарха Тихона, первого предстоятеля Русской Церкви после восстановления Патриаршества в 1917 году.

С канонизации Патриарха Тихона началась многолетняя работа по подготовке к прославлению сонма новомучеников и исповедников Российских, пострадавших в годы революционной смуты и большевистского террора. Первыми среди них были канонизированы праведный Иоанн Кронштадтский и митрополиты Петроградский Вениамин (Казанский), Киевский Владимир (Богоявленский) и Ленинградский Серафим (Чичагов).

Одним из главных противоречий на Соборе стал спор о том, в какой мере деятели Церкви могут участвовать в светской жизни. Все признали, что следует пресекать всякие попытки «мирские обычаи века сего переносить на структуру Церкви». Но митрополит Алексий пошёл дальше, он резко осудил опыт вхождения архиереев в политику. Принятый в 1988 году закон СССР о выборах народного депутата СССР предоставил священнослужителям возможность быть избранными, и тогда же Синод благословил представителей Церкви принимать участие в этой деятельности. Народными депутатами СССР стали Патриарх Пимен, митрополиты Алексий (Ридигер) и Волоколамский Питирим (Нечаев). Патриарх в съезде народных депутатов по своей немощи не участвовал, а митрополиты побывали в этой клоаке и теперь высказывали своё благородное негодование, утверждая, что «эмоциональный характер и дух предвыборных кампаний» ввергают кандидатов в «мирские страсти», да и сама депутатская деятельность подразумевает постоянную борьбу и чуждый церковному сознанию дух соревнования.

Митрополит Алексий прямо заявил:

— Депутатство дало отрицательный опыт, как место, где нет уважительного отношения друг к другу. Я категорически против того, чтобы сегодня избирались священнослужители, потому что я на себе испытал, насколько мы к парламентаризму не готовы, да думаю, что и другие многие страны не готовы.

Он же доложил о своём участии в комиссии по разработке закона «О свободе совести и религиозных организациях». И по итогам его доклада в соборные определения были внесены положения: «1) юридическое признание Церкви как единой религиозной организации и уравнение её в правах с другими общественными организациями; 2) предоставление равных прав для религиозного и атеистического обучения, воспитания и пропаганды; 3) предоставление возможности широко и многообразно осуществлять дела милосердия и благотворительности; 4) свободное издание и распространение религиозной литературы; 5) доступ Церкви к средствам массовой информации; 6) отмена дискриминационного налогообложения и уравнение в этом отношении духовенства и церковных работников со всеми советскими гражданами».

Если в отношениях с зарубежниками наметились какие-то положительные сдвиги, то на Украине вовсю нарастали беды, с которыми Алексию, уже на посту Патриарха, придётся бороться до самых последних дней его жизни. И на Архиерейском Соборе 1989 года тревожные слова об этих бедах ранили сердца собравшихся. Минский митрополит Филарет (Вахромеев) говорил о росте национализма на Западной Украине и попытках возрождения Унии, крайне враждебной Русской Православной Церкви. В Галиции уже возникли первые приходы автокефалистов, объявивших о своём выходе из юрисдикции Московского Патриархата и возрождении раскольничьей Украинской Автокефальной Православной Церкви. Участники Собора возмущались, включая и Экзарха Украины митрополита Филарета (Денисенко), который, к сожалению, очень скоро сам станет раскольником-автокефалистом. События на Украине начнут развиваться в худшую сторону; уже 29 октября униаты захватят во Львове Преображенскую церковь, 1 ноября епископ Житомирский Иоанн (Боднарчук) заявит о своём выходе из Русской Православной Церкви. А 1 декабря Горбачёв встретится с папой римским Иоанном Павлом II и даст тому клятву узаконить раскольническую Украинскую Церковь, после чего на Западенщине начнут вовсю захватывать и уничтожать православные епархии, бить священников. А там уже не за горами и предательство Денисенко...

Ещё одной бедой стало ухудшение отношений с Константинопольским Патриархатом, который, предвидя грядущий распад СССР, готовился взять под свою юрисдикцию православные епархии в бывших союзных республиках. Собор подготавливал архиереев к тому, что впереди их ждёт борьба за сохранение московской юрисдикции.

Одним из постановлений Собора стало учреждение Белорусского Экзархата, включающего в себя Минскую, Могилёвскую, Брестскую и Полоцкую епархии. Экзархом стал митрополит Филарет (Вахромеев). Ему предстояло бороться с западнобелорусским сепаратизмом, и он со своей задачей вполне справится.

Ноябрь 1989 года ознаменовался новым радостным событием в жизни вверенной митрополиту Алексию епархии — передачей в ведение Церкви части здания Свято-Иоанновского монастыря на Карповке.

Летом пост первого секретаря Ленинградского обкома КПСС занял новый человек — Борис Вениаминович Гидаспов. Можно говорить, что он обладал передовыми взглядами, любил родину, не имел отрицательных черт партийной номенклатуры, но лучше сказать проще: это был хороший человек. Достаточно привести отрывок материала из журнала «Огонёк» (№ 37 за 2005 год): «4 апреля 2004 года на набережную Фонтанки на огромной скорости влетел автомобиль “мицубиси” и, проломив ограждение, упал в реку. В ледяной воде оказались не только водитель иномарки — молодая девушка, но и две её подруги. На помощь женщинам тут же прыгнул какой-то человек, который начал вытаскивать пострадавших из воды. Когда на место происшествия прибыли спасатели, они открыли рот от удивления — героем оказался 71 -летний Борис Гидаспов, бывший последний секретарь Ленинградского обкома КПСС».

Фамилию Гидаспова в Санкт-Петербурге до сих пор произносят с придыханием. Гидаспов дал путёвку в жизнь многим из тех, кого сегодня называют «питерскими». До своего похода во власть Борис Вениаминович всю жизнь занимался химией. Был членом-корреспондентом Академии наук СССР, директором Государственного института прикладной химии и даже получил Ленинскую премию за разработку новых взрывчатых веществ.

С Гидасповым митрополиту Алексию работалось гораздо легче, нежели с его предшественниками. Он общался с архиереями без благоговения, но на равных. И довольно быстро решил вопрос с монастырём на Карповке. В октябре, отправляясь в Москву на Архиерейский Собор, владыка получил ключи от нижнего храма монастыря, тотчас связался с Пюхтицей и пригласил к себе в московскую квартиру двух своих возлюбленных сестёр во Христе — Варвару (Трофимову) и Георгию (Щукину). Когда те приехали, он за обедом сказал:

— Предлагаю создать подворье Пюхтицкого монастыря в городе на Неве. Вот ключи от храма Иоанна Рыльского на Карповке. Это Иоанновский монастырь. В нём покоятся мощи Иоанна Кронштадтского, который и Пюхтицу, к слову сказать, благословил в своё время. Так что тут непосредственная связь.

В тот же день ночным поездом матушки Варвара и Георгия отправились в Северную столицу, нашли храм на Карповке, открыли двери, вошли внутрь и ахнули, увидев, какая там была страшная разруха. Вскоре в том же храме будет обнаружено захоронение святого праведника. 19 октября 1989 года нижний храм обители на Карповке был заново освящён, и, таким образом, благодаря неустанным стараниям митрополита Алексия началась возрождённая жизнь этого славного петербургского монастыря.

В ноябре того же года митрополит Алексий путешествовал по Финляндии, совершал богослужения в православных финских приходах. Ему необходимо было найти всё, что сохранили здесь, в стране озёр, валаамские беженцы. А 13 декабря, в день памяти апостола Андрея Первозванного, в Большой Никоновской бухте у Воскресенского скита на остров Валаам ступили четыре монаха и два послушника. Они поселились в поселковой гостинице и вскоре стали совершать богослужения в нижнем храме Спасо-Преображенского собора среди почерневших от многолетней сырости стен. Неимоверно трудными были эти первые дни, но они знаменовали собой начало новой жизни Валаамского монастыря, обители, в которой Алексей Ридигер родился как будущий монах.

Две возрождённые обители — женская на Карповке и мужская на Валааме... Какой подарок к Новому году мог быть для него лучшим?

Наступал 1990-й. Год его восхождения на патриаршую Голгофу.